Золото и ртуть.

На следующий день сразу после завтрака Тирол перенес лорда и леди Певерелл в Косой Переулок. Сегодня там было очень многолюдно. Волшебники и волшебницы сновали от магазинчика к магазинчику. Дамы обсуждали фасоны нарядов у ателье мадам Малкин, подростки всех возрастов толпились у квиддичного магазина, богатые лорды и леди выходили из Модного Дома, в Розе и Змее был полный аншлаг. Все что-то покупали, осматривали. Кто-то пытался торговаться с Молли, которая была непреступна. Не воспользоваться таким шансом для рекламы было бы глупостью. Аккуратно проскользнув к главной витрине, Петуния выставила на нее футляр из черного бархата. Завсегдатаи магазина сразу кинулись смотреть, что на этот раз изготовила хозяйка. Стоило женщине раскрыть коробку, как толпа ахнула. Зрелище было и впрямь завораживающим. В белом свете магических светильников Маска Лицедея сияла всеми гранями. Но из-за пятидесяти четырех тысяч галеонов никто не выкупил ее в момент. Спустя пол часа толпа рассосалась позволяя Петунии побеседовать с Молли. — Все хорошо? Никаких прецедентов не было? — поинтересовалась мисс Эванс у работницы. — Если не считать того, что лорд Малфой не выкупил это великолепие, как только вы тут появились, то нет, — рассмеялась мисс Уизли. — А что с товаром? Много скупили? — Петуния хотела знать, нравится ли ее изделия населению. — Да, скупили довольно много, но того, что вы прислали в прошлый раз, еще хватит, — еще около пяти коробок стояло в подсобке, насколько помнила Молли. В магазин заходили полюбоваться товаром многие волшебники. Ничего не предвещало беды. Но вот в магазин вбежал почтенный Дамблдор и уставился на Маску Лицедея. — Милая Петуния, вы хоть знаете, чем занимаетесь? Это ведь темная магия! — старик говорил сладко, словно журил нашкодившую внучку. — Мистер Дамблдор, моя продукция разрешена Министерством Магии! — вся эта проповедь ох как не нравилась леди Певерелл. — Подумай, что бы сказала Лили, если бы была жива! Она всегда ратовала против темной волшбы! Она… — Но она мертва. И хочу напомнить, что вы приложили руку к ее смерти! — Петуния знала, как заткнуть надоедливого деда. — Молли, а ты! Ты ведь торгуешь смертью! Разве не из-за вот таких вот темных штучек умерли Фабиан и Гидеон! А если из-за того, что ты продала до этого, кто-то из твоих сыновей пострадает?! — теперь уже старик вещал, словно стоял перед многотысячной толпой. — Фабиан и Гидеон были убиты в схватке за тебя и твой орден Драной Курицы! Не смей порочить их имена или я применю один из этих бокалов отнюдь не по назначению, — весь этот спектакль начал бесить темпераментную Молли. — Они сражались против Пожирателей Смерти! Они ратовали за свет! Продавая это, ты становишься ничуть не хуже приспешников Волан-де-Морта! Это не твое занятие! — Дамблдор попытался сильнее нажать на жалость рыжей ведьме — А тоже по твоему мое? Сидеть дома и смотреть изо дня в день, как моим детям стыдно ходить в ношенной одежде? Смотреть как мой тряпка-муж спускает министерские гроши неизвестно на что?! — теперь уже мисс Уизли разозлилась не на шутку. — Это благородная бедность! Что на много лучше, чем замарать свою совесть продажей темных артефактов! — терпение старика было на исходе. — Мистер Дамблдор, я прошу вас покинуть мой магазин! — в голосе Петунии звенел металл. — Я уйду, но придут другие! — с пафосом закончил свою речь бывший директор и удалился из магазина. — Молли, будь осторожнее. Если что-то случится, зови меня или авроров. Я, наверное, отправлюсь домой. Тирол! — старый проповедник сильно испортил настроение женщины. — Хозяйка Петуния изволит отправиться домой? — домовик чувствовал атмосферу, повисшую в лавке. — Да, Тирол, домой, в Цитадель, — сказала женщина и исчезла в воронке аппарации.