Один раз и навсегда

      Молодой мужчина спустился с трапа самолёта. Его уже встречали люди, которых Доминик Хедервари знал лишь заочно. Все они ─ известные в стране наркодилеры, иностранцы, которые так и не смогли отвоевать себе достойную нишу в преступной среде Англии. Многие из них были врагами Корсара, и, стоит заметить, было довольно самонадеянно с их стороны собираться вот так, в одном месте, не опасаясь того, что их порешат, как совсем недавно порешали турка-предателя.       ─ Господин Эдельштайн.       Доминик натянул на голову капюшон и навострил уши. Было легко достать униформу служащего аэропорта, ещё проще просто смешаться с толпой и стать невидимкой. Так он сможет узнать что-то важное.       ─ С чего такая суматоха?       Голос у новоприбывшего был красивым, невысоким, бархатистым, но до ужаса недовольным. Хедервари даже невольно обернулся в его сторону, хотя и понимал, что увидит лишь его спину и затылок. Он был темноволос, строен и невысок.       ─ Мы потеряли людей…       ─ Вы собираетесь говорить об этом здесь? Не странно, что вы столь часто теряете людей.       Эдельштайн обошёл наркодилера и гордой поступью направился в строну здания аэропорта. Встречавшие недоумённо и откровенно растерянно переглянулись между собой, а после поспешили за ним.       Доминик усмехнулся. Так вот он, значит, какой, этот Родерих Эдельштайн. Венгр уже успел собрать про него необходимую информацию. Он выглядит моложе своих лет, судя по фотографиям. Ему двадцать семь, он сам сколотил своё состояние, стал миллионером, хотя родился в семье простого художника и артистки театра. Ему бы впору книги писать о бизнесе или чём-то подобном.       Хедервари прекрасно понимал, что этот человек совсем не прост. Опять же ─ его внешность крайне обманчива. Может показаться, что он избалованный и напыщенный придурок, очень наивный и не знающий жизни. Хорошая ширма, действенная. Все те, кто покупался на эту внешность, впоследствии корили себя за глупость. Эдельштайн определённо очень хитрый и умный, и у него всегда припрятан козырь в рукаве. И если этот человек решил лезть в дела короля преступного Лондона, то стоит быть на страже и держать ухо востро.       Как только странная процессия исчезла из виду, Доминик стянул с себя оранжевый комбинезон и, положив его в сторону, направился к служебному помещению. Мысленно он прикидывал, как быть дальше. Разумеется, сперва надо узнать, что задумал этот Эдельштайн. У него должны быть серьёзные цели, если он сам приехал в Англию. Тем более, что в скором времени должен приехать его родственник, некий Людвиг Мюллер. Что бы немецкий преступный клан не задумал, это явно должно как-то навредить Корсару, а этого Хедервари допустить не может.       Уже позже, оказавшись в своей машине, Доминик позвонил доверенному человеку.       ─ Ну что?       Послышались небольшие помехи, а после знакомый голос.       ─ Прослушка установлена. Он заранее забронировал номер, так что это было совсем не сложно.       ─ Отлично. Не оставайся там.       ─ Может, мне пошпионить за ними?       Хедервари задумался.       ─ Нет, слишком опасно. Пока хватит прослушки.       ─ Хорошо, я понял.       Отключив телефон, Доминик невольно подумал про узоры на запястьях. Было так много случаев, когда вторые половинки использовались с целью шантажа. Очень действенно, хоть и невероятно жестоко. Тот же Корсар делал это пару раз, в самых крайних случаях.       Узор на запястье ─ это дар. Но вот вторая половинка для представителя преступного мира ─ это своеобразная «Ахиллесова пята», то самое больное место, на которое можно надавить, дабы добиться своего или сделать очень больно. Именно по этой причине многие носили повязки на левой руке, справедливо опасаясь того, что враги узнают об их слабом месте. Сам же Доминик никогда особо не скрывал запястье, но и не афишировал. Как и Корсар, он носил одежду с длинными рукавами и не светил своим тусклым, бледно-золотистым узором на весь город.       Особого желания найти ту самую половинку он никогда в общем-то не испытывал, но и отвращения к этой теме, как у Артура, не было. Если так предначертано судьбой, то он будет рад обрести родственную душу. Возможно, уйдет из мира криминала, уедет куда-нибудь подальше со своей второй половинкой и будет спокойно жить, наслаждаясь простыми радостями. Опять же, многое зависит от этой самой половинки. И если даже Корсар встретил свою родственную душу, то и у Хедервари есть серьёзный шанс её повстречать.       Вот тогда и у него будет «Ахиллесова пята». Не хотелось бы этого. Особенно страшно подставлять того человека, что предназначен тебе судьбой.       Интересно, а у этого Эдельштайна есть родственная душа? Ведь если есть, её можно будет использовать. Это ужасно, определённо, но мало ли, вдруг дойдёт до крайностей.       Доминик опустил взгляд. Сдвинув пальцами край рукава, он посмотрел на свой узор. Этот кусок цветка был с ним всю жизнь, но он так и не сообразил узнать, что же это за цветок такой, что символизирует его золотистый цвет и где ему вообще искать второго носителя такого же узора. Возможно, стоит, хотя бы для того, чтобы встреча с родственной душой не стала для него таким же экшеном, как для Корсара и того бедного парня, что лежал раненый в маленькой квартирке.       Усмехнувшись собственным мыслям, он завёл мотор и поехал прочь от аэропорта. Стоит рассказать Корсару о том, что гость из Франкфурта уже в Лондоне. Определённо, скоро начнётся нечто совсем не приятное, в этом Доминик нисколько не сомневался.

***

      Иван всё так же лежал без движения, не решаясь дать понять, что уже пришёл в себя. Он был безумно голоден, хотел пить, но осознание того, что тот человек, Корсар, всё ещё здесь, буквально сковывало на месте, не позволяя даже дышать спокойно.       Надо что-то предпринимать. Нет смысла находиться здесь, в этом странном месте, в компании человека, который яро ненавидит тебя просто за то, что ты существуешь. Это смерти подобно. Брагинский совершенно не хотел даже пытаться узнать его поближе, поговорить с ним или хоть как-то стать ближе… Совершенно нет. Так хотелось вернуться в гостиницу, прилечь на удобную кровать, а потом позвонить Коле и попросить, чтобы брат забрал его из этой проклятой страны, как можно дальше от этого человека. Пожалуй, так и стоит поступить.       В комнате отчётливо раздалась вибрация. Должно быть, этому Корсару позвонили. Далее послышались шаги, а потом и его голос:       ─ Ну, что ты узнал?       Уже потом Ваня понял, что он снова остался один в комнате. Что ж, это его шанс убраться из этого места.       Открыв глаза, он снова увидел противный жёлтый потолок. Это место казалось до ужаса нежилым и затхлым, попросту противным. Наверное, какая-то хибара в неблагополучном районе города или типа того. Хотя, возможно, он вообще сейчас не в Лондоне. Понять бы, куда его притащил этот Корсар. И хорошо бы понять, кто он вообще такой. Наверняка очень опасный тип, раз позволяет себе спокойно убивать других людей в людных местах, не боясь того, что его накажут.       Интересно, а убьет ли он Ивана, если парень попытается сбежать? Или просто поколотит? Да и вообще ─ зачем ему его тут держать? Он сам сказал, что ему этого не надо. Так может, он просто отпустит его, когда Брагинский придёт в себя?       Ни в чём нельзя быть уверенным ─ это Ваня прекрасно понимал. Он слишком плохо знал, что это за люди такие ─ преступники и убийцы. Быть может, Корсар вообще какой-то маньяк? Хотя с тем же успехом он может внезапно оказаться вполне адекватным человеком, тут уж не угадаешь.       Иван напрягся, стараясь приподняться. Бок болел, заставляя морщиться и прикусывать губы, дабы не издавать лишних звуков. Да уж, в таком состоянии он далеко не убежит. Надо звонить Коле. Ну, или в полицию, хотя есть ли в этом смысл? Брагинский присел, а после зашарил руками по карманам. На его ужас, телефона не обнаружилось. Должно быть, он оставил его в кармане куртки. Оглядевшись, Иван обнаружил свою куртку, окровавленную и безнадёжно испорченную, на полу, как раз рядом с диваном, на котором он и лежал. Превозмогая боль, он осторожно потянулся к ней и взял в руки. Судорожные поиски вновь не дали результата ─ карманы были пусты.       ─ Что ищешь?       Брагинский едва не взвизгнул от неожиданности, услышав этот голос. Его взгляд метнулся в сторону выхода. На пороге застыл тот самый мужчина, что ранил его. Сейчас, приглядевшись, Иван заметил, что он довольно щуплый и худощавый, и ростом явно ниже, чем он сам. Определить его возраст и вовсе было невозможно, но, быть может, лет тридцать. Волосы светлые и коротко стриженные, а вот брови на пару тонов темнее, какие-то прямо слишком густые.       Вот этот человек ─ его родственная душа.       Бред какой-то. Иван не чувствовал ничего, кроме липкого страха и лёгкой доли отвращения. Перед глазами вновь всплыло лицо маленькой плачущей девочки. А ведь этот человек чуть не убил её. И его явно не сильно заботило то, что он мог лишить жизни невинного ребенка. Брагинский, который просто обожал детей, был в ужасе от этого.       Хладнокровный убийца, бездушный и безжалостный. Это чудовище просто не может быть его родственной душой. Судьба, определённо, решила хорошенько поиздеваться над Иваном, сперва долгие годы истязав неизвестностью, и теперь грубо швырнув в лицо горькую правду ─ из семи миллиардов живущих на планете людей ему достался вот этот моральный инвалид.       ─ Где мой телефон?       Брагинский и сам удивился тому, что его голос прозвучал столь твёрдо и уверенно. Корсар недобро прищурился.       ─ Тебе он не нужен.       Такой ответ заставил Ивана растеряться. Что ж, по крайней мере понятно, что этот самый телефон у него нагло украли.       ─ Я должен позвонить брату.       К слову, он обещал Коле, что позвонит. Интересно, сколько уже прошло времени? Брат наверняка будет переживать.       Корсар не изменился в лице. Он прошёл в комнату с таким видом, будто не замечал раненого человека на диване. Должно быть, прекрасно понимает, что в таком состоянии парень не представляет серьёзной угрозы, а потому так спокоен.       ─ Не должен, ─ сказал он.       Брагинский недоумённо заморгал.       ─ Да кто ты вообще такой? Верни мой телефон.       Судя по всему, отпускать его не намерены. Страшно подумать, что замыслил этот Корсар, но явно ничего хорошего для Ивана.       ─ Тихо.       Мужчина оказался очень близко к нему. Брагинский поглядывал на него с опаской, но стараясь не показывать, что боится. Вряд ли его убьют. Если бы хотели, могли бы просто оставить истекать кровью. Но есть вещи и похуже, чем смерть.       ─ Верни мне чёртов телефон, ─ повторил парень. ─ Я должен позвонить брату, немедленно.       ─ Заткнись.       Всё произошло неожиданно, даже несмотря на то, что Ваня фактически не отводил взгляда от этого человека. Корсар схватил его за горло и повалил обратно на диван, а сам навис над ним. Рана снова разболелась пуще прежнего, и Брагинский взвыл, уже не в силах терпеть. Мужчина слишком сильно сжал его горло, так что стало невозможно дышать. Иван вцепился руками в его хватку, но Корсар оказался сильнее. Он склонился так низко, как только можно было, и пугающе спокойно сказал:       ─ Если я говорю заткнуться, ты должен заткнуться.       Когда хватка разжалась, Брагинский смог сделать вздох. Голова немного кружилась, а горло саднило. Он стал кашлять, уже мало обращая внимания на то, что происходит. Пользуясь его состоянием, Корсар поднял его правую руку наверх. Щёлкнул затвор, и парень почувствовал прикосновение к коже запястья холодного металла. Кашель причинял дополнительную боль. Если не перестать, швы на ране точно разойдутся. Понимая это, он постарался привести в порядок дыхание. И лишь потом он понял, что его рука пристёгнута к подлокотнику дивана наручниками. Это его просто обескуражило.       ─ Что…       Но ему не позволили ничего сказать. Корсар вцепился в его волосы и заставил задрать голову, сделав ещё больнее.       ─ Если я говорю, что ты не должен звонить, ты не споришь со мной. Иначе ты крупно пожалеешь о том, что вообще появился на свет.       В тот момент Ивану захотелось зарыдать от собственного бессилия. Что ж, всё даже хуже, чем он успел себе нафантазировать. Намного хуже. Как же так?       ─ Я… ─ он невольно хныкнул. ─ Я уже об этом жалею.       Корсар выдохнул ему в лицо.       ─ Это лишь начало. Только попробуй сделать что-то, что мне не понравится, и тогда ты будешь умолять о том, чтобы я прикончил тебя быстро.       Не стоило сомневаться в его словах. Брагинский не посмел и пытаться хоть как-то спорить, это явно могло выйти ему боком. Поняв, что возражений не будет, Корсар продолжил:       ─ Я сейчас поеду по делам, а ты останешься здесь. Можешь кричать, если захочется, всё равно в этом смысла нет, стены тут крепкие, да и людей кругом нет. И даже не думай дёргаться, если не хочешь, чтобы швы разошлись. Надеюсь, ты не совсем тупой, чтобы злить меня.       Отпустив чужие волосы, Корсар выпрямился. У Брагинского не было никакого желания смотреть ему в глаза, а потому он просто отвернулся.       ─ Зачем тебе это? ─ с отчаянием в голосе спросил он. ─ Зачем тебе я? Отпусти меня.       ─ Об этом не может быть и речи, ─ отрезал Корсар. ─ Можешь поблагодарить эту хрень на своём запястье. Ты теперь никуда отсюда не уйдёшь, и никто из твоих родных тебя не найдет. И кстати, твои документы тоже у меня, так что даже не пытайся бежать.       Он повернулся и ушёл, закрыв за собой дверь, а Иван сжал ладони в кулаки. Сил терпеть уже не было, он и сам не понял, как так вышло, что из глаз брызнули слёзы. Было так горько на душе. И единственное, что он сейчас может сделать ─ это просто заплакать от безысходности.       И за что ему это?