Манит страх, мы стоим на краю, Ну, давай уже прыгай. Я тебе напою, То что боль — это выход
nrvbeats — Мы стоим на краю
***
— Мам, — тихо произношу я, — Мы можем поговорить? Кэтрин внимательно вглядывается в меня, пытаясь понять всё ли со мной хорошо. После чего кивает и садится за кухонный стол, напротив меня. — Я бы хотела извиниться за своё поведение, — опускаю глаза вниз, потому что я не привыкла извиняться перед кем-то. — Лорна, — протягивает мама, отчего я поднимаю на неё глаза, — Тебе не за что извиняться. Мы обе были не корректны друг к другу, — она тепло улыбается и по-доброму смотрит на меня, — Это ведь не всё, верно? Я киваю. Мама очень отходчива, что радует. Так, пора ей сказать — сейчас или никогда: — Мам, я, кажется, люблю Карла, — всё я это сделала. Стало легче. Боязливо поднимаю голову и смотрю на Кэтрин. Её эмоции невозможно понять, то ли она злится, то ли равнодушна. Я готовилась к худшему, но то, что произнесла Кэтрин, выбило меня окончательно: — Я знаю, милая, — просто произносит она. Не крича, не ругая зато, что я упомянула Галлагера. — Я заметила это давно, поэтому и пыталась отгородить тебя от общения с его семьёй, да и с ним тоже. Я удивлённо смотрю, совершенно не понимая, что сейчас происходит. Ведь готовилась то совершено не к такой реакции. — Думаешь, я не замечаю, как ты плачешь? Или как избегаешь его? Ведь он раньше был частый гость в нашем доме, — Кэтрин останавливается, давая мне принять эту информацию, — Милая, тебе стоит, либо забыть его, либо признаться! Иначе, ты погубишь себя. Мои глаза наполняются слезами, мама, заметив это, подходит ко мне и обнимает. — У него другая девушка…***
После разговора с мамой стало немного легче, но всё-таки, я не решаюсь признаться Карлу. Ведь это не так-то просто. Но я решила просто с ним увидеться и попробовать начать заново общаться хотя бы. Я иду на наше место с Карлом — заброшенную старую детскую площадку. Когда позвонила ему, он сильно удивился, ведь я столько дней его избегала. Почти дохожу до места и вдруг останавливаюсь. Сомнения в моей голове усиливаются, и я думаю, а правильно ли делаю? А какая разница, будь, как будет! Возобновляю свой путь и вижу макушку Галлагера. Он сидит на скамейке спиной ко мне, поэтому не видит моего приближения. Одет он в красную куртку, чёрные штаны и белые кроссовки. Его косички дополняют образ чёрного и крутого парня с района. Выдавливаю смешок. — Привет, — говорю я и сажусь рядом. — Ну, наконец-то, — тихо произносит он, — Мы договорились в восемь, а сейчас уже девять! Вот чёрт! А я и не заметила: — Карл, извини, пожалуйста! — Делаю щенячьи глаза, на что Галлагер закатывает глаза. После чего наступает молчание. И никто не смеет нарушить её, хотя обоим хотелось рассказать всё, что накопилось. — Почему игнорила меня? — Всё-таки Карл сдаётся первым. — Я не игнорила, не говори ерунды, — нагло вру. — Ну-ну. Так хочется взять и рассказать, что я чувствую к нему. Чтобы этот мальчишка понял меня. Но я не могу. Ведь теперь у него Доминик. — Как твои дела, Карл? — Нормально, наверное, — пожимает плечами, — Ты как? — Никак, — горько усмехаюсь, — Дебби сказала, что ты опять наркотой торгуешь. Это правда? Галлагер не спешит отвечать, да ему это и не нужно, ведь всё давно понятно. — Да какая нахуй разница?! — Никакой. — Опять вру. Ведь я переживаю, боюсь потерять Карла окончательно. Хотя всё к этому идёт. — С Доминик как? — Вроде, хорошо, — говорит он и смотрит на меня. Нам так неловко, а ведь раньше могли болтать часами. А сейчас боимся сказать что-нибудь лишнее. Я вздыхаю и вздрагиваю, сегодня холодно, а я опять одета не так тепло, как стоило. — Замёрзла? — Спрашивает Галлагер, я же неуверенно киваю. Он тем временем пытается снять свою куртку. Заметив это, я произношу: — Не вздумай, ты замёрзнешь сам! — Ой, бля, не начинай, — продолжает снимать свою куртку. — Карл! Не стоит. — Давай я сам решу, что стоит, а что не стоит, ок? — Заводится тот. После чего он пододвигает меня ближе к себе. Я же удивлённо выпучиваю глаза, но ничего не говорю. Галлагер раскрывает куртку, чтобы я смогла греться вместе с ним. — Садись на колени, — произносит он, а моё сердце бешено колотится. Я не могу позволить себе такую близость с ним. Не сейчас. — Ну, же! И я сажусь. Вот же блин! Ноги закидываю на скамейку и пододвигаю ближе. По телу бегают мурашки от приятной близости с Галлагером. — Тепло? — Спрашивает он. Я киваю. И правда, телу становится тепло от того, что он рядом. Карл обхватывает меня рукой, через куртку, чтобы я не шлёпнулась назад. После чего, второй рукой что-то ищет в кармане. Он достаёт телефон, я краем глаза замечаю, что открывает камеру. Он вытягивает руку, направляя камеру телефона на нас, и делает снимок. — Эй! — Легонько бью его по плечу, — Зачем? Он пожимает плечами и собирается сделать ещё один снимок, я же утыкаюсь ему в шею, чтобы он не фотографировал моё лицо. На моём лице появляется улыбка, ведь я замечаю, что Карл покрылся мурашками, как и я. Это что-то значит. Ведь значит?