Галеон "Желтый Демон"

- Мне следует уехать. - Мэйбл, постой! - Пасифика схватила подругу за руку. - Ты не можешь покинуть меня прямо сейчас. - Я обещалась вернуться как можно ранее. Пойми же, сердце кровью обливается смотреть на тебя, а зная, что тебя и не поддержат должным образом.... Не могу рушить обещания. Я вернусь тогда, как это станет возможным. Ты веришь мне? - Верю, - Нортвест медленно убрала свою руку, и Пайнс, еще немного задержав взгляд, быстро покинула комнату. Девушка осталась со своим горем одна. Истории, что они поведали друг другу, заставили ее еще раз проклясть себя за то, что она сделала. Как можно было попасться в эту ловушку? И почему она дала себя в нее поймать? Не были такими сладкими слова, чтобы просто согласиться. Одними губами Пасифика произносит: "Судьба, не иначе", - и сжимается, подавляя крик горести. Тихие всхлипы разносятся эхом по комнате, холодные капли катятся по ее лицу, падая то на платье, то на открытую кожу. Отчего-то ей верится, что Диппер больше не вернется. Только ей не известно, будет ли он жив. Нортвест жутко хочется верить, что он будет жить. Даже если юноша будет исчезать в морских странствиях, она будет ждать его. Будет ждать и верить, что скоро настанет их долгожданная встреча. "Я чес­тен, ведь я же ос­та­юсь джентль­ме­ном и че­лове­ком сло­ва. По­верь­те, мад­му­азель, Вы не огор­чи­тесь в том, что зак­лю­чите со мной па­ри". Он был так уверен в своих словах... Наверно, его уверенность способна передаваться. Ведь верно, он капитан, он обязан уметь вести за собой людей. Игрок в чужие жизни, король любой фигуры на шахматной доске. Он был охотником, а девушка оказалась лишь одной из жертв, что пали под его серебряными пулями твердой уверенности. Но и этот король был истинным джентльменом, вел себя с дамами так, как принято в высших кругах: приветствие с легким поклоном, комплимент даме, улыбка. Он был идеален в этом, словно родился в высших кругах. Такой человек не мог быть на улице все время. Диппер рассказал сестре, а та передала Пасифике, что он напевает одну из церковных мелодий. А еще он верен Деве Марии и наверняка убежден, что она ведет его по сложному жизненному пути, что он не мог выбрать для себя сам. Кто был на самом деле Билл Сайфер знал только он сам, делиться, скорее всего, ни с кем он не собирается таким. "Одна ведьма нашептала". - Как можно, думая, что живешь под покровительством Девы Марии, приходить к ведьмам?.. - спросила девушка у комнаты, будто та могла ей ответить. - Какой смысл приходить к ведьмам? Разве небу нет дела до такого? Но небу всегда есть дело до того, что делают люди. Оно смотрит. Смотрит, когда чумазый мальчишка молит помочь ему. Наблюдает, когда самый правильный медленно сходит со своего пути... А еще оно не вмешивается. Зачем мешать, если даже помочь ты совсем и не в силах?

***

Казалось, вся вода на свете слышала людей на галеоне. Члены команды, перебивая друг друга, пытались рассказать что-то, рассмешить, что довольно-таки удачно и получалось. Билл сидел на лестнице и только поворачивал головой на тот или иной разговор. Дипперу было совершенно неизвестно, как Сайфер мог вообще что-то услышать, ведь такого гула он не слышал уже довольно давно, учитывая, что всех пиратов этой команды он видел сегодня раза по четыре, и то как минимум. Как небольшое количество людей могло создавать такой шум, будто началась ярмарка в крупном городе, совершенно неизвестно. Может, и Билл не мог разобрать всех слов, а смеялся над очередной грязной шуткой сидящего неподалеку Николя. Вот кого, а именно этого пирата, казалось, было слышно отовсюду - его басистый голос и низкий хрипловатый смех можно было использовать для пыток, по мнению юноши. Снова речь начала заходить о Пирилоне: кто-то восхищался ей, кто-то говорил обратное, у кого-то даже язык не повернулся сказать о ней что-то внятное. Может, все это и было связано с отвратительным ромом из грязных и даже немного гниющих кружек. Но у Пайнса была версия и интереснее: ведьма была связана с кораблем не только своими благословлениями на плавание. Вдруг наложено какое проклятье на капитана и его команду? Говорят, моряки бояться этого больше, чем смерти, ведь от такого только ведьма и убережет, полосами не спасешься*. - Кто такая эта Пирилона? - задал вопрос Диппер, и все тут же замолчали, медленно повернув голову на него. - Кто эта чертовка? - совершенно спокойно задал свой вопрос Билл, будто говорил в пустотой. - Я расскажу вам кое-что. Лоскуты ткани, разноцветные, безвкусные, разбросаны по полу, шторы висят лишь наполовину, и все, что находится не "в воздухе", совершенно грязное, в каких-то странных пятнах, что тоже казались совершенно безвкусными на общем фоне. Не комната, а сборная по неверным частям картина из странных и уж очень хаотичных мазков кисти в неумелых руках простейшего дилетанта. В этой комнате нет хозяина, и вещи взялись "править" самостоятельно. Нельзя сказать, что они так замечательно справляются сами, но вернуть хозяйку не могут: гордость не позволяет. Молодая ведьма была жутко обижена очень давно и просто покинула это место. Никто уж и не знает, как она. Да что там говорить, имени ее уж и не помнят. Осталась только старая картина этой молодой девушки в треугольной шляпе и с метлой в руке. Ее темные волосы чуть растрепаны, светлая кожа на лице в чем-то измазана, большие зеленые глаза светятся счастьем и задором, а их вечные переливы то к голубому, то к карим завораживали (это очень хорошо помнили любые вещи из ее комнаты). Сказать по секрету, она - ведьма - тоже тоскует по тем лоскутам, что не казались безвкусными, по тем шторам, что всегда были "в воздухе" и чище слезы. Все всегда было прекрасно, пока она не покинула то место. С того момента она долго роняла слезы, а потом нашла заблудшего путника и повела его по Судьбе, влюбившись. Сайфер ходил между сидящими на палубе, совсем притихшими пиратами. А в конце своего рассказа резко остановился и повернулся на Диппера, что ловил каждое слово. - И имя ей - Пирилона, - закончил он, будто внезапно обрубил конец веревки. Все это было похоже на неправильную сказку или на недописанную книгу, у которой давным-давно должно было появиться логичное продолжение, но все так резко закончилось и так быстро появилось подтверждение, что это конец, что хотелось только возразить. Пайнс внутри себя чуть поежился от резкости смены: теплый голос стал каким-то жестким, чуть прикрытые глаза сейчас внимательно следили за каждым движением того, на кого глядели, пальцы заламывали друг друга до болезненных ощущений, заставляя белую кожу алеть. Чего юноша точно не мог ожидать, так это именно такой смены. Откуда такая резкость, если еще минуту назад капитан был, можно сказать, влюблен в это повествование о молодой ведьме? Пирилона сумела так измениться, что перестала доставлять прелестное удовольствие разговоров о ней? Или само это имя заставляло Билла мгновенно превращаться в настолько отстраненно-жестокое существо? С опаской Джон тихо подошел к Сайферу и положил ему руку на плечо. Глаза капитана дернулись, и их желтизна стала какой-то более живой, чем когда он, не отрываясь, смотрел прямо на юношу, даже не моргая. Смит будто вывел его из некого транса. Наверно, Пирилона все-так наложила какое-то проклятье на этот корабль. А именно на капитана, потому что не существует таких людей, как Билл Сайфер. Капитану что-то быстро прошептали на ухо, и он резко залился каким-то безумным и странным смехом, будто никогда не был здоров. Он слегка задыхался, будто воздуха не хватало совершенно, а еще раздавалось какое-то странное клокотание. Только чуть отойдя от того состояния Билла, Диппер начал слышать смех остальных членов команды. Кто-то уже утирал слезы с глаз, кто-то постоянно хлопал себя по щекам или ноге. Первым остановил свой смех Билл, откашлялся, чуть опустив голову, и сделал еще один глоток рома. - И имя ей - Пирилона, - снова повторил он, повернув голову на море.

***

- Ах, милая, мои соболезнования. Пасифике на плечо легла маленькая ручка, от которой девушка дернулась, резко развернувшись. - Вы напугали меня, миссис Вальтер, - чуть сдавленно проговорила Нортвест в ответ. - Прошу простить. - Позвольте уточнить: соболезнования? - Птицы на крыльях принесли, что отстранили Вашего жениха со службы. Тише-тише, никто больше не знает. Что же я, право, рассказывать всем буду? - Сердечно благодарю за такое, но откуда Вам сталось узнать, что он был отстранен? Чьи слова прилетели к Вам так... скоро? - Верно говорят, что адмирал болтлив, - покачала головой женщина и села рядом. - Да и жена его такая, что все, что захочешь, возьмет и расскажет. - Что же Вам она еще рассказала? Расскажите, что угодно Вам отдам! - Господь спаси, не надо мне ничего! Да вот слушай внимательно: сказала, в лодку он садился. - Так на морскую службу его отправили, - быстро проговорила девушка. - А говорила, что с пиратами. Что же за служба такая, что с пиратами на одном корабле быть? - Упаси, не пираты это! Никогда не поверю! Лжет! Нагло лжет! Долго Пасифика опровергала все, что связано с Дипером и пиратами, а потом уж ее знакомой стало проще согласиться, чем продолжить этот спор. Адмирала жена теперь была не только грязной сплетницей, но теперь и наглой лгуньей. Удивительные титулы на одной женщине, что была просто одинока, находясь все время сама с собой, так еще и вечно знающей и твердящей правду. Как только люди не готовы спасать свою и родных шкуры, лишь бы не попасться подо что-то. Удивительный полет в никуда. - На самом деле, мне жаль моряков, дорогуша, - невинно хлопая ресницами, проговорила женщина. - Их прекрасная любовница - море, которой они редко изменяют. - Он вернется домой, я знаю. - Вернуться-то он, может, и вернется, но сердце его уже будет кусочками принадлежать той самой синей любовнице с белоснежными, пленяющими своим шумом стрелами-пеной.

***

- Что такого в этой Пирилоне? - Ты уже спрашивал, - улыбнулся на этот вопрос Джон. - А ты уже отвечал, я знаю. Но что-то ты так и не объяснил ничего. Это, как мне стало ясно, ведьма. - Не называй ее ведьмой. Колдунья. Ведьмой ее только Билл и кличет, чем имеет наглость обижать эту девчонку. - Она молода? - Сказал бы, если бы знал точно. По ней и не сказать. Говорит, стара, а по виду молода и красива, будто вечно в молодильном источнике купается. А до источника мы так и не доплыли. - В каком смысле? - Пирилона не пустила дальше половины дороги. Поистине ведьма, чуть капитана не погубила. "Желтый Демон" никогда не останется таким, каким должен быть, если Сайфер перестанет стоять на нем, как капитан. Да и некому тут за галеоном приглядеть. - А ты? Ты вполне можешь сойти за капитана. - Говорит в тебе твоя юная глупость и первый выход в море. Я и в моряки не гожусь. А теперь взгляни на Билла, - Смит указал рукой на капитана, который пустыми глазами рассматривал что-то вдалеке и только потом поднял подзорную трубу, чтобы рассмотреть поближе. - Вот таким должен быть капитан. - Я тебя совершенно не понимаю, - Диппер откинул голову назад, прикрыв глаза. - Ты меня еще поймешь. Но одно о Сайфере я тебе скажу точно - он никогда и никого не любил. Даже самого себя. - По нему и не скажешь. Ведет себя довольно самодовольно. Джон пожал плечами и протянул: "Может, я тебя и обманул с его любовью". - Пирилона? - Нет, совершенно нет, - рассмеялся Смит. - Дело не в ней. - А в ком? - В Смерти, юноша. Дело в ней, родимой. Дело в этой некрасивой концовке любого человеческого начала. Наверно, он влюблен в нее больше, чем в собственную жизнь. - Ему не позавидуешь с такою любовью. - Наверно, гораздо лучше любить Смерть, чем влюбиться однажды в грязного душой человека.