Simple man

Со стороны может показаться, что Санджи держится на подиуме очень уверенно, и что бы не было на него надето, предстает в лучшем свете. На самом деле, если подойти чуть ближе, становится понятно - Санджи создан для подиума. Все его естество, осанка, статность, ноги от ушей, угловатые формы, вольный кадык, растрепанные волосы - все это создано Господом, в которого Зоро не верит, исключительно для того, чтобы все прочие, которым уделено много меньше внимания, смотрели, восхищались и завидовали. Родись он на пару тысячелетий раньше, то ему бы поклонялись. Как и Зоро. Впрочем, тот сам относится к этому с иронией и легким презрением - во время проходок на нем Gucci и Westwood, но стоит ему сойти с подиума, как драные левайсы и видавшие виды стиллы занимают свое законное место. По мнению Санджи, это кощуство - так наплевать на внешний вид, являясь моделью уровня "моему менеджеру приходит десять предложения в день", но с Зоро спорить бесполезно. Он пришел в агенство, проиграв в бутылочку, да так и остался, стоило тени Санджи скользнуть мимо. Санджи это, конечно, льстит. Зоро любит раздевать его медленно, приперев к стенке, забираться руками под дорогущую рубашку и улыбаться от стука отлетающих пуговиц и тихой ругани Санджи. Тот, в свою очередь, вегда знает, что его одежда не переживет их близость, но все равно не может заставить себя надеть что по-проще. Для своего мужчины он готовит только лучшее - лучшую еду, лучшие улыбки, лучшую версию себя. Зоро знает о том, что Санджи ненавидит себя, что и способствует тому, как он выглядит, говорит и действует, знает, что только самая низкая самооценка приводит к таким результатам, а потому обнажает перед собой его и себя перед ним - для своего мужчины он готов ждать сколько угодно. Зоро водит руками Санджи по своим шрамам, рассказывая каждую из историй, где он тщеславен, глуп, прост, наивен. Словом, человечен. Санджи с трудом удается это слушать, ибо возвышенный до божества перестает быть человеком, но сам этого не осознает. У Санджи на теле ни шрама, и отсутствие недостатков делает его одиноким. - Эффект "зловещей впадины", - мурлычет Зоро, отлипая от живота Санджи, к которому уже минуты три как припал губами. - Что? - запыхавшийся Санджи выглядит до боли умильно, и ему сейчас явно не улыбается слушать лекции о чем-либо, ему просто хочется грязно, вульгарно, по-человечески кончить. - Объект, похожий на человека настолько, что становится страшно, - улыбается тот и продолжает свое занятие, моментально теряя интерес к светской беседе. Санджи же не может отделаться от этой мысли, и, кончая Зоро в рот, думает о том, какого хера с ним творится. Некоторое время спустя, когда Зоро в очередной раз разрывает на нем рубашку в целое состояние, Санджи не выдерживает: - Зачем ты так делаешь каждый раз? Зоро подхватывает его под бедра и вскидывает наверх, так, чтобы Санджи упирался к стене вплотную, до боли, что искрится в глазах и заставляет сердце биться чаще и крови в жилах хлестать, до боли, потому что это очень по-человечески - любить боль, что тебе дают как награду, словно собаке кость. - Твои шмотки от Prada и Versace пойдут на заплатки для парусов, dolce, и мы уплывем к этой зловещей впадине, и я заберу тебя из Ада, и не оглянусь по дороге, потому что ты потонешь в этой мутной воде, dolce, обещаю. Санджи смотрит в его глаза, в которых из хаоса создается космос, и гремят сотни Больших Взрывов, и время с пространством играют в камень-ножницы-бумага за право главенства в этой новой зарождающейся вселенной. Санджи видит истинный лик безумия и припадает к его губам, потому как так правильно. - Рви, - улыбается Санджи и перестает быть богом.