Черное пламя

С самой ночи шёл дождь. Он не прекращался до сих пор, барабаня по крыше огромного зала, в котором собрались практически все ученики лицея. Утро понедельника началось не слишком приятно. За выходные директор успел уладить почти все вопросы, касающиеся погибшего лицеиста. Это стоило огромных сил и нервов, но Винсент старался сохранять свою обычную уверенность. Ему пришлось прибегнуть ко всем своим связям и влиянию, чтобы хоть немного сгладить конфликт. О подробностях произошедшего не должна была узнать пресса. Это был уже второй несчастный случай за этот год, и если первый произошёл на каникулах не под ответственностью Фантомхайва, то второй, более ужасающий и зверский, имел прямое отношение к учебному заведению. Полиция, несомненно, возьмётся за расследование произошедшего, чего Винсент не мог никак избежать. В тот день в лицее было не так много учеников, что немного, да упрощало работу директору, однако от всеобщей паники это не страховало, потому что подобная информация распространялась очень быстро. Винсент решил как можно скорее взять ситуацию в свои руки, поэтому срочно собрал всех прямо посреди занятий. Лицеисты взволнованно переговаривались, пока директор ждал полного сбора. Преподаватели тоже были встревожены и лишь кусали губы, стоя в стороне. Их больше волновала деловая сторона вопроса, чем моральная. Когда директор поднялся на сцену, голоса в зале стихли, и множество глаз в ожидании уставилось на него. — Не буду желать вам доброго утра, — холодно и очень серьёзно начал говорить Фантомхайв, — потому что на минувших выходных погиб один из ваших товарищей. Хочу сообщить вам, что это было ни что иное, как несчастный случай. Я соболезную родственникам и друзьям погибшего, это слишком большая утрата. Когда человек уходит из жизни, особенно в таком юном возрасте, это всегда огромная трагедия. Он выдержал паузу, давая шокированному залу осознать сказанное, и потом продолжил: — Этот год начался на не слишком приятной ноте. Все мы помним о конфликте, произошедшем несколькими неделями ранее, когда в драке пострадали два ваших товарища, которых потом доставили в больницу в тяжелом состоянии. На прошлой же неделе один из учеников сломал ногу и тоже на время выбыл из наших рядов. Несомненно, настали трудные времена для нашего лицея, чёрная полоса, которую мы должны со стойкостью перенести. Жизненные испытания делают нас лишь сильнее, и мы не должны сломиться под их натиском. Мы не должны опускать руки, нам нужно идти вперёд. А выпускникам думать о своём будущем и брать от этого года всё возможное. В зале повисла напряжённая тишина. На лицах присутствующих отражалась скорбь вперемешку со страхом, и никто не решался пошевелиться или прервать монолог. — Приближается самый главный праздник нашего лицея. И мне хотелось бы, чтобы вы как следует подготовились к нему. Этой традиции уже много лет, и она нерушима. Мы должны отдавать дань уважения истории нашего лицея и нашей страны. Прошу вас прислушаться к моим словам и быть сильными. Лицеисты испытывали смешанные чувства. На лицах у некоторых застыло непонимание или лёгкое удивление. Мало кто ожидал, что после такой трагичной смерти одного из учеников подготовку к фестивалю продолжат. Но никто из присутствующих не осмелился высказать это вслух. Все были напряжены и перечить директору не рисковали. Алан одним из последних вышел из зала. Он не спал почти всю ночь и едва стоял на ногах. Если бы у него была возможность остаться дома, он бы наверняка остался. Он все ещё чувствовал запах гари, и кадры происходящего вновь и вновь непроизвольно воспроизводились в голове как плёнка, которую нельзя было остановить. Ненадолго отвлечься получалось лишь на уроках. Сейчас у него должна быть математика. Ему становилось неловко, когда он вспоминал о том, что произошло вчера между ним и Слингби. Алан считал свою просьбу слишком откровенной и ругал себя за свой длинный язык. Но когда Слингби находился рядом, его это действительно успокаивало. Он давно начал замечать, что среди преподавателей математик единственный, с кем Алан не чувствовал себя неловко, когда они оставались наедине. Он задумывался о том, что те краткие моменты, когда они разговаривали не как ученик и учитель, а как хорошие знакомые, Алан очень ценил. И если бы в тот день на его месте оказался кто-либо другой, Алан бы ни за что не повёл себя таким образом. Он зашёл в кабинет и остановился. Слингби, как часто это бывало, сидел за своим рабочим столом и не сразу обратил внимание на вошедшего лицеиста. Когда их взгляды пересеклись, Алан понял, что был готов провалиться сквозь землю от стыда. — Мистер Слингби, — поспешно начал Алан, после того как подошёл к нему. Он мельком взглянул на класс, и когда увидел, что он был практически пуст, тихо сказал, — простите меня за вчерашнее… — Всё в порядке, — негромко ответил математик и позволил себе сдержанно улыбнуться, что только больше засмущало Алана и заставило отвести взгляд, — я всё понимаю. Алан хотел взглянуть на него, но не решился. Ответ вполне устроил его, и он надеялся, что математик не поменял своего мнения о нём из-за того случая. Алан коротко кивнул и сел на своё место, приготовившись к уроку. Когда прозвенел звонок, Слингби поднялся и поприветствовал лицеистов. На удивление в классе была мёртвая тишина. — Сегодня некоторых отпустят немного пораньше, чтобы они наверстали упущенное время подготовки к спектаклю. Класс вяло, но загудел, будто медленно оживая. — Почему вообще фестиваль не отменили? — возмущённо спросил один из учеников. Многие в классе поддержали его позицию и задали тот же вопрос. — Это решение директора, и оно не обсуждается, — ответил Слингби, стараясь прибавить голосу строгости. Алан заметил, что и сам преподаватель не в восторге от решения Фантомхайва или, возможно, был немного растерян. С последнего урока выпускные классы отпустили. Идя по коридору вместе с Греллем и Рональдом, Алан усердно повторял текст и сильно боялся что-то забыть. Герои Алана и Себастьяна были главными, и помимо того, являлись хорошими друзьями и коллегами. Это немало напрягало самого Алана. У них с Себастьяном были напряжённые отношения, как практически и со всеми из параллельного класса. После недавних событий он ещё раз убедился, что с Себастьяном поладить будет трудно, и должного желания сделать это не было. Кроме того, Себастьян хорошо играл. Алан неплохо помнил его предыдущие выступления, преподаватели постоянно восхищались им и часто ставили на ведущие роли. Бывали моменты, когда Себастьян спасал ситуации в выступлениях своим прекрасным актёрским мастерством и смекалкой. Восхищаться действительно было чем, и Алан боялся, что на его фоне будет выглядеть невзрачно, не способным сыграть на публику даже самые простейшие эмоции. — Недавно мы с Себастьяном рылись у Фанатомхайва в кабинете, — тихо сказал Грелль, когда тема зашла о директоре, — и я случайно стал свидетелем того, как наш библиотекарь флиртовал с ним. — Что?! — вскрикнул Рональд, а потом прикрыл рот рукой, когда заметил, что привлёк внимание других учеников. Алан поднял удивлённый взгляд на Грелля. — Я говорю правду! Он подцепил его подбородок пальцем, наклонился и… — Всё-всё, хватит, — Рональд принялся махать руками, тем самым давая понять, чтобы Грелль не продолжал, — иначе меня сейчас стошнит. Алан тихо хихикнул, а Грелль добавил: — У нашего директора же есть и жена, и дети… — Видимо, ему это не мешает, — спокойно проговорил Алан. — Да, но только… никому ни слова. Алан и Рональд закивали, а после зашли в актовый зал. Практически все уже собрались на репетицию и повторяли текст. Кто-то даже репетировал в паре. За всем следила мисс Хопкинс, ответственная за эту постановку. Она не принимала участия в процессе, пока всё шло спокойно. Но когда все собрались, профессор сложила руки в рупор и громко сказала: — Через пять минут начнём репетировать первое действие. Кто участвует, будьте готовы. Все сразу же оживились, усерднее читая свои слова. Алан почувствовал ещё большее волнение, потому что должен был присутствовать в этой сцене. Его успокаивало то, что это всего лишь репетиция. Когда время вышло, Грелль ловко подхватил его под руку и повёл на сцену. У того было прекрасное настроение, что так же придавало Алану немного уверенности. С ними пошёл и Рональд, который должен был появиться на сцене вместе с ними, пусть и ненадолго. Только стоило столкнуться с насмешливым взглядом Михаэлиса, как и без того нестабильное спокойствие улетучилось. Алана радовало, что вести диалог с ним нужно будет не сразу. Буквально в первые минуты он остался один в стороне, ожидая своего выхода. Он прекрасно мог видеть всех на сцене: деловитого Михаэлиса, пигалицу Уокер, Молли Грин, миловидную девушку, исполняющую роль её матери, весело настроенного Рональда, который зазубрил свой текст и единственный обходился без сценария, Грелля, который должен был вступить через несколько реплик, нескольких парней из параллельного класса, играющих прохожих людей. Алан внимательно слушал их, чтобы не пропустить свой выход, однако мисс Хопкинс часто делала замечания, и ребятам приходилось начинать сначала. Рональд уже закипал, поэтому скрылся со сцены сразу же, как велел сценарий. Он встал рядом с Аланом, и тот, хихикнув, похлопал его по плечу. — Хорошо, что мне не придётся часто контактировать с этой дурой. Я, конечно, девчонок не обижаю, но она самая настоящая стерва, — пробурчал себе под нос Рон. — По-моему, у неё вполне неплохо получается. — Если бы ты сверялся с текстом, то знал бы, что она путает слова. Так ещё и фыркает, будто самая умная тут. — Ну-ну, — Алан по-доброму улыбнулся. — Мы же только начали. Их внимание привлекла небольшая перепалка Грелля и той самой, чьей невнимательностью был недоволен Рональд. Они спорили из-за главной роли. Лорет была крайне недовольна тем, что она досталась именно Сатклиффу, который успел урвать её в самом начале и убедить всех преподавателей в том, что лучше него никто это не сыграет. И толком даже было непонятно: хочется Греллю покрасоваться на сцене или же ему на самом деле нравится роль. Для его одноклассников не было секретом, что он большой любитель театра, поэтому принимал участие во многих постановках. Нередко он исполнял женские роли, что уже давно никого не удивляло. — Как ты можешь претендовать на роль такого героя, как Элиза*, если часто путаешься в словах? — возмутился Грелль. Лорет надула свои пухлые губы, накрашенные розовой помадой, с ещё большим недовольством посмотрела на него и сказала: — Это всё мелочи. Я получила текст только в пятницу, у меня куча времени, чтобы выучить. А ты слишком бесталантный. — А по-моему, Сатклиффу подходит роль такой истерички, — вмешался Себастьян, прикрывая ехидную улыбку сценарием. — Я тоже могу быть эмоциональной, Себастьян! — возразила Лорет. Они бы и дальше продолжали спорить, если бы мисс Хопкинс не сделала им гневное замечание. Всем пришлось прекратить и покорно продолжить дальше. Через несколько минут на сцену вышел и Алан. На удивление, он не забыл ни одну из своих реплик и даже получил похвалу от мисс Хопкинс, которая заметила его старания. Не обошлось и без колких замечаний Себастьяна, которые Алан старался игнорировать. Из-за Лорет и её забывчивости часто приходилось начинать заново. Многих это раздражало, но благодаря Себастьяну никто не хотел делать ей замечания. Помимо Сатклиффа. Того не мог остановить даже Себастьян, и он часто пытался показать девчонке, насколько она плоха. Алан заметил, что сам Грелль действительно играл достойно. Он не забывал свои слова, и с актёрской игрой проблем не возникало. Алану казалось, что стоит только надеть какое-нибудь платье и поправить некоторые черты лица макияжем, и в Грелле никто не увидит мужчину. Большего всего энтузиазма было именно в Грелле и Себастьяне. Они оба справлялись лучше всех, успели полюбить свои образы и вжиться в них так, что за ними действительно хотелось наблюдать. Когда они закончили первое действие, за окном начало темнеть. Все ученики были крайне вымотанными и вялыми. Хопкинс указала всем на их слабые места; тех, что хорошо отличились, похвалила и после отпустила. Лицеисты сразу же заторопились домой. — Мисс Хопкинс, — вежливо обратился Грелль к преподавателю. Он выглядел немного устало, но на его лице играла мягкая улыбка, — мы бы могли с Себастьяном остаться и немного отрепетировать некоторые моменты? Хопкинс удивлённо взглянула сначала на Грелля, а потом на Себастьяна. — Вы действительно хотите остаться и репетировать вместе? — уточнила она, хотя Грелль выразился вполне ясно. — Да, — сказал Себастьян, который подошёл к Сатклиффу, — с некоторыми сценами у нас есть проблемы, и мы думаем, что было бы неплохо прогнать их сейчас. Преподаватель неуверенно протянула ключи Себастьяну, а потом добавила: — Я надеюсь, что у вас не возникнет никаких конфликтов… — Нет, что вы, — поспешил заверить её Грелль, — мы хорошо ладим. Хопкинс изумилась ещё больше. Кому, как не ей, знать о том, что Себастьян и Грелль часто устраивали всяческие перепалки между собой, некоторые из них чуть не оканчивались драками. Но Себастьян был ответственным учеником, и она была уверена, что может рассчитывать на него. Когда все покинули актовый зал, они остались наедине. Грелль пробежался глазами по сценарию и посмотрел отмеченные им сцены, с которыми у него возникали проблемы. — Давай начнём со второго действия? — Грелль поднял взгляд на Себастьяна. Тот уже поднялся на сцену и жестом подозвал Грелля к себе. Он сразу же последовал за ним, и они приступили к репетиции. — Нет у меня шестидесяти фунтов!** — испуганно воскликнул Грелль, спрыгивая со сцены. Себастьян, прежде расхаживающий возле сцены, убрав руки в карманы, остановился и хмуро взглянул на него: — Кто-то возьмет метлу и хорошенько отдубасит Вас, если Вы сейчас же не перестанете хныкать. Сядьте! Грелль молчал некоторое время, а потом закрыл рот рукой, сдерживая смех. Себастьян закатил глаза: — Грелль, мы эту сцену не можем отыграть уже пятый раз. — Извини, — сказал он, стараясь успокоиться. Сцена действительно была смешной, к тому же, насупившийся Себастьян выглядел крайне забавным. Грелль убрал руку от лица, вскоре перестал смеяться и подошёл к Себастьяну. — Себастьянчик, ты так мило злишься, — ласково прошептал Грелль, обвивая его шею руками. — Грелль, прекрати. — Ты не думал, что этот персонаж слишком эмоциональный для тебя? Себастьян положил руки на его талию, порываясь отстранить от себя, но замер. — Нет, я неплохо отыгрываю все эмоции. — Да, — Грелль говорил негромко, всматриваясь в лицо своего собеседника, — а ещё он влюблён в мою героиню. — Чепуха, — отрезал Себастьян, — у него нет к ней никаких чувств. — А мне кажется, что всё-таки есть, — кокетливо ответил Грелль. — Чувство раздражения, если только. Грелль улыбнулся чуть шире и спросил: — Но ведь тебе нравится, как я играю? Себастьян наклонился к нему, приподнимая уголки губ в лёгкой, несколько загадочной полуулыбке. Он смотрел на него внимательно и пристально, будто ожидая, что Грелль не выдержит эту игру в гляделки и первый отпрянет. Но тот был слишком азартным, чтобы отступать назад. — Да, нравится, — прошептал Себастьян в самые губы. Грелль забыл, что помимо упрямства у него было чувство самообладания, которое в этот момент дало трещину. Он подался вперед, целуя его настойчиво и страстно, понимая, что в следующую секунду его могут отстранить. Но этого не произошло. Себастьян лишь притянул его ближе к себе, не просто позволяя целовать, но и отвечая на этот поцелуй. Он прошёлся руками по его талии, затем подхватил за бёдра, чтобы усадить на край сцены, и сразу ощутил на чужих губах лёгкую улыбку, которая придала уверенности в том, что Грелль не против дальнейших действий. Почти сразу Себастьян плавно скользнул языком в его рот, целуя требовательнее. Он не позволял отстраниться и наслаждался сбившимся дыханием Грелля, его быстрым сердцебиением и едва сдерживаемым самообладанием. Немного раскрепостившись, Грелль запустил длинные пальцы в чёрные спутанные за день волосы. Сколько раз ему хотелось вцепиться в них и выдрать к чёртовой матери? А сколько раз в его голове мелькали мысли о том, как красиво эти волосы блестят на солнце? Но он бы никогда не подумал, что сможет прикоснуться к ним именно так. Грелль скрестил ноги за его спиной и сделал глубокий вдох, едва не перешедший в тихий стон, когда Себастьян прекратил целовать губы, спустился к шее и прошёлся по ней лёгкими поцелуями. Увлёкшись, он не сразу ощутил, как руки Грелля опустились на его плечи и сжали их. Только в этот момент Себастьян осознал, что слишком разошёлся, поэтому тут же замер, позволив тому немного отстраниться. Оба смотрели друг на друга слегка затуманенными взглядами, сбивчиво дыша и не решаясь сказать хоть что-нибудь. Грелль первым отвернулся и спрятал лицо за алой чёлкой, будто бы стыдясь своей слабости. — Я думаю, — тихо сказал Себастьян после недолгой паузы. Дыхание все ещё не пришло в норму, — что репетиций нам на сегодня достаточно. Грелль слабо кивнул. Он не задерживаясь поднялся, забрал свою сумку и ушёл, даже не попрощавшись. Себастьян же лишь проводил его взглядом, не понимая, что на него самого нашло. Даже после того поцелуя он не особо придавал значение тому, что между ними происходит. Теперь он понимал, что об этом стоило бы подумать.