Один раз и навсегда

      Когда они приехали, их встретил Иван. Он тут же улыбнулся Венгру, а Доминик в свою очередь кивнул.       — Привет. Хорошо выглядишь.       — Спасибо, ты тоже.       Брагинский краем глаза покосился на его левое запястье. Всего мгновение, но Хедервари обратил на это внимание и кивнул сам себе.       — Все нормально?       Он не знал наверняка, сильно ли поменялись отношения Артура с его соулмейтом, хоть и подозревал, что толчок в положительном направлении точно был. Иван улыбнулся и кивнул, а после посмотрел на Альфреда, который сперва поозирался по сторонам, а уже потом устремил свой взор на Брагинского.       — Привет! А я тебя искал.       Доминик и перешагнувший за порог Артур тут же синхронно уставились на Джонса, равно как и удивленный Иван.       — Искал?       — Да, — закивал Альфред. — Ну, по наущению твоего брата, так что вернее будет сказать, что это он тебя искал.       Иван аж в лице поменялся.       — Он в Лондоне?       — Да.       Керкленд прекрасно прочувствовал эмоции своего соулмейта. Он лишь один раз разрешил Ивану позвонить брату, когда стало совсем невмоготу видеть его страдания, и это было нечестно. Разве он имеет право запрещать любимому человеку видеть родных?       — Что ж, теперь ты его нашел.       Сказав это, Артур снял свою куртку и повесил ее на вешалку, а после избавился от обуви и прошел вперед, к Брагинскому. Тот сглотнул, едва мужчина к нему приблизился. Иван все еще немного пугался, не зная, чего ожидать. Но прежнего страха не было, теперь он полностью верил соулмейту, что так же не могло не радовать.       — Действительно.       Альфред хихикнул, а после отвел взгляд, когда Керкленд коснулся ладонью щеки Брагинского, а сразу после поцеловал его в губы.       — Заваришь нам чай? — спросил он.       Тот кивнул.       — Конечно, но…       Он что-то хотел спросить, но Артур его перебил.       — Не беспокойся. Мы пригласим твоего брата в гости, раз уж он в этом городе. И, думаю, нам многое стоит обсудить.       Иван выдохнул. Он смотрел в глаза своего соулмейта несколько долгих секунд, и этого хватило, чтобы полностью понять друг друга. Пусть Керкленд не посвящал его полностью в свои планы, но самую суть Брагинский уже знал: Артур решил, что для него важнее его соулмейт и жизнь с ним, а не привычная жизнь криминального авторитета. Конечно, это не просто — взять и покончить с прошлым, но ради Ивана Артур готов постараться.       — Хорошо.       Кивнув, Брагинский ушел на кухню, а Керкленд обернулся к Доминику и Альфреду.       — Ну, и чего вы встали? Снимайте обувь и проходите. А ты, мелкий, звони его брату и скажи, чтобы он приехал сюда. Обсудим все в узком семейном кругу и придем к общему знаменателю.       Джонс заморгал, точно не сразу поняв, что ему вообще сказали, а после кивнул и расстегнул свою куртку.       — Ага.       Хедервари улыбался каким-то своим мыслям. Небось, думал о своем Родерихе, и это вполне нормально в его случае. Эдельштайн оказался умным человеком, верным человеческой природе, так что они без проблем избежали ненужных проблем. Никаких нападений на склады Корсара, организованных немцами, больше не будет. И пусть Артур больше не Корсар, для него это было самое что ни на есть личное дело. Вряд ли все кончилось бы хорошо, если бы Доминик и Родерих не оказались соулмейтами.       Они прошли в гостиную. Керкленд все так же был погружен в свои мысли. Встреча с отцом произвела на него неизгладимое впечатление. Это было нечто шокирующее, но при этом прекрасное, то, что помогло решиться полностью изменить свою жизнь. Генрих рядом с ним просто расцвел, Артур не мог и вообразить, что его отец так обрадуется их встрече. Что его примут младшие братья, которым логичнее было бы желать от него избавиться. Что даже мачеха бросится его обнимать. Как же жаль, что Алиса лишила его всего этого в свое время. Да, Артур ее понимал, ни в коем случае ни в чем не винил, но сожалел о том, что жизнь прошла именно так. А вот теперь ему выпал шанс что-то исправить. Керкленд умел быть невероятно упорным, если хотел.       — Да, мистер Арловский, разумеется, я знаю, что вы способны стереть в порошок кого угодно. Конечно…       Джонс говорил по телефону, когда Брагинский оказался в гостиной с подносом. Венгр снова ему улыбнулся. Он вообще слишком уж сильно сиял добродушием, так что Артура это начало немного бесить. Стоило кое-что обсудить с лучшим другом.       — Как думаешь быть дальше?       Доминик обернулся к нему.       — Родерих хочет, чтобы я уехал с ним в Вену.       — И ты, конечно же, поедешь.       Керкленд кивнул. Он был рад за друга, рад, что тот нашел свою вторую половинку, свою любовь. Конечно, без него жизнь самого Артура сильно изменится, ведь Венгр столько лет подряд был с ним, самый верный и доверенный человек, который никогда не подведет. А теперь ему пора уйти и жить своей жизнью.       — Ты будешь по мне скучать? — хмыкнул Хедервари. — Или не успеешь? У тебя теперь много родни.       — Я всегда буду по тебе скучать.       Доминик с улыбкой кивнул.       — А ты сам что планируешь делать? Встанешь во главе отцовской компании и поселишься в его особняке?       — Нет, — Артур мотнул головой. — Мои два брата с этим прекрасно справляются. А у меня есть дело важнее.       Венгр нахмурился. Наверное, стоило ожидать, что Керкленд не погонится за миллионным состоянием своего отца, не такой он человек. У него были сбережения за годы его криминальной деятельности, при том в разных банках Швейцарии, так что даже новый Корсар при всем желании не достанет. Наверняка Артур гордо откажется от того, на что имеет право по рождению, это очень в его стиле. Не брать готовенькое, а самостоятельно создавать нечто полностью свое.       — Например?       Керкленд покосился на Брагинского. Он знал, что Иван слышал этот вопрос и тоже был бы не против узнать ответ.       — Я навел кое-какие справки, — ответил он. — Есть человек, некий Мэттью Уильямс. Мне нужно с ним познакомиться. Ты когда-нибудь бывал в Канаде, Ваня?       Брагинский такому вопросу явно удивился.       — Нет.       — Хочешь поехать? Уверен, в Торонто тебе понравится.       Иван лишь пожал плечами.       — Я не против, если с тобой. Только зачем нам в Канаду?       Керкленд потянулся к чашке с чаем, которую Иван принес на подносе вместе с еще парой чашек, сахарницей и блюдцем с печеньем.       — Этот Уильямс — прекрасный врач. Говорят, он поставил на ноги много людей, переживших инсульт. Я думаю, что мне стоит отвезти к нему отца. Это могло бы помочь.       Услышав это, Брагинский просто просиял.       — Это чудесная идея, Артур.       Глаза Альфреда тут же забегали по ним двоим.       — А я думал, что ты первым делом начнешь считать завещанные тебе миллионы.       Он выпалил это не думая, а сразу после заткнул себе рот ладонью, пожалев о сказанном. Но Артур лишь хмыкнул, давая понять, что подобное высказывание его нисколько не задело.       — Мне плевать на эти миллионы, малец. Но вот на кого мне точно не плевать, так это на отца. Я не могу вернуть минувшие годы, но еще не поздно заняться его здоровьем.       Джонс тут же убрал от лица руку и ослепительно заулыбался.       — Это круто.       Керкленд кивнул. Альфред уже позвал брата Ивана, а значит, скоро тот приедет, предстоит знакомство. Наверняка этот человек будет не особо в восторге от того, что Артур похитил его брата и долгое время держал под замком, даже несмотря на то, что они соулмейты. Надо будет с ним объясниться, но это не проблема, Николай должен понять, что да как. Он ведь по себе знает, что такое магия родственных душ.       А уже после надо будет представить Ивана своей новоявленной семье. Артур уже поговорил со своей мачехой о том самом враче из Канады, и женщина согласилась с тем, что попробовать стоит. Теперь, как она сама и сказала, все изменилось. Теперь у самого Генриха появится желание вернуть здоровье, ведь он знает о том, что его старший сын жив и здоров.       Стоило поговорить с Брагинским наедине. Нельзя наплевать на его желания и планы. Мало того, что он оказался в Англии, так теперь Керкленд ставит его перед фактом, что надо уехать за океан. Иван вполне может захотеть вернуться в свой дом, в свою страну. И если он этого захочет, Керкленд постарается что-то сделать. Теперь ему важно, что чувствует его соулмейт, чего он хочет.       — Что ты сказал Николаю? — спросил Артур у Джонса.       Тот пожал плечами.       — Ничего особенного. Полагаю, что он немного в бешенстве, так что ты уж поосторожнее с ним. Если с ним будет мистер Калиш, думаю, погрома мы сможем избежать.       Иван усмехнулся.       — Что за бред? Коля — очень спокойный и собранный человек. Он выслушает меня и все поймет.       Альфред лишь кивнул.       — Мы знаем твоего брата немного по-разному.       — Я уже хочу с ним познакомиться, — кивнул Хедервари.       Атмосфера кругом была потрясающе спокойной и умиротворенной. Керкленд вдруг осознал, что он устал от того напряжения, в котором находился минувшие дни. Хотелось отдохнуть. Например, просто полежать в кровати, обнимая Ивана и слушая его тихое дыхание. Просто лежать, наслаждаясь его близостью.       Осталось лишь разрешить некоторые проблемы, а уж потом можно будет отдохнуть от всего. С Иваном, который столь радикально изменил всю его жизнь и стал тем, кто смог разрушить стену, которой Керкленд закрылся от всего мира.       — Пойдем, есть одно дело.       Поставив чашку обратно, он поднялся на ноги. Ни Джонс, ни Хедервари не стали ничего спрашивать, а Брагинский с готовностью кивнул. Спустя несколько секунд они уже были в спальне. Артур присел на край кровати. Совсем недавно именно здесь он причинил Ивану боль, заставил его плакать от безысходности. А потом они стали ближе, тоже здесь. Теперь даже не верится, что минуло лишь несколько дней, по ощущениям словно целая жизнь прошла.       Брагинский закрыл дверь, а после включил ночник. Полутьма здорово успокаивала. Приблизившись, он положил руку на плечо Керкленда, не зная, нужно ли начинать разговор.       — Ты в порядке?       Артур накрыл своей ладонью руку Ивана и кивнул.       — Присядь. Надо поговорить.       Его соулмейт с готовностью сел рядом. Керкленд вдруг понял, что не знает, как правильно начать, хотя чутье подсказывало, что Брагинский и без того уже все понимает.       — Что тебя беспокоит?       — Ты, — ответил Керкленд. — Я уже строю планы, не считаясь с тобой. Мне сложно к этому привыкнуть. Осознать, что я больше не один. Что теперь есть мы.       Иван улыбнулся и прижался к нему плотнее боком. В этом жесте было так много невероятного уюта и тепла.       — Для меня самое главное — быть рядом с тобой.       Теперь Артуру просто пришлось посмотреть на него.       — Значит, ты готов поехать в Канаду со мной, моим отцом и мачехой?       — Конечно, — кивнул Брагинский. — Тебе пригодится моя помощь.       До сих пор Керкленд искренне поражался невероятной жертвенности натуры этого человека. Иван не из тех, кто умеет жить для себя. Ему важно жить для кого-то другого. Он — особенный человек. Придя к такому выводу, Артур сперва чуть отстранился, но лишь для того, чтобы обнять Брагинского, повернувшись к нему всем корпусом, а потом накрыть его губы своими. Иван с готовностью ответил, как всегда отзывчивый, охотно принимающий нежность. Оторвавшись от его губ, Артур сказал:       — Мне не нужна твоя помощь. Мне нужен ты.       Тот довольно кивнул.       — Значит, я буду рядом.       — Я люблю тебя.       Керкленд сам поражался тому, с какой искренностью и открытостью он произнес эти слова. Действительно от всего сердца. Он причинил Ивану много боли, ранил его как в прямом, так и в переносном смысле, успел над ним поиздеваться и помучить, держал взаперти, оторвав от всего мира. Но лишь благодаря этому человеку он вновь научился чувствовать. Его сердце словно забилось по-новому, и это было странное чувство.       А Брагинский от него не отвернулся. Он все вытерпел, словно зная наперед, как все обернется. Нет, знать он не мог, разве что только надеяться, но вот как оно все в итоге разрешилось. Это именно он вернул Артура к жизни, вернул ему смысл для этой жизни. Он стал для него тем, кем никогда не стал бы ни один человек в этом мире. Тем, кому он мог искренне сказать, что любит, не кривя душой и не сомневаясь нисколько в своих словах.       — А я люблю тебя.       Иван улыбнулся, а Керкленд ощутил то, что люди называли счастьем. Оно было именно таким, теперь Артур это знал.