Целующиеся в буллпене

Это был обычный вечер в гостях у Миюки, которого Миюки не устраивал. Все пришли без приглашения, устроили бардак, съели все, что смогли найти съедобного, и постепенно разбежались по комнатам, оставив за собой невозможную неразбериху. Вот уже и Курамочи с Савамурой начали собираться, но в последний момент питчер объявил, что ему нужно задержаться. Шорт-стоп слишком устал, чтобы тащить Эйджуна силой или хотя бы пытаться узнать, зачем Савамура остается, поэтому просто молча ушел. Они остались наедине. Савамура, Миюки и бардак. Кетчер лежал на полу, устало тыкая по кнопкам джойстика. В линзах его очков мелькали кадры по-детски ярко раскрашенной игры. Савамура подошел и сел рядом в уж очень официальной позе для конца такого беспардонного вечера. У Миюки было два варианта: просьба или извинения, поэтому он вздохнул. Навряд ли Эйджун собирается извиняться. Бардак располагался повсюду, он давно уже чувствовал себя в этой комнате, как дома. Надо сказать, что Миюки тоже давно привык к бардаку, поэтому они вежливо друг друга не замечали. Молчаливые соседи. — Миюки-семпай, — Кадзуя отложил приставку и нахмурился. Сто процентов, просьба. — Я знаю, что скоро важная игра, и ты будешь много тренироваться с Фуруей, но, пожалуйста, потренируйся и со мной завтра немного. Миюки подумал, что только Эйджун может просить его о чем-то с таким лицом. Как минимум, это было глупо. Как максимум — раздражало. Он мог бы возмутиться или что-нибудь съязвить, как обычно, но затянувшиеся незапланированные посиделки вытянули из него все силы. Поэтому он просто усмехнулся. — Ты сам знаешь, что я отвечу, так что не стоит пытаться быть со мной вежливым, — с улыбкой ответил кетчер. — Тем более, что у тебя это не получается. — Пожалуйста! — воскликнул Эйджун, сложив вместе ладони. — Я сделаю все, что угодно, только потренируйся завтра со мной! — Хех, «что угодно»? — Миюки бы расхохотался после слов питчера, но он правда ужасно устал. Савамура решительно кивнул, серьезным взглядом прожигая кетчера. Как минимум, это было глупо. Как максимум — мило. Миюки сел на полу, ногами к питчеру, и какое-то время задумчиво разглядывал его. Наконец он спросил: — Ты знаешь, что такое «Млечный путь»? — Ну… — Савамура серьезно задумался. — Скопление звезд в нашей Галактике… или как-то так. — А еще так называют череду поцелуев, которыми один человек прокладывает себе дорогу по коже другого. Эйджун из тех, кто не понимает намеков. Это было видно по его вопросительному выражению лица. Миюки ухмыльнулся, поднял левую ногу и опустил ее на плечо питчера, заставив его немного податься вперед. — Видишь эту ногу? — он покрутил стопой, привлекая внимание к конечности. — Проложи по ней Млечный путь, — секунда, чтобы насладиться тем, как к Савамуре приходит осознание, — своими губами. Первогодка покраснел до кончиков ушей, опустил голову, отвел наконец от кетчера решительный взгляд, но с места не сдвинулся. — Было бы логичнее, если бы я поцеловал тебе руку… — пробурчал он. — О, если ты хочешь, то можешь потом и руку поцеловать, я не против, — ответил Миюки, весело хихикнув. — Нет, спасибо, — отказался Эйджун и прикоснулся губами к выступающей косточке чуть выше лодыжки на ноге кетчера. Миюки затих. Савамура опустился чуть ниже и единственный раз коснулся уголком губ оголенной кожи — между носком и штаниной. От этого он еще сильнее покраснел, но продолжил, спускаясь по ноге все ниже и ниже и от этого краснея все больше. Отметил связку у коленки и пошел дальше по внутренней части бедра, но заметно замедлился. Миюки знал, что ему только кажется, но никак не мог избавиться от ощущения, что эти поцелуи даже через ткань обжигают кожу. И чем дальше продвигался Эйджун, тем горячее они становились, тем больше пересыхало горло, а воздуха становилось невозможно мало. Наконец питчер дошел до последней точки, заставил Кадзую чуть раздвинуть ноги и поцеловал то место, где бедро переходит в туловище. Поднял на кетчера серьезный взгляд и спросил: — Руку тоже целовать? — Нет! — Миюки ответил неожиданно резко. А его лицо было не менее красным, чем у Эйджуна. Он не мог поверить, что Савамура так легко на это согласился. Как минимум, это было смело. Как максимум — он хотел взять этого глупого мальчишку прямо здесь и сейчас, не обращая внимания на бардак. * Савамура вернулся в пятую комнату, повесил на вешалку куртку и разулся, прошел к кровати. Курамочи лежал наверху и читал какой-то томик манги. Они молчали. Эйджун переоделся, потыкал карандашом в пустой лист тетради по японскому, так и не записав ни одного упражнения, а после, как ни в чем не бывало, выдал: — Сегодня звезды действительно завораживают, — помолчал, а потом понял, что, пока шел домой, ни разу не взглянул на небо.