Растапливая лед

      – Да что такое! – Нел стояла возле двери и дергала ключом в замке. – Ты собираешься открываться?       Девушка сходила в магазин, что находился неподалеку и купила продукты быстрого приготовления, лампочки и все, что нужно для уборки. Но ее ждал закрытый намертво дом.       – Я через окно залезу! – кричала она, дергая ключом, и тянула дверь на себя. Но спустя час она опустилась на гнилое крыльцо, облокотившись на эту непослушную дверь.       В ее глазах стояли слезы. Небо уже сияло звездами. Соседние дома освещались уличными лампами. И только ее личный островок утонул во мраке. Было холодно и страшно, да и позвонить нет возможности.       – Ну, пожалуйста. – прохныкала девушка.       – Что ты тут делаешь?       Девушка вскинула голову и увидела Роберту, что держала большой мешок.       – Я дверь не могу открыть…       – А зачем ты ее закрывала?       – В магазин ходила…       – Так можно было не закрывать, все равно к нему на сто метров никто не подходит!       – В каком смысле? – Девушка приподнялась и взглянула на женщину.       – Ну… Долго рассказывать! Это не интересно! – панически быстро заговорила женщина. – Давай ключи.       Она схватила ключи и спустя минут десять дверь открылась.       – Спасибо Вам! – радостно прокричала Нел. – Не зайдете?       – Оу, нет, спасибо! Дела… – Роберта вручила мешок и баул девушке. – Здесь спальник, настольная плита на первое время и немного посуды! Остальное позже!       – Спасибо…       Роберта ушла и оставила Нел одну в темном пустом доме.       «Какая же она странная и дом странный.»       Девушка прошла в темную кухню, наступая туфлями на осколки, и взяла высокий табурет. Она поставила его под люстрой в прихожей и осторожно залезла, чтобы вкрутить лампочку. Она только вкрутила ее, как табурет рассыпался под ее ногами, и Нел упала на щепки. Боль пронзила ноги. Тихо поскуливая от боли, она встала и включила свет. Под лампой на полу валялись гнилые щепки табурета, покрытые кровью. Девушка взглянула на ноги и в ужасе застыла. Ноги от колен были изрезаны, а из ран лила кровь. Нел всегда боялась крови, ее начало трясти, а из глаз потекли слезы. Ее тело сковало, и она смотрела, как кровь струится по ногам. Где-то недалеко зазвонил телефон. Мелодия говорила о том, что это звонила мать. Девушка глубоко вдохнула и пошла на звук, но только она зашла в гостиную, как звонок оборвался.       – Спокойно… спокойно…       Нел взяла вторую лампочку и вкрутила ее в торшер возле кресел, а затем, найдя светильник, вкрутила и в ванной. Она прошла к старой маленькой ванне и включила воду. Кран, будто выплевывая, стал разбрызгивать по желтой ванне красно-ржавую воду. Красные капли стекали по эмалевым стенкам, наводя ужас. Нел стояла в тусклом свету единственного светильника, истекая кровью, и следя, как течет рыжая вода. Ее пустой взгляд застыл, а кожа приобрела серый оттенок.       Вода, обжигая своим холодом струей текла, сменялась с красно-ржавого в рыжую, а затем становилась прозрачной. Девушка сняла с себя футболку и поднесла под струю ледяной воды. Мягкая ткань быстро намокла и Нел, смяв ее, провела по ноге. Темная ткань футболки пропитывалась кровью, и девушка споласкивала ее под водой. Она села на грязный пол и обняла изрезанные ноги руками.       Напротив нее стоял парень, бесцветный, словно в черно-белом фильме. Он холодно смотрел на девушку сверху вниз. Он следил, как она засыпает, падая на пол. И только глаза его двигались.       Лампа замигала. Звук капающей воды эхом отражался от голых стен небольшого помещения. Треск лампы и темнота.       «Спокойной ночи, малышка.»