Расчет

Первым, чьей легилименции пришлось подвергнуться несчастной Нарциссе, был сам директор. Особого доказательства вины подозреваемого не требовалось. Девушка находилась в плачевном состоянии, но помнила каждую минуту, из которых и сложилось впечатление о неприятнейшем инциденте. Виновник трагедии находился в состоянии оглушения. В содеянном признавался. И даже каяться не пытался. Вопрос с ним был решенным. Юноше грозили исключение без права восстановиться и пожизненный надзор с ограничением колдовства. В некоторых случаях легче отмотать срок в Азкабане. В тот же день в школу явились три представителя семейств, задействованных в событиях. С обвиняемой стороны пришла изможденная женщина. На ее лице словно при жизни застыла посмертная маска без мимики, выражающая только отчаяние. Но изменить, к сожалению, ничего было нельзя. Не топится такой лед подобным горчичником. Абраксас с особой неприязнью вспомнил собственных должников. Ссуживая, он, тем не менее, никогда не причесывал всех под одну гребенку. Эти должники не стояли в очереди первыми. Малфой благодушно отложил выплату до окончания отпрыском школы. Молодой человек должен был выйти на работу, и семья могла начать расплачиваться. Теперь, вероятно, придется изымать имущество и выгонять на улицу и без того судьбой обиженных людей. — Господин Малфой, — еле прошептала женщина. — Процесс воспитания детей, в нищете он происходит или достатке, — довольно хлопотное занятие. Я не знаю, о чем с вами разговаривать! Идите и хоть руки наложите на себя, мне это не интересно. Я лишь вынужден напомнить, что поверенный гоблин предупредит вас о сроках уплаты по счетам. Наибольшее оскорбление, к моему сожалению, нанесено другой семье, что по факту не была причастна к нашим финансовым взаимоотношениям. Он откланялся и направился в лазарет, предполагая, в каком ключе пойдет беседа с другим отцом. Неизвестно только, какой сатисфакции могло потребовать семейство Блэк, когда его сын и так поучаствовал в дуэли. Нарцисса увидела будущего свекра в дверях и испугалась посильнее, чем появлению отца. Сигнус начал с визита к детям. Несколько секунд он не мог заставить себя подойти к дочери. Возможно, сейчас ей нужна была Друэлла, но получилось так, что именно главы родов оказались замешаны, и их дальнейшее взаимодействие и решение, к которому они придут сообща, могли повлиять на саму работу школы. Слишком влиятельные фамилии фигурировали, чтобы спустить дело на тормозах. Отец предупредительно и нежно взял свой маленький цветочек на руки. Сначала молча, не находя слов, а потом его прорвало, и бессвязная речь, перемежаемая с проклятиями, полилась рекой. Эх, не жилец был тот юноша. Дурные слова рода Блэк, даже брошенные в шутку, в бреду, мысленно, пусть и во сне приснившиеся, всегда находили отражение в реальности. А уж тем более проклятия оскорбленного отца. — Подойдешь к Люциусу? Ему снотворных насовали, но я ему расскажу. — Не надо, т-ш-ш, — он приложил палец к губам. И все же взрослый мужчина отличался от подростка, как небо от земли. Ей только казалось, что нареченный достаточно возмужал. Ладонь отца, увесистая и внушительная, легла на спину мальчишки. Люциус словно примагнитился к руке взрослого волшебника. Он изогнулся в позвоночнике, грудная клетка с продолжительным вдохом поднялась, а с медленным протяжным выдохом маг будто расплющил его. — А это поможет? — спрашивала Цисси, обкусывая ноготь до крови и не замечая этого в чреде увечий. — Непременно. Я перелил избыток энергии, которая мне сейчас не нужна и даже противопоказана. Все это поможет не задушить негодное гнилье, кто бы ни явился отвечать. В уме такое вертится, что не сесть бы самому в тюрьму. — Как это делается? — спросила она простодушно. — Ничего особенного. Просто льешь силу, концентрируя ее в одном месте, в руках привычней всего. Но у тебя вряд ли получится. И не надо сейчас особенно тратиться, дочка. Он погладил Нарциссу по голове, боясь прикоснуться к лиловеющему синяку на щеке. А тот, в свою очередь изменился, на глазах. Все заживало на молодой волшебнице. Старший Малфой зашел с совершено другим выражением лица. Переглянулся на пороге с родственником. Они не преминули воспользоваться возможностью немого диалога. Сигнус догадывался, что по строю его мысли слегка провели, словно пересчитывая клавиши. Но он не мог дать ответ на интересующий Абраксаса вопрос. Отдав дознание ему на откуп, Блэк ни о чем не спрашивал дочку. И также первой, к кому подошел следующий визитер, оказалась Нарцисса. Чему она никак не могла обрадоваться. Силы заканчивались, наваливалась усталость. А она дала себе зарок не спать как можно дольше, чтобы не пропустить возвращение из небытия любимого человека. — А ну-ка, леди, подвиньтесь, — Малфой присел на кровать. — Думаю, вам не впервой держать ответ. Интерес у меня далек от праздного любопытства. Кроме Люциуса в таком состоянии, каком уж есть, мне необходимы сведения и козыри, которыми я воспользуюсь при разговоре с директором. Не люблю плеваться ядом беспочвенно. Подобная халатность начальства должна караться. А потеря чувства страха искажает реальность. Чтобы вернуть страх, я должен быть уверен в себе. Затем он прижал большой палец к переносице девушки. Цисси невольно скосила глаза к носу. В этом положении, когда ее взгляд оказался сфокусирован, будто клубок киноленты с бешеной скоростью завращался в обратную сторону. Она понимала, что не сможет сопротивляться, попытка будет бесполезна. Конечно же, он не остановится и извлечет на свет все постыдное, все те несчастные моменты, что оба успели по горячности нажить. Показ тем временем оборвался на глухом падении тела за спиной. Адея вышла из владений Помфри в тот же день. — Безрассудно, глупо и любопытно! Почему вы полагаетесь на физическую силу? Где была ваша палочка? Потеряли? Досадно, глупо… И, я надеюсь, не повторится впредь. Нарцисса дрожала так, что подпрыгивала на ровном месте. Она могла ожидать чего угодно, только не отповеди. Но странный, такой надменный и холодный волшебник внезапно прижал ее крепко, не думая о ссадинах и синяках, и провозгласил: — На самом деле так и надо! Бейся до последнего! Средства не исчерпываются магией. И если есть в том жизненная необходимость, Малфой будет грызть глотку собственными зубами. Потому действия сына и признаны необходимой самообороной, в то время как они караются, будучи преступлением не менее тяжким. Но лучше бы, безусловно, не выделяться и не привлекать лишнего внимания! — закончил он на странной, противоречащей сказанному ноте. — А где он? Ну тот… — она не могла подобрать слов для выражения своей ненависти. — В госпитале, под стражей, до выяснения всех обстоятельств, — не без гордости в дрогнувшем голосе отвечал будущий свекор. Когда он поднялся и пошел в сторону собственного сына, Нарциссе подумалось, что подглядывать будет некрасиво. Скрежеща зубами, она перевернулась на другой бок, ощущая ломоту во всем теле. Потому и не видела, как взрослый и такой рассудительный обычно маг давит спазм в горле, прежде чем прикоснуться губами к затылку своего ребенка. Как только все визиты окончились и Помфри проверила состояние подопечных, Нарцисса вновь ощутила себя на подъеме. Виной тому были несколько оброненных машинально слов. В частности, молодая колдомедик предрекала скорое пробуждение. Не видя или не обращая внимания на интерес со стороны второй жертвы, она дала прогноз на заживление ноги. По ее монологу можно было понять, что она не ожидала столь скорого результата. Еще бы, в нем бродила щедро перелитая сила двух не самых последних магов. Не хватало только одной капли на чашу весов. Дождавшись ухода школьного медика, Нарси присела рядом и интенсивно потерла руки, разогревая. Но тут же передумала и сделала по наитию то, чем впоследствии приходилось заниматься не раз. Она легла рядом, прижалась как можно теснее, и три слоя ткани не были тому помехой. Нарцисса почувствовала, как ее собственная магия, движение которой почти невозможно было уловить, если не заниматься специальными технологиями медитации и самопознания, ровным полем покидает тело и обволакивает объект приложения сил. Это было тяжело и странно, ей показалось даже, что сердце дало сбой. Но уверенность в пользе своих действий могла перекрыть любую усталость тела. Цисси почувствовала, что Люциус заворочался, и тихонечко перебрала волосы на его затылке. А в ответ услышала такое повседневное: «Привет»!

***

В глаза друг другу три мага предпочитали не заглядывать. Двое из них были легилиментами и опасались наглядной демонстрации следующего хода, назревшего в уме. А Сигнус Блэк III просто ощущал, как напряжение отпускает. Волноваться за дочь, и не только за ее физическое здоровье, возможную потерю невинности, но и за рассудок, было куда более тяжким бременем. Уж способность отмазать малолетнего героя от суда, пусть бы он убил этого гада, а не просто чуть подержал на грани возможности воспринимать боль и не свихнуться, не вызывала сомнения. И Блэк мог понять, конгломерат каких чувств не дает покоя Малфою. При данных обстоятельствах быть отцом дочерей оказалось сложнее. Дамблдор тем временем рассматривал с разных ракурсов собственные невеселые перспективы. Неизвестно, что эти двое могли от него потребовать. Женщина закономерно просила снисхождения, стояла на коленях. К ней можно было испытать жалость. А тут?.. Тут доминировало чувство беспомощности. «А, пообещаю, что попросят…» — долгом жизни не ему было откупаться. — Способность выживать в любые времена помогает приобретению авторитета, — медленно проговорил Абраксас, с молчаливого согласия Сигнуса нарушая тишину в кабинете директора. — Одиннадцать веков наша семья пробовала воплотить в жизнь самые разные способы выживания, придя к мнению, что единственным верным является контроль над вечным эквивалентом благополучия. Это не сила, не магические источники или особые знания, но без этого не живут. У меня есть достаточно эффективные рычаги давления, способные отвратить от вашей персоны, директор, и сего уважаемого учебного заведения, которое я сам окончил, подавляющее большинство магов в этой стране. Это будет тяжело, не спорю, но это будет первой опорой, выбитой у вас из-под ног. Вы удивитесь, как перекрывают кислород маленькие кружки из презренного металла... Вы умный и прозорливый человек и не можете не понимать, что я желаю отныне знать не от третьих лиц все, что может показаться подозрительным, двусмысленным и опасным. — От кого же? — спросил Дамблдор, пожевав губы. — Кто должен поставлять вам информацию? Альбус был намного старше и сильнее этого мужчины и не мог бояться его по-настоящему. Но навредить старший Малфой мог изрядно, как и обещал. Угрозы этого мага никогда не звучали, не подкрепленные уверенностью в успехе. — Я не удивлю вас! — он улыбнулся приторно. — На самом деле я говорю о пустяке. Полагаю, что Люциус и так был самым перспективным кандидатом на должность старосты. — О, ну так это вопрос решенный… — Дамблдор не на шутку удивился, что ему предлагают осуществить собственные планы. У него и без того не было иной кандидатуры на примете. — Я только говорю о расширении полномочий и его слове. Он называет черное белым. И все радостно считают так же. — Но это, как минимум, не оправданно в силу его возраста! — Альбус усомнился в услышанном. — Кого же вы воспитаете таким образом? — Я воспитаю... воспитал очередного Малфоя. Вам не обязательно знать, какие права и обязанности мы делим, сосуществуя с сыном. Но воспитанное доверие между нами дает вам гарантию того, что его мнение подвергнется уместной степени контроля с моей стороны. — А вам-то это зачем?! — совсем смутился пожилой маг. Многолетняя привычка к формированию взглядов и умов молодежи сейчас подвергалась насилию и перехвату полномочий. — Перспективно, — отвечал Абраксас, имея на этот счет кое-какие свои соображения. Не столько эта досадная, опасная для жизни неприятность заставляла его сейчас поступать не совсем честно. Новые веяния на старый мотив и вновь возобновившаяся деятельность одного одиозного мага не давала покоя. Реддл объявился в поле зрения магической аристократии, напористо ища поддержки, формируя тылы, вербуя и привязывая бессовестным образом соратников. Он доберется сюда. Единомышленники куются с младых ногтей. Препятствовать этому было страшно и опасно для жизни и здоровья. А что предотвратить нельзя, следует в равной степени контролировать и пестовать. Это было дурно, неправильно в корне, влекло за собой массу пагубных последствий. Однако не можешь противостоять — возглавь. Пусть старый политик формирует вкусы и умы тех, кому сумеет привить свой взгляд. Но позволить поставить под удар тех, кто мог быть ему потенциально полезен, Абраксас не мог. Две силы должны были сосуществовать в возможном равновесии. Сдерживать, а не наращивать агрессию было единственным путем к гармонии. Он не мог действовать иначе, как методом логики и рассудительности с возможным просчетом вариантов. И он точно представлял себе, кто встанет на сторону новой политической силы. Потому контролировать поведение их детей в стенах школы было первейшей необходимостью, в частности, чтобы избежать притеснения и явного выгораживания противоборствующего лагеря. И придержать прыть тех, кто встанет в ряды клейменных. Несколько последних бесед, произошедших после отъезда сына, довольно ясно рисовали будущее. Уйти от прямого ответа удалось. Абраксас витиевато обозначил свою готовность и сочувствие взглядам нового лидера, метящего в диктаторы. Только уверенности не было. Той самой, при которой он окончательно шел на рискованные сделки. Пока все было не так плохо. И Малфой-старший умудрился пообещать в обозримом будущем непомерно много — контроль над системой образования в лице своего сына, которому не откажут в должности не много не мало главы Попечительского совета. Подобные авантюры не готовятся сгоряча и на коленке. Оставалось всего-то несколько лет. Ближайшие из них Люциус должен был провести, намотав на пальцы невидимые ниточки, приводящие в движение систему в единственном в Британии учебном заведении для юных магов согласно своим, пусть и невеликим, полномочиям.

***

Нарцисса сидела в садике на скамейке, в тени той яблони, что подарила им первое соприкосновение интересов. На лето их разделили, как и в прошлом году. Переживать два с половиной месяца порознь было тяжело. Счастье быть рядом никуда не делось. Медленно, но верно оно перерастало в привычку, что было отнюдь не плохо. Но пережитый вместе ужас, чудеса энергообмена, ее поддержка и способность выносить его излишнюю прагматичность и перфекционизм сделали свое дело. Юноша и девушка окончательно превратились в сошедшиеся части головоломки. Нарцисса с удвоенной силой взялась за чары, желая превзойти все возможности своего организма и отвлечься. Но не каждому дано прыгнуть выше головы. Блэк почти определила границы своих способностей на данном этапе и приуныла. Отныне она знала, к чему приводит слабость одного звена. Думать о череде грядущих опасностей не хотелось, но иначе не получалось. Слишком свежо было воспоминание. — Придет когда-нибудь и твое время попирать ногами врагов, — восторгаясь ее подвигами, сказала Белла. — Придет время, и тот, кто нуждается в твоей поддержке, еще отблагодарит тебя сторицей любовью и взаимопониманием, — чрезмерно романтично поучала Андромеда, чья деятельность стала далеко не такой явной и однозначной, как раньше. Сестры выросли. Они стали существовать в трех параллельных мирах, периодически взаимодействуя. То, чем занималась Белла, ни в какие рамки не лезло. В конце концов, она не без гордости продемонстрировала помимо браслета магического брака украшение совсем иного рода. И ни на ком этот череп со змеей не смотрелся столь уместно и органично. Старшая из сестер Блэк так увлеченно говорила об идеях господства чистокровных, что находила единомышленников. Тень безумия мелькала в ее глазах. Ее попросту побаивались. Нарцисса лишь краем сознания вдавалась в подробности политических веяний, не находя их предосудительными. Ей было все равно. Все меркло пока перед силой малого возраста. Они не были себе хозяевами. Хотелось всего и сразу, сегодня, а не завтра. Хотелось поскорее вырасти, как никогда до этого. А потом уж и определиться с жизнью и взглядами. На дорожку приземлился знакомый почтовый филин. Покрутил ушастой башкой и избавился от послания, не требуя ответа. Нарцисса развернула письмо. «В доме три камина открыты для передвижения сетью. Если ты просто назовешь адрес, то попадешь в первый приемный зал, но это на случай крайней спешки, или по забывчивости. Второй, «рабочий», открывается в кабинете отца. А вот третий — в уединенном месте. Приходи в гости. Замаскирован он тоже не ахти. Называется «приватным»… Встречи через него оговариваются дополнительно. Считай, оговорили!» Нарцисса поднялась и бегом ринулась в дом. Вышедшая замуж Белла жила в Лестрейндж-холле. Андромеда пропадала все чаще, особенно когда родителей не было дома. Кот из дома — мыши в пляс. Препятствий на пути к камину не было. Цисси понимала, что свидание не может продлиться долго. Сама инициатива щекотала нервы. Она бросила горсть летучего пороха и, содрогаясь от собственной смелости, назвала указанное место. В помещении было темно и прохладно. Это в летний-то день. Она попыталась позвать нареченного, только язык не слушался. Протянула руку перед собой и немедленно наткнулась на молчаливого Люциуса. — Почему ты молчишь? — она все еще не могла перенастроить зрение после яркого света и ощупала его лицо, словно слепая. — Сейчас скажу что-нибудь. Я боялся, что ты не придешь, что ты придешь раньше, чем сюда приду я. Испугаешься и забудешь, что помещение можно осветить. — И правда! Дай света! — она прильнула, пряча лицо и не желая больше ломать глаза. — Смотри… Но вместо люмоса на конце палочки между пальцами пробежали словно разряды статического напряжения. А на полу поблизости зажглось несколько зыбких призрачно-голубых огоньков. — Красиво! Что это? — она почувствовала непроизвольную тягу к этому свету. — Это похоже на болотные огоньки. Не трогай. — Рисуешься?! И тебе не страшно? — Нарцисса цеплялась за его руку, двигаясь на свет, который вел их, не торопясь и не исчезая. Только слышно было постукивание трости о камень. Люциус продолжал пользоваться красивым аксессуаром, хотя в нем уже не было особой необходимости. — Мне просто хотелось так показать тебе, что в темноте со мной бояться нечего, — он толкнул какую-то преграду перед собой. В лицо ударили тепло и свет летнего полудня. Они стояли в искусственном гроте, которым заканчивалась длинная, заросшая лесом насыпь. Множество птиц перекликались на разные голоса. Их и впрямь тянуло к этому месту. — Ну и что… — она смотрела в прозрачные серые глаза и понимала, что вот и все, другого-то не надо. — Надо-надо, — он напомнил, что не все ресурсы были исчерпаны. — В жизни еще ой как много чего надо! Я звал тебя, чтобы похвастаться. Его уже выпустили и защитили магически. Именной! — Люциус извлек из кармана значок старосты. — Ух ты! — Нарцисса сочла предлог великолепным и выверенным. Она встала на цыпочки, прижалась к его изогнутым в надменной улыбке губам. Получила отклик и замкнулась окончательно на его персоне, что не мешало через пару минут задать очередной вопрос: — И что ты сделаешь первое, достойное великого Малфоя? — Подтяну дисциплину! — он вновь направился к замаскированной двери, вызвав на этот раз маленький скупой огонек люмоса на острее палочки, а пустую трость заткнув под мышку.