***
Диппер закончил рассказывать все, что его волновало, Джону, как резко опомнился и добавил: "И еще это "Сосенка". Это еще что такое?! Деревом называть человека!" - Не называет он тебя деревом, - Смит откровенно смеялся. - Это просто прозвище. - Просто прозвище? Джон, ты совершенно точно сходишь с ума, - Пайнс помотал головой, будто отрицая свои собственные слова. - Это же просто возмутительно! - Что возмутительного в прозвище? Диппер, клянусь Богом, ты преувеличиваешь! Юноша не находил совершенно ничего смешного в том, о чем говорил. И думал. В основном он, конечно, думал об этом. Нельзя же сказать Биллу напрямую, что он вместе с этим прозвищем может катиться ко всем чертям. Об этом, нельзя отрицать, тоже были мысли, и подобные раздумья стали посещать уже довольно давно его упрямую голову. И она, в отличие от головы Сайфера, была еще и лохматой, что стало даже наводить какое-то злое настроение. Капитану что ветер, что вода поутру - все побоку. Казалось, что нужно пиратам, чтобы поддерживать гигиену - или наоборот увиливать от нее как можно ловче? Оказывается - тяжелый сапог капитана, если тот вдруг покроется белесым от морской соли или просто начнет становиться чуть грязнее. Желтые глаза были как-то легко переменны от сонного умиротворения до яркого мороза. На все это Диппер старался не обращать своего пристального внимания или просто не попадаться на глаза, пока он драит палубу из-за очередного проигрыша в карты прошлым вечером в трюме. Основное соперничество шло между самим юношей и Николя, молодым парнем, лишь на несколько лет старше него самого. Молодая кровь все время твердила о расплате и вновь и вновь заставляла влезть к карточное сражение. Впервые его тяготила чужая прославленность в таких победах, и хотелось сдвинуть корону этому несносному шуту без костюма, в коем он был бы смешон. Где-то там, под самыми ногами, в коем месте и томилась эта победа у плута, казалось, плыли облака алого заката. Пред всеми святыми падать туда, откуда вытаскивал его Француа, было постыдно. Весны умеют прощать ошибки, но не пираты - вот они-то точно ничего не прощают. - А если капитан узнает, что ты... - Да плевал я на того труса! - рассмеялся он в ответ. - Наш капитан даже хуже того старикашки с "Бледной Элизабет". - Капитан Мойл не так худ и стар, как ты смеешь себе позволять говорить, - отозвался Джон. - Смитти, я думал, ты нянчишься с Сайфером, - усмехнулся Николя. - Я ему не мать и не нянка, - фыркнул Смит, откинув темную прядь с лица резким движением головы. - Раз ты так говоришь, не задуматься ли тебе об этом чудном человеке? Ах, прости, совсем голова моя худа нынче, запамятовал, что Льюи та еще нянечка для тебя. Трюм загудел от тяжелого хохота, а вот Николя и тому названному было не до смеха. Льюи было найти легче легкого: он вечно ходил за Николя, словно был его тенью. И даже сейчас он сидел подле своего гремучего валуна, трясущегося от кипящей злости. А сам молчал, боялся. - Тебе бы вырвать язык, Смитти, - зашипел Николя и медленно поднялся с места, осадив за плечо Льюи тяжелой рукой. - Ты совершенно ничего не знаешь о людях, сидящих здесь. - Твое мнение могут разделять, но никто не пойдет склонять свою голову Смерти. - Я уже сказал тебе, что ты ничего не знаешь, - он подошел настолько близко, что можно было ощутить кислый запах рома. - Скоро даже тот мелкий щенок встанет на мою сторону. - Bastardo, - прозвучал низкий голос. В свете луны стоял темный силуэт. Кто-то громко сглотнул и попятился в темноту как можно тише, лишь бы его не заметили. Николя перевел взгляд на силуэт и змеино проговорил имя. Тень дернула за рукав своего хозяина, а он только отмахнулся от нее. Льюи сразу осел, опустил глаза, медленно спустил руки и завел их за спину. - Сайфер... - Твои способности мыслить меня всегда поражают. Ты не думал вернуться на сушу и вступить в королевскую армию? - А ты не думал сам ей сдаться? - Льюи, не следует торопиться, - фырканье Билла, словно бушующие волны, билось о борта корабля в висящей тишине. - Не забудьте драить палубу. - Какого черта? То есть... Я хотел сказать: почему таково Ваше решение, сэр? - Твои карты прохвоста слишком часто стали врать. Тебе бы придержать их, больно разбежалась упряжка, или вовсе пустить за борт. - Не фырчи, - рассмеялся Джон, - загнанная лошадь.***
- Сэр! Сэр! Пасифика выскочила из экипажа так скоро, будто выбегала из огня деревянного дома. В руке у нее была пустующая от алкоголя бутылка с крепко втиснутой в горлышко пробкой. - Сэр, как скоро и куда Вы отправляетесь? Море бескрайно, то мне известно, - то ли будет север иль восток? - Леди, за горизонт, а там ветер верно паруса ввернет. - Выполните мою безумья полную просьбу: бросьте ее за борт, как только город с глаз долой исчезнет. Да пускай принесут ее берега до нужной мне земли. - Пусть на Вашей стороне Бог окажется, - беря в руки бутылку, произнес моряк. - Да прибудут с Вами и Вашим кораблем Святые силы неба.***
- Тяжело осознавать, что тебя ненавидят, верно? Диппер смотрел сверху вниз на спокойно лежащего на палубе Билла. Поняв, что ответа ждать бесполезно, он облокотился о борт. - Да я тебя уже ненавижу, - фыркнул Пайнс. - Не ненавидишь, а не понимаешь. Не умеешь срываться и пускать свои душу и тело по спонтанному пути путешествия. - Надо же, как мы заговорили. - Если постоянно называть всех Свиными Головами, Грязными Душонками и тому подобному, то можно совсем соскучиться. Верно ведь, Сосенка? - Билл устало, но очень уверенно и победно улыбнулся - эту улыбку Диппер чувствовал затылком. - И откуда пошли эти "Сосновое Деревце", "Сосенка", "Сосна"? - Это не звучит обидно. Тем более, тебе нужно запомнить, что у всех здесь есть свое прозвище, которое он каким-то определенным образом заслужил. - Это вроде комплимента? - Это вроде доверия. Или почему, ты думаешь, я называю того мальчишку исключительно по фамилии? - С чего бы тебе тогда Джона называть по имени? Не доверяешь ему? - С Джоном совершенно другая история, - чуть недовольно протянул Сайфер и потянулся. - Я знаю его довольно давно, оттого не хочется портить выстроившиеся отношения какими-то прозвищами. Я доверяю ему иногда больше, чем самому себе. Тут даже не просто доверие - тут дружба, Сосенка, - он улыбнулся еще шире, зажмурив глаза. - Действительно, что может быть лучше... - Ты так хочешь домой? Домой? Он не думал об этом. Спустя столько дней пути в одном нескончаемом направлении юноша только сейчас понял, что все мысли не были направлены о том, что осталось там, далеко на суше, и пришли сюда, в ближнее море, где все менялось в иную сторону. Пайнс покачал головой и опустил ее. Море шумело так несмело, так небрежно. Тихое поскрипывание палубы, затем яркий вздох рядом. - Нельзя, смотря под ноги, видеть небо. Диппер усмехнулся и ответил: "А что там такого в небе? Тут и на земле заботы свои преследуют". Билл усмехнулся: "Мирское не небесное". Из трюма доносились громкие голоса. Пираты перекрикивали друг друга. Голоса то стихали, то снова начинали полыхать. Как-то все это давило, забивало, даже уничтожало. Словно город, словно рыночная площадь, и ты терпишь. - Я научу тебя. - Чему? - фыркнул юноша. - Небесному, - отрезал Сайфер и, шагнув за спину Пайнсу, протянул руки вперед. - Положи руки в мои. Я закрою тебе глаза, на секунду. Давай мечтать только о прекрасном, следует дышать небом. Теперь давай руками потрогаем звезды и представим себе, что мы можем, забыв о страхе, летать. Взгляд карих глаз стремился куда-то вдаль, куда-то в самую вышину. Там, сияя больно таинственно, интересующе, горели огни. В воде озера в саду они всегда были другими, а поднять голову было не тем, о чем хотелось и было возможно подумать. Говорить с леди о звездах хотелось в окрылении любви без отношений. Был в том, в поднятье головы, толк, будь Диппер без Пасифики. - Билл, я хотел спросить.... А след уж и простыл. Тень в слабом свете из комнаты капитана метнулась в темноту без шума. Смех из трюма расколол тишину, остро, мгновенно. Море как-то сразу встрепенулось, буйно ударило один раз в борт, так и не сбив с курса, но из трюма все равно выскочил Валентино, посланный отборными словами, и метнулся к штурвалу. Смотреть, смотреть на звезды, не отрывать взгляда. Даже если сон возьмет свое, даже если холод будет пронизывать до самых костей, продолжать смотреть на звезды. - Билл, чему ты учишь мальчика? - Чему попало, Джон. Чему попало...***
- Мэйбл! Прошу, молю тебя, выслушай меня! - Не желаю! Не желаю слышать Вас! Девушка хлопнула дверью пред лицом матери и спиной прижалась к холодному дереву. Разгоряченные руки ударились о дверь один, два, три раза. - Мэйбл, молю, открой дверь! - Разве в том есть толк? Есть ли толк слушать Ваши речи?! Я видела письмо леди Корнелли и не собираюсь выполнять ее желаний! - Не причем тут леди Корнелли, с чего ты взяла? Не дело в ее сыне! Даже не дело в племяннике! Мэйбл все твой брат! - Вы приняли поспешное решение! Не в Вашем случае делать все, чтобы сотворить такое! - Мэйбл, открой дверь, поговорим спокойно. - Говорить о том подобно смерти. И знать я не желаю, что Вам угодно в этом. Говорить спокойно можем, но только тогда, если забвению дадите такие мысли. В ином случае - прощанье. Женщина тихо выдохнула и замолчала, убрав руки с двери. Чуть-чуть подождав, она постучалась, но ответа не получила. "Сдайся", - прошептал голос в ее голове. Платье зашуршало по полу, проскальзывая по ковру. Мэйбл устало выдохнула: "Зачем ты согласилась?.. Как вернуть его обратно?"***
- Проходи, - адмирал махнул рукой. - Полагаю, ты удивлен, что я вызвал тебя. Нужно поговорить, Француа. - Я отстранен, сэр? - Эринз с неодобрением оглядел начальника. - Нет, сядь. Адмирал потер переносицу и подождал, пока оппонент сядет. Затем он потянулся к ящику стола и достал оттуда красный платок. - Знакомая тебе вещь? - Нет, сэр, я не знаю этой вещи. - Остальные говорят, что твой иль Пайнса. - Вы пытаетесь выгнать нас? От него-то Вы уже избавились, теперь броситесь в меня? - Я хочу помочь вам, - прошептал адмирал. - Это единственное, о чем я смею думать. - Ваша забота великолепна, сэр, - фыркнул Француа, - но вынужден отказать, - бросил юноша и тут же направился к двери. - Эринз, одумайся! Это шанс вов.... Но дверь захлопнулась.