***
Когда он проснулся в следующий раз, больничную палату поглотили тени. Это был или поздний вечер, или раннее утро. Окно было широко открыто, позволяя слабому ветру отгонять запах больницы и болезни. Каждый вдох отдавался резью под ребрами, хотя большая часть боли и была притуплена лекарствами. Он двинул пальцами, но они сжали лишь пустоту. Стул рядом с кроватью тоже был пуст.***
Врачи приходили и уходили. Уилл слышал фразы вроде «рассечение живота», «повреждение почек» и «полного выздоровления». Они держали его на хороших лекарствах. Его сны были странствиями. Он спал и просыпался с привкусом крови на языке и звуком панических хрипов Мэтью в ушах.***
В конце первой недели его признали достаточно здоровым для приема посетителей. Он ожидал, что придет Беверли, но в пятницу днем в палату вошла Пурнелл. Настроение Уилла скатилось вниз. — Избавьте меня. Она пожала плечами: — Кто-то должен принять ваше заявление. Уилл надеялся на кого-то из балтиморской полиции. Он просто думал о том, что уже достаточно вмешательства ФБР в его жизнь. Вот не тот случай, когда они были нужны. Мэтью мертв, и, следовательно, пойман, и никакой тайны в том, как выжил Уилл не было. — Чем раньше все будет сделано, тем быстрее вы избавитесь от меня, — указала Пурнелл. — Я когда-нибудь избавлюсь от вас? — Я говорила вам, что вы привлечете неправильное внимание. Посмотрите, куда оно вас привело. — А дальше вы скажете мне «Не надо носить юбку, иначе это спровоцирует изнасилование». — Одолжив вашу же метафору — вас изнасиловали. Если бы вас не нашли вовремя, вы были бы мертвы. Уилл свирепо глянул. — Ближе к делу. Пурнелл вытащила маленький диктофон. — Специальный агент ФБР Кейд Пурнелл, номер значка 8891, начинаю интервью. Пожалуйста, укажите свое полное имя и адрес. — Уильям Грэм, Wolf Trap, Вирджиния. — Мистер Грэм, я уведомляю вас, что это интервью будет записано. — Я считаю себя уведомленным. — Где вы познакомились с Мэтью Брауном? — В книжном магазине, на Ганновер-стрит. Книги Шелдона. — Имелись ли предыдущие встречи? — Однажды. В прошлое воскресенье. Он работал официантом в «Mischa». Мы немного поговорили, пока я обедал там. — Расскажите мне, что случилось в минувшее воскресенье. Уилл фыркнул: — До или после того, как вы, ребята, практически выселили меня из моего же дома? Пурнелл вздохнула. — После. Уилл подвел итоги встречи в книжном магазине и посещения бара после этого. — Я не знаю, как он транспортировал меня в «Mischa». — На такси. Он сказал водителю, что вы слишком много выпили. Что произошло, когда вы очнулись? — Он дразнил меня. Говорил, что убив меня окажет услугу другим ястребам. — Ястребам? — Вот так Мэтью видел себя и других. Других убийц. Ястребы на проводах. — Что случилось потом? — Он набросился на меня с ножом. Я защищал себя. — Своими зубами. — У меня руки были связаны за спиной. Я же не какой-нибудь мастер боевых искусств. У меня не было других вариантов. — Что-нибудь еще? Уилл покачал головой. Пурнелл постучала диктофоном по ладони, изучая его. — Таким образом, вы вообще понятия не имели, что Мэтью Браун был убийцей? Уилл готовился к этому вопросу. — Нет. — Вы же профилируете убийц дистанционно, и все же пропустили одного из них, и пили пиво с ним? — Я был не в лучшей форме. Я был расстроен и зол. — Из-за…? — Орда завладела моим домом? ФБР дышит мне в затылок? Выбирайте. Некоторое время Пурнелл раздумывала над ответом, а затем коротко кивнула. — Мы закончили расследование в вашем доме. Мы не нашли никаких отпечатков пальцев, но ДНК из глазных яблок соответствует ДНК, найденной в квартире Брауна. Можно с уверенностью предположить, что он тот, кто вломился к вам. — Чья это ДНК? — Эту информацию вам знать не положено. — Он хранил что-нибудь от своих жертв, не так ли? — Повторяю: эту информацию вам знать не положено. Она фактически сказала «да». Мэтью хранил трофеи. Он мог скрываться в течение многих лет, если бы не решил увековечить свое имя. Уилла удивляли причины и сроки. Если Мэтью скрывал свои идеи, чтобы прикончить его, зачем ждал, пока их пути не пересекуться случайно? Уилла ведь было совсем не трудно найти. Пурнелл выключила диктофон. — На этом все. Еще один пробел в памяти Уилла, который он сам был не в состоянии заполнить. — Вы не знаете, кто нашел меня? — Владелец заведения, где Браун работал. — Пурнелл заглянула в небольшой блокнот. — Ганнибал Лектер. Он оказал вам первую помощь и вызвал полицию. Уилл попытался представить Ганнибала на коленях рядом с трупом и одним почти-трупом. Он был весь в крови Уилла и Мэтью. Должно быть, он тоже видел, что Уилл сделал с Мэтью, как он поборол его атаку. Может быть, Ганнибал даже пытался реанимировать Мэтью. Пурнелл откашлялась. — Есть еще вопросы? — К чему сейчас движемся? — Балтиморская полиция может задать больше вопросов, но, поскольку ФБР занималось этим, то это дело открылось и закрылось. — Я кое-кого убил. — В порядке самообороны. — Пурнелл ждала этого вопроса. — Мистер Грэм, так как я, по-видимому, не смогу остановить вас не совать свой нос туда, где ему быть не положено, я буду благодарна, если вы, по крайней мере, с этого момента будете проявлять больше осторожности. И пока я не забыла — доктор Блум все еще ждет вашего звонка. Мы бы хотели, чтобы вы тоже внесли свой вклад. — Мы? Что случилось с угрозой арестовать меня? — Я была бы счастлива, если бы вы никогда не были причастны. В этом деле или в случае Потрошителя. — Пурнелл нахмурилась, склонившись к своей сумке. — Но? — Как я уже сказала, — ответила она уклончиво, — у меня был долгий разговор с доктором Блум. После того, как она ушла, Уилл попытался расслабиться. На протяжении всего интервью он ждал наручников, готовых захлопнуться вокруг запястий, и Пурнелл арестовала его за убийство. Самооборона. Был момент, когда Мэтью перестал пытаться нападать на него и начал бороться, чтобы отбиться от него; момент, когда он перестал использовать самозащиту и перешел в наступление, когда Уилл перестал быть жертвой и стал преступником. Даже сейчас он не чувствовал виновности. Он чувствовал… счастье. Он был жив. Мэтью был мертв. Уилл ожидал, что Пурнелл почувствует это: то, как он ощущал себя всякий раз, когда проникал на место преступления. Эту чёрствую беспощадность, это варварское ликование.***
Беверли пришла вечером. Большой желтый шарик с улыбающимся лицом последовал за ней в палату, мягко качаясь в воздухе. Она с удовольствием привязала его к перилам рядом с ногами Уилла, усмехаясь его косым взглядам, и подошла к другой стороне кровати. Она ударила его легонько в плечо. — Это за то, что напугал меня до смерти. Уилл был искренне рад ее видеть. — Эй, Бев. Беверли вытащила мобильник. — Твоя стая передает привет. Я поняла, что ты хотел бы знать, как они, так вот: с ними все хорошо. Миссис Датч, кстати, тоже передает привет. Она сделала снимки каждой собаки. Уилл листал их, чувствуя, как снимается груз с души, когда он видел, что они выглядели хорошо накормленными и счастливыми. Была даже фотография миссис Датч, сидящей на коленях рядом с Уинстоном. Она подняла его лапу так, как будто он махал в камеру. — Ты также должен мне пятьдесят баксов за собачью еду, — объявила Беверли, усаживаясь на кровать так, чтобы видеть лицо Уилла. — У миссис Датч больше нет. Уилл протянул телефон обратно. — Мой кошелек находится в… — Я пошутила. Уилл изучающе посмотрел на нее. — Что не так? — Господи, Уилл. Тебя почти убили, и ты спрашиваешь меня, что случилось? Уилл откинулся на подушки. — Прости. Я не нарочно. Беверли рассмеялась, коротко, издевательски кашлянув. — Я бы напинала твою задницу, если бы она у тебя была. — она глубоко вздохнула, глядя на свои пальцы, крепко стиснутые на коленях. Ее глаза стали предательски мокрыми. — Скажи мне, что этот мудак не напрыгнул на тебя через пять минут после того, как я ушла. — Бев. Эй. — встревоженный Уилл нащупал ее руку. — Здесь нет твоей вины. Не думай об этом. Ей потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться. Она отрывисто, почти сердито вытерла глаза. Уилл почувствовал себя самым большим обманщиком в истории. Он не умел утешать, так что просто продолжил держать ее за руку, пока она не выплакалась и не отодвинулась в сторону. — Мы думали, что ты проспал или что-то в этом духе, когда ты не пришел в понедельник утром, — Беверли бесцветно улыбнулась. — Мы даже не знали, что что-то не так, пока полицейские не показались. Дональд должен был подписать какое-то заявление о том, что «Sun» не собирается освещать эту историю, и до сих пор ни одна другая газета не подняла ее. Я думаю, что ФБР наложило запрет на это дело? Уилл еще не допускал ни одной мысли о мире за пределами этой больничной палаты. Пурнелл ничего не упоминала во время своего визита. Если ФБР действительно наложили запрет на историю — его историю, беспокойно подумал он, — они проделали замечательную работу. Иначе журналисты бы уже торчали у его двери, желая заполучить эксклюзивное интервью. Уиллу не нравилась идея быть благодарным за вмешательство ФБР, когда всего две недели назад у него было все, но с пеной у рта Пурнелл захватила все его файлы о Чесапикском Потрошителе. — Это все так странно, — пробормотал он. — По правилам я должен об этом писать. О… ну, обо мне. Беверли кивнула. — Странно быть по другую сторону. — Да, — Вздохнул Уилл. — Нужно некоторое время, чтобы привыкнуть. — Не нужно. Привыкать к этому, я имею в виду. Никто не должен привыкать к тому, что он жертва. Уилл стал жертвой, и все же он ею не был. Чем больше он думал об этом, тем более запутанной казалась ситуация. Какой-то части его даже понравилось то, что… Он осторожно отбросил эту мысль прочь. Беверли спокойно наблюдала за ним. — Ты вне зоны доступа. Время мне уходить? Уилл моргнул. — Извини. — Ничего. — Она похлопала его по колену. — Никто не ожидает от тебя занятий активной деятельностью. А если кто и ожидает — дай мне их имя и адрес, и я выскажу все, что думаю. Уилл захихикал. Она выскажет, это точно. Беверли поднялась: — Если я приду снова в выходные, будет хорошо? Может принести тебе какие-нибудь газеты или что-то еще… — она оглядела комнату. — Не так уж много развлечений у тебя здесь. — Не приноси слишком много. Врачи сказали, что я могу идти домой в середине следующей недели. — Уже? — Это просто колотая рана. — Просто ножевое ранение. — Беверли закатила глаза. — Мужчины. Уилл на мгновение задумался. — Не могла бы ты рассказать остальным… — Что ты на самом деле не примешь больше посетителей? — Она пожала плечами. — Это остановит Зеллера и Прайса. Хотя не уверена насчет Кроуфорда. Уилл мог справиться с Кроуфордом, если тот зайдет в гости. Зеллера и Прайса, вместе взятых, он мог принимать только в малых дозах, даже когда он не лежал на спине на больничной койке. — Спасибо, Бев. В дверях она оглянулась через плечо. — Ты знаешь… тот разговор, что у нас был во время поездки в Балтимор. Чтобы писать о чем-то другом. Принял во внимание какие-нибудь мысли по этому поводу? — На самом деле, нет. Беверли удивленно вздохнула. Она не выглядела довольной. — Так я и думала.***
Кроуфорд не пришел. А Уилл не был разочарован. Их вид отношений не включал посещение больницы и приглашения на семейные обеды. У них сложились такие отношения, которые подразумевали, что Кроуфорд знал, что Уилл сделает лучше по своему усмотрению, без постоянной компании; они не были друзьями и довольно часто спорили, но Уилл был благодарен Кроуфорду за молчаливое понимание и последующее отсутствие. Ганнибал тоже больше не приходил. Это принесло странное разочарование. К настоящему времени, Уилл уже не мог сказать, выдумал ли он прикосновение руки Ганнибала к своей. И, если оно было, что говорило об этом его подсознание. В среду, через полторы недели после нападения, Уилла выписали из больницы. Беверли принесла ему одежду. Она настаивала на том, что понесет все вещи Уилла, которые помещались в один пластиковый пакет, и была поблизости, в то время как он медленно опустился на пассажирское сиденье ее автомобиля. Уилл пристегнулся. — Бев, в самом деле, я в порядке. — Да-да, — она отмахнулась от него. — Замолчи сейчас же. Остальное меня не волнует. — они выехали с больничной автостоянки. — Домой, я полагаю? Уилл пожевал губу. — Нет. На Пратт-стрит. Там мне нужно кое-что сделать, прежде чем поеду домой. Дверь в «Mischa» была открыта, когда они прибыли. Человек в синей рабочей форме встретил их, неся длинный свернутый ковер. Внутри все огни были включены, и еще двое мужчин в рабочей одежде стояли на коленях между баром и столом в углу, разрезая ковер. Беверли встала, сгорбившись, засунув руки в карманы. — Это вот здесь…? — Да, — Уилл направился к длинной барной стойке, где скучающего вида брюнетка — вероятно, замена Мэтью, — сидела и наблюдала за рабочими. — Ганнибал здесь? Она оглядела его. — А вы кто? — Уилл Грэм. Просто скажите ему, что я здесь. Он знает, кто я. Она потянулась к телефону. — Один момент. Беверли осмотрелась. — Не этот ли это ресторан, что я рекомендовала тебе? — Уилл кивнул. Она застонала. — Великолепно. Уилл знал, к чему она клонит. Он отвел ее немного подальше от бара и рабочих. — Мэтью Браун был серийным убийцей, и, вполне вероятно, больше, чем немного ненормальным. Он мог напасть на меня в любом месте. Это было чистое совпадение, что мы столкнулись друг с другом здесь. Беверли отвела взгляд. — На самом деле это не заставит меня чувствовать себя лучше. Это просто… Блять, я не знаю. Я чувствую ответственность. Уилл подтолкнул ее в плечо. — Ты не несешь ни за что ответственность. Договорились? Она вздохнула. — Хорошо. Через несколько минут ожидания дверь на кухню открылась. Ганнибал тихо обменялся несколькими фразами с официанткой в баре, а затем с улыбкой подошел к Уиллу и Беверли. Он первым протянул руку Беверли. — Ганнибал Лектер. — Беверли Катц, — они пожали друг другу руки. Беверли кивнула на дверь. — Я буду ждать снаружи. Приятно познакомиться, мистер Лектер. — Взаимно, — Ганнибал наблюдал, как она уходит. Затем он повернулся к Уиллу. — Рад тебя видеть. Как дела? — Хорошо. — Я не ожидал, что тебя выпишут так быстро. По пути сюда Уилл думал о том, что собирается сказать. Теперь все его тщательно построенные фразы казались бессмысленными, эксцентричными. Ганнибал спас ему жизнь. Уилл был благодарен, и находился в долгу, и, прежде всего, косноязычен: как же за один раз выразить благодарность за что-то такого масштаба? — У меня была запланирована целая речь, и, — начал он медленно, стараясь не смотреть слишком явно на чистые манжеты Ганнибала. — А теперь я остался ни с чем. Губы Ганнибала едва заметно дернулись. — Нет необходимости для выступлений. Я сделал то, что сделал бы любой на моем месте. На самом деле, чувствую, что это я должен просить у тебя прощения. Уилл нахмурился. — За что? Ганнибал развел руками. — Мэтью работал на меня в течение многих лет. Я никогда не подозревал его ни в чем. Если бы я знал… Большинство серийных убийц вели совершенно нормальную жизнь, были столпами общества, работали на обычной работе. За счет чего они выживали и процветали. Никто никогда ничего не подозревал, пока не становилось слишком поздно, и трупы начинали накапливаться. Ганнибал был виноват в этом не больше, чем Беверли. — Ты ничего не смог бы сделать. Не кори себя за это. С легким вздохом сожаления Ганнибал взглянул на Уилла. — Легче сказать, чем сделать. Один из рабочих прошел мимо них, с ковром, перекинутым через плечо. Он бросил на Уилла любопытный взгляд. Даже скучающая официантка, казалось, проявляла интерес к их разговору, наклоняясь к ним, пытаясь подслушать. Уилл указал на угол. — Сожалею по поводу беспорядка, кстати. Ганнибал перевел взгляд с угла на Уилла. — В следующий раз будет лучше. Уилл моргнул. — Извини? — Я был шокирован, обнаружив тебя здесь. Предпочел бы не проходить снова через подобное. Уилл переминался с ноги на ногу. Может быть, он думал об этом слишком много, но Ганнибал был всем, что волновало его в этот момент. — Ты был в больнице. Когда я проснулся. Выражение лица Ганнибала смягчилось. — Да, был. Рабочий вернулся с улицы с еще одним человеком на буксире. — Может быть, — сказал Ганнибал, глядя слегка болезненно, — мы могли бы продолжить этот разговор в другой раз. В менее людном месте. Скажем, на следующей неделе? Я предположил, что тебе нужно несколько дней, чтобы вернуться к нормальной жизни. Может быть, Уилл видел слишком много в этом, а может быть он ошибался. Он колебался. Мысленно подтолкнул себя, чувствуя призрачное прикосновение руки Ганнибала к себе. Некоторые его предположения о характере Ганнибала изменились в результате атаки Мэтью. Тот спас ему жизнь, а потом он сидел в больничной палате Уилла с книгой, наблюдая за ним, присматривая за ним. Помимо Беверли, больше никого не было в жизни Уилла, кто сделал бы подобное для него. — Хорошо. Я тебе позвоню. Довольная улыбка Ганнибала еще долго согревала что-то внутри живота, когда он покинул «Mischa».