По своим местам...

Я, как идиотка, мнусь с ноги на ногу, держа одной рукой Криса, во второй трепыхается поводок, который то и дело тянет Буба. Я позвонила уже трижды, но тяжелые двери не желают впускать меня внутрь. Может, оно и к лучшему, ведь обдумать это решение у меня не было совершенно никакого времени. Я приняла его, руководствуясь эмоциями и двумя стаканами виски. А теперь сильно сомневаюсь в его адекватности. Ну зачем мне это все, я ведь уже не та пятнадцатилетняя девчушка, которая, чтобы заставить ревновать одного голубоглазого супермена, закрывалась с одноклассником в душе. Взрослая женщина во мне укоризненно качает головой, но я почему-то упрямо продолжаю стоять и ждать. И не успеваю додумать эту мысль, как неожиданно распахивается дверь и из нее выскакивает кукольного вида девица, голубые глазищи, вздернутый носик, пухлые губы… Единственное, что не вяжется с общим образом куклы Барби, это рыжевато-красные волосы, они до того красиво блестят на солнце, что я невольно зажмуриваюсь, и странное чувство ревности, где-то глубоко, колет иголочкой. Только я могу носить такие. — Вы, должно быть, Марисса? — я удивленно смотрю на нее, — Диего ждет Вас, проходите, — она мило улыбается и треплет Кристиана по волосам, и даже сын зачарованно смотрит на нее. — Какой сладкий малыш, как тебя зовут? — приседает она возле Кристиана и он тут же тянет ручки к ее волосам. — Ариэль, — радостно визжит Кристиан и девчонка разливается таким мелодичным смехом, что я невольно подхватываю. Отсмеявшись, девушка легко чмокает Кристиана в щечку и встает, глядя на часы. — Ну, мне пора, — и упорхает так легко, что я даже завидую, когда я в последний раз чувствовала себя так же? Когда мы с Крисом входим в темное помещение, навстречу нам несется растрепанный Урколла, на ходу натягивая футболку. На нем опять рваные джинсы, только другого цвета. Интересно, у него есть хоть одни целые? Замечая меня со всеми моими спутниками, он недоуменно улыбается, но быстро убирая удивление с лица, протягивает руку Крису. — Привет, маленький суперменчик, — я не могу скрыть улыбки, ведь сама часто называю Криса мини-суперменом, — Я Диего, а как зовут тебя? — Кристиан сначала хватает протянутую руку, а потом быстро прячется за мои ноги, — Ну выкопанный Бустаманте, — смеется в голос Диего, — тот тоже любил за твою юбку прятаться, — я сердито зыркаю в его сторону и парень понимает меня без слов, — Прости, глупость сказал, но малец и правда копия Паблито, — пытается он сгладить ситуацию. — Ну кровь, знаешь ли, не вода, — важно говорю я, и сама хмыкаю, до того смешно это звучит. — Ладно сын, но зачем ты притащила собаку? — кивает Диего на Бубу, пытающегося обнюхать все углы, оттого бесконечно дергающего за поводок. — Крис не хотел даже выходить из дома без своего нового друга, просто они только нашли друг друга, — улыбаюсь я, мне неловко и смешно, ситуация до того комичная и нелепая, что спокойно сошла бы для какого-нибудь ситкома. — Да ладно, надо было и мужа уж захватить, — я было хочу обидеться, или разозлиться, или выдать хоть какую-то отрицательную эмоцию, но кинув взгляд на Урколлу не замечаю никакого подтекста в его словах. И мы, как по команде, заливаемся смехом. Крис, отвлеченный от собаки, глядит большими глазенками то на маму, то на странного дядю. Работа не идет абсолютно, я все время отвлекаюсь на Криса и Диего, играющих в догонялки. Сын довольно быстро подпустил к себе незнакомого человека, что странно, и теперь заливисто хохочет, убегая от монстра, которого корчит Урколла. Затем Буба задевает проводок от моей вспышки и я остаюсь без света. Все валится из рук и не ладится, и мы, наконец, сдаемся. Я уже собираюсь уходить, когда Диего вдруг предлагает пообедать. Предложение, мягко говоря, странное, какой работодатель ведет обедать своего неудачника-фотографа почти со всей семьей? Я пытаюсь не брать в счет, что это мой бывший одноклассник, тем более, что это мой бывший парень. Уже решаю отказаться, но так не к стати, вспомнив скандал с Пабло, соглашаюсь. Это будет моя маленькая месть, о которой он конечно же не узнает. Диего ведет нас в очень милое семейное кафе, с огромным детским меню, где даже для Бубы находится порция. И откуда он знает такие заведения? Сынуля, намаявшись за утро, наминает кашу за две щеки, я и сама с огромным аппетитом набрасываюсь на свое мясо. Крис забавно управляется с маленькими детскими приборами, я хотела его покормить, но мой маленький мужчинка запротестовал и теперь с энтузиазмом размазывает кашу по своему личику. Я не успеваю опомниться, как Диего простым движением хватает салфетку и вытирает Криса, это получается у него так естественно и легко, что я замираю. Столько правильного в таких вот обычных посиделках, в тихом уюте, что вопрос почему я здесь не со своим мужем бьет мне по голове с силой монтировки. Даже в глазах предательски щиплет от того, что я не могу вспомнить когда мы последний раз проводили так время с Пабло. В последствии, это ощущение еще не раз накатывает на меня, и когда мы после кафе гуляем по парку, и когда Крис, визжа от восторга, сигналит в машине Диего, и когда Урколла предлагает донести уснувшего Кристиана в квартиру. Слова колким комом застревают у меня в горле, и я просто отрицательно машу головой. Кажется, заметив изменения во мне, парень просто кивнув садится в машину, бросив мне в открытое окно: «Я наберу». Аккуратненько, чтоб не разбудить ребенка, захожу в квартиру, которая сегодня почему-то давит на меня со всех сторон. Не хватает воздуха и я, уложив сына, распахиваю балкон, это слабо помогает. Родные стены едва ли не впервые вызывают отвращение. Эти обои, которые мы клеили с Пабло, переругавшись тысячу раз. Мой любимый салатовый диван, который ну никак не вписывался в голубую, по задумке Пабло, гостиную. Мои фотографии, которыми завешены все стены. Все это сейчас будто бы насмехается надо мной, осколки счастливой семейной жизни. Наливаю себе мартини и выхожу на балкон. Город живет своей жизнью, сумерки укутывают его мягким покрывалом усталости и отрешенности. Люди бегут, суетятся у меня под ногами, носятся со своим барахлом типа айфонов, шмоток и пятой любви за неделю, а это все так не важно, что мне хочется в голос заорать им об этом, с высоты нашего двадцать первого этажа. Все тонко и бренно, как и сами люди. Когда я допиваю третий бокал, звонит мой телефон и я узнаю, так и не записанный в нем номер. Долго думаю и почти в последний момент все же отвечаю. — Все нормально? — почему-то спрашивает Диего. — Не настолько, насколько могло бы, — почему-то откровенничаю я. — Можно задать тебе глупый вопрос? — Ты уже его задал. — Тогда прости за наглость, ты счастлива? — А что такое счастье? — Я не знаю, у меня похоже нет ничего, чтобы чувствовать себя счастливым. — Знаешь, а ведь дело совсем не в этом. У меня вот все козыри на руках: сын, муж, дом полная чаша, но жизнь похоже забила на карты и достала шахматы, а я совсем не умею играть, — немного охмелевшим мозгом я осознаю, что несу какую-то чушь, но маленький философ во мне, получив хоть каплю чудодейственного зелья, рвется наружу. — Я так понимаю ответ нет? — Зачем ты позвонил? — не церемонясь, перевожу тему. — Хотел узнать, придешь ли ты завтра? — Я приду, — сама не знаю, откуда в моей голове так быстро сформировалось это решение, — в этот раз уже без Криса и собаки, пора же нам с тобой уже заняться делом. — Звучит двусмысленно, — слышу улыбку в голосе парня. — Только в твоем воображении, — фыркаю я и мы условившись о времени, коротко, как будто и не было этого минутного разговора за жизнь, прощаемся.