Бесконечное путешествие

— Гермиона, как твои родители? — тихо говорю я, замедляя шаг. Девушка остановилась, пришлось остановиться и мне. — Как ты узнал? — смеется она своим звонким смехом и берет меня под руку. Мысленно я очень благодарен ей за это, ведь до этого мне было достаточно трудно идти без «поводыря», если можно так выразиться. Не дождавшись моего ответа, она снова начинает медленно идти, а мне приходится идти за ней. — С родителями все хорошо, они даже успели сделать мне подарок на совершеннолетие. Спасибо, что спросил. — Любой воспитанный человек бы спросил, — усмехаюсь я. Я знаю, что недавно Гермиона виделась с Роном и он, впрочем, не спросил об этом. Я не могу признаться Гермионе, что действительно волнуюсь за нее и ее жизнь, поэтому быстро перевожу тему. — Что за подарок? Колись, — по-дружески толкаю ее в бок, а она снова звонко хохочет. Ей-богу, как ребенок. — Ты не поверишь! Они сказали, что очень долго копили деньги, чтобы на совершеннолетие подарить мне… машину! — Серьезно? — я немного ошарашен, и в голове сразу возникает куча вопросов, и я даже не знаю, какой задать в первую очередь. — Стой, стой, стой! А права? — Они у меня уже есть, — мне кажется, что она лукаво улыбается, пока идет рядом со мной. — Я как-то слабо в это верю, — теперь улыбаюсь я, но не знаю, как реагирует на это Гермиона. — В принципе, это не сильно важно для меня. Теперь ты можешь разъезжать по Лондону совершенно одна в собственной крутой тачке? Неужели наша заучка Грейнджер наконец-то повзрослела? — я заливаюсь смехом, а Гермиона, похоже, немного обижается и отстраняется от меня. — Стой, Герм! Я же в шутку! Верни свою руку, я же упаду, если не буду держаться! — Странно, как ты не упал до моего прихода, — смеется Гермиона и снова идет рядом со мной. — А вообще-то, не такая уж «тачка», как ты выразился, крутая. Совершенно обычная, и мне этого достаточно. Да и по Лондону я разъезжать не собиралась… — Теперь я окончательно запутался! — перебиваю ее и останавливаюсь. — Я как раз именно об этом хотела с тобой серьезно поговорить, — она снова тянет меня за собой, и мы вновь медленно шагаем по улице. — Только, пожалуй, не здесь. Ты не против, если мы зайдем вон в то кафе? — Подожди, подожди, вон в то? Нет, мне оно не нравится, — смеюсь я, а затем снова говорю серьезно. — Ты забыла, что мне совершенно все равно, в какое кафе мы зайдем, так как я его в любом случае не увижу? — Да, прости. Значит, идем, — подпрыгивает она (я уже говорил, что она как ребенок?). Кажется, мы переходим улицу. Гермиона держит меня за локоть, и я ни в кого не врезаюсь по пути. Подходя ближе к кафе, я чувствую приятный запах и понимаю, что ничего не ел с утра. Теперь мой желудок издает непонятные звуки, похожие на отчаянный голос китов. Мне даже как-то смешно от этого, но при этом не очень приятно. Ох, надеюсь, никто не услышит. — Слушай, это у тебя так в животе урчит? Тебе нужно срочно поесть! — смеется Гермиона, а я бью себя рукой по лбу. Ну, какой же я идиот! На всю жизнь таким и останусь. Девушка продолжает смеяться и открывает передо мной дверь. Она истошно скрипит, но за этим скрипом всё равно слышится звон маленького колокольчика, который каждый раз, как только дверь открывают, оповещает о приходе нового посетителя. — Вообще-то, по всем правилам этикета, парень должен открывать перед девушкой дверь, — смеюсь я. — Правда? — лукаво говорит Гермиона и… Вы не поверите, что она делает в этот момент. Она отпускает дверь, со словами, — ну, раз парень должен открывать дверь, то открывай, — и начинает звонко смеяться. А эта идиотская дверь ударяет меня прямо по лицу! — Грейнджер, что ты творишь?! — кричу я, и начинаю тереть пальцами лоб. — Мне же больно! — Нет, ты же сам сказал! — смеется она и снова берет меня за локоть. — Ладно, заходи, а то на нас уже люди смотрят. Она заводит меня в кафе, где запах еды чувствуется еще сильнее. Вокруг я слышу многочисленные голоса. — Здесь много народу? — тихо спрашиваю Гермиону, наклонившись к ней. — Не очень, — утверждает девушка и тут же добавляет еле слышным голосом, — но есть одна компания парней, довольно громко разговаривающих. Не обращай внимания, сядем вон за тот дальний столик, — говорит она и ведет меня за локоть через все кафе. Я чувствую на себе двусмысленные взгляды этих людей. — Герм, они что, разглядывают меня? — снова шепчу я, когда она пытается усадить меня за столик. — Да сядь ты уже, чокнутый, — говорит она не без злости и садится, скорее всего, напротив меня. — Никто на тебя не смотрит, я тебя умоляю. Я потихоньку успокаиваюсь, пока Гермиона рассматривает меню (по крайне мере, минуты две она молчала, а я не могу точно знать, что именно она делала). Недолго думая, я пытаюсь представить себе кафе, в котором мы находимся, и вообразить людей, пребывающих недалеко от нас. Из-за войны все кафе, где мы бывали раньше, сгорели или были разрушены, зато совсем скоро начали открываться совершенно новые забегаловки, где кроме сливочного пива и прочей волшебной еды теперь можно найти и маггловскую повседневную пищу. Для многих это казалось сначала странным, но сейчас такие забегаловки чуть ли не на каждой улице расположены. Джордж говорит, что снаружи они выглядят совсем непримечательно, но над внутренним убранством владельцы любят поэкспериментировать и ежедневно добавляют что-нибудь новенькое в интерьер. По какой-то непонятной причине на ум тут же приходят огромные картины с изображением пейзажей Лондона в потрескавшихся коричневых рамках, висящих на деревянных стенах (не знаю, почему именно деревянных?). Помещение кажется небольшим — вокруг столиков пять-шесть, не больше. На столах расположены миниатюрные стаканы, в которых умещается символическое количество ярко-оранжевых салфеток — штук десять. Сами столы круглые, но маленькие — умещаются два человека друг напротив друга, а стулья, на которых мы и сидим, имеют очень жесткую спинку (я это не только представляю, но и чувствую своим бедным позвоночником), вдобавок они весьма сильно скрипят, поэтому кажется, что эти стулья в три раза старше моей бабушки. Еще такое ощущение, что у тебя над головой кто-то очень громко топает. Скорее всего, над кафе располагается крошечный магазин игрушек, по которому дети бегают, стуча своими маленькими ножками, в поисках определенной безделушки из очередного мультика. Но, знаете, несмотря на шум и жесткие спинки у этих противных ветхих стульев, сидеть в этом кафе приятно. Здесь совсем немного освещения — небольшие висящие с потолка белые шары, которые создают какую-то домашнюю, по-своему уютную атмосферу. Ещё эту атмосферу дополняет обалденный запах. Из кухни, которая находится прямо за дверью после низенькой барной стойки (как бы странно это не звучало, ведь барные стойки обычно высокие, что даже мне приходится приподняться, чтобы залезть на этот дурацкий высокий стул), до нас «долетает» запах пряностей — кажется, там пекут пирог с вишней или с малиной. Хотя я бы предпочёл пирог с абрикосами или лимонами. Они такие кисленькие, чего никак не одобряет Рон. Ему подавай клубничный, а лучше как раз таки малиновый пирог с кучей сахарной пудры сверху. Мама вообще очень часто готовит пироги, так что, можно сказать, наша семья спец в этом деле. Ещё чувствуется ни с чем несравнимый запах корицы и кофе. По всей видимости, здесь готовят капучино или латте. А, может, и то, и другое. Люди здесь совершенно разные. Справа от нас сидит милая девушка, похоже, чуть старше меня. Перед ней на столике лежит ноутбук с ярко мерцающим экраном. Она ничего себе не заказала из еды и сидит в одиночестве. Может быть, она кого-то ждет. А вот прозвенел колокольчик, про который я уже говорил, и в кафе заходит полная женщина в кислотно-зелёной футболке. Этот цвет ей не идет. Она проходит мимо нас к барной стойке и что-то заказывает. Я не могу услышать, что именно. Зато я слышу возгласы какого-то парня из той компашки, про которую чуть раньше говорила мне Гермиона. Этот голос кажется мне знакомым, но я не придаю этому особого внимания. — Эй, Фред! — машет у меня перед лицом Гермиона (я этого, к счастью, не вижу, но чувствую прохладный ветерок перед носом), и я тут же встряхиваю головой. — Прости, задумался. — От этих слов мне сразу становится грустно, ведь я прекрасно понимаю, что вряд ли здесь есть огромные картины на стенах, барная стойка наверняка высокая, а освещение здесь — это какие-нибудь огромные старые люстры с уже доживающими свою долгую жизнь лампами. А таких людей, которых я описал, естественно, тут нет. Они, возможно, вообще не существуют. Всё это — только мои предположения, моё воображение, и от этого мне ещё тоскливее. Я не могу ничего увидеть. Хотя в моем «предположении» есть доля правды. Я всё-таки могу слышать звуки и чувствовать запахи. Поэтому на кухне сто процентов готовится пирог, за барной стойкой (если она тут вообще есть) подают кофе, а парень из той компании точно что-то выкрикивает знакомым мне голосом. — Гермиона, — говорю я тихим голосом, — возьми мне кофе. — Откуда ты знаешь, что здесь подают кофе? — У меня идеальное чутье и зоркий глаз, — смеюсь я. Гермиона тоже хохочет, а потом откладывает меню (слышу, как небольшая книжка в твердом переплете стукается об стол). — Помнишь, я хотела с тобой серьезно поговорить, — негромко говорит девушка. — Д-да, — медленно отвечаю я, подготавливая самого себя. Не люблю я такие разговоры. Надеюсь, она не собирается предложить что-нибудь противозаконное. Внутренне усмехаюсь. Гермиона не такая. — Я хочу тебе предложить, эм… Одну авантюру. — Я опешил. Сглатываю подступивший ком в горле, а девушка продолжает. — Ну, не авантюру, конечно, но достаточно интересное приключение. Я не знаю, как ты на это отреагируешь, но… — Видя, что я не собираюсь задавать лишних вопросов, Гермиона снова продолжает, — в общем, предлагаю отправиться в путешествие. На моей машине. Можно выехать из Лондона и колесить по закоулкам Великобритании. Знаешь, можно заезжать в разные леса, деревни, останавливаться на каждом углу и наслаждаться прекрасными видами. — Стой, стой, Герм. Ты сейчас серьезно? — А зачем мне шутить? Почему же ты не понимаешь, что путешествовать это здорово! — она говорит это так воодушевленно. Мне кажется, что она задумала это поездку с того момента, как ей только подарили машину. — Но… Ты забыла, что я не могу наслаждаться видами? И вообще, — я начинаю злиться, но стараюсь не показывать этого. — По всем правилам любовного романа я не должен задавать этот вопрос, но почему именно меня ты хочешь взять с собой в твоё «интересное приключение»? — Фред, — она заливается смехом, — здесь нет ничего романтического. И я хочу взять тебя с собой именно потому, что ты ничего не видишь. Я хочу… Хочу доказать тебе, что ты сможешь наслаждаться видами и без зрения. — Грейнджер, ты меня пугаешь. Как можно доказать то, что невозможно и без доказательств? — не дожидаясь её ответа, я снова начинаю говорить, — нет, Герм, это глупая идея. — Это ты глупый, Фред! Все возможно! Как ты этого не поймешь, — она тяжело вздыхает и тихо продолжает. — Просто подумай над моим предложением, я не буду тебя торопить, — звучит так, как будто она сделала мне предложение жениться на ней, поэтому я тихонько усмехаюсь. — Эй, ты чего смеешься? У меня тут серьезный разговор, а ты смеешься. — Не смеюсь я, не смеюсь, — теперь мы оба начинаем тихо смеяться. Эх, какие же мы странные. — Я действительно могу подумать? — это был скорее риторический вопрос, поэтому Гермиона не ответила на него. — Кстати, кто-то обещал заказать мне кофе? — Да, да, конечно. Но я думала, мы возьмем по сливочному пиву. — Ну, знаешь, — я улыбаюсь, — не попробовать в Косом переулке то, что готовят в маггловских кафе, — чистой воды грех! Мы смеемся, отодвигается скрипучий стул, и Гермиона уходит, чтобы заказать еду. Я даже не спросил, что будет она. Как-то это не по-джентльменски. Я усмехаюсь и достаю из кармана волшебную палочку. Да, я все еще ношу ее с собой, чтобы вдруг ненароком не забыть, что я волшебник. На самом деле, мне было так жалко с ней расставаться, хотя я даже не увижу ни свою палочку, ни противника, если мне вдруг понадобится вступить в бой. Я часто беру ее с собой, чтобы в один момент, когда станет совсем грустно или до ужаса скучно, взять ее в руки. Это действие кажется глупым и совершенно не нужным, но я так делаю. Вообще-то мои мысли забиты полностью предложением Гермионы, и я не знаю, как на него реагировать. Это, конечно, было весьма неожиданно. Мама и папа, возможно, не будут против, да и я уже взрослый мальчик, сам могу решать. Но это такой риск! Я снова усмехаюсь. Тот неугомонный весельчак Фред теперь боится идти на риск. Кому расскажи — не поверят! Я кручу палочку в руках и вспоминаю о Джордже. Думаю, для него будет даже лучше, если я уеду. Он как раз достраивает магазин, а я ему только мешаю. Он обещал, что как только все работы будут завершены, магазин снова откроется, и мы переберемся туда жить. Но до этого еще есть время, так почему же не провести его с пользой? Внезапно я все отчетливей слышу за соседним столом какое-то движение. Стулья то отодвигают, то опять придвигают к столу. За ним как раз сидит та компания, про которую я не раз уже упомянул. Я кладу палочку на стол и невольно оборачиваюсь. Вновь понимаю, что этой действие было безрассудным, поворачиваясь в обратное положение. Но вдруг слышу, как мою палочку смахивают со стола и она катиться по полу всё дальше от меня. Мгновенно наклоняюсь к полу, чтобы остановить и поднять ее, нащупываю ее рукой (как это ни странно) и собираюсь поднять, но… Какой-то человек ставит свою ногу мне на руку и зло усмехается. — Эй, больно, — говорю я, резко вытаскивая руку из-под тяжеленной ноги и разгибаясь в сидячее положение. — Хм, смотрите, это же наш малыш-слепыш, — какой-то парень пытается сделать из своего голоса (чистый бас!) тоненький голосок, что звучит ужасно противно. Неожиданно для самого себя я узнаю этого парня по голосу. Его голос я узнал с самого начала, как только мы зашли в это кафе. Это именно тот парень с дороги, в которого я случайно врезался. — Какая встреча, — говорю я громким голосом. Нет, это не потому, что во мне много храбрости. Это для того, чтобы Гермиона меня услышала. — Ты тут что-то потерял? Быть может, свою совесть и воспитание? — Слышь, ты мне тут не шути, — парень возвращает свой бас и в данный момент выглядит, скорее всего, устрашающе. — Я шуток не понимаю. — Это заметно, — говорю я и поднимаюсь со стула. Молюсь хотя бы на то, что я выше, чем он, и это даст мне хоть какое-нибудь преимущество. — Ты поднялся, чтобы драться со мной? — смеется парень. — Я вообще-то теперь сзади тебя. Я резко поворачиваюсь назад, сжимая кулаки перед собой. Тут же за моей спиной раздается противный глупый смех. — Н-да, с тобой драться, как с ребенком, придурок, — говорит он, пинает мою палочку куда-то далеко (по крайней мере, я больше не слышу, как она катится по полу) и в этот момент подходит Гермиона. — Что здесь происходит? — она говорит это так громко и грозно, как будто прямо сейчас достанет из-за спины указку и вызовет тебя к доске. Кажется, она подняла мою палочку. Киваю ей в знак благодарности, но не знаю, замечает ли она это. — Ух ты, твоя защитница пришла, — парень толкает меня в плечо. Я пошатываюсь, но продолжаю стоять на ногах в позе кунг-фу. Думаю, выгляжу я в данный момент действительно смешно. Тут происходит нечто, чего я никак не ожидал. Я слышу, как что-то льется на голову этому парню и его крики, включающие в себя нецензурные выражения. Гермиона берет меня под руку и, посмеиваясь, говорит: — Сегодня без кофе, прости. В ту же секунду мы выбегаем из кафе, а Гермиона возвращает мне волшебную палочку. — Ты вылила ему кофе на башку?! Я так понимаю, это выглядело эпично! — говорю я, пряча палочку в задний карман (когда-нибудь я сяду на нее, ей-богу). — Более чем! — усмехается Гермиона, продолжая держать меня за локоть. — Знаешь, — говорю я вдруг, пока мы медленно шагаем по улице (надеюсь, тот парень нас не догонит), — после такого случая, я думаю, мне действительно стоит отдохнуть от всего этого. — Ты соглашаешься на путешествие? — Я не могу сказать точно. Не знаю, как на это отреагирует Джордж и вообще… — Джордж не против, — шепчет Гермиона. — Что? Он был в курсе? — говорю я громко и удивлённо. — Ну, он поплатится за то, что не сказал мне. — Вы снова устроите бой подушками? — смеется Гермиона. Я вроде утверждал, что она как ребенок? Забудьте. Я и Джордж ведем себя как пятилетки, по сравнению с ней. — В прошлый раз я победил! — кричу я, и мы вновь начинаем смеяться. — Так что насчёт приключения? — Я… Скорее всего, возможно, это ещё не точно, но… Я согласен. — Все, теперь я окончательно думаю, что она сделала мне предложение. Снова внутренне усмехаюсь. Я уже говорил, что я странный? — Господи, это просто отлично! — говорит Гермиона, всё ещё держа меня за локоть, — я провожу тебя, не беспокойся. Я бы хотел сказать, что я совершенно не беспокоюсь, но это значило бы обмануть ее. — Так, когда мы отправимся? — говорю я, через пару минут молчания и медленной ходьбы. — Пожалуй, завтра или чуть позднее. Я сообщу тебе заранее. Мы продолжаем медленно идти, шутя, смеясь и разговаривая о всякой всячине по дороге. — Боюсь, это будет действительно интересное приключение, — усмехается Гермиона. — Не могу поверить, что я согласился на это! — говорю я, и мы смеемся, уже подходя к дому.