Расчет

Их было три сестры Блэк. Тогда как на самом деле Блэков было намного больше. Могучее древо охватывало своими ветвями и роднилось практически со всеми более-менее значимыми чистокровными родами магической Британии. В этом были и сила, и увядание магической аристократии. За века союзы становились относительно близкородственными. Малфой-старший провел достаточно много времени не впустую, сличая генеалогические древа, ища взаимосвязи и приток свежей крови к старинным домам. Стремясь, по сути, избежать имбридинга, он и желать не мог большего, чем здоровое потомство. А получилось, что его душа была спокойна и не реагировала панически даже на такие раздражители, как новоявленный диктатор. Ближе к пасхальным каникулам, на которые ученики традиционно разъезжались по домам, Нарцисса будто вспомнила о наличии у нее сестры, не закончившей Хогвартс и находившейся все это время бок о бок с ней. Но так далеко, как на другой планете, которую наблюдаешь в телескоп. Мирок под названием "планета Малфои" уже сформировался и не нуждался ни в постороннем освещении, ни в тепле. Сам себя обогревал, озарял, радовал и наслаждался самодостаточностью до такой степени, что можно было и призабыть о не разорванных пока близкородственных связях. В свою очередь и Андромеда, поглощенная совсем иным уровнем забот, не спешила приставать со своими проблемами, пока они не подошли вплотную и не водрузили свои флаги у ее осажденных стен. Она заканчивала обучение. ЖАБА были на носу, отнимая время и силы. Но все это ни в какое сравнение не шло с выходом во взрослую жизнь. В отличие от Беллы, определившейся самостоятельно и небезуспешно к пятнадцати годам, как и подобает потомственной аристократке, а уж тем более от Нарциссы, о которой «позаботились» с самого детства, средняя мисс Блэк была относительно одинока. Сыграл ли в том роль дурной характер, в котором родовые черты сочетались с индивидуальными особенностями? Или же Андромеда ждала, покорная родительской воле, не желая бередить сердце бесперспективными увлечениями? Но было так, что в свет она выходила свободной и одинокой. Не то чтобы возбранялось оглядеться: сообщество продолжало быть довольно тесным и закрытым. Любого представителя магического мира можно было встретить в магической части Лондона или на курортах, традиционно используемых для отдыха волшебниками, чтобы не скрываться от непосвященных. Можно было и вовсе объявить тайм-аут, попытаться разобраться в себе, жизни и призвании. Она не обязана была работать, но и садиться в клетку обязательного, навязанного брака можно было повременить. Цисси словно очнулась, когда у нее перед лицом колыхнулась копна каштановых неприбранных кудрей. Андромеда могла бы считаться самой красивой из них: не такая по-неаполитански контрастная как Белла, но и не настолько бесцветная и эфемерная, как младшая сестра. Она была полна жизни и страсти, удивительным образом нашедшей выход в вечно несогласной позиции. Не было на факультете человека, с которым она бы не пробовала пободаться по тому или иному поводу, изредка доводя дело до магической дуэли. Эта школьная стрельба подножками ни в какое сравнение не шла с «шалостями» старшей сестры, и все же среднюю Блэк побаивались, считая просто упертой идиоткой, не желающей считаться ни с чьим мнением кроме собственного. И люди, полагающие так, не далеки были от истины. На том и стояли Блэки всю свою жизнь. На раз выбранных позициях, на непризнании чьих бы то ни было авторитетов, кроме собственных. Тем интересней и неожиданней было обратить их на свою сторону. Обычно они оказывались верны и преданны, как боевые кони. — Меда, — Нарцисса расцеловалась с сестрой и попыталась сфокусироваться на ее персоне, что было проблематично при наличии Люциуса рядом. На этот раз наблюдательность не принесла Цисси ничего хорошего. Как только она смогла проанализировать посылаемый немой сигнал, вся благость мигом улетучилась. Выражение лица сестрицы говорило о таком душевном раздрае, граничащем с отчаянием, что впору было обняться и разреветься. — Не может подождать до дома? - промямлила Нарцисса, понимая, что, видимо, нет. На этих каникулах расставания с центром своей вселенной было не избежать. Она жила последние часы, вдыхая терпкий аромат счастья пополам с горечью быстротечной, обратимой разлуки, но стоит ли напоминать себе, как тяжело ей давались эти дни. Она бросила попытки отвлекаться на бесполезные пустые дела и либо занималась до исступления, либо вступала в переписку. Люциус оплачивал дорогостоящую скоростную соколиную почту. А иногда пообщаться удавалось и через камин. Таким образом, разделить их способны были только безотлагательные дела, которыми служили визиты к родственникам или инспекции молодого, но снискавшего уважение, дотошного и прагматичного Малфоя по своей части предприятий. Он совсем перестал ощущать себя мальчишкой и вел себя соответственно. Вздохнув, он пожал плечами и сослался на обязанности старосты, освобождая свое место. Немного возмущенная поворотом событий Нарцисса фыркнула и воззрилась волком на вечно все портящую сестру. Все равно становилось, что ее гнетет, можно было и понимание проявить, чем ни одна, ни другая не отличались. — Ну-у? — протянула Цисси недоброжелательно. — Не понукай! Я не лошадь! — оскалилась было Андромеда, начиная, пожалуй, еще грубее, чем обычно. Но тут же ее глаза потухли, уголки рта опустились в горькой гримасе. Она помостилась и уселась напротив, чтобы беседовать было удобнее, не поворачивая головы. Все говорило о том, что сестра собирается завести обстоятельную беседу не на пять минут. Но она молчала, только настойчиво разглядывая младшую и все больше мрачнея, как будто у мрачности могло быть бесчисленное количество градаций. — Как тебе нравится общество Люциуса? — ввернула она неожиданно. Нарцисса оглянулась, ища невольно причину настолько неуместному вопросу, граничащему со слабоумием. Но ничего отвлекающего и провоцирующего замечено не было. Купе занавешивали чары звуконепроницаемости и даже предусмотрительно — рассеивания внимания. Никто не рвался и не подслушивал. — У нас все довольно неплохо, — отвечала младшая Блэк безэмоционально, представляя, как густой пар под напором валит из ушей. — Отлично! — Андромеда будто на секунду отвлеклась, оправляя подол мантии. Но, когда она вновь подняла глаза, в них читалась сумасшедшая решимость внести, наконец ясность в свое поведение. Все дело в том, что не надо было обладать развитой интуицией, чтобы заметить: она завела связь. Почему-то интрижку свою Меда предпочитала замалчивать, и ее трудно было уличить. Цисси откровенно не знала, кто тот счастливец, что взялся сносить характерец сестры. Или же средняя Блэк становилась сама не своя, вот как сейчас, и демонстрировала покладистость, а может статься, и любовь была тому причиной. — Ты знаешь, — начала она издалека, — что родители устраивают весенний прием в честь этой новоявленной сладкоголосой вейлы, некоего самозваного лорда Волдеморта? — Знаю, что тетя с дядей уже выказали лояльность его взглядам и представили ему своих сыновей. Конечно, обошлось не без приключений. Сириус, вроде, нахамил, а Регулус лез на баррикады и флагом размахивал. Но там была только Белла, и, как всегда, одна. — Если бы ты побольше вникала в дела семьи, то знала бы, что принято было решение разделиться и не сливаться единым кланом, чтобы лишний раз поднять бурю в стакане вокруг вышеуказанной персоны. Чем больше раз будет сказано: «Сладко-сладко…» — теперь уже ее очередь была оглядываться, — тем скорее все поверят, что так оно и есть. — Я заручена. И эта маленькая формальность налагает на меня кое-какие обязательства относительно семьи, что уже признала меня своей частью. Я не могу разорваться! — воскликнула Нарцисса. — Но ты все еще формально Блэк! — надавила Андромеда, не сбавляя оборотов разговора. — И что ты от меня по-блэковски хочешь добиться? — зловеще прошипела Нарцисса, даже приобретая мимолетно змеиные черты. Кончик ее языка молниеносно высунулся меж сжатых вновь плотно губ. — Мне надо знать, куда смотришь ты. Уйдешь ты из семьи или останешься? — Меня мало заботят эти дела, — совершенно честно призналась Нарцисса. Она не пыталась выработать свою позицию, размышляя о представленных идеях, о которых много судачили, опосредованно. Применительно больше к персоне Люциуса, который уже был что-то должен. Должен изобразить, надорваться, а в итоге послужить на благо чьих-то идей. Так ей виделась перспектива, довольно подробно обрисованная Малфоем, выбравшим свою юную возлюбленную в качестве не только опоры, но и помойки для своих переживаний. Так или иначе, она должна была начать жить их интересами. Волею судеб Нарцисса знала довольно много, для построения собственных умозаключений. Но все они были направлены на создание крепких доверительных отношений между всего-то двумя людьми, а не целым миром единомышленников. — Ладно, — Меда обреченно махнула рукой: мол, что возьмешь с этих зашоренных павлинообразных. — Я задам более конкретный вопрос. Как ты относишься к полукровкам? — Полукровные волшебники, — начала Нарцисса довольно занудно, — плод союза волшебника и маггла, вне зависимости от того, кто являлся в нем волшебником, а кто магглом. — Да уж… — сестра развеселилась. — Мы тут не лошаков и мулов обсуждаем, а людей! — Таким образом, путь передачи способностей вполне очевиден. У меня есть полукровная подруга на курсе, — она чуть потупилась. — Сил у них ничуть не меньше, но они частенько знают о маггловском мире больше, чем мы, и не боятся его. Я считаю, в этом их неоспоримое преимущество. Однако же, — она вдруг неестественно выпрямилась и заправила распущенные волосы за уши. — Любой союз с магглом есть нарушение Статута о секретности. Чистокровные фамилии — хранители традиций волшебного мира. Я считаю любой союз с магглом мрачным скотоложством! — обрезала она. — Эк ты! Скота определенно в любую пору родилось больше, чем людей, — неопределенно выразилась Андромеда. Только выражение ее лица стало не постным, как когда она заканчивала перепалку, выходя из спора победителем, а еще более заинтересованным и сострадательным что ли. — Ну, а что ты думаешь о магглорожденных? — Это ошибка природы, мутация, говорящая о том, что нас становится все меньше. И магические способности прорываются таким способом, как опухоль. Они не готовы принимать наш мир, так и не становятся его частью. Министерство любезно предоставляет им возможность не свихнуться и обрести знания, которые нередко идут гиппогрифу под хвост. Я бы не стала называть их обидным прозвищем "грязнокровки", которое применяется неизвестно с каких времен. Это несколько не тот термин, что отразил бы реальность, с которой нам приходится мириться. И я счастлива, что факультет Салазара Слизерина не порочит себя пестованием выродков. На месте Министерства давно пора открыть резервации, в которые селили бы подобные экземпляры, дабы те не плодились и не приносили в свет способности, проявляющиеся искаженно и слабо. — Почему слабо? — обескуражено спросила Андромеда, заливаясь краской, но еще не такой явной, чтобы ткнуть в нее пальцем и уличить в недобром. — Труд… — продолжала философствовать неожиданно охотно младшая Блэк. — Трудом и собаку заставляют выполнять большое количество команд, когда она не понимает ни надобности их выполнения, ни обращенной речи, ориентируясь скорее на интонацию и набор звуков. Магия не льется через них. Им подходят практически любые палочки. Они не понимают закономерностей движения энергии, не чувствуют, что делают с ее потоком теми или иными манипуляциями. Хотя, — она вдруг усмехнулась, — и мне не все дается с легкостью. Но я понимаю свою магию, могу делиться ею просто так, не облачая в форму заклятия. — Правда? Лучше никому об этом не говори. И я не скажу. Нынче не поймешь, что обратят против тебя, себе на благо. Я… — она захлебнулась. — Должна признаться, что влюблена и не собираюсь отступаться от этого человека. Как по-настоящему влюбленная ты должна, обязана понять меня. Даже после того, как я услышала от тебя такое. И даже подозреваю, откуда ветер дует. Конечно, тебе идти рука об руку с этим человеком… И ты искренне хочешь этого. Мне видно. Но я не могу, не могу! Последовала короткая пауза, во время которой сестры вдоволь насверлили друг в друге дыр взглядами и чуть не подпалили одежду, таким мощным был выброс эмоций. — Ты знаешь Теда Тонкса с Хаффлпаффа? — продолжила она, почесывая нос, но не видно было никак иначе, чтобы она врала. — С чего мне знать поименно всех хаффлпаффских старшекурсников, разве только он играет в квиддич. А? — Нарцисса довольно искренне изобразила заинтересованность. В конце концов, сейчас она становилась обладательницей довольно тщательно скрываемого факта, перед которым даже уважаемых родителей не ставили. И она мысленно приготовилась к чему угодно. Первый вопрос отметал только самое страшное — маггл. Это был не маггл! Можно облегченно утереть пот под носом. — Он магглорожденный студент с Хаффлпаффа, одногодка мне… Магглорожденный хаффлпаффец. Нарцисса рассматривала и проворачивала на языке диковинное сочетание. Оно было настолько же уродливым и странным применительно к любви, к ее сестре, ко всем Блэкам вместе взятым, что достойно было выставляться заспиртованным в музее всяческих уродств. — Что же ты скажешь мне, дорогая сестрица?! — довольно пафосно вопросила опростоволосившаяся Меда. — По шкале твоих ценностей это — скотоложство? Или как?! — Нет, — Нарцисса осторожно поежилась. — Не так. Как минимум, он маг, и это не делает из него человека второго сорта. — О-о-о! — Андромеда закатила глаза. — Но, Меда, — Цисси робко попыталась изобразить подобие улыбки, когда внутри нее выл и бесновался целый обезумевший зверинец, а пол разверзался под ногами, рискуя сбросить под кофемолку безжалостных колес, — ты ведь не можешь не понимать, что родители не примут твой выбор. Ни одна из наших семей не примет! — А ты? Скажи мне?! — От тебя отрекутся, — вещала Нарцисса монотонно. — Выжгут твое лицо на семейном древе. Твое имя еще долго будет поминаться в проклятиях. Как ты думаешь, сделаю ли я что-либо подобное? Пойду ли наперекор семье? Меня пугают подобные перспективы! И если магглорожденным все равно. У них понятие о семье и роде подобно пыли под ногами, потому что они не принадлежат ни одному из миров, то тебя ждет много разочарования, страха и, возможно, даже боли. Не берусь утверждать. Только если твой Тонкс достаточно силен и добр, чтобы создать для тебя целый мир. Только тогда ты можешь рассчитывать на подобие жизни для себя. Она перевела дух, не давая вступить с ответной речью, чувствуя себя на невероятном подъеме, справедливой и помогающей бескорыстно. И, конечно, правой в такой степени абсолюта, которой вообще не существует. Богиней, учиняющей судьбу неразумной подопечной. — А ты не думала подождать и присмотреться к тому, кого тебе предложат родители? Не думаю, что папенька за относительным спокойствием Беллз и моими перспективами позабыл о твоем существовании. — Так Малфоев-то всех разобрали! — внезапно беззлобно пошутила Андромеда. Нарцисса расхохоталась в ответ почти истерически, не желая прощаться с сестрой на минорной ноте и во что бы то ни стало разузнать все поподробней. — Ладно, брось. Не будем заранее убиваться. Расскажи мне лучше, как вы познакомились и что это за золотник такой, что не убоялся тебя? Так я буду хоть немного спокойна. — В том году… — лицо Андромеды смягчилось. Воспоминания доставляли ей удовольствие. Одному этому невозможно было не радоваться. — Да и летом тебя все куда-то носило… — Во-от, — потянула она. — Мы стали довольно часто пересекаться. Он пытался заговорить со мной. Сначала я подумала, сумасшедший. Да так оно и есть. Изменил свое расписание. Задавал вопросы не глупые, но вскоре я сама поняла, что он не из наших. И знаешь, ему все было интересно. Он готов был терпеть мои поддевки. А потом, однажды, ты ведь не очень интересовалась моей жизнью, он вступился за меня. Я не нуждалась в его помощи. Это был тренировочный полигон, попрыгать, размяться. При зрителях, тем более. А он встал и загородил нас щитом. И вдруг сказал те слова, от которых я не могу отвязаться. Сама бы лучше не смогла. «Нет большого ума в том, чтобы выяснять отношения с женщиной врукопашную. Это не делает чести ни ей, ни тебе. Любой конфликт следует пытаться разрешить словами. А если не осталось слов, так найди мужчину, что вступится за ее честь или ответит за дерзость». По правде сказать, я задергалась. Он самовольно набивался ко мне в рыцари, чего я не терплю. Меня понесло. Я наговорила глупостей, что не нуждаюсь в сопливых. А он просто взял меня за руку и увел. На глазах у всех. Так что не осталось сомнений: мы пара, и он имеет на меня какие-то права. И мне это понравилось, так и должно быть. Плечо - вот что я хотела почувствовать. Не насилие, не власть, не вспышку страсти. Стену! Было поздно. И мы не разошлись по спальням. Тед повел меня к Черному озеру. Таким образом, мы нарушали еще с десяток школьных правил. Я начала ругаться вновь на чем свет стоит. Спросила, как теперь он собирается преподносить свою выходку и чинить мою вконец запятнанную репутацию. Ну и ты догадываешься… — Он признался тебе в любви и позвал замуж! — А-ха… А когда я осмеяла его, просто сказал, что не боится меня и всех моих родственников, что готов доказать это. А также готов ждать и завоевывать мое внимание, что я могу выдвигать свои условия. — И ты, конечно, знатно поиздевалась над парнем? — Да, собственно, нет, — взгляд Андромеды заблуждал, а голос стих. — Он и без того успел увлечь меня. Мне не нужно было придумывать испытание. Главное испытание преподнесет скоро сама жизнь. И я надеюсь выдержать его. Нарцисса пересела, крепко обняла сестру. Несколько секунд подержала так, будто пытаясь запомнить. Вспомнить все, что связывало и разделяло их одновременно за годы. У них не было иного выхода, как разбежаться по разным углам, раствориться в чужих семьях и поддерживать только формальное общение. Так почему этому было случиться не так и не сейчас? — Как бы все ни сложилось, со временем заботы и семьи заставили бы нас общаться еще реже. Но запомни, я не приемлю твой выбор, не понимаю его и не стану препятствовать любому самому жестокому решению семьи. Я не Блэк, я - Малфой! Так! И поступать буду как Малфои. Я сделаю то, что выгодно мне и не запятнает репутацию семьи. На благо семьи! Какую бы тень ты ни попыталась на нее бросить. Андромеда поклонилась церемонно и вышла. Как только она появилась в коридоре вагона, который нервно патрулировал Малфой, как только средняя сестра Блэк с высоко поднятой головой прошла мимо, не удостоив его и кивка, Люциус все понял и поспешил успокаивать истерику. К вящему удивлению Люциуса, Нарси сидела, уставившись в окно. Ни прямой ,как палка, спины, ни особо сгорбленных плеч - поза ее была расслабленной. Так и повернулась она спокойно и с улыбкой, в которую скатывались бесконечные беззвучные слезы. Похоже, она сама не понимала, что плачет. Только когда Люциус пристроил ее на коленях, свернув в компактный кренделек, Нарциссу затрясло. — Мы больше не увидим ее! — выразилась она коротко. — Что же это за ритуальное самоубийство? — попробовал он разрядить атмосферу мрачной шуткой. — Иногда любовь это — самоубийство, — пояснила Нарцисса. — Ну нет! — отмахнулся Люциус и спросил: — В этом котле варятся двое? — Да, — Нарцисса шмыгнула носом. — Значит, им не будет скучно.