Каонские игры

POV Арси. Серво подкашиваются, и я падаю на колени, сжав под руками немного мягкий металл «земли», подавляя крик. Наверное, сейчас я выгляжу, как съехавшая с катушек истеричка, да и плевать. Горячий омыватель стекает по щекам, капая на землю. Почему, почему я должна вечно испытывать эту боль! Искра рвётся на осколки, истекает энэргоном, осколки, как острое стекло, вонзаются в камеру искры, глубоко-глубоко, доставляя ещё больше невыносимой боли. Хочется кричать, рушить всё в истерике, скрыться в каком-нибудь укромном месте, но я ничего из всего этого не могу, ведь сейчас нахожусь на проклятой всеми Богами Арене. Месте, которое сперва мне казалось ещё вполне себе терпимым, но теперь стало клеткой, в которой мы все заточённые птицы, жаждущие свободы. Птицы, измученные происходящим ужасом и морально убитые горем, болью. Некоторые птицы обезумели от кровожадности, другие птицы ещё держатся, но тоже ломаются. Только сейчас я замечаю на небе тучи, возвещавшие о том, что скоро польёт дождь, вижу, что зажжён второй костёр, совершенно недавно. Но сил идти у меня нету, я просто встаю, ищу ближайшее хорошее укрытие и прячусь там от половины мира, подавляя приступ новой истерики. Омыватель ещё течёт, но я могу его контролировать. Сейчас больше не хочется рыдать, слёзы ничего не вернут, но мне до сих пор так больно. Интересно, что после всего увиденного чувствует наш ментор? Не знаю, почему, но сейчас мне, как никогда, не хватало его присутствия и каких-нибудь фразочек, выданных по пьяни. Сижу, обняв колени, и смотрю вдаль стеклянным взглядом, ничего не видящим перед собой. Аудиосенсоры ещё не могут толком нормально слышать, но в левом постепенно утихает это противное жужжание комаров насовсем, и я вскоре немного улавливаю звуки удара капелек дождя о металл. Вокруг и так было от туч темно, так ещё скоро наступит вечер. Я так устала сражаться… Окуляры медленно закрываются. Сейчас не время спать, профи могут вернуться, но так хочется на какой-нибудь маленький миг погрузиться в свой спокойный мир, без этого ужаса и постоянного страха. И тут левый аудиосенсор улавливает звуки шарканья от шагов. Эти неженки вернулись? — Арси! Арси, ты где?! — Голос такой обеспокоенный, дрожащий. — Прошу, отзовись. — Овернайт?.. Открываю резко окуляры и осматриваюсь, готовясь встать на серво. Завидев знакомый силуэт, я едва заметно улыбаюсь, вытирая омыватель, а затем встаю с земли, пытаясь сделать немного обеспокоенное личико. Спарк сперва выискивает меня взглядом, но завидев меня в полный рост, тут же бежит в мою сторону с таким испуганным фэсплэйтом, будто увидел что-то ужасное и пугающее. — Арси! Я нашёл тебя! — Тише. Всё хорошо. — Спарк обнимает меня и жмурится, всхлипывая. Сейчас он выглядит меньше своих лет, таким беззащитным и чистым, не испорченным этим ужасом. — Не бойся. — Я думал, тебя убили… — Он еле сдерживает омыватель, таким жалобным взглядом смотря на меня. — Мы с Саки думали, что тебя убили! Я слышал два или три выстрела и до смерти перепугался! Саки ушла в укрытие, дожидаться моего прибытия, я же ринулся тебя искать. Никогда, слышишь, никогда больше не пугай меня так! Я боялся больше не увидеть тебя. — Чш-ш-ш, я здесь, перед тобой. Со мной всё хорошо. — Ну, как хорошо, физически. Как я ещё говорить только могу без этих Юникроновых всхлипов. — Ничего не бойся. — Я видел энэргон… Огромные лужи энэргона. Арс, с тобой ведь точно всё в порядке? Скажи, всё хорошо? — Да, всё просто отлично. — Врать, притворяться. Господи, да сделай ты наконец нормальное лицо, главное тоже не зарыдать! — Я в полном порядке, не считая раны ближе к бедру и на плечевом сегменте. А энэргон не мой, энэргон пролит профи. — Ты убила одного из неженок? Пошли в укрытие, там всё расскажешь! Спарк взял меня за манипулятор и повёл вглубь леса, совершенно другой, неизведанной мною тропой, ведущей в наше общее укрытие. Овернайт шёл быстро, и я его никак не могла догнать. Я еле переставляла сервоприводы, спотыкалась обо всё, что только можно и нельзя, прилично отставая от напарника. Да ещё слух в правом аудиосенсоре никак не хотел проявляться, по этому я вечно метала взгляд на правую сторону, всё время ожидая от туда какого-нибудь подлого нападения. Найт уже понял, что всё очень плохо, физически плохо, и по этому на половине пути начал помогать мне идти до нашей маленькой базы. Не знаю почему, но мне снова хотелось упасть и заплакать, остаться лежать прямо здесь, но мы продолжали свой путь не останавливаясь. Вскоре я завидела знакомую речку, по ней мы пошли куда-то под уклон, а для того, чтобы сбить следы, шли прямо по течению. Оно было слабым, так что сбить нас никак не могло, как не пыталось. И вот, вдали едва видна пещера, завешенная ветками и подобием длинной «травы», маскирующими вход. Оттуда на нас пристально смотрели два голубых огонька, тусклые, но притягивающие к себе взгляд. — Вот мы и добрались…