Атлас раненых судеб

Что вы знаете о боли? Что вы все знаете о пустоте в груди, что черной дырой засасывает все твое существо в недра печали и горя? Что может быть хуже, чем хоронить близких людей? Что? Правильно. Самое горькое на всем белом свете - видеть в гробу свое дитя. Подхожу, колени трясутся, ноги налились свинцом, а в этой огромной деревянной коробке лежит моя ласточка. Красивая, одетая в длинное белое платье. Настоящий ангел. Я даже не пытаюсь остановить слезы. Я же совсем недавно держала ее на руках. Она была такая смешная - ни капельки не боялась гостей. Всегда встречала и провожала их, хотя даже ходить толком не умела. Помню, заболела она однажды сильно. Ангину где-то подхватила. Я ночами у ее кроватки сидела, баюкала, боялась, что что-нибудь случится. А теперь она лежит с закрытыми глазами и молчит. Помню, пела ей колыбельную, а она медленно так засыпала, просила еще. А еще страсть как любила сказку о Царевне Лягушке. Даже на все новогодние праздники в зеленом платьице ходила. Больше она не сможет ходить в своих любимых платьях. Только спать вечным сном. В школу пошла, а я нарадоваться не могла. Училась замечательно, все с ходу понимала. Иду я домой, а мне все соседи хвалят доченьку. Говорят, хорошей растет, ласковой. Всем поможет, всех утешит. Никому злого словечка не скажет. Выросла - красавица. Замуж вышла, мечту исполнила - учителем стала. Все родители детей, которых она учила, с благодарностью о ней говорили. И теперь так будут говорить. О мертвых плохого не говорят. Смотрю я на нее - ох, бледная. Как же больно видеть ее такой. А кажется, что она сейчас возьмет и глаза откроет. Подхожу к моей ласточке, моему птенчику, и нежно прикасаюсь к щеке. Холодная, мертвая кожа синеватого оттенка. Всхлипываю и падаю на колени, не в силах больше держаться. Вспоминаю, какой она была сказочной, волшебной, будто не из нашего времени. Пушкина обожала, стихи его наизусть знала. А доченьку родила - чудесную. Такая же ласковая и добрая. Всегда придет ко мне, сказку рассказать просит. А теперь Наденька одна осталась. Ни отца, ни матери. Хорошо хоть вырастить ее успела доченька, воспитать. Одни мы с Надюшкой остались на всей земле. Без слов и причитаний рыдаю у ее последнего ложа. Бедняжка моя. Маленькая. Хочу дотронуться до нее, поцеловать, но руку как электрическим током пронзает, когда ощущаю холод ее кожи. Боже, за что ты меня так наказываешь? Что я сделала не так? В чем провинилась? Нет больше меня здесь. Душа моя с дочкой в мир иной улетела. Остался лишь маленький кусочек - Надежда. Никому не пожелаю видеть своих детей мертвыми. 26 декабря 2010 год. Райская Валентина Степановна. Россия. Улан-Удэ.