Один раз и навсегда

      Альфред Джонс посмотрел на экран телефона. Прошло уже два часа, в течение которых Томас так ни разу и не позвонил. Парень переживал, и отнюдь не без повода, ведь родственник находился не с кем-нибудь, а с самим Корсаром.       — И что это должно означать для нас? — спросил Гилберт, который устроился на удобном кресле и вытянул ноги так, чтобы они лежали на краю журнального столика. — Ты собираешься сворачивать нашу лондонскую компанию?       Его вопрос был обращен к Родериху Эдельштайну. О том, кто этот человек, Джонс знал. Влиятельный бизнесмен, родившийся в Австрии. Со слов Гилберта выходило, что именно он руководит всей компанией и делает большие ставки на самого младшего из братьев — на Людвига, — который подавал большие надежды. Они на самом деле хотели расширять свое предприятие, не полностью законное, но и не откровенно криминальное, что довольно важно учитывать. Сфера нужной им деятельности весьма удачно была перекрыта Корсаром, и при том перекрыта весьма сильно и умело. Для того, чтобы реализовать свои начинания, они должны были либо договариваться с преступным авторитетом, либо избавится от него. В первом случае создавались дополнительные проблемы. Никто не хочет терять выгоду, в особенности Корсар, который привык получать стабильную прибыль. В обмен на уступки он бы точно запросил огромные проценты и начал бы активно вмешиваться в чужие дела, и на это точно обратил бы внимание Интерпол. Нет, такая шумиха Эдельштайну определенно не нужна, равно как и не нужно участие в делах его общего с братьями бизнеса некоего Корсара.       Второй вариант был многообразнее и сложнее. Если привлечь тот же Интерпол и вступить в тайный сговор, Родерих мог активно поспособствовать тому, чтобы Корсар был схвачен, а верхушка его криминальной пирамиды обезглавлена. Однако в этом случае у него не было никаких гарантий того, что его собственная империя сможет расшириться на туманном Альбионе. В конце концов, у Великобритании есть и свои бизнесмены, и их не мало. У них будет больше шансов урвать большой кусок от подобного куша, несмотря даже на то, что делу посодействовал именно Эдельштайн. Интересы австрийца для английской жандармерии совершенно не важны, особенно после того, как они смогли похвастаться поимкой знаменитого Корсара.       Так что оставался самый сложный вариант — непосредственное устранение Корсара. Его гибель сильно потрепала бы криминальный мир Англии, и именно это дало бы Эдельштайну необходимую фору. Только и оставалось, что отыскать Корсара и натравить на него убийц. А заодно стоило избавиться и от самого приближенного к Корсару человека, известного как Венгр, чтобы некому было после взять ситуацию в свои руки. Родерих, по всей видимости, не опасался немного испачкать руки в крови, для него было важнее создать новое предприятие и передать его Гилберту, дабы тот не путался у него под ногами в Германии.       План был начат, но потом что-то пошло не так, и теперь Альфред начал понимать, что же именно. Эдельштайн лично повстречался с тем самым Венгром, который пришел избавиться от него самого. И тут судьба сыграла странную шутку — эти двое оказались соулмейтами. Подумать только, и подобное может случиться. Вполне очевидно, что ни Родерих, ни Венгр не пойдут против природы не убьют того, кто предначертан им самой судьбой. Джонс мало что понимал в теме родственных душ, его рисунок с запястья исчез еще в ту пору, когда он был младенцем, но парень прекрасно знал, что это нечто несоизмеримо важное.       Эдельштайн посмотрел на Венгра. Тот не сидел за столиком в одной из просторных комнат дорогого номера гостиницы, как все прочие, а стоял у окна и смотрел на открывающийся пейзаж с напускным интересом. Было очевидно, что он слушает абсолютно все, внимательно анализирует и размышляет о последствиях.       — Да. Я решил отказаться от этой идеи.       Венгр даже не шелохнулся, а Гилберт задумчиво покосился на Альфреда, чуть поджав губы.       — Но ты уже успел наделать шуму, ведь так? — спросил он у сводного брата. — Могут быть проблемы.       Родерих, который так и не отвел взгляда от спины Венгра, закивал. Он и сам прекрасно понимал, какие могут быть последствия, если Корсар вздумает мстить. А ведь он вполне может.       — Я могу разобраться с этим, — сказал Венгр, так и не обернувшись к ним. — У меня нет влияния на решения Корсара, его вообще ни у кого в мире нет. Но попытаться я, возможно, смогу.       Гилберт откровенно нервно прикусил губу, а Родерих выдохнул и посмотрел на свои ладони. Есть вероятность того, что придется откупаться, но это такая мелочь. Нет, Эдельштайн не пойдет против Корсара просто потому, что не пойдет против Венгра, а тот не намерен предавать своего старого друга даже ради родственной души. И Родерих признавался сам себе в том, что его восхищает такая верность. Это вообще многое говорило о его соулмейте. Он не просто сильный и умеющий за себя постоять, он еще и достойный человек.       — Я хочу пойти на мировую, — сказал Эдельштайн. — Никаких притязаний с моей стороны не будет.       — Вот и славно.       За окном активно шумел дождь. Погода была весьма привычной для Лондона, она нагоняла тоску на Гилберта, который планировал проводить дни в Англии совершенно иначе. Он посмотрел на притихшего Джонса, который то и дело поглядывал на часы.       — Я даже не знаю, рад или нет, — усмехнулся он.       Альфред в ответ пожал плечами.       — А я вообще не понимаю, зачем я здесь.       Он постарался улыбнуться как можно более ненавязчиво, не выдавая своей нервозности, но получалось неважно. В самом деле, зачем он здесь, зачем ему позволяют слушать все это?       — Я, к слову, тоже не понимаю, — заметил Родерих.       От его взгляда Джонс сглотнул, но улыбаться не перестал. С Эдельштайном нужно быть более чем осторожным.       — Он приходится родственником Корсару, — ответил Венгр. — Использовать его не сможете в любом случае. А здесь он потому, что мне хотелось пообщаться с ним на одну тему.       Джонс посмотрел на этого мужчину. Странно, но даже при всей той информации, которой Альфред владел, этот человек его нисколько не пугал. Во всяком случае, не напрягал так сильно, как тот же Эдельштайн, которого хотелось сторониться всеми силами.       — Вот как… — Гилберт хмыкнул. — Ал, наша встреча, очевидно, была судьбоносной.       Тот в ответ хмыкнул. Очевидно, он понравился немцу, и Джонс бы покривил душой, если бы сказал, что симпатия не взаимна. Байльшмидт был красив, с ним было интересно поговорить, его хотелось узнать получше.       — Возможно, — кивнул Джонс. Он посмотрел на Венгра. — А о чем вы хотели поговорить?       Наконец, Венгр отстранился от окна и подошел поближе ко всем остальным. Альфред посмотрел на его немного уставшие мутно-зеленые глаза, нахмуренный лоб и чуть сдвинутые брови. Этот взгляд давал понять, что, несмотря на улыбку, мужчина более чем серьезен.       — О причинах, по которым вы так рьяно искали Корсара, разумеется. Хотя, полагаю, вы искали не криминального авторитета, а именно родственника, но не суть.       Джонс кивнул.       — Мы знать не знали, кто он и чем занимается.       Венгр тоже кивнул, давая понять, что нисколько не сомневается в этом, а Альфред мимоходом подумал о том, что этот человек, возможно, единственный в мире, кто знает того самого Артура Керкленда, человека, на поиски которого они с Томасом бросили так много сил и старания. Они не знали о нем, если подумать, ничего действительного значительного, а Венгр знал.       — И зачем вы его искали? — спросил мужчина. — И не переживай, все то, что ты там скажешь, никак не навредит ему. Ведь так?       Он посмотрел сперва на Гилберта, и во взгляде его в тот миг просто сквозило недоверие, а потом на Родериха. Эдельштайн поспешил ответить на этот взгляд:       — Разумеется. Ни я, ни Гилберт не будем никак вредить Корсару. Я обещаю это.       Байльшмидт лишь хмыкнул, ему самому и подавно не было резона как-то использовать информацию против преступника.       Альфред кивнул.       — Хорошо.       Он готов был им рассказать что да как. Да, Венгр вызывал у него доверие, как и Гилберт.

***

      Когда мужчина собрал необходимые инструменты в чемоданчик, Оливер улыбнулся ему.       — Уже все?       Андре вытер руки влажной салфеткой.       — Да, работы было немного.       Буквально час назад Оливера подстрелили во время очередной стычки. Турки уже в самом деле распоясались не на шутку, и это вымораживало намного сильнее, чем прежде. Нужно было предпринимать более радикальные действия.       — Спасибо.       Посмотрев на белоснежную повязку, Оливер отметил про себя, как все аккуратно сделано. Да уж, руки у Андре без преувеличения просто золотые, и врач он прекрасный, даже несмотря на то, что является патологоанатомом. Таланта это никак не умаляло.       — И как это произошло? — спросил Андре.       Этот человек всегда казался отстраненным от жизни и ни в чем не заинтересованным, но лишь до тех пор, пока дело не касалось его родственной души. Оливер всегда был очень осторожным, и потому волноваться за него не приходилось, но иногда происходили и такие происшествия.       — Не увернулся вовремя, — сказала стоявшая у порога Роза. — А я ведь говорила.       Оливер лишь улыбнулся.       — Прости, сестра. Я не такой проворный, как ты, не хватило сноровки. Зато на тебе ни единой царапины, и именно ты в итоге всех перебила. Я просто в восторге.       Но Роза не была намерена вестись на подобную лесть.       — Не сотрясай понапрасну воздух, брат. Это была не первая и явно не последняя стычка с турками. Этих мигрантов вообще много, скучковались все разом. Так и хочется пулемет достать и разнести их всех.       — Я бы посмотрел на это.       Оливер все так же улыбался, несмотря на то, что ситуация постепенно выходила из-под их контроля. Все это давно понимали, даже Андре, который в принципе не лез в их дела.       — Корсар молчит, — сказала Роза. — Он отошел от дел и даже не отвечает на звонки.       — Думает, что мы сами справимся, — Оливер пожал плечами. — Наверное. В любом случае все еще не достигло критического состояния, не вижу поводов паниковать.       — Тебя подстрелили, — заметила Роза. — Это еще не повод для паники? Какие-то грязные оборванцы чуть не накрыли наш штаб. Это тоже не повод для паники?       Оливер прекрасно понимал, почему сестра так переживает. Надо действовать решительно, а Корсар и правда затаился, да еще и так не вовремя. Он никогда раньше не прекращал контролировать все то, что происходит в городе, а сейчас просто пропал на два дня именно в то время, когда начались самые активные волнения.       — Успокойся, Роуз, — сказал Оливер. — Уверен, он скоро позвонит и лично скажет взять ребят, чтобы вырезать на корню всех этих… кхм… — мужчина усмехнулся. — Турчат.       Роза смотрела на брата внимательно, и в ее глазах Оливер видел отражение своего собственного негодования. Хотелось избежать кровавой бойни, но для этого нужно придумать что-то особое, и на это способен только Корсар. На худой конец Венгр, который тоже пропал. Они словно сговорились оба. Минувшей ночью напали на штаб, пропало немало товара, несмотря на то, что нападавших уложила Роза. Пятерых она расстреляла в упор, еще двоих после прирезала, и все это было сделано девушкой с таким непоколебимым спокойствием, что Оливер и правда засмотрелся. Они отбились и спасли штаб, а так же часть товара, уже готового для продажи, но кто может ручаться за то, что нападения больше не будет? Напротив, Оливер прекрасно понимал, что скоро по ним снова ударят, и на сей раз проблем для них с Розой будет значительно больше.       — Почему Корсар молчит? — спросила Роза.       Оливер понимал, почему. Встреча с родственной душой — это всегда нечто совершенное особенное. Как оказалось, даже у Корсара может быть соулмейт. Но как же это все не к месту именно сейчас, когда они оказались на пороховой бочке.       — Полагаю, он занят с родственной душой, — сказал Андре. — И ему сейчас не до вас.       Роза нахмурилась.       — Мне плевать на его родственную душу. Он либо с нами всегда, либо зачем он вообще нужен.       — Роуз, полегче на поворотах, — усмехнулся Оливер. — Пока все не критично, так что успокойся. А с Корсаром я свяжусь, все ему объясню. Не нужно горячиться.       Девушка мотнула головой.       —Ладно. Пойду достану патронов, вдруг сегодня снова будут гости. Надо же их чем-то угощать.       Не дожидаясь ответных реплик, она сдвинулась с места и решительно покинула помещение, махнув рыжими локонами. Андре проводил ее задумчивым взглядом, а после обернулся к Оливеру, смотря задумчиво и с долей понимания.       — Грядет что-то серьезное?       Тот чуть сдвинулся с места. Лежать подолгу в одной позе Оливер не любил и не мог в принципе.       — Похоже на то, — кивнул он. — Надеюсь, все закончится относительно спокойно, но хорошо бы Корсару побыстрее решить уже что-то. Не понимаю, почему он тянет.       Андре кивнул.       — Значит, на связь он все же выходил?       — Выходил. Но велел никому ничего не говорить. Решает какой-то важный вопрос и пока не позволяет напасть на турецкий сброд.       — Вот как…       В самом деле, и правда что-то должно было произойти. Но пока Корсар сам лично не скажет, они не узнают ничего.