Во тьме

На следующее утро Люциус поднялся рано. На новом месте плохо спалось, всё казалось непривычным, неудобным, сны были мутными и тягостными. Одеваясь, он слышал, как Поттер шлёпает по коридору и болтает с Кричером. Вспомнив ужин, Люциус поморщился. Нахальный Поттер. Вот он, Гриффиндор во всей красе. Но неужели и вправду предпочитает мужчин? Какой удар для прекрасной половины магомира. «Пророк» бы обрадовался новости. Впрочем, Золотому мальчику ещё и не то позволено. Люциус задумался, по привычке пытаясь создать образ по немногим доступным ему данным. Нет, уже не мальчик. Ровесник Драко, двадцать лет. Уверенная, даже тяжеловатая поступь; голос скорее высокий, но вполне мужской; язык… острый. Но надо отдать должное, Поттер старается быть гостеприимным. Люциус решил в дальнейшем не провоцировать его. Без особой нужды. Ванная была освоена ещё накануне, так что душ Люциус принял быстро. Отказавшись от предложенного Кричером завтрака, он вышел из спальни, глубоко вздохнул и обернулся к стене. Нужно было осмотреть дом. Конечно, он помнил особняк Блэков. Однако обострившееся обоняние различало запах краски, клея и лака – был ремонт; да и раньше Люциус смотрел на всё не так, как сейчас. Дюймы гладких реек под руками, футы мягкого ковра под ногами. Резные рамы картин, потрескивающие над головой светильники. По коридору он прошёл четыре раза, по два вдоль каждой стены, запоминая, выверяя количество шагов. Дальше была лестница. Её ширина, высота ступенек, их количество. Он потратил почти час, но научился спускаться, лишь чуть касаясь пальцами перил. Лучше бы, конечно, совсем не касаясь, но ничего. — Можно и так, — пробормотал Люциус, подавив желание сесть прямо на ступеньку. Ориентировка в огромном доме – изматывающий труд. К счастью, опыт имелся. В первый же месяц, когда стало ясно, что слепота не кратковременная, Люциус стал учиться жить заново. Было сложно. Единственный плюс – пить, как боялась Нарцисса, он не начал. Не то чтобы не хотелось; просто не мог позволить себе такую роскошь, сил не хватало. Темноту нужно было обживать. Он усадил Драко за ведение дел и отправился в путешествие по собственному дому. Спотыкался, падал, терялся в саду, сходил с ума от своей беспомощности, но продолжал. Не хотелось зависеть от кого-то, даже от безропотного эльфа-поводыря. Впервые в жизни Люциус мог просто жить, без оглядки, без надзора, и свобода передвижения, пусть даже по дому, была крайне важна. Так же, как умение держать голову на манер зрячего. Передышка закончилась, он сошёл по лестнице. Впереди ждал холл размером с квиддичное поле. * * * После полудня Люциус позволил себе отдохнуть и отправил Кричера за чаем. Гостиную нашёл сам. Эту комнату он помнил лучше других. Хотя всё могло сильно измениться… Касаясь рукой стены, Люциус дошёл до окна. Одна из неискоренимых привычек зрячей жизни – всегда вставать у окна. Он криво улыбнулся, подставляя лицо мягким лучам осеннего солнца. Еле слышный шорох подсказывал, что снаружи листопад. Уже октябрь. Вдруг тьма перестала быть зыбкой и однородной. Он ощутил присутствие. — Кричер? Тишина. Но кто-то был рядом, он не мог ошибиться! Люциус повернулся и настойчиво повторил: — Кричер, это ты? Лицо омыл порыв холодного ветра. Ветра? Нет, то был иной, неподвижный холод. Застывший. Словно перед ним держали нечто заледенелое. Люциус вжался в подоконник. Холод стал ближе, прильнул почти вплотную. Что бы это ни было, оно тянулось к нему… Грохот упавшего подноса вернул миру тепло и звуки. — Что за… — Люциус поперхнулся — воздух застревал в пересохшем горле. — У Кричера руки не держат, простите старого Кричера, глупого Кричера! — неслись от двери скрипучие причитания. – Я сейчас принесу ещё! — Конечно, — пробормотал Люциус. Домовик исчез с тихим хлопком. То, иное, присутствие тоже рассеялось. Странные галлюцинации. Наверное, надо отдохнуть. Люциус осторожно скользнул вперёд, пытаясь отыскать софу. И всё же поведение Кричера настораживало. Он и перед Поттером-то не заискивал, а тут истерика в духе приснопамятного Добби. Люциус мог бы поклясться, что Кричер напуган, сильно напуган. Надо расспросить его. Хотя, если задумываться об эмоциях домовиков, то кончишь тем, что станешь разговаривать с мебелью. Люциус нащупал кожаную софу, уселся, с удовольствием вытянув уставшие ноги. Лучше спросить, когда там заканчиваются занятия в аврорате. Не хватало ещё, чтобы Поттер застал его за ориентировкой. * * * После посиделок в аврорском пабе Гарри возвращался домой в состоянии, которое Рон метко именовал «недогон». Приятная расслабленность ушла, зато подступила головная боль, и нужно было либо добавить, либо срочно протрезветь. Шагая в камин, Гарри как раз обдумывал оба варианта, склоняясь к первому. В гостиной обнаружился Малфой. На шум камина он обернулся и вскинул голову, будто поводя носом. Гарри отряхнулся от золы, шагнул ближе и, конечно, споткнулся о кочергу. — Чёрт! То есть, добрый вечер, — пробормотал он. — Да вы пьяны, — неверяще сказал Малфой. – Пьяны! — Ну и что? Вам-то какое… — Вы хоть помните, что по истечении суток должны снять кольцо? — А серьги мне не надеть? – на автомате огрызнулся Гарри. Он всё не мог взять в толк, почему Малфой налетел с претензиями. — О-о… — понимающе протянул тот. — Вы даже не прочитали правила до конца. — Прочитал! «Только помню хреново». Люциус склонил голову – ни дать ни взять смерил пренебрежительным взглядом. — Что ж, теперь я вижу, вы достойный наследник Блэка. Он тоже начал спиваться в юном возрасте. Упоминание о Сириусе взбесило окончательно. — А по-моему, вы не очень хорошо видите, — прошипел Гарри. Люциус изменился в лице. Пару секунд стоял, стискивая рукоятку трости, а потом метнулся к выходу. — М-м… Мистер Малфой, я не хотел… Но тот был уже у дверей. На миг Гарри испугался, что он не попадёт в проём, и невольно втянул голову в плечи. Но обошлось: Люциус вылетел в холл, шарахнув дверью так, что звякнули подвески на люстре. — Вот и поговорили, — пробормотал Гарри, усаживаясь прямо на ковёр. Только вчера решил быть вежливым с Малфоем, и на тебе. Но он сам виноват – чего набросился? И что ещё за кольца? Кажется, в инструкции что-то такое говорилось… Гарри потёр ноющие виски. Нет, последняя кружка явно была лишней. — Кричер. — Хозяин? — Принеси из ванной пакетик порошка, там увидишь, на полке. — Я знаю, какой. Хозяин им часто лечится, — сказано это было обычным ровным тоном, но Гарри почудилось осуждение. Он прикрыл глаза. Да, в последнее время тянет выпить… — Что подать к ужину? – спросил Кричер, пока Гарри, морщась, пил лекарство с дурацким названием «Трезвый судья». — Спроси у мистера Малфоя. — Спросил. Он велел катиться к дьяволу. — Это значит: «На твой вкус». — Хорошо, — Кричер забрал стакан и испарился. Гарри зажмурился, пережидая обычную после приёма «Судьи» дурноту. Ничего, сейчас отпустит. Чем больше он трезвел, тем паршивей становилось на душе. Н-да, уел Малфоя, молодец. Пусть он сам нарвался, но говорить такое было подло. Всё равно что бить ниже пояса. Люциус, конечно, агрессивная зараза; с другой стороны, разве легко лучиться счастьем в его состоянии? Гарри стянул очки и устало потёр переносицу. Сам ввязался в это шефство, никто с ножом у горла не стоял. Надо вести себя достойно. Всё-таки Малфой зависит от него, а не наоборот. И неужели двое взрослых людей не смогут вести себя цивилизованно? Мало того, что в школе суета целый день, ещё и дома скандалы. Под напором «Судьи» опьянение отступило; Гарри ощутил неприятный запах и не сразу понял, что исходит он от одежды. А, пивом же облился. Неудивительно, что Малфой сразу унюхал. Гарри осторожно поднялся с ковра. До ужина надо принять душ, переодеться и… да, прочитать уже толком чёртову инструкцию. * * * В глубине души Гарри сомневался, что Люциус явится. Однако ровно в восемь тот возник в дверях столовой и замер, прислушиваясь. Гарри шагнул навстречу. — Мистер Малфой, давайте я сниму кольцо прямо сейчас. «Извините». — На самом деле пара часов погоды не делают, — неохотно сказал Люциус. «И вы». — Главное, успеть до двенадцати, — продолжил он. — Как в сказке. — В какой? — А, вы не знаете, это маггловская. Они помолчали. Люциус прислонил трость к стене и принялся расстёгивать манжет. — Что ж, давайте сделаем это сейчас. Он закатал рукав, и Гарри увидел узорчатые отметины, охватывающие предплечье на манер браслетов, одна за другой. Он невольно подался вперед, приглядываясь. Не узоры. Буквы. Непонятные письмена внутри каждого кольца. Магическая татуировка? Тут Люциус кашлянул. Гарри спохватился и достал палочку; приставив кончик к первому, самому узкому кольцу, мысленно произнёс пароль, указанный в инструкции. Кольцо зашевелилось и исчезло, будто втянулось в палочку. — Ух ты, — Гарри машинально погладил обнажившуюся кожу запястья. – Что это за чары? — Кажется, такими клеймят скот на фермах, — невозмутимо ответил Люциус. Гарри отдёрнул руку и подумал, что раз колец тридцать, по числу благополучно отбытых под надзором суток, последние расположены уже на плече. Или они как-то сдвигаются к запястью? Хорошо бы, иначе Люциусу придётся расстёгивать рубашку. За столом Гарри старался не сильно пялиться, но движения зрячих рук по-прежнему завораживали. Теперь он подметил и другие хитрости: как Малфой в несколько приёмов наливал соус, как еле заметно встряхивал вилку, чтобы не уронить на себя неплотно сидящий кусок. Интересно. — Что вы так смотрите? – спросил Люциус. – Не то чтобы мне мешало, просто любопытно. — Я… Хм. Да так, — неопределённо ответил Гарри, чувствуя, что краснеет. – А вы всё замечаете? — Прямой взгляд всегда. Остальное вряд ли. Можете, например, корчить мне рожи. Гарри прыснул. — Лучше я просто буду брать курицу руками. — Не поможет: я замечу, что приборы не звякают, — Люциус тоже улыбнулся. Гарри смотрел на него с изумлением. Может ведь, когда хочет, быть приятным собеседником. Остаток ужина прошёл в молчании, которое можно было назвать почти дружелюбным. Когда поднялись из-за стола, Гарри пригласил Люциуса посидеть в гостиной. Тот не отказался. — Выпьете что-нибудь? — Бренди, пожалуй… Но не столько же! Вы что, хотите меня споить? Гарри с недоумением глянул на бокал. Вроде, немного – на три пальца. Как себе. Он протянул бренди Люциусу. — Держите. А как вы догадались о количестве? По звуку? — Конечно, — тот покатал бокал в ладонях и с удовольствием принюхался к напитку. — А давно вы… ну. Болеете? Не сразу, но Люциус ответил: — Вчера было восемь месяцев. Помнит дату, когда всё случилось. Считает дни. Гарри вдруг стало неловко отчего-то, но он заставил себя улыбнуться: — Ну, значит, этот месяц будет последним. Люциус не ответил, но протянул свой бокал. Гарри сначала не понял, но потом осторожно чокнулся с ним и улыбнулся – уже искренне. — Как вам, кстати, на новом месте? — Всё хорошо. — Сквозняки не донимают? — Сквозняки? — Да, холодные. Я сразу заметил, но строители сказали, это из-за вентиляции. Переделывать всю систему в таком огромном доме пришлось бы несколько месяцев, и я решил – к чёрту. Не так уж они и мешают. — Не мешают, — эхом отозвался Люциус. «Это не был сквозняк». Он залпом допил бренди. — Ещё? – спросил Гарри. — Нет, спасибо. Пойду к себе. — Кричер. Кричер! — Не нужно, я сам. — А, хорошо. Доброй ночи. — И вам. Гарри проводил его взглядом. Вполне приятный вечер. Он глянул на квадратную бутылку с бренди, но удержался от искушения. Ещё к семинару готовиться. Но куда же запропастился Кричер? Хотя неважно. Гарри подхватил с каминной полки горящий подсвечник и двинулся в библиотеку. В чулане Кричер сидел над своими сокровищами – потемневшими украшениями, истлевшими колдографиями, поломанными детскими игрушками. Он судорожно перебирал их, гладил. Иногда брал в лапки ту или иную вещь и отползал в дальний угол – туда, где тьма казалась особенно густой. Кричер протягивал странное подношение, кланялся, бормотал что-то. Тьма прислушивалась.