Мы были завтра

      С того момента, как в Хогвартсе вдруг появились трое детей, прошло два дня. Конечно, слухи расползлись по школе, как лесной пожар. Никто точно не знал, что же произошло. Одни выдвигали версию, что это просто дурацкая шутка, другие утверждали, что у Гермионы и Малфоя всерьёз есть дети. И никого не волновало, что своего первого ребёнка она родила в два года. В общем, слухи доходили до полной абсурдности. Драко Малфой всё отрицал и вообще старался на эту тему ни с кем не разговаривать. Два дня он ходил угрюмый, как смерть. Показуху он устроил лишь раз, на уроке зельеварения, да и то, потому что Терри Бут пошутил о его неожиданном отцовстве. В тот момент Гермиона только прикрылась учебником, стараясь убрать своё лицо-помидор поглубже в переплёт.       Глории, Филиции и Леонарду дали отдельную спальню, где они жили. Правда, пока там жили только Глория и Лео, потому что Филиция лежала в лазарете с простудой. За два дня Гермиона не решилась навестить своих детей. Для неё это было трудно. Уже не из-за того, что эти дети её с Малфоем, а от простой неожиданности. Она совсем не готовилась быть мамой в шестнадцать и не планировала. Произносить «мои дети» было невозможно.       Гарри и Рон отнеслись ко всей истории с таким шоком, что целый день провели в библиотеке вместе с Гермионой, но не сказали ни слова. На второй день они попытались поближе рассмотреть новоприбывших, но Гермиона ясно дала понять, что этого не хочет. «Ещё не время. Сначала с ними должна поговорить я и… Малфой, а потом уже остальные. Не хочу торопиться» — как-то сказала она, что окончательно выбило её из колеи, и Грейнджер не пошла на уроки, оставшись в спальне.       С одной стороны, её грызла совесть. Всё-таки это её дети, пусть и будущие. Сейчас её дочь лежит в лазарете, а она тут прикидывается самой пострадавшей. А каково детям? Может, старшая ещё и понимает, а вот близнецам страшно по-настоящему… Гермиона так и видела, как Филиция каждый день спрашивает, где же мама и папа; почему они не заходят. Дамблдор пообещал придумать, как вернуть детей обратно, в будущее, но до этого времени им придётся жить здесь. Он не давил на Гермиону насчёт того, что ей стоит быть рядом с детьми, понимая, как ей самой сейчас тяжело. Он сказал, что младшим детям лучше не знать про то, что они попали в прошлое, и Гермиона полностью с этим соглашалась. Травмирование детской психики никак не входило в её планы. Наконец Грейнджер поднялась с постели, решив для себя, что должна теперь действовать не только в своих интересах. Она бодро прошагала до выхода из гриффиндорской гостиной и отправилась на урок травологии, хоть у неё сейчас и была трансфигурация.       Она встала возле входа в замок, в дубовых дверях. Прозвенел колокол, возвестивший о конце урока. Спустя несколько минут на горизонте замаячили люди в зелёных шарфах. Слизеринцы стали проходить мимо Гермионы, глумливо улыбаясь. Девушка решила не реагировать на их ухмылки и без всякого стеснения выхватила из толпы проходившего Малфоя.       — Сдурела?! Убери руки, Грейнджер! — тут же завёлся тот.       — Нужно поговорить. — Гермиона отпустила его, отведя в сторону.       — У нас нет общих тем для разговора!       — А наши, — Гермиона снизила голос, увидев, как навострили уши слизеринцы, — дети — уже не общая тема?       — Я же сказал, что не собираюсь участвовать в этом.       — Ты сказал, что не дашь этому случиться в будущем, — рьяно поправила Гермиона. — Про наши дни ты не заикнулся.       Драко насупился, презрительно глядя на Гермиону.       — Это ничего не меняет, ясно тебе? Я не собираюсь становиться любящим папочкой в шестнадцать!       — Малфой, ну прояви хоть каплю сострадания и доброты! Несмотря ни на что, нашим детям…       — Грейнджер, ещё раз повторю: нет-наших-детей! Заруби себе это на своём курносом носу. Или лучше на лбу напиши, чтобы точно не забыть. Хотя ты в зеркало, наверно, нечасто смотришь, судя по твоему гнезду…       — Малфой, ты отвратителен! Как тебе не стыдно?! — вспыхнула Грейнджер, расширив глаза, через которые уже просачивалась ярость. — Этим детям сейчас так плохо без нас. Они не понимают, почему вдруг родители стали избегать их.       — Это их проблемы. Пусть дождутся пока Дамблдор придумает способ их вернуть и всем будет счастье!       Драко развернулся и пошел по вестибюлю, снимая шарф. Гермиона не на шутку рассвирепела. Она вдруг вспомнила, как странно Малфой вёл себя, когда в воспоминании они отправились в лабораторию.       — Будто ты не знаешь, как их вернуть, Малфой! — выдала она, не зная, какая последует реакция на её слова.       Малфой остановился, повернувшись к ней.       — Что ты несёшь, Грейнджер? Если бы я это знал, то они бы тут же отправились восвояси, разве нет?       Гермиона подошла ближе, скрестив руки на груди.       — А вдруг это незаконно? Поэтому-то ты и не говоришь… — подозрительно протянула она.       Малфой напрягся, но тут же постарался себя не выдавать.       — Грейнджер, я не знаю, лечится ли твоя паранойя, но очень надеюсь, что она скоро пройдёт. ПОТОМУ ЧТО ТЫ МЕНЯ ЗАДОЛБАЛА! Я сказал, что не буду иметь сейчас никакого отношения к этим детям и в будущем — тоже! Всё! Прощай, Грейнджер! Надеюсь, увидимся только на зельеварении!       У Гермионы чуть ли не валил пар из ушей от наглости Малфоя. Почему он не понимает, что здесь неважно с кем общие его дети?!       — Ладно, Малфой, не хочешь говорить так. Скажешь по-другому…       В этот день Гермиона не отважилась сходить к детям одна. Поэтому она вернулась в гриффиндорскую башню и стала дожидаться Гарри и Рона.       Когда они пришли, она изложила им весь свой созревший план. От его содержания друзья даже перехотели идти на обед, но Гермиона их заставила.       — Как ты себе это представляешь? — простонал Рон, разрезая рыбу.       — Один раз мне это удалось! На втором курсе я выкрала у Снейпа недостающие ингредиенты для оборотного зелья! — с пылом ответила Гермиона.       — Гермиона, давай потише! — шикнул Гарри, заметив, как к ним прислушиваются другие гриффиндорцы.       — Да, но в этот раз тебе нужно будет пройти через Слизнорта, — сказал Рон. — А это уже задачка посложнее…       — Не думаю, — начал Гарри, поправив очки на носу, — Слизнорт не такой уж и внимательный, как кажется.       — Ну, не знаю… — гнул своё Рон. — В прошлый раз ты крала ингредиенты, а здесь готовое зелье! Да ещё и запрещённое!       — Рон, не волнуйся, — заверила его Гермиона. — Это же для благой цели! Мне просто нужно выведать у Малфоя, что он скрывает.       — Ага, заодно поинтересуйся, не взяли ли его в Пожиратели Смерти, — буркнул Гарри, покосившись на слизеринский стол.       Но на уроке зельеделия план пошел коту под хвост. Слизнорта, как оказалось, очень сложно обдурить. Гермиона так и просияла, узнав о Феликс Фелицис. Уж она-то с лёгкостью получит пузырёк, но, к её великому удивлению, он достался Гарри. Она с неприкрытым изумлением всё смотрела то на друга, то на пузырёк с жидкостью цвета расплавленного золота в его руке. Но потом она подумала, что одной удачи ей всё же будет мало. Ведь это Малфой… Нужно перестраховаться.       — Гарри! — шепотом произнесла она, когда всё потихоньку стали собирать вещи.       Поттер посмотрел на подругу. Та метнула взгляд к Слизнорту. Он кивнул и пошел к профессору, спросив что-то о напитке живой смерти, который они готовили сегодня. Гермиона между этим прошмыгнула в кладовку за спиной Слизнорта, и вскоре вышла оттуда, положив что-то в карман мантии и подав Гарри знак. Тот уже вывел разговор на тему тритонов, что никак не вписывалось в компетенцию профессора Слизнорта.       Рон ждал Гарри и Гермиону снаружи. Когда они вышли из класса, и он увидел сияющее лицо подруги, Рон тихо застонал:       — Ох, Гермиона, что же ты творишь…       — Я бы на тебя посмотрела, будь ты на моём месте! — выдала Грейнджер, не убирая руки из кармана. — Рон, мне нужно узнать у Малфоя, что он скрывает! Он наверняка знает, как отправить детей обратно.