Черное пламя

По широкому и безлюдному коридору лицея раздавались тихие шаги. На улице уже начинало вечереть, когда последний из учеников спешил покинуть здание, которое, оказавшись полностью пустым, навевало чувство необъяснимой тревоги. Он пытался отвлечься от навязчивого страха, списывая всё на то, что устал за сегодня. На одном из поворотов кто-то внезапно схватил его за запястье, не позволяя вырваться из нечеловеческой хватки. Лицеист не успел отреагировать, а его тело парализовало, отказывая принимать сигналы мозга о необходимости как-то реагировать на движения незнакомца. И даже горячее дыхание и чей-то шёпот прямо над ухом не заставили его шелохнуться. — Ты самое ничтожное, мелочное и лицемерное существо, — тихо шептал мягкий голос — Смотрясь в зеркало каждый день, ты испытываешь отвращение и ненависть к себе, ко всему, что связано с тобой, — с каждой новой фразой, сердце билось всё медленнее и медленнее, тело испытывало лёгкость, а слова воспринимались как должное, как истина, которой не нужны никакие подтверждения. — Никто, даже самые близкие люди, никогда не были небезразличны к тебе. Ты навязывал им своё общество, был обузой, мешающейся под ногами, они ни разу не переживали за тебя по-настоящему. Всё, что ты делаешь — бессмысленно и никогда не принесет какой-либо пользы, а у тебя нет смысла продолжать своё существование. Пальцы разжали запястье, и от незнакомца остался лишь гулкий ветер, напоминающий о его касаниях, которые через несколько мгновений окончательно забылись. В голове всё ещё был лёгкий дурманящий туман, стирающий чувство реальности.

***

Утро Алана начиналось с мюслей на завтрак и новостей по телевизору. Диктор сообщал о недавних событиях, о погоде, о реставрации некоторых зданий и о прочих вещах, мало интересных самому Алану. Но он не переключал канал, а в его глазах застыло ожидание, сравнимое с ожиданием чего-то необычайно важного, что, возможно, могло изменить его жизнь. Сегодня на Гомм-роуд было совершено ещё одно убийство. Алан резко схватил пульт и сделал погромче. Полиция предполагает, что оно связано с убийством Кейт Хиллс, которое произошло чуть ранее. Напомним, что её тело было найдено неделю назад в канализационном... Алан замер, как только увидел фотографии предыдущей жертвы. Точно такое же место он видел в своем сне. Не могло же это значить, что он был вещим? Алан поспешно закинул тарелку в посудомойку, забрал свою сумку и, недослушав новости, вышел из дома. Он не понимал, что происходило с ним, и это наводило ужас. За последнее время появилось слишком много вопросов, ответов на которые он не мог найти. Возможно ли такое, что ему это всё не снилось? Что, если он действительно был там? Алан встряхнул головой. Сейчас ему нельзя было паниковать, ведь это не поможет разобраться во всем происходящем. Но и чувство восторга он не испытывал. Видеть чьи-то убийства во снах не было той способностью, которой бы он хотел обладать. Алан медленно шагал в сторону лицея, пытаясь не выпасть из реальности. Он боялся, что если поднимет голову, снова увидит труп, снова встретится с ярко-зелёными глазами очередного незнакомца, снова услышит вой сирен и переговаривающихся между собой полицейских. У него началась паранойя. Он уже опаздывал на пятнадцать минут, поэтому прибавил шагу. Сегодня лицеисты и некоторые преподаватели занимались подготовкой к фестивалю. Алан не сильно хотел участвовать в нём и надеялся, что просто поможет сделать декорации, подготовить зал к выступлениям, и большего не понадобится. С другой же стороны, возможно, репетиции могли бы отвлечь его, но Алан уже понял, что расслабляться было нельзя ни в коем случае, потому что каждый раз, когда им казалось, что череда странных событий осталась позади, происходило то, что доказывало обратное. На крыльце он встретился с профессором Слингби, который, видимо, вышел из здания, чтобы покурить. Он выглядел немного неважно, будто плохо или мало спал, но всё равно улыбнулся, как только увидел Алана. Тот, в свою очередь, поздоровался и остановился рядом. — Я уж думал, что ты не придёшь. — Я немного проспал, — соврал Алан, чтобы не выдать свою тревожность. — Надеюсь, ничего важного не пропустил? Преподаватель сделал затяжку и посмотрел на него. — Нам не хватает человека для спектакля. — Но все роли разобрали ещё в начале недели, разве нет? — Майкл вчера сломал ногу и не сможет играть. Может, хочешь попробовать? Время на репетицию ещё есть. Тем более, вы проходили эту пьесу в прошлом году. Алану не очень нравилась эта идея — он считал себя не слишком хорошим актёром. Пьесы на фестивале уже вошли в своеобразную традицию, которая обычно обходила его стороной. В начальной школе он занимался пением и имел опыт со сценой, но актёрская игра — несколько другое дело. Алан знал, что ему предлагают одну из ролей первого плана, и боялся, что за три недели не успеет как следует подготовиться к ней. — Я могу сначала взглянуть на сценарий? Слингби довольно улыбнулся и похлопал лицеиста по плечу. — Я знал, что ты будешь не против, — и, прежде чем Алан успел вставить слово, добавил: — Тогда иди сейчас в наш класс и скажи Пауле, чтобы дала тебе текст. — А Вы? — Я сейчас подойду. Алан кивнул и вошёл в здание. На первом этаже был настоящий ажиотаж — ребята из художественного кружка носились с банками краски и фанерными листами, среди них встречались лицеисты с тканями, искусственными цветами и рулонами бумаги, а некоторые преподаватели контролировали этот процесс. Словом, все были чем-то заняты. Стараясь никому не помешать, Алан поднялся на нужный этаж и пошёл в кабинет математики. Утреннюю тревожность постепенно вытесняло царившее в лицее предвкушение чего-то интересного, чего-то, что разбавит на некоторое время повседневную рутину. Из кабинета слышались оживлённые голоса. Видимо, кто-то о чём-то спорил. Алан открыл дверь, даже не задумавшись об этом, и в его голову тут же прилетел скомканный лист бумаги. Голоса немного стихли, и спорящие обратили внимание на вошедшего. — Прости, Алан, я целился не в тебя, — тут же послышалось извинение Рональда, который сидел на одной из парт недалеко от двери. Сначала Алан заметил Михаэлиса, который стоял рядом с ним и, видимо, успел увернуться от предназначенного ему "снаряда". Потом он посмотрел на недовольного Рона и окинул взглядом остальных собравшихся, не все из которых были его одноклассниками. До него не сразу дошло, что здесь происходит. — Прекратите уже пререкаться. Иначе нам придётся сидеть здесь до глубокой ночи, — строго вмешалась мисс Хопкинс, занимавшая место за столом математика. Выпускные классы ставили спектакли вместе. Если младшие занимались постановкой небольших сценок, то старшим поручали целые пьесы. А их выпуск являлся самым конфликтным и проблемным. Готовить что-то совместное — настоящее испытание, которое едва ли обойдётся без жертв. Алан закрыл дверь и осторожно подошёл к Пауле в конец класса, стараясь не обращать внимание на собравшихся. — Мистер Слингби просил взять текст Майкла… — Для чего? — удивилась она. — Хочу попробовать заменить его. Паула ещё больше изумилась. Потом обрадовалась и торопливо закопалась в бумагах, лежащих перед ней. Наконец, найдя одну из копий, протянула ему. — Мы сейчас разбираем сюжет и вносим правки, так что возьми ручку. — Много уже внесли? — За час ни одной, — немного стыдливо сказала Паула. — Рональд и Михаэлис часто цепляются друг к другу. Алан лишь покачал головой, поблагодарил одноклассницу и ушёл к учительскому столу, чтобы взять ручку. После чего он облакотился поясницей на подоконник и принялся изучать текст, стараясь слушать разговоры других. Казалось, они не обсуждали ничего важного, а лишь ругались и даже не заинтересовались приходом Алана. — Твой класс и двух строк в голове не уложит, — продолжил возмущаться Рональд. — Как только эта кукла откроет рот, нас с позором выгонят со сцены! Он махнул рукой в сторону светловолосой девушки из параллельного класса, которая тут же подняла голову. Лорет Уокер — одна из первых красавиц лицея и по внешнему виду была похожа на высокомерную, но пустоголовую стерву. — Эта "кукла", — ядовито заметил Себастьян, заступаясь за неё, — пять лет состоит в литературном клубе. — То, что она там состоит, ещё не говорит ни о чём. Ей максимум роль чехла для члена подходит, — вмешался один из одноклассников Рональда. Девушка, выслушав достаточно оскорблений в свой адрес, резко поднялась с места, уперевшись руками на стол, и возмущённо сказала: — Вы ничего не смыслите в искусстве, поганые крысы. Так что закройте рты и не вякайте. — Ого, ты умеешь говорить! — воскликнул кто-то. После этого поднялся ещё больший балаган, в который в скором времени вмешался даже Грелль, до этого с весельем наблюдавший за их перепалками. Лицеисты ещё долго спорили бы друг с другом, если бы Алан не взглянул в окно. Листок выпал его из его рук, и он судорожно вздохнул, а потом, перебивая Михаэлиса, громко сказал: — Внизу что-то происходит. Все замолчали, и Рональд первый подошёл к нему, чтобы открыть окно и посмотреть на происходящее. Остальные последовали его примеру, быстро собираясь толпой у окон. — Чёрт, — тихо выругался Рональд. На улицу один за другим выбегали лицеисты и останавливались вокруг одного из учеников. Все были взолнованными и шумными, пытались остановить его и выкрикнуть что-то, чтобы он их услышал, просили остановиться. Это не оставила без внимания и Мисс Хопкинс. — Оставайтесь здесь! — выкрикнула она и быстро вышла из кабинета. Алан начал кусать губы. Голова внезапно стала тяжёлой, ноги словно прибили гвоздями к полу, а липкий страх поглощал всё его тело изнутри. Он уже не слышал посторонние голоса, шум и гам, который доносился с улицы, он слышал лишь своё тяжёлое дыхание. — Алан? — Грелль был единственным, кто заметил реакцию Алана. Он подошёл к нему и встряхнул его за плечи. — Всё в порядке? — Да, — коротко ответил он, возращаясь в реальность, — Грелль, нам нужно… пойдём. Алан внезапно схватил Грелля за рукав рубашки и быстро вышел из кабинета, утаскивая его за собой. Он быстро спускался по лестнице, игнорируя вопросы, и вскоре Грелль замолк, перестал задавать их, понимая, что Алан слишком взволнован, чтобы ответить хотя бы на один. Они выбежали на улицу и, расталкивая толпу, старались протиснуться в эпицентр событий. Как только Алан приблизился к лицеисту, привлёкшему столько внимания, он заметил пустую канистру. — Не подходите ко мне! — громко кричал он, полностью облитый бензином с ног до головы. — Не делайте вид, что вам не плевать! Приблизитесь ко мне — и я подожгу всё к чертям! — он едва ли не срывался на плачь. Парень держал в руках зажигалку, и некоторые преподаватели, видя её, пытались успокоить его. Грелль встал недалеко от Алана, наблюдая за всем, что происходило. — Я знаю, что я вам не нужен! — он зарыдал, содрогаясь. Алан бегал глазами по толпе, мысленно умоляя, чтобы в этот раз не увидеть его. Но стоило ему только отвести взгляд, как чуть поодаль толпы он заметил молодого мужчину в строгом костюме. Внутри все похолодело, когда он встретился с желто-зелеными глазами. Каждый раз, сталкиваясь с ними, он будто вновь и вновь погружался на считанные секунды в ад, переживая собственную смерть. Он быстро перевёл взгляд на ученика, который стоял чуть сгорбившись и плакал, держа на вытянутой руке зажжённую зажигалку, вот-вот собираясь дрожащей рукой закрыть её крышку, чтобы маленький огонёк потух. — Нет, — тихо прошептал Алан, а потом повторил уже в голос, — нет! Зажигалка выпала из рук. Лицеист поднял глаза, ошарашенно смотря на неё. Его зрачки расширились, и он сделал шаг назад, чтобы избежать огня, но не успел. Было поздно. Пламя нещадно охватило всё тело. Первыми загорелись одежда и волосы. Он громко заорал от боли, тщетно пытаясь стряхнуть с себя пламя. Вокруг поднялся крик и началась ещё большая паника. Среди всего этого шума отчётливо слышался лишь пронзительный вопль несчастного, корчившегося в агонии на асфальте. Яркое пламя быстро разъедало его веки, щёки и губы, оголяя белые зубы, а крик постепенно начинал казаться ещё более пронзающим и нечеловеческим. Весь этот гам глухо отдавался в голове Алана, и он сам находился будто бы в другой вселенной, тут же ринувшись в противоположенную сторону и не обращая внимания на напуганную толпу. Где-то далеко послышался вой сирен. — Стой! — почти рыча сказал Алан, уверенный в том, что его слышат. — Стой же! Он потянулся, собираясь схватить неизвестного за грудки, но рука прошла сквозь. Алан не мог поверить себе и своим глазам — он даже не чувствовал его. Тот лишь хмуро взглянул на Алана, сделал шаг назад и одним ловким прыжком оказался рядом с угольно-чёрным и уже едва живым лицеистом. Время для Алана остановилось. Он слышал крики, попытки остановить пожар, и видел неизвестного молодого человека, который, пронзив горящее тело, покинул это место. Паникующие люди, снующие вокруг, совершенно не замечались Аланом, как и человек, примчавшийся с огнетушителем. Ещё совсем недавно этот ученик был жив, он нуждался в помощи, а сейчас это лишь обугленное нечто, лежащее в луже пожарной пены. От обезображенного чёрного тела, напоминающего скрючившийся скелет, в небо поднимался густой серый дым. От запаха горелой плоти тошнило, но Алан не обращал на это внимание. Он чувствовал себя абсолютно беспомощным. Вскоре приехала скорая, а следом за ней — полиция. Вторые быстро разогнали толпу шокированных лицеистов, которые и сами не собирались надолго задерживаться здесь. Подготовка была сорвана, и теперь всем было далеко не до фестиваля. Алан даже сомневался в том, будут ли они вообще его проводить. Он в оцепинении стоял у ворот и наблюдал за суетой. Через десять минут прибыл сам директор лицея. Винсент выглядел бледным и мрачным. Как только он вышел из машины, его окружила полиция. Директор отвечал спокойно и сдержанно, не пытаясь при этом отгородиться от них, хотя по его выражению лица было заметно, что он мало настроен на разговор. Алан устало прикрыл глаза и перевел взгляд. Начинало холодать, и тучи медленно собирались, нависая над городом. Внезапно он вспомнил о том, что по новостям обещали дождь, несмотря на то, что утро было теплым. Алан лишь устало вздохнул, даже не сдвинувшись с места. Он всё ещё не до конца пришёл в себя и не успокоился. — Алан, уже прохладно, — тихо сказал Слингби, накидывая на ученика свою куртку, как только он подошёл к нему. Его руки задержались на плечах и осторожно огладили их. Алану стало спокойнее от этих движений. Преподаватель наклонился к его уху и шепотом спросил: — Ты как? Его состояние вряд ли сейчас можно было бы описать какими-то словами. — Бывало и лучше, — негромко сказал он. Слингби промолчал, и Алан уже подумал о том, что он уйдет. Но крепкие ладони так и остались на плечах, всё ещё успокаивающе поглаживая их. Эти движения грели Алана больше, чем куртка. Не задумываясь, он развернулся к нему лицом и упёрся лбом в плечо, будто ища таким образом защиту. — Я видел его… — шёпотом произнёс Алан. Слова сами слетели с его уст. — Ты что-то сказал? — Я сказал, обнимите меня, пожалуйста, — не найдя ничего лучше, пробормотал Алан. И несмотря на не совсем приемлемую просьбу, Эрик молча обнял его.