Топи меня, я утону! Топи меня. ©
Несколько минут юноша тихо стоял перед входом в обветшалый, просевший и слегка накренившийся со временем дом. Юноша никак не мог решиться и постучать в двери, насквозь проросшие мхом. Рука, занесённая над этой дверью, будто отмагничивалась при каждой новой попытке совершить усилие над собой и дозваться ритмичным стуком хозяйку дома. Гарри Поттер протяжно выдохнул через нос, прикрывая глаза и сильно сжимая челюсти. «Я должен это сделать. Я просто обязан». Путь сюда был крайне извилист и непрост, и бросать начатое дело на полпути — не самый лучший вариант в сложившейся ситуации. Более того, это не вариант вообще. — Твою мать, — не сдержавшись, выругался вслух Гарри и сжал губы в тонкую, напряжённую линию. В тот же момент, будто по мановению волшебной палочки, перед Гарри внезапно отворилась дверь, и из открывшейся створки показался крючковатый старушечий нос с большой, отвратительной бородавкой на нём. — Кто ты? — прозвучал требовательный, сухой и слегка раздражённый голос старухи, прятавшейся за дверью. — Поттер, — на автомате выпалил Гарри. Затем, нервно покусав внутреннюю сторону щеки, на всякий случай добавил: — Я — Гарри Поттер. А ты… Эрика, верно? Не успел Гарри договорить, как дверь распахнулась сильнее, открыв перед ним вид на омерзительно выглядящую одноглазую старуху. Молча придвинувшись к нему, она бесцеремонно протянула к его лицу свою шершавую ладонь. Не будь Гарри заранее подготовлен к этому, он бы, несомненно, шарахнулся от этого жеста, однако Мирквен предупреждал его: Эрика довольно специфичная женщина, и если она узнает, что перед ней стоит Гарри Поттер, она обязательно захочет посмотреть на его шрам. Большим пальцем правой руки она напористо отодвинула смолянистого цвета чёлку Гарри с его лба, а затем коснулась пальцем его шрама, слегка надавив на него. — Воочию… — с удовлетворением в голове прошептала себе под нос старуха, хищно вглядываясь своим сверкающим глазом в молнию, застывшую красными прорезями на поттеровском лбу. Гарри же стоял на месте, точно фарфоровый, не смея двинуть ни единым мускулом. — Заходи, — проскрежетала Эрика, резко убирая пальцы с лица Гарри и хватаясь ими за дверь. Гарри сразу же подчинился. Комната, в которую они вошли, была мрачной и слегка пугающей. Слева Гарри увидел высокий шкаф со стеклянными дверцами. На его запылённых полках хранились банки самых разнообразных размеров, с самым разнообразным содержимым внутри. Сквозь грязные стёкла в некоторых местах можно было также различить старинные книги; небольшие, перевязанные тесьмой, мешочки; медные котлы; а также деревянные бруски. Зачем всё это нужно было Эрике для Гарри оставалось загадкой. Прямо напротив двери комнаты располагались раскрытое окно с застиранной светло-зеленой занавеской, а также квадратный стол с одним шатким стулом возле него и грязным ковриком под ним. Справа вся стена была увешена обрывками пергаментных бумаг с витиеватыми надписями на них, частями страниц из книг и прочей макулатурой. Гарри мог поклясться, что это был не просто нецелесообразный сбор бумаги: это были тексты заклинаний и заклятий, которые старуха, видимо, посчитала особенно важными, раз развесила их прямо на стене. И ещё. Как только Гарри зашёл в помещение, в его нос тут же ударило жутким запахом гниющих растений и разлагающегося мяса. Появился приступ тошноты, а на глаза навернулись слёзы, из-за чего Гарри с трудом поборол в себе желание вырвать на пол. За несколько больших шагов Гарри добрался до распахнутого окна, а затем вдохнул в лёгкие свежий воздух. Ему сразу же стало легче, хотя ощущение того, что этот непереносимый аромат до сих пор разъедает в его носу дыры, так никуда и не исчез. — Что, запашок, стоящий у Эрики в комнате, не нравится? — тем временем, ехидно поинтересовалась старуха, про существование которой Гарри уже почти забыл. Резко обернувшись, Гарри наткнулся на скрюченный силуэт старухи, которая сейчас сидела на плетёном кресле у стены с развешенными бумагами и прожигала Гарри своим жёлтым, искусственно выглядящим, глазом. — Ну, так? — вновь спросила она, а затем протянула к своим сальным, полурусо-полуседым волосам руки, и собрала их, волосы, в тонкий хвост. Услышав её вопрос, Гарри откровенно замялся. Старуха явно застала его им врасплох. Поэтому, поджав нижнюю губу, Поттер застенчиво почесал затылок и переступил с ноги на ногу. — Ну, — врать старухе ему совершенно не хотелось, и поэтому он неуверенно протянул: — не то, чтобы я в восторге. Несколько секунд в комнате звенела тишина, но после Эрика вдруг нарушила её, громко рассмеявшись и тем самым обнажив пожелтевшие зубы, которые в целости и на месте были явно не все. Дрожь отвращения прошла по позвоночнику Гарри в этот момент, однако он постарался скрыть это, и более не подавать даже намёка на свою плохо скрываемую брезгливость, пробудившуюся в нём в этих условиях. В конце концов, Гарри нужна помощь этой чокнутой. И тянуть с просьбой о помощи больше не было ни желания, ни времени, ни смысла. — Эрика, — негромко позвал Гарри, вглядываясь в её морщинистое и некрасивое лицо. — Я пришёл к тебе не просто так, ты же понимаешь это? — Никто не приходит к Эрике просто так, — прошипела в ответ она с укором, и в её жёлтом глазу где-то на дне заплескался гнев. — И Эрика далеко не всех приглашает войти к ней в дом, как пригласила тебя. Старуха облокотилась на спинку своего кресла, прищурившись. В этот же момент откуда-то из угла комнаты выскочил тёмно-серый кот (которого там до этого точно не было!) и сразу же прильнул к Эрике на колени. Длинные и тонкие пальцы старухи стали поглаживать редкую шерсть, а её жёлтый глаз всё так же с упором продолжал вглядываться в лицо Поттера. — Что тебе нужно, Поттер? — грубо спросила она, высоко задирая при этом свой подбородок. Гарри выдохнул, аккуратно облокотившись о стол, стоящий прямо позади него. «Ну, вот и настал момент. Говори». — Скажи мне, где я могу найти твоего внука. Джозефа Фламеля. — Его слова прозвучали слишком резко, слишком звонко, точно с каждой произнесённой им буквой в комнате разбивалось стекло. Гарри видел, как, услышав его, Эрика сдвинула к переносице неухоженные брови. Её глаз стал двигаться быстрее, а скулы на щеках проявились сильнее. — Джозефа? — резко и недовольно спросила она. Кот тут же спрыгнул с её колен, будто почувствовав что-то неладное, и Гарри сглотнул, ощущая какое-то недоброе знамение у себя в груди. — Зачем тебе понадобился мой внук? И как ты вообще узнал о нём? Тело Поттера тут же покрылось гусиной кожей. Гарри почувствовал, как сердце в его груди стало биться скорее, будто пытаясь создать танцевальный ритм. К глотке вновь подкатила тошнота: на этот раз не по причине смрадного запаха, а по причине банального страха. «Чёрт, как сложно! Как же сложно!». Гарри хотелось уйти отсюда. Убежать тотчас же. Убежать и никогда больше не возвращаться. Но он не может позволить себе подобной роскоши. Он не может бросить начатое им дело, способное, как уверен он сам, воскресить Альбуса Дамблдора. Единственного, кто сможет противостоять Темноте, воцарившейся в волшебном мире в настоящее время. — Мне… мне рассказал о Джозефе Мирквен, его старинный друг. Джозеф знает действенный способ воскрешения людей. Мне необходимо узнать, сможет ли он воскресить одного очень важного, недавно умершего, человека, — тихо ответил Гарри. — Исключено! — проревела Эрика на всю мощь своих голосовых связок. Оконные стёкла тут же задрожали. — Но почему? — Джозеф этим больше не занимается и информацию об этом не разглашает! Так что, Гарри Поттер, ты будешь вынужден уйти отсюда ни с чем! «Раз-два-три-четыре-пять. Раз-два-три-четыре. Раз-два-три. Раз, два…». Казалось, с каждой секундой сердце заходилось всё медленнее и медленнее. Уставая биться. Будто сдыхая. Гарри проглотил вязкую слюну во рту, не в силах поверить в только что сказанные старухой слова. «Как… как же так? Как так получилось, что Джозеф больше не воскрешает людей? Мерлин! Мирквен ничего об этом не говорил…». — Эрика, — немного подумав, очень тихо и спокойно произнёс Гарри. Он больше не боялся её. Она ему даже больше не была противна. — Позволь… позволь поведать тебе одну длинную историю… — он сделал к ней пару шагов, тяжело выдохнув. — Я думаю, услышав её, ты сможешь изменить своё мнение об этом. Итак…***
Початая за полчаса полулитровая бутылка обжигающего, дурманящего огневиски, и влажные звуки, исходящие от умело насаждающегося на Драко тела. «Да. О, да». Брюнетка пододвинулась к Малфою чуть ближе, и его губ коснулось невесомое дыхание, явно давая ему понять: девушка жаждет сладкого, горячего поцелуя. Однако в планы Драко такой расклад действий явно не входил, поэтому схватив брюнетку за мягкие, слегка волнистые волосы, Драко потянул назад, наматывая их на кулак. — Ох, малыш… Шипение. Драко знал: ей не больно. Это — шёпот страсти. Малфой прислонился губами к светлой, атласной шее, а затем начал слегка покусывать её, отчего брюнетка, вплотную сидящая на Драко, негромко застонала и стала двигаться на Малфое в более быстром темпе. Вот, какие плоды привнесла встреча Драко с подругой его далёкого детства — Атой Вэллоурд. В два года они вдвоём чуть ли не сидели на одном горшке, а в восемнадцать — прямо на ковре трахаются в Мраморном, особо любимом Малфоем, зале, в котором его родители обычно принимают самых знатных гостей. Что ж, Ата в этом доме тоже гостья. Причём достаточно знатная. Но разница здесь состоит лишь в том, что Драко избрал видом развлечения гостьи не бал и не банкет, коими обычно потешали Люциус и Нарцисса приглашённый в мэнор люд, а просто — секс. — О, Драко!.. — простонала Ата, с силой сжимая пальцами платиновые пряди Драко у корней и покрепче обхватывая талию Драко своими стройными ногами. — О, Драко, да-да… Тела обоих давно покрылись влагой: в помещении было слишком душно, и даже дышать уже становилось тяжело. Рык сквозь зубы, и Малфой со всей силы шлёпает Ату ладонью по заднице, как бы в наказание за то, что она так много говорит. Затем, с силой вцепившись в её ягодицы пальцами, Малфой начинает активнее двигать тазом, а заодно помогать и Ате двигаться на нём быстрее. «Давай, детка. Давай, давай!». Верхняя губа Малфоя подрагивает, а в груди пылает такой дикий и сумасшедший жар, что сердцебиение ежеминутно учащается. Твёрдые соски девушки касаются оголённого, мокрого торса Малфоя и щекочут его кожу, возбуждая его ещё сильнее с каждой секундой. — Драко, я… Я сейчас… Малфой ускоряется, с ещё большей яростью вколачиваясь в тело девушки. Короткие ногти сильно впиваются в кожу Аты, и Драко слышит её тяжелое дыхание, постепенно сменяющееся нарастающими вздохами, и вместе с тем ощущает сам, что он уже находится на пределе. — А-ах! — долгий, протяжный стон вырывается из груди Аты, когда стенки её влагалища начинают сокращаться вокруг его члена. Хватка Аты тут же ослабевает, и она обмякает в его руках, утыкаясь лбом в малфоевское плечо. Последний резкий толчок, и с глотки Драко тоже срывается протяжный и низкий гортанный стон. Сладкая судорога скручивает всё тело, рассылая тёплое, почти взвинчивающее до неба, удовольствие до самых кончиков пальцев, и Драко прикрывает глаза, позволяя вспыхнуть наслаждению в его голове подобно фейерверку. Затем, пытаясь перевести дыхание, Драко устало откидывается назад и падает на ковёр. Ата тут же укладывается рядом с ним, обессиленная, но невероятно довольная. — Ах, как долго я мечтала об этом, ты бы знал… — улыбаясь, сказала Ата. Драко в ответ лишь ухмыльнулся. Так уж вышло, что в одиннадцать лет будучи чистокровной Ата, ровно как и Драко, должна была поехать учиться в Хогвартс. Однако, за две недели до этой поездки её отцу вместе с матерью предоставилась возможность построить бизнес во Франции, и Ате пришлось начать учиться в Шармбатоне. И вот только неделю назад она вновь сумела возвратиться в Великобританию. — Драко, — поднявшись на локтях, сладко протянула Вэллоурд, уже полностью остывшая и успокоившаяся. Драко тяжело вздохнул. «Как прекрасен был момент тишины секунду тому назад». И как ему этого не хватало в жизни в большей мере. — М-м? — нехотя переведя взгляд с идеально-белого, ровного потолка на овальное лицо своей давней подруги, промычал Драко. Перед ним тут же предстали раскосые глаза синего цвета; тонкий, аккуратный носик; румянец на щеках; слегка взъерошенные волосы и улыбка. Хитрая. Очень даже. — Давай ещё раз, а? — хищно улыбнувшись, спросила Ата, а затем нежно провела своими пальчиками вниз по малфоевской скуле. Несколько секунд Драко просто смотрел на девушку, и его лицо не выражало никаких эмоций. Но после он скептически выгнул брови и криво усмехнулся, пока брюнетка нежно поглаживала его кожу. — Совсем мозги отшибло? — поднявшись и подойдя к стулу с аккуратно сложенными на нём вещами, спросил он. — Уже без десяти семь. К мэнору вот-вот трансгрессируют твои родители. Драко почувствовал, что у него затекла шея, и, вздохнув, он медленно покрутил головой, разминая застывшие позвонки. — Что, правда, почти семь? — искренне удивившись, переспросила Ата, а затем покрутила головой в поисках настенных часов, и, найдя их, негромко завыла. — Что за манера — вечно появляться так не вовремя! — стала причитать она. — Точнее, вовремя, — смахнув чёрную прядку с лица, буркнула девушка. Драко лишь усмехнулся, застёгивая последние пуговицы на тёмно-синей рубашке. Ата, тем временем, уже вновь надела на себя кружевное бельё и теперь забавно прыгала с ноги на ногу, пытаясь самостоятельно застегнуть молнию на спине. — Позвать тебе домовика, чтоб помог? — насмешливо спросил он, а затем расхохотался, словив на своём лице испепеляющий взгляд девушки. — А самому помочь застегнуть — не судьба? — язвительно поинтересовалась Ата, наконец, справляясь с противной змейкой. Драко пожал плечами. — Помогаю только расстёгивать, — коротко ответил он, уже полностью приведший себя в порядок, а затем направился к выходу, боковым зрением ощущая на себе тяжёлый взгляд Аты. После того, как Драко закрыл за собой дверь и побрёл по коридору, в голове вдруг раздался внутренний голос: «Что ж, очень интересно получается. Женат на одной, трахаешься с другой. А ведь когда-то давным-давно ты был уверен, что не будешь изменять своей жене, помнишь, Малфой?». Драко нервно сглотнул. Да, было. Но это было когда-то тогда, в другой его жизни. А сейчас его жена — грязнокровка Грейнджер. И говорить тут что-либо излишне. Ведь это — бремя. Это — диагноз. Это — кошмар. Голова вновь начала медленно и бесповоротно наполняться отвратительными, тяжёлыми мыслями о грязнокровке. Особенно… грузящими. От которых едва ли не лопалась голова. Когда Драко думал о ней, он был готов собственноручно содрать с себя четыре шкуры. Наверное, именно поэтому в последнее время он был так одержим сексом. Ведь только он сейчас помогал Драко опустошить голову. Пусть, ненадолго. Пусть, временно. Но помогал. — Как соберёшься — спускайся в Белый зал, — холодно бросил Драко уже у двери, что заставило Ату мгновенно повернуть к нему голову. — Надеюсь, тебе хватит ума никому не проболтаться о том, что здесь произошло, — после добавил он, даже не поворачивая к ней головы. Ата открыла рот, но дверь хлопнула прежде, чем она успела что-то ответить. Сердце болезненно ёкнуло, и она поджала губы, чувствуя, как становятся влажными её глаза. «Каким же холодным и жестоким он стал. Каким ледяным», — подумала она, быстрыми движениями смахивая слёзы с разгорячённых щёк. Всё-таки время слишком беспощадно, раз умеет так сильно менять людей.***
— Мистер Вэллоурд, миссис Вэллоурд, очень рад вас видеть. Драко поочерёдно кивнул родителям Аты, растягивая губы в вежливую, доброжелательную улыбку. Однако эта улыбка была лживой. Искусно надетой на бледное, вытянутое лицо, точно маска. Впрочем, большего эти люди и не были достойны. С самого детства Драко без особо значимых на то причин недолюбливал мистера и миссис Вэллоурд. Хотя, стоило признать, что их манеры и поведение действительно сильно отличались от манер и поведения истинно-чистокровных волшебников. Пусть и в кристальной чистоте их крови не было никаких сомнений. Малфою всегда казалось, что они выглядят слишком добрыми и милыми, чрезмерно счастливыми. Совершенно неестественными. Такие характерные качества в людях с раннего возраста заставляли Драко быть настороженным и держаться от таких людей на расстоянии. Может, такое впечатление сложилось у него на почве того, что когда Драко был маленьким, его родители имели очень большие проблемы во взаимоотношениях. В конце концов, маленькому Драко не раз приходилось видеть, как мать кричит на отца, а он поднимает на неё руку. — Драко, и я очень рада видеть тебя, — широко улыбнулась миссис Вэллоурд, кивая Драко. Она явно не уловила подтона, что скрывался у слизеринца под коркой, и потому, как полагается, протянула ему ладонь для поцелуя. — Да, Драко, как будто не виделись уже сотню лет, — размеренно, слегка прищурив глаза, произнёс мистер Вэллоурд. Его отношение к младшему Малфою явно было более осторожным и хладным, нежели у его жены. Однако потом он более приветливо похлопал Драко по плечу: — Ты возмужал с нашей последней встречи. Это движение со стороны мужчины сильно покоробило Малфоя, отчего он поджал губы. «Да вы что? Серьёзно?». Наверное, это произошло потому, что с того момента, когда они виделись в последний раз, Малфою пришлось съесть целую тонну разного дерьма. Драко кашлянул, мысленно прожёвывая все те слова, которые пеплом держались на его языке. «Чёрт, забей. Похер на них. Держи себя в руках, ты выше этого». В конце концов, терпеть присутствие родителей Аты придётся недолго. Всего-то пару часов, не больше. Обычно они никогда не засиживаются. И даже если сегодня звёзды встанут иначе, и они всё-таки решат задержаться, Малфой не станет терпеть это и просто свалит. Сидеть и слушать о процветающем бизнесе во Франции от мистера Вэллоурда или вышивании крестиком и атласными лентами от миссис Вэллоурд не было ни сил, ни желания, ни времени. — Мать с отцом уже ожидают вас в Белом зале, — кашлянув в кулак, произнёс Драко, сдвигая брови к переносице. — Ата там же, — Малфой засунул руки в карманы брюк и устало переступил с ноги на ногу. — Полагаю, ты отведёшь нас? — мистер Вэллоурд улыбнулся, заглянув юноше прямо в глаза. «О, нет. Не в этой жизни». Уж простите-извините, но делать этого он точно не намерен. — Вас отведёт домовик, — просто сказал Малфой. — Тот, что сопровождал вас на пути в мэнор. Проходите в коридор, он вас уже там поджидает. А мне… нужно ненадолго отлучиться перед ужином. До встречи. Быстро переглянувшись, родители Аты молча кивнули ему, а затем направились в указанном направлении. Малфой же тяжело выдохнул и, вытащив из кармана пачку «Парламента», отправился в противоположную от Вэллоурдов сторону.***
— Ну, Эрика? После всего того, что я рассказал тебе, изменилось ли твоё решение? В черепной коробке Поттера громко и неприятно пульсировало, боль настойчиво стучала в виски. Гарри кашлянул, прочищая горло, а затем запустил прохладные пальцы в волосы. Мерлин, как же он устал. Морально. Физически. Рассказывать, с чего всё начиналось. Причём, действительно с самого начала — того далёкого времени, когда в дом его родителей, в Годриковой впадине, вторгся Волан-де-Морт, убил их Авадой, а Гарри — не смог убить, растеряв все свои силы и ослабнув. Затем в подробностях рассказал о том, как каждый год Поттеру приходилось сталкиваться с Волан-де-Мортом, намеревавшимся уничтожить его, однако всякий раз гриффиндорцу удавалось каким-то остаться живым. Старуха же оказалась очень любопытной, выжимая из него на протяжении двух тяжёлых часов всю нужную ей информацию до последней капельки. Делала она это на редкость искусно, входя в раж, и порой даже перебивая саму себя, чтобы только не забыть любой новый, вспыхнувший в её голове, вопрос. А Гарри отвечал ей. Отвечал на всё — честно. Ему нужно было узнать, где сейчас находится этот грёбаный Джозеф, и для этого он был готов отвечать этой сумасшедшей старухе на все её вопросы сколько угодно часов, пусть даже в этом маленьком, разваливающемся домишке, напрочь пропахшим гнилью и смертью. — Значит, Поттер, — прошипела старуха на манер змеи, отчего по коже Гарри пробежали мурашки. — Мой внук действительно необходим тебе сейчас? Гарри сглотнул слюну и, сильно сжав пальцы в кулаки, молча кивнул. Да. Да-да-да! Всё действительно было так. Гарри верил, что из могилы, которую вырыл Волан-де-Морт для всего магического мира, мог всех вытащить только Дамблдор. Тот, кого можно оживить только с помощью Джозефа. — Да, Эрика. Мне очень нужно найти его. Некоторое время жёлтый глаз Эрики всё так же подёргивался и настойчиво сверлил лицо Гарри, а её тонкие губы при этом что-то беззвучно шептали. Поттер даже неожиданно ощутил резкий упадок сил. Словно кто-то ткнул в него иголкой, и он мгновенно сдулся, как чёртов воздушный шарик. Но затем старуха моргнула и наконец открыла рот: — Тогда отправляйся к нему. Руки Эрики резко вырвались из карманов её грязной мантии, и в Поттера вдруг полетела магическая чёрная пыль.***
Щёлк. Воздух задрожал, и на небольшом балкончике Гермионы вдруг появился домовик. Она автоматически подняла взгляд с ветхих страниц книги на её маленького друга, и увидела, что в его руках находились большая кружка с горячим напитком, источающим манящий аромат, и большая миска солёных крекеров. Рот домовика был растянут в широкой улыбке. — Рик принёс вам перекусить, мадам! — торжественно заявил он, и, улыбнувшись ещё шире, протянул худощавые руки к девушке. — Я заметил, что вы не спускались на ужин в столовую, и решил позаботиться о том, чтобы ваш желудок не остался пустым. Губы Гермионы невольно тронула лёгкая улыбка, и Грейнджер, отложив «Теорию магии» на стол, взяла у домовика принесённую им еду и поставила себе на колени. — Спасибо тебе, Рик, — пожав маленькую ладошку домовика, от чего тот мгновенно засмущался, произнесла Гермиона. — Сколько раз просила называть меня по имени, а ты всё равно обращаешься ко мне «мадам» или «миссис», — мягко добавила она. — Всегда пожалуйста, — тут же отреагировал эльф и стал по привычке раскланиваться. — Рик не может называть вас просто «Гермионой», мадам, ведь это было бы проявлением неуважения к вам, — он захлопал длинными ресницами, наблюдая, как девушка перед ним съедает несколько крекеров, а затем подносит к губам чашку. Гермиона сделала первый глоток горячительной жидкости и тут же ощутила, как вниз по горлу стал стекать тягучий шоколад. Любимый напиток Гермионы, который всегда делал её чуточку счастливее, чем обычно. По крайней мере, раньше, до того, как она попала в это логово змей. Когда она со своими любимыми мальчишками могла спокойно собираться со сладостями в гостиной Гриффиндора вечером, у тёплого камина, и они болтали обо всём на свете. Сердце — или остатки от него — болезненно сжалось, будто кто-то царапнул по нему острым, холодным клинком. — О каком уважении идёт речь, Рик, после всего того, что здесь произошло… — медленно и негромко произнесла Гермиона, ощущая невыносимую боль в груди, что теперь даже не напоминала о себе, а будто прижилась внутри на правах дополнительного органа. — Забавно, но ты, наверное, единственный в этом доме, кто имеет ко мне хоть каплю уважения… — Гермиона сделала ещё один глоток, и её взгляд коснулся зашедшего за облако солнца, — Честно говоря, я даже сама себя теперь не уважаю. Подумать только — что она говорит! Она, Гермиона Грейнджер, лучшая ученица Хогвартса. Староста факультета. Гордая, непоколебимая львица. Лучшая подруга Гарри Поттера — великого избранного мальчика. Какая ирония… — Миссис Гермиона… — голос Рика снизился до шёпота, и он подошёл к Гермионе ближе, а затем легонько похлопал её по коленям через плед. — Не стоит возвращаться к прошлому. Что сделано — то сделано… Былого уже не вернуть. За месяц, проведённый в этом грёбаном аду, единственным, с кем Гермиона всё-таки смогла найти общий язык и почувствовать себя на правах друга, — был Рик. Домашний эльф. Это маленькое существо, прожившее уже немало лет, однако всё также ловко управляющееся по такому огромному дому. Гермиона рассказывала ему всё, что ей хотелось, а он всегда её выслушивал. Так она выплёскивала все негативные эмоции, что копились внутри неё с невероятной скоростью, а он будто проглатывал их, выступая отличной «жилеткой», в которую можно было поплакаться. И пусть домовик никогда не говорил ничего плохого о своих хозяевах, Гермионе хватало просто того, что он кивал и слушал её. После того самого разговора с Малфоем и Волан-де-Мортом она также побежала к эльфу. Она очень хорошо помнила этот день. День, в который она умерла для самой себя. Потому что тогда она предала всех тех, кого любила всем сердцем — так легко, так быстро. Пусть, не по своей воле, пусть, под воздействием клятвы — она всё равно чувствовала неимоверную вину перед ними. Ведь наверняка существует способ избавиться от действия этой чёртовой клятвы. Но она его до сих пор так и не нашла, сколько не искала. В тот день Рик был с ней особенно ласков. Если до этого домовик всё же сторонился и побаивался её, то в тот день все его сомнения на счёт Гермионы растаяли. Тогда он отвёл Гермиону к ней в комнату, заставил улечься в кровать, принять несколько болеутоляющих и стрессоснижающих зелий, а затем заварил ей успокаивающий чай. — Мадам, — тихонько произнёс Рик, вырывая Гермиону из собственных мыслей. — Всё будет хорошо, — сказал он. — Всё будет хорошо, вот увидите. Он слегка наклонил голову, и его уши забавным образом задвигались. Вот так. «Всё будет хорошо». А будет ли? Гермиона мысленно ставила на то, что нет. Однако, растянув губы в фальшивой улыбке и поставив опустошённую чашку на столик, Гермиона тихо ответила, чтобы не огорчать своего друга: — Да, будет. Конечно, будет. Спасибо, Рик… Домовик, приняв реакцию Гермионы за чистую монету, радостно кивнул ей, а затем удалился. Гермиона моргнула и снова перевела взгляд на горизонт. Солнце село, сгущались сумерки. Совсем скоро умрёт ещё один день.***
— Убери руку, — почти не разжимая зубов, прошипел Малфой, и через несколько секунд с внутренней стороны его правого бедра нехотя соскользнули бледные, тонкие пальчики. Боковым зрением Драко посмотрел на Ату — она почти не подала никакого виду, однако нижнюю губу всё-таки обиженно надула. Малфой раздражённо закатил глаза, а затем устало провёл по лицу ладонью. Вдохнул, а после медленно выдохнул через нос. Салазар, как же ему сейчас хотелось подальше удрать отсюда. — Выходит, твой бизнес во Франции цветёт, Джон, — протянул Люциус, в привычной манере кривя губы в усмешке. — И много ли у тебя подчинённых? Мистер Вэллоурд усмехнулся, наблюдая за тем, как в его бокал домовик осторожно доливает красное полусладкое. — Достаточно, Люциус. По крайней мере, мне их хватает сполна, что самое важное. — Да, — согласился Люциус, слегка прищурившись. — Это важно. Драко незаметно отодвинул край пиджака и посмотрел на свои наручные часы: 21:18. Вэллоурды ужинают с ними вот уже чёртов третий час. Не многовато ли? Не пора ли им уже домой? Ата бросила на Драко слегка одурманенный взгляд, полный пляшущих бесенят. То ли вино на неё так действовало, то ли она и впрямь была очень отходчивой, но в этих глазах читалось отчётливое «возьми меня прямо на столе». «О, Мерлин…». Малфой вновь вздохнул и, встряхнув головой, потянулся за овощным салатом. — И надолго вы прибыли в Великобританию, Мэлз? — аккуратно отрезав ножом от своего стейка тонкий ломтик, поинтересовалась миссис Малфой. — Пока не знаем, Нарцисса, — бросив на мужа короткий взгляд, коротко проговорила миссис Вэллоурд. Облизнула губы, а затем кашлянула в кулак. Малфой с настороженностью уловил эти телодвижения, и его глаза непроизвольно сузились в некотором подозрении. Неужели они хотят остаться в Великобритании навсегда, забив на свою драгоценную Францию? О, нет, только не это… Если они останутся здесь навсегда, для Малфоя это будет означать лишь одно: дополнительные приятнейшие ужины совместно с ними, а этого он точно не вынесет. — Видите ли, Драко, Люциус, Цисса, — аккуратно завела разговор Мэлз, а затем с небольшой, несвойственной ей тревогой в голосе, посмотрела на мужа. — Мы прибыли в Британию не просто так. Услышав мать, Ата тут же растянула пухлые губы в широкой улыбке, а затем беззвучно захлопала. Драко вопросительно поднял бровь, а затем поочерёдно посмотрел на своих отца и мать. Те оставались абсолютно спокойными. — А для чего же вы тогда приехали? — прочистив горло, поинтересовался Драко. — Хотите поделить с нами бизнес? — хохотнул он. Услышав это, Люциус хищно поднял край своего рта, а затем отпил вина из бокала. Нарцисса же посмотрела на Драко с укором. — Мы хотим поделить с вами нашу дочь, — слабо улыбнувшись, сказал Джон. Вилка Драко так и осталась висеть в воздухе, поскольку от неожиданности услышанного Малфой так и не донёс её до своего рта. — Что? — удивлённо переспросил он, отставляя от себя вилку. — Ты услышал верно, Драко. Что скажешь? — мягко спросила миссис Вэллоурд, переглянувшись с дочкой. Её голос задрожал. Драко посмотрел на Ату, что сейчас широко улыбалась ему в ответ. Сморщив свой маленький носик, она вновь радостно захлопала в ладоши. Наконец, брови Драко взметнулись вверх, а его лицо внезапно украсила искривлённая ухмылка. — Вы опоздали, — просто ответил он, а затем перевёл свой насмешливый взгляд на Ату. — Я уже женат.