Дом, в котором...

      Маска, шагающий по коридору в свою спальню, невольно стал предметом наблюдения Ствола, спрятавшегося в вентиляции. Платиновый блондин с зелёными глазами, приятными чертами лица, среднего роста, изящный, стройный, обычно носящий на себе тенниску зелёного цвета и рваные джинсы. Некоторые пряди Маска изредка красил в радужные и яркие цвета оттеночным бальзамом, а на лицо наносил грим. Ствол наблюдал за Маской редко, чтобы не раскрыть свою привычку, сидя всегда в разных местах, подозрений не должно было возникать на его счёт. По поводу Ствола всегда ходили слухи, а сам он всегда привлекал внимание, незамеченным остаться было трудно. Да и когда Ствол встречался с Маской напрямую, он не смотрел в глаза ему никогда.       Директор отсыпался два дня, и его место временно занял Игла. С длинными седыми волосами и каре-красными глазами, высокий и поджарый, весь в шрамах. Игла по радио Дома объявил: «Домовцы, уважаемая просьба ко всем после второго завтрака и медицинского осмотра всем спуститься в актовый зал для того, чтобы записаться на учебные профили! Каждый должен прийти и записаться, по желанию некоторых домовцев мы решили провести провести одно занятие по выбранному профилю каждого! Каждый не записавшийся будет добавлен в профильную группу, где не хватает учеников. До встречи! Всем хорошего дня!»       С каждым днём Дом расцветал всё больше, появлялись на стене новые записи. Появлялись и гардины, цветы на окнах и в коридоре с Могильником, обновлён был и Кофейник, обустроили его на чердаке. Большая часть домовцев после второго завтрака спустилась в актовый зал, чтобы записаться. Запах мочи тут больше не присутствовал, лишь запах невыветрившейся краски. Огромные портьеры висели на больших окнах тёмно-синего цвета. Тут поставили новые ряды стульев, которые отодвигались. Сделали и места для колонок, вот-вот их должны были завезти и установить. Вдоль авансцены, отделанной белой пластиковой панелью, стояли широкие одноместные парты, обустроенные под инвалидные кресла. На каждом столе стояла табличка, сделанная из вчетверо сложенного листа, на котором маркером были написаны профиль и кличка преподавателя. За каждым столом сидел педагог.       До того, как домовцы начали ходить от одного профиля к другому, Игла снова сделал объявление: — Дорогие ребята, вы имеете право выбрать себе от трёх профилей до пяти. Два предмета являются обязательными: русский язык и математика.       Всего столов с профилями было семь. За химическим расположился Север, суровый, строгий, во всём чёрном. За биологическим — Маска, физическим заведовала Рыбка, иностранным языком — Серый. На музыкальном — Ворон, а на социологическом сидел — Ловчий. Домовцы задумчиво сновали от одного стола к другому, то записывая себя, то вычёркивая, кто-то так и не решился подойти к столу вовсе, обеспечивая своей нерешительностью преподавателям ещё один муторный день, одни Фазаны были активнее всех и радовались тому, что у них наконец-то будут адекватные уроки вновь. А как они восторгались новыми оборудованными кабинетами, едва ли не до приступов астмы… Фазаны делали всё чётко и ровно, укладываясь в нужное время, и когда Игла не выдержал и крикнул: — Стоп! Закончили распределение! Недовольные поменяться смогут только через неделю! — Фазаны искренне радовались тому, что всё успели сделать и выбрали себе профилей по максимуму.       Игла добавил бесстрастно, не обращая внимания на недовольных: — Никуда незаписавшиеся будут раскиданы по профилям, где не хватает студентов.       Никто ничего не сказал против, все разошлись по своим делам, а педагоги стали сверяться друг с другом и списком общим, куда были все записаны: — Кто не записался? — спросил Север. — Немного достаточно, человек семь, — улыбнулась Восток. — Раскидываем, — весело сказал Маска, улыбаясь как и всегда. — Кто остался? — Особняк. Но за него замолвил словечко Аргус и сказал, что тот хотел бы учиться на социологии, — Восток кивнула, и Ловчий быстро записал его к себе. — Когда привезут протезы, Особняк сможет заниматься, как и все, думаю. И русский язык тоже в его обучение входит. — Дальше, — сказал Север. — По одному на оставшихся, — сказала Восток. И отдала список. Маске достался Ствол. Он записал к себе Ствола под номером тринадцать. Когда Маска выводил цифру тринадцать в своём списке, в голове у него промелькнули мысли, похожие на обрывки фильма про американских школьников и хулиганов. Ствол походил на них, точнее, был их своеобразной пародией. Слишком женственный и немного страшноватый, редко показывающийся на глаза. Вот и сегодня Ствол не счёл нужным появиться, чтобы записаться. Неужели та огромна кобура с тяжёлым пистолетом делает Ствола неприкосновенным перед правилами Дома? Как заметил Маска, кобура не делала удовольствия Стволу вовремя ходьбы, наверняка под джинсами, подвязанными проводом, был большой синяк или мозоль. Но Ствол не показывал неудобства. Берцы, примотанные изолентой… И вот… Маска видит Ствола на своих уроках. Последняя парта у окна, небрежное отношение к уроку, пустые самостоятельные и тетрадь для конспектов.       Дисциплины по семи профилям начались в этот же день, без пятнадцати два. Прозвенел звонок, и аудитории, наполненные шумом, стихли. Преподаватели, каждый в своём кабинете, поднялись с места и начали уроки. Ствол сидел на подоконнике, глядя в окно, как услышал голос Лавы: — Уроки начались две минуты назад, Ствол! Нужно быть в кабинете! Тебя же приписали на биологический профиль, иди туда! — велела Лава, Ствол спрыгнул с ловкостью кошки с подоконника и побежал, но Лава оказалась быстрее, едва ли не схватив за шкирку Ствола, она повела его в кабинет под номером пятнадцать, под табличкой с номером было написано: биология. — Стучись. И говори, что извиняешься за опоздания! — прошипела Лава.       Ствол желтоглазил на неё, а потом постучался в дверь, понимая, что не выкрутиться. Лава была жёсткой и сильной, она справлялась с большой комнатой парней одна и заставила их всех едва ли не по струнке бегать, а Фитиль? Он просто тёк, глядя на эту бабу-дизель! Стук выдался негромким и из-за него раздался немного строгий голос Маски: — Да-да, войдите! — Ствол почувствовал неожиданно, как сердце сделало сальто в груди и толкнул дверь рукой.       В светло-зелёном кабинете, за учительским столом сидел Маска в зелёной тенниске, волосы на затылке были собраны в крошечный хвостик. Некоторые белые пряди не потеряли оттенков радуги: — Здрасьте. Простите за опоздание, — сказал Ствол. Маска кивнул: — Привет, Ствол, проходи, садись, — они впервые встретились глазами, как заметил про себя Ствол, Маска выглядел добрее. Как заметил про себя Маска, Ствол был более безобидным, чем казался. Сейчас глаза Маски казались тёмно-зелёными. Ствол вошёл в аудиторию, за километр обошёл стол Маски и сел за последнюю парту у окна. Всё так, как Маска и представлял. Он даже улыбнулся этому, но только про себя. На столе перед Стволом лежала одна тетрадь в сорок восемь листов, одна ручка, один карандаш и один учебник по биологии. Все сидели с открытыми учебниками и что-то слушали. — Мы читали учебник. Четвёртая страница, второй абзац. Читай, Ствол.       Ствол подумал, что сейчас провалится сквозь землю, и начал читать. Маска слушал голос, нарочно хриплый, прокуренный, но при этом женский. Несколько истеричные нотки были присущи обычно только девушкам, и почти такой же интонацией говорила Восток. Маска сидел, сложив руки перед собой в замок, рассматривая колоритного гермафродита, сидящего прямо на солнечной стороне, отчего казался сейчас ещё чернее. Маске стало интересно, в курсе этого ли Аргус?.. Но Маска не спешил раскрывать большую тайну Ствола, так как ему пришло в голову то, что все в Доме в курсе, кроме взрослых, что Ствол — девушка. Маска слушал её и понимал, что внутри этого брутального нечто живёт маленькая перепуганная девочка. Всё вставало на свои места.       Ствол ушёл с дисциплин самым первым, Маска никуда не торопился в свою очередь. Ствол, дождавшись, что все уйдут, полез в вентиляционное отверстие. Но когда Маска закрывал свой кабинет, нога Ствола соскользнула, и тот повис на руках, держась за железную перекладину, повиснув наполовину. — Эй! — крикнул Маска, подбежав к вентиляционному ходу. — А ну-ка, слезай оттуда!       Ствол подтянулся на руках и попытался вновь влезть, но упал, вскрикнув. Маска не успел его поймать, и Ствол вывихнул ногу. Без лишних криков Ствол попытался ползти по коридору, вспоминая, с каким энтузиазмом это делал раньше Эльф, когда его обучали. Маска аккуратно подхватил Ствол на руки, обнаружив, что девушка легче, чем ему думалось. Тяжёлой её делали только косуха, берцы, заклёпки и цепочки, какими она была завешана. Ствол вырывалась, извиваясь, как угорь в руках Маски, но это было бесполезно. Её понесли в Могильник, но за это Маску покусали больно в плечо и закричали истошно, как банши: — У тебя с ногой проблемы! — сказал Маска, посадив её на лавочку, он начал ощупывать укус на плече, тот болел, слегка воспалившись. — Отнеси меня в другое место! — закричал Ствол. — А не в Могильник. — Да почему? Пауков нет, Ящиков нет, ты кого боишься-то? — Маска сел перед Стволом на корточки. Ствол сжался в комок, ничего не объяснив. Маска, зная, что он может обрести невероятное количество приключений на свою задницу, понёс Ствол к себе в спальню. Там он уложил её на кровать и стал разматывать изоленту на ноге, разрезая её иногда карманным ножом-бабочкой, убрал берцы и осмотрел больную конечность, нога опухла, появился большой синяк. Следом в спальню влетели Лазарь и Север: — Почему не в Могильник, Маска? — спросил Лазарь. — Да орал, как резаный, покусал меня, в Могильник, говорит, ни ногой. И отнёс сюда. — Ладно, вправить ногу надо. У него вывих. Подержите его, — сказал Лазарь, Ствол лежал с выпученными глазами, а после один короткий рывок и вскрик разнеслись по спальне. — Вот и всё… Стоп. Ствол, ты девушка?       Ствол залился краской, но не ответил: — Ствол девушка, — ответил Маска, на него уставилось три удивлённые пары глаз. — Я и смотрю… А то ноги-то маленькие и слишком уж женственные. Ладно. Бинтом эластичным замотаем. И всё нормально будет, Ствол. Подождёшь тут?.. — он посмотрел в ядовито-жёлтые глаза Ствола. И она кивнула.       Север и Лазарь вышли, а Ствол нырнула под одеяло, ощущая приятный запах Маски, оставшийся на одеяле: — Ну вот… Причём тут моё одеяло, а? — спросил Маска, сидя рядом. — Ствол? Ствол… Кличка-то какая-то неодушевлённая. Ты живой человек, биосоциальное существо, — Маска решил поговорить с ней откровенно. Ствол щурилась, глядя на него. Нервы сдавали всё сильнее. — И что, что неодушевлённое? Ты же Маска! Тоже неодушевлённый, — фыркнула Ствол. — Я актёрский заканчивал, такое прозвище для меня естественно, — Маска спокойно смотрел. — А почему для меня неестественно? — Ствол перешла на истеричные нотки, она встала и пошла к двери, хромая. — Потому что человек — это то, что внутри тела. Не может все помещаться в один-единственный пистолет. И да. Висячий пиджак и рубашка не по размеру, черные волосы-дреды и желтые линзы не сделают из тебя грозного соперника: где-то глубоко внутри у тебя сидит маленькая, основательно испуганная девочка, — ответил Маска, серьёзно глядя на неё. Что-то тянуло его к ней, но Маска молчал об этом. Он хотел раскрыть её, увидеть настоящей. Так цветы распускаются летом на рассвете.       Ствол вместо ответа Маске язвительно на него посмотрела, хромая, ушла в его ванную, хлопнув дверью. Эмоции в ней бушевали, как холодное штормующее море. Маска подошёл к двери, вставил ключ в скважину и открыл дверь ванной, и ему открылось следующее…       Ствол залезла под душ прямо так, не прикрываясь шторкой, она включила воду. Ствол тщательно отмывается, подставляя воде то макушку, то лицо. Она стаскивает с тела грубый промокший насквозь пиджак и рубашку в тёмно-синюю клетку, распутывает дреды и щурится от боли, чёрная вода бежит с её волос по фартуку ванной и стенкам, чернота застревает под ногтями. Шнурки, скреплявшие дреды, падают на пол, как и линзы. Та даже шторкой забыла закрыться. Видно подтянутое, бледное тело, тонкую спину со слегка искривлённым позвоночником. Разворачивается к Маске лицом. Чёрная краска почти вымылась из волос, а они у неё длинные, прямые, орехового цвета. Ствол щурится от струй воды, стекающих на лицо. Она по-прежнему стоит под струями воды, обнажённая, закрывающаяся руками, бледная, почти серая. — Так, — Маска ушёл в комнату обратно, прикрыл дверь за собой, он пошуршал чем-то, куда-то ушёл, вернулся, держа в руках полотенца и чистую одежду. — Ку-ку. Я вещи тебе принёс чистые. Одевайся, — он положил ей вещи на стул у двери и вышел. Ствол забирает всё, фыркает, стаскивает с себя джинсы, бельё с большим трудом снимает с бёдер, разматывает корсет на груди и откидывает в сторону, тот со скользящим звуком отлетел к стене. — Так лучше?.. — язвительно смотрит на Маску. — Да, лучше. Отмывайся. Вещи оставлю здесь, — ответил он, улыбнувшись.       Ствол отмывается быстро окончательно, от неё пахнет мужскими средствами для мытья, она выходит, укутавшись в кучу полотенец, смотрит в глаза Маске, садится на его кровать, расчёсывается. Выглядит она совершенно иначе. Маска не дергает её, приносит чистые джинсы, рубашку и тапочки. А после рассматривает с большим интересом. — Это у девушек-воспитателей позаимствовал. Они не против, — сказал Маска, кивнув на стопку вещей. После того, как без всякого стеснения Ствол оделась перед ним, он пододвинул к ней кобуру с оружием. — Возьми, местные привыкли к тебе такой. Будешь Киви…