Мы были завтра

      — Идёт, — в своей мерзкой манере протянул Малфой. Он хотел взять палочку другой рукой с больным плечом, но не смог.       Гермиона бы обрадовалась этому, — Малфой был правша, так что сражаться левой рукой ему будет неудобно — но у неё самой пред глазами всё плыло. И стоило так необдуманно предлагать дуэль! Сейчас они здесь всё разнесут и сами от себя ничего не оставят.       «Но тебе это нужно!», — твердил голос в голове, и Гермиона следовала его наставлениям, ведь делала так всю жизнь. А был ли он прав, она, похоже, решит потом. Когда уже ничего нельзя будет исправить… Малфой тем временем уже вскинул палочку, нацелившись на Гермиону.       — Только давай без дурацких поклонов, Грейнджер. Закончим по быстрому. Ты же не хочешь опоздать на урок?       — Ради справедливости можно пожертвовать одним уроком истории магии, Малфой! — Грейнджер нацелила палочку на врага, но к своему ужасу осознала, что в голове сейчас такой кавардак, что в неё не приходят никакие заклинания, не считая того, что Малфой периодически исчезает с поля зрения, как и весь класс.       Она пошатнулась, но не опустила палочки, судорожно вспоминая хоть какое-то защитное заклинание. А в голове всё мутнело.       Малфой, видимо, заметил состояние Грейнджер, потому что в следующую секунду выкрикнул:       — Остолбеней! — И спрятался за ближайшую колонну.       Казалось, слова Малфоя долетели до Гермионы только тогда, когда её отбросило заклинанием в сторону, и она приземлилась у стены с пыльным шкафом.       Она видела, как Малфой выглядывает из-за колонны и победно ухмыляется.       «Трус!» — только и пронеслось у неё в голове. Тем временем Драко уже шёл к ней, словно прогуливался по набережной: неспешно, вразвалочку. Гермиона чувствовала, что тело вот-вот отойдёт от заклинания, но Малфой успеет подойти к тому времени. Руки уже приходили в себя и Гермиона из последних сил сосредоточилась, собрав расплывчатую картинку, как детский пазл. Она наставила палочку на Малфоя и лишь в голове произнесла, потому что ещё не могла шевелить ртом: «Силенцио!».       Малфой тут же остановился, схватившись за горло. Он сразу понял, что что-то не так. Он шевелил ртом, но не издавал ни звука. Тем временем Грейнджер с трудом поднялась на ноги, фокусируясь на враге.       — Посмотрим, как ты хорош в невербальных заклинаниях, Малфой! — с вызовом выдала она.       Малфой гневно уставился на неё. В этом взгляде было столько кипящей ненависти, что можно было наполнить все котлы Хогвартса. Драко смотрел на Гермиону, и та содрогалась от его взгляда. Ещё два часа назад на неё смотрел Лео, взгляд которого так манил её, заставлял что-то парить внутри, но сейчас на неё смотрит Малфой и Грейнджер лишь пробирает холод, желание врага её смерти. Долгой и мучительной. Без слов можно было понять, по взгляду, что он хочет сказать именно это. То, что навсегда убило в нём человека для Гермионы…       Но вдруг Драко, не отводя взгляда, бросил свою палочку на пол. Гермиона тоже онемела от этого. Что это значит? Малфой не хочет драться? Гермиона уже ничего не понимала. Голова гудела, всё вертелось, как на карусели. Вот Малфой перед ней. Безоружный. Одно заклинание и он выполнит любое твоё условие. Но нет… Грейнджер — гриффиндорка и вряд ли простит себе такое поведение. Она сняла заклинание немоты с Малфоя и быстро сунула свою палочку в карман.       — Предлагаю отложить дуэль до того, как мы придём в чувство, — сипло проговорил Драко — голос только возвращался. — Так будет лучше.       — Да, лучше так, — Гермиона даже не стала задумываться над его словами, потому что мечтала отдохнуть в постели, чтобы не видеть этих танцующих колонн.       — Не знаю, как ты, но я — в лазарет, — бросил Малфой и поплёлся к выходу из класса, держась за правую руку. Гермиона последовала за ним. Смысл лежать и ждать, что всё пройдёт само, когда мадам Помфри вылечит это гораздо быстрее?       Они шли по коридору молча. Малфой шел впереди, а Гермиона то и дело приваливалась к стенке, потому что разум отказывался соображать.       Гарри и Рон, наверное, уже потеряли её. Сколько они бы наделали шума, если бы всё-таки устроили настоящую дуэль? «Ох, Гермиона, какая же ты дура!», — простонала про себя та, смотря на Малфоя впереди. Разве его так заставишь общаться с детьми? Ему страшно — это понятно, потому что Гермионе страшнее не меньше. Грейнджер в который раз прислонилась к стене, на секунду закрыв глаза. Потом вдруг резко их открыла и быстро догнала Малфоя.       — Скажи, почему ты не хочешь общаться с наш… детьми? — спросила она, вовремя осекшись.       Малфой шел, не смотря на неё. Он сжимал свою правую руку и стискивал зубы, чтобы не наорать на несносную гриффиндорскую заучку так, чтобы у неё пошла кровь из ушей.       Между тем она всё продолжала:       — Им ведь страшно не меньше, чем нам, Малфой. Они не понимают, почему их мама и папа так себя ведут…       Малфой остановился так резко, что Гермионе показалось, что он проделал дыру в каменном полу носками своих ботинок. Драко уничтожающе посмотрел на неё.       — Когда-нибудь, Грейнджер, они поймут, что их родителей больше не существует и тогда я, наконец, заживу спокойно, — железно сказал он и пошёл дальше, но вот Гермиона не спешила идти. Её захлестнуло такое возмущение, что она на секунду даже забыла о своей больной голове.       — А ты уверен, что сможешь жить спокойно, убивая невинных людей? — спокойно вопросила она.       Всё, что она успела сделать, это отскочить в сторону, потому что в следующую секунду Малфой развернулся и запустил в неё яркой красной вспышкой.       — Заткнись, дрянь! — взвыл он, будто ему только что всадили нож в ногу. — Ты ничего не знаешь! Ты не можешь судить об этом так просто! Не смей! — истерично закончил он.       Чего это Гермиона не знает? Не знает, что убивать людей — плохо? Что мучить их нестерпимой болью — бесчеловечно?!       За поворотом уже были двери в лазарет, но теперь Гермионе не была так важна собственная физическая боль, потому что она испытывала моральную. Более уничтожающую, чем всё остальное.       «И носит же земля таких уродов!».       Волшебная палочка вонзилась кончиком прямо в грудь врага — Гермиона с немыслимой скоростью подлетела к Малфою, передавая в своём взгляде всю храбрость, на которую только была способна.       — Что я точно не знаю, Малфой, так это то, как можно быть таким куском дерьма? — процедила она. — Да ещё и чёрствым…       Малфой схватил руку Гермионы и отшвырнул девушку к стене. Грейнджер влепилась в холодный камень, но не позволила себе упасть, с дерзостью во взгляде повернувшись к Малфою.       — Похоже, наша дуэль всё-таки состоится сейчас, — злобно выплюнул он. — Флагейам*, — махнув палочкой, выпалил Драко.       Что-то с силой хлестнуло по лицу Гермионы. Левая щека запылала. От такого резкого удара Грейнджер не удержалась на ногах, сползя по стене. Она схватилась за левую щёку, потирая место удара. Как низко…       «Но не ниже, чем ты, Малфой!».       Это было слишком. Это понимал даже Малфой, но его эгоистичное нутро было уже не заткнуть. Оба одновременно выкрикнули:       — Остолбеней! — Экспеллиармус! — Палочка Гермионы оказалась в руке у Малфоя. Тот победно ухмыльнулся. А заклинание Гермионы попало в доспехи, которые тут же посыпались на пол, наделав шуму.       Гермиона чувствовала, что не сможет встать. Ужасная, гнусная слабость! А Малфой возвышался над Гермионой и только шире улыбался. Грейнджер решила не терять того, что у неё невозможно отобрать и со всей смелостью взглянула в глаза врага. Карие глаза с презрением встретили серые.       — Храбрая? — фыркнул Малфой, чуть нагнувшись к Гермионе. — Думаю, оканчивать нашу дуэль не нужно. И так понятно, кто здесь выиграл, верно?       Гермиона почувствовала холодный кончик палочки на грудной клетке.       Подло.