Один раз и навсегда

      — Ты уверен?       Брендон Керкленд уставился на старшего брата, но тот кивнул, чуть взлохматив свои длинные волосы.       — Более чем.       Нервно шикнув, Скотт достал из кармана резинку и тут же собрал огненно-рыжие волосы в низкий хвост.       — Спустя столько лет…       Брендон все никак не мог поверить в то, что это происходит по-настоящему. Столько мыслей в голове разом, что сложно сконцентрироваться на чем-то одном.       — Так сказал мелкий, — отозвался Скотт. — Они с Алом искали, сам знаешь. И вот нашли. Я не знаю, точно ли это он, но мелкий не стал бы твердить, не будь оно так.       Братья нервничали. Новость о том, что их сводный брат нашелся, стала подобна грому среди ясного неба. Они было решили, что пора смириться и поверить в то, что Артур Керкленд в самом деле давно умер и просто сгинул в небытие, но Томас, самый младший в их семье, упорно искал его уже очень долгое время.       — Скажем отцу?       В тот же миг в комнате появилась Агнесс. Она посмотрела на сыновей, и те сразу поняли, что женщина в курсе, о чем они вели беседу.       — И что же вы замолкли?       Скотт немного растерянно уставился на ее рыжие кудри и отвел взгляд. Он не понимал и сам, что надо делать. Да и надо ли вообще? Из рассказа Томаса вообще выходило, что Артур погряз в криминале и стал весьма непростым человеком. А еще он несговорчив и не горит желанием знакомиться со своей новоявленной семьей. Томас так же рассказал им о том, что свою роль во всем этом сыграла Алиса, которая очень постаралась, чтобы настроить сына против отца.       Как бы то ни было, Скотт понимал, что все было намного сложнее, чем они думали. Артур — это уже не тот милый мальчик, которого когда-то знал Генрих. Теперь это взрослый мужчина с непростым характером и святой уверенностью в том, что родной отец однажды выбросил его из своей жизни. Стоит ли говорить Генриху о том, что его первенец нашелся, если все обстоит так?       — А что мы должны говорить?       Брендон был растерян не меньше, чем Скотт, но в руках себя держал все-таки похуже. Агнесс посмотрела на него строгим взглядом.       — Вы должны радоваться, — сказала она. — Наконец-то ваш брат нашелся, это же настоящее чудо.       Ее данное известие обрадовало, и братья это прекрасно понимали. Они не сильно разделяли ее восторг просто потому, что опасались неизвестности.       — Чудо, никто не спорит, — отмахнулся Брендон. — Вот только что нам делать с этим чудом? И как нам радоваться тому, что он нашелся? Мы его в глаза не видели ни разу.       Агнесс кивнула.       — И мне очень жаль, что так вышло. Но Артур — ваш брат, вы должны его принять и постараться сделать так, чтобы он тоже вас принял. Вы одна семья, милые мои.       Она всегда была доброй. По мнению Скотта так слишком доброй. Если бы Алиса Керкленд в свое время отдала ей Артура, Агнесс воспитала бы его как своего родного, не стоит и сомневаться. Она умудрилась вложить душу даже в Альфреда, который ей лично уж точно никем не приходился.       — Не много ли ему чести? — спросил Брендон. — Отец и так отписал ему почти половину своего состояния.       Агнесс возмущенно хмыкнула.       — А ты семейные узы измеряешь наследством? Разве я вас так воспитывала? — ей удалось пристыдить сына. Когда растерянный Брендон отвернулся, Агнесс чуть смягчила тон. — Мальчики мои, в его жилах течет ваша кровь, и это самое важное. Артура так много лишили, ему приходилось намного сложнее, чем вам.       Скотт кивнул.       — Прости, мама. Ты права.       Нельзя было этого отрицать. Опять же, Томас многое успел рассказать. Уже вечер, он, должно быть, все еще находится у Артура. Ему выпала возможность узнать этого человека, поговорить с ним, и Скотт даже немного завидовал этому, как раньше завидовал тому, что их отец любит Артура больше всех, несмотря на то, что и не видел первенца столько лет подряд. А ведь Артуру давно за тридцать, это взрослый и состоявшийся человек. Как вообще надо реагировать на его появление?       Додумать это Скотту не позволил шум со стороны парадной двери. Агнесс обернулась.       — Это Том.       Она было хотела направиться в холл, чтобы встретить сына, но так и не успела, застыла на месте, увидев кого-то в проходе. Скотт напрягся, не ведая, что могло ее так ошарашить, а потом все стало ясно. В гостиной оказался Томас, а с ним еще один человек. Его ни Скотт, ни Брендон никогда прежде не видели, но не узнать просто не могли, потому что он был слишком похож на их отца. Светлые пшеничные волосы, темные густые брови, скуластое породистое лицо и зеленые глаза. Он был невысок, сам Скотт и Брендон будут выше на полголовы, и этим он тоже пошел в Генриха.       — Привет, — улыбнулся Томас. — Смотрите, кто пришел.       Он указал на нежданного гостя, а тот даже в лице не изменился. Скотт постарался хорошенько вглядеться в него. У глаз залегли едва заметные морщинки, взгляд казался уставшим и рассеянным. Этот человек явно был сбит с толку, как и Скотт. Он не знал, что надо говорить и что делать. Томас покосился на него, но не стал что-либо требовать.       — Артур, — выдохнула Агнесс, смотря на мужчину во все глаза. — О боже, это и правда ты.       Она немного нерешительно приблизилась к нему, а тот уставился на нее так, словно тоже узнав. Интересно, а мог ли он ее узнать спустя столько лет? Помнил ли он ее вообще?       — Миссис Керкленд.       Его голос тоже напоминал голос Генриха, да при том так сильно, что впору было просто поражаться этим сходствам. Скотт выдохнул — это и правда Артур, вне всяких сомнений.       — Артур…       Агнесс заулыбалась. Мужчина перед ней распахнул от изумления глаза, когда она вдруг сократила расстояние между ними и обняла его. Он явно не ожидал подобного, как, впрочем, и остальные братья. Томас заулыбался, смотря на Артура взглядом, в котором явственно читалось лаконичное «я же тебе говорил», а Скотт и Брендон переглянулись. Ступор Артура не прошел даже тогда, когда Агнесс отстранилась от него. Она так и сияла.       — Как же я рада тебя видеть. Мы столько лет тебя искали, ты даже не представляешь, — она оглядела его с ног до головы. — Ты такой взрослый и такой красивый. Таким я тебя и представляла.       — Я… — Артур покосился на Томаса, а потом чуть слышно кашлянул. — Я не хотел приходить, но…       — Мы отговорили, — довольно кивнул Томас. — Я и еще один очень хороший человек, который вам всем тоже понравится. Артур, это наши братья, — сказал он, указав в сторону застывших парней. — Скотт и Брендон. Нашу маму ты и так знаешь. Ребята, это наш Артур.       Скотт встретился взглядом со своим сводным братом и коротко кивнул. Он был незнакомцем, слишком сильно похожим на его отца. Вернее, воспринимался именно как незнакомец, а вот Томас уже умудрился найти к нему подход. Впрочем, это же Томас, он это умеет.       — Молодец, что пришел, — сказала Агнесс. — Твой отец больше всего на свете хочет увидеть тебя. Мы уж было потеряли всякую надежду, но только не он. Он никогда не переставал надеяться.       Артур помрачнел. Скотт не мог не отметить эту эмоцию на его лице. Интересно, что вообще должен чувствовать этот человек в такой ситуации? Ставить себя на его место Скотту решительно не хотелось.       — Я могу его увидеть?       Казалось, Агнесс даже не сразу поняла вопрос. Она встрепенулась, так что ее рыжие кудри чуть взъерошились, а после закивала:       — Ну, конечно. Идем, дорогой.       Схватив Артура за руку, она потащила его за собой в сторону лестницы, что вела на второй этаж. Тот не стал сопротивляться, но теперь его лицо не выражало вообще ничего, абсолютно нечитаемый лик.       Они ушли, а Томас приблизился к братьям.       — Он просто копия отца, — выдохнул Брендон. — Выходит, и правда наш брат. Как ты его вообще уговорил приехать?       Тот пожал плечами.       — Ну, он сперва говорил, что не хочет и видеть нас, но потом признался, что очень скучал по отцу и страдал от мысли, что он его бросил. А потом вдруг сказал, что хочет с ним поговорить.       Скотт и Брендон переглянулись.       — Это все так странно, — подытожил первый. — Мы всегда его знали, по сути всю жизнь, но увидели только сегодня. Я даже какое-то время перестал верить в то, что он вообще настоящий.       Брендон кивнул, а потом посмотрел на Томаса.       — Я не знаю. Когда я ему звонил, он сказал, что общается с новыми друзьями. Не очень понимаю, что к чему, но кажется, это что-то важное.       Скотт недовольно поцокал языком.       — Надеюсь, вы двое не успели натворить кучу глупостей? — как только младший брат густо покраснел, Скотт ясно понял, что что-то все же произошло, нечто из разряда вон выходящее. — Так, а ну живо выкладывай, что случилось?       Не сразу понявший, что да как, Брендон рассеяно заморгал, а Томас покраснел еще сильнее.       — Ну, я встретил свою родственную душу.       — И ты все еще об этом не сказал? — поразился Скотт. — Дурак ты эдакий, какого черта ты молчал?       — Сейчас же сказал.       Старший из братьев еле удержался от того, чтобы не отвесить младшему хороший подзатыльник.       — Немедленно все рассказывай.       Томас лишь выдохнул. Он понимал, что братьев вряд ли порадует то, что случилось. Разумеется, они должны будут понять, что так распорядилась сама природа и тут уже ничего не попишешь, судьба Томаса переплетена с судьбой Тима де Варда, человека, репутация которого оставляла желать лучшего. Да уж, Скотт в восторге не будет.

***

      Они пересекли порог. Артур очень смутно помнил эту комнату. Кажется, многое с тех пор вовсе поменялось. На стенах появились золотистые с бордовым обои, какие-то картины и гобелены, а вот старые канделябры, что раньше были едва ли не каждом повороте, исчезли. Мужчина и сам поражался тому, что вообще помнил такие мелочи.       Интересно, а как все сложилось, если бы Алиса в свое время не разлучила Артура с отцом? Он бы рос где-то рядом и каждые выходные проводил бы в этом особняке? Наверное, играл бы с братьями, спорил бы со Скоттом и Брендоном, а Томас, как самый миролюбивый в их семье, приходил бы разрешать споры. И они бы мирились, потому что отказать Тому невозможно, он всех заражает своей добротой. Возможно, Артур называл бы Агнесс тетей, она готовила бы для него по утрам тосты с джемом и заваривала бы чай, как он любит.       Артур замотал головой. Эта выдуманная жизнь ему нравилась, но вряд ли это хорошо. Такого не было и никогда не будет, все уже сложилось иначе. Но возможно Иван был прав, когда говорил о том, что еще не все потеряно. Еще один светлый человек в его жизни, его в самом деле послала сама судьба, да при том так вовремя.       Брагинский уговорил Артура поехать к отцу. Пересилить себя и хотя бы поговорить с этим человеком. И теперь, оказавшись в этом доме, Керкленд ощутил эмоции, на которые он, казалось, давно уже не был способен. Что-то ощутимо надломилось, прямо как в тот миг, когда он признал для себя, что любит Ивана. Ледяная стена, столь тщательно возведенная вокруг сердца, дала сильную трещину еще недавно, а сейчас она начала рушиться, и при том так быстро, что Керкленд терялся.       — Вот, проходи.       Агнесс распахнула дверь и первой пересекла порог, а все такой же растерянный Артур проследил за гривой ее рыжих кудрей, опасаясь того, что может сорваться с места и сбежать, словно мальчишка. Хорошо еще, что женщина этого не заметила. Никто не заметил, что он напуган. Даже автоматная очередь не пугала его так сильно.       — Генрих, дорогой. Посмотри, кто пришел.       Голос Агнесс звучал слишком по-доброму. Она приблизилась к окну, а Артур лишь в тот миг заприметил инвалидное кресло. Он судорожно вспомнил о том, что говорил Томас. У Генриха был инсульт в тот день, когда нашли мертвую Алису. Все твердили ему, что его старший сын мертв, ему стало плохо. С тех самых пор у него были проблемы со здоровьем, ноги слишком часто ему отказывали, на сердце стоял искусственный клапан. И вот теперь Артур видел, что Томас не лгал ему. Вот она, правда, которой Керкленд так боялся.       Как только светловолосый мужчина посмотрел на него, Артур ясно ощутил, как щиплет в глазах. Он не плакал уже давно, кажется с тех пор, как умерла Алиса.       — Артур?       Генрих уставился на него потрясенно, а Артур сделал шаг вперед. Он и сам не ведал, что делает, ноги сами повели его вперед. Да, некогда сиявший красотой Генрих Керкленд сейчас в самом деле казался больным. Он выглядел старше своих лет, пшеничные некогда волосы поседели, лицо было морщинистым, руки дрожали, как при параличе. Он протянул к нему ладонь, а Артур ощутил, как по щеке покатилась предательская слеза.       — Отец.       — Артур, это и правда ты…       Генрих говорил надломлено. Из его глаз побежали слезы, когда мужчина осознал, что перед ним и правда его сын, которого он потерял на столько лет. Они, кажется, оба не знали, что надо делать. Артур выдохнул, совершенно потерянный. Он вдруг упал на колени и прильнул к отцовской руке, словно ребенок, тот самый ребенок, которого у Генриха когда-то забрали.       Отец всегда его любил. Он никогда его не бросал. Он всегда о нем думал. В это все так же тяжело было поверить, но это было правдой. Та самая правда, которую Артур всегда тайно желал узнать.       — Артур, сынок…       Вторая рука Генриха легла на голову сына. Артур понимал, что он плачет, понимал, что он и сам не может сдержать слезы. Все оборвалось так резко, вся его хваленная выдержка полетела ко всем чертям. Он держал ладонь отца и просто плакал, снова стал семилетним мальчуганом, который так любил отца и так не хотел с ним расставаться, а Генрих впервые за столько лет рыдал от счастья.