***
Уилл взял домой файлы по Чесапикскому Потрошителю. И он читал их в течение восьми часов. Он проснулся на крыльце. Он думал, что спит. Уилл не помнил, как вставал и выходил из дома - точно не в изношенной футболке и боксерах, в которых он спал, прилипших к его груди и паху от пота. Задняя дверь была наполовину открыта. Собаки выстроились вокруг него, нервно виляя хвостами. Стая мелких птиц кружила в небе, только рассеивающем полумрак после ночи и еще до раннего утра. С видом своего клубящегося в воздухе дыхания, пришли другие ошеломляющие ощущения: покалывание холодного высыхающего пота на холодной коже, грубая текстура дерева под его босыми ступнями. Его ноги были воспаленными и грязными, а трава и частицы коричневых листьев между пальцами ног говорили, что он пошел мили и мили через лес. Если и так, то он не знал, где он ходил. Уилл смущенно вернулся в дом. Комната выглядела, как он все оставил, а в каком виде оставил он едва помнил, прежде чем упал в постель. Часы на тумбочке показывали полшестого. Он прикоснулся ладонью к матрасу, найдя простынь влажной и прохладной.***
Туман, завернувший из бухты в эти утренние часы, был густой, как сахарная вата. Уилл в течение часа слонялся около гавани, где балтиморская полиция подготавливала место; он уже потерял весь интерес. Просто ограбление, где что-то пошло не так. Плохо для старой леди, найденной качающейся лицом вниз в воде; хорошо для Уилла, который, слишком мало спал и пытался разобраться с тем, что в первый раз в своей жизни, он проснулся в другом месте, а не там, где лег спать, не помня, как ушел из точки А в точку Б. Он написал Беверли короткое сообщение, что снова будет поздно, купил чашку кофе, и бродил, пытаясь разобраться со своими мыслями в ближайшем рассмотрении. Кошмары были старыми друзьями, но вот лунатизм, это было что-то новое. Хотя после прочитанного материала прошлой ночью, возможно, не такой и сюрприз. Чесапикский Потрошитель цеплялся к кромке разума Уилла, темной, перистой массой, безликой и безымянной. Там было так много того, чего Уилл не знал. Он потерял себя в клинических вскрытиях и ярких фотографиях с мест преступления, в каждом конкретном случае подавалось откровение, новый слой, добавляемый к скелетной конструкции личности Потрошителя, построенной за эти годы Уиллом. Он только начал обрабатывать новую информацию, и там было много этого: почти десять лет бойни, завернутой в иронию и символизм. Перегрузка. Не удивительно, что мозг принял ответные меры. Да. Это было оно. Нет причин для волнения. Он пошел на работу. — Ты выглядишь дерьмово, - сказал ему Кроуфорд, когда их пути пересеклись. — Ты дерьмово выглядишь, - сказал ему Зеллер, тоже, через час. С вкрадчивой ухмылкой, он добавил: - Или как если бы кто-то подзадержал тебя на всю ночь. Уилл уставился на мужчину прямым взглядом. — Ставлю, что это сделал Потрошитель. Усмешка Зеллера пропала. — Произошло новое убийство? — Неа. Просто раздумывал о нем. — Подумай о чем-то еще, - сказал Прайс. - Ты похож на дерьмо. Уилл осмотрелся. Он был не в настроении иметь дело с этими двумя. — Где Бев? Уже отворачиваясь, Зеллер пожал плечами. — Спортивный фестиваль в Ирвингтоне. Так что тебе придется обойтись нашей поддержкой. Уилл представил себе как зубы Зеллера впечатываются в затылок, вообразил давление из плоти и костей под костяшками. Пришлось поработать, чтобы стряхнуть видение прочь, долгая вспышка агрессии истощилась до усталого раздражения и, в основном, дискомфорта; они на самом деле думают, что ему нужна поддержка? Мысль засела глубоко внутри Уилла, припекая затылок. Он попытался отвлечь себя работой. Час на подправку инцидента в гавани сегодня утром, с кратким анализом текущей позиции Балтимора по уличной преступности и ее социально-экономическому происхождению: скучно. Банально, по сравнению с тем, что бродило кругами в его голове. О чем Уилл на самом деле хотел бы написать, так это о Потрошителе. Вскоре, после полудня, его терпение подошло к концу. — Схожу кое-что проверить, - объявил он, хватаясь за куртку. Зеллер подался вокруг своего экрана. — Если Джек спросит... - Если он спросит, то ты можешь сказать ему, что я снаружи делаю свою работу, так же, как и любой другой проклятый репортер здесь. Зеллер поднял обе руки, широко раскрыв глаза. — Стой там, лихач. Успокойся.***
Уилл вышел из редакции, чувствуя тяжесть слишком многих пар глаз на спине. Его раздражение продолжалось, пока он не сел в машину. К тому времени, когда он притащился на стоянку для посетителей в Квантико, оно уже исчезло в слабом смущении от его взрыва. Они с Зеллером наезжали друг на друга в течение многих лет, конкурирующие не-друзья-но-и-не-враги, либо играли в умении перещеголять других. Уилл должен был остаться дома; он чувствовал себя чрезмерно чувствительным, нервы были близки к поверхности, и боль причиняли даже незначительные вещи. Он ждал в зоне для посетителей, пока под стаккато каблуков не объявилась Кэйд Пурнелл. Она прошлась прохладным взглядом по его перепачканной внешности. — Мистер Грэм. Какой сюрприз. Я уверена, что вы хотели бы поговорить с доктором Блум, а значит… — Нет, я хочу поговорить с вами. Пурнелл захлопнула рот, щелкнув зубами. Она подняла обе брови. — Еще один сюрприз. Следуйте за мной. Квантико был огромен, лабиринт взаимосвязанных коридоров, открытых лабораторий и офисов. Первый быстрый взгляд Уилла за занавес, завершившийся в офисе среднего размера в конце длинного ряда дверей. На столе у Пурнелл царил беспорядок из книг, сыпучих бумаг и толстых папок. Она не держала вокруг ни растений в горшках или других каких безделушек, даже картин. Кардиган и толстое шерстяное одеяло лежали запутанными на изношенной обивке дивана напротив стола – расположение всего этого смутно напоминало Уиллу собственный кабинет дома. — Вы часто здесь спите? - Он указал на диван. — Это прилагается к работе, - нейтрально ответила Пурнелл, закрыв за собой дверь. - Кофе? — Конечно, спасибо. Она направилась к крошечной кофеварке в углу. Кофе по запаху и на вкус походил на приготовленный Кроуфордом: технический привкус, горький, быстро и жестоко бьющий по вкусовым рецепторам и сердечному ритму. Пурнелл сидела за своим столом, глядя на него поверх края своей чашки. — Слышала, доктор Блум взяла вас под свое крыло. Уилл пожал плечами. — Она пыталась. — Неудачно, полагаю. — Я не заинтересован быть предметом чьего-то исследования. — Это что, я слышу обиду? Уилл был уверен, что доктор Блум имела добрые намерения. Его даже не возмущало ее профессиональное любопытство. Будущие встречи покажут, будет ли она уважать границы, установленные Уиллом этим утром. На данный момент, он предпочел Пурнелл доктору Блум, просто потому, что, по его оценке, Пурнелл было не наплевать на него, пока он не был бельмом на глазу. Пурнелл не собиралась пытаться взять его под свое крыло, или держать за руку, или попросить его обнажить душу. Он пожал плечами. - Вы можете назвать это так как хотите. Она отзеркалила его пожатие. — Я называю все это совместное предприятие ошибкой. Я бы предпочла, чтобы вы вообще не были вовлечены в это. - Она развела руками. - Но, так как вы здесь ... говорите. Слушаю. Уилл сосредоточился на точке как раз за ее плечом и собрал свои мысли. - Потрошитель убивает за раз по трое. Три жертвы в течение короткого периода, в неделю, две недели, потом ничего в течение нескольких месяцев. Я называю их пасущимися, потому что они для него: свиньи. Пурнелл поставила чашку вниз. — Продолжай. — Он выставляет их напоказ, но картина, которую он рисует - сообщение, которое он посылает - не направлена на сотрудников правоохранительных органов или ФБР, в частности. Это в равной степени самодовольство, высокомерие и, ах, общественная работа. — Общественная работа? — Он наказывает людей за их преступления. Он делает свой мир лучше, один труп за один раз. Выражение Пурнелл осталось внимательно пустым. — Ни у кого из его жертв не было судимости. Самое худшее, что у нас на них есть это пара неоплаченных парковочных штрафов, незначительные споры за садовым забором. — Его мир, а не мир. - Уилл жестикулировал, почти сбивая свою чашку. Он поставил ее на край стола. - Все эти люди обидели его. Задели его чувства. — Разумный садист? Потрошитель психопат. — Только потому, что вы, ребята, называете его так. Пурнелл закатила глаза. — Все, что он делает, кричит о том, что он "социопат". Если это не единственное, то, что он? — Я не думаю, что есть слово для описания того, чем он является. - Он отключился на мгновение, мысленно пересматривая файлы, новую информацию, кусочки головоломки, которые он нашел между строк. - Если вы отмотаете назад жизнь жертв, там будет что-то, что выставило их на линию огня, и это будет что-то настолько ничтожное, что не засветится ни на чьем радаре. Это то, что делает его поимку такой трудной. Ничего личного, и все же это личное. Пурнелл смотрела на него, как будто он только что сказал ей, что земля плоская. — Увечья. Недостающие органы. Потому что они его обидели? — Это награда за недостойное поведение. Увечья позорят их. Это публичный позор. — Почему того, что вы только что мне сказали, не было ни в одной из ваших статей? — Потому что я не видел этого раньше. Хорошо, у меня не было возможности. — Узнать, как выглядят тела, - Пурнелл закончила за него. Оценка ФБР личности Потрошителя в значительной степени отражала то, что Уилл собрал с течением времени в своих статьях. Садист, интеллектуал, медицинские навыки, хорошо образован. Но он посмотрел на тело Шелдона Айли, висевшее в вишневом дереве, что и толкнуло Уилла на другой путь и добавило несколько ранее недостающих ключевых элементов. Карма. Наказание. Правосудие. Я сделал это, потому что вы это заслужили. Уилл кивнул. — Да. — Есть ли у вас какие-либо доказательства в поддержку своей теории? — Это в файлах. В телах. Это все есть. Вы просто должны посмотреть. — Люди с докторскими по криминалистике и психологии смотрели и не видели этого. Уилл издевался. — Вы можете иметь докторскую степень в чем-то и просто быть дерьмом в этом. — Если я включу это в команду без каких-либо доказательств, я могу отправить нас по пути, далекому от Потрошителя. — Если я ошибаюсь, то да. Это ваше решение. Я только говорю вам, что вижу. - Он посмотрел на часы. - Я должен уже быть в пути. Я передал вам всю информацию, что у меня есть. Делайте с ней что хотите. Пурнелл проводила его обратно к входной зоне Квантико. Он уже был в своем автомобиле, с ключом в замке, когда он заметил вспышку цвета на периферии его зрения. Рыжеволосый агент, Фредди, прислонилась к черному джипу на стоянке на два места дальше, скрестив руки на груди. Она подошла. — Классическое поведение. — Извините? Фредди ухмыльнулась. — Преступник втирается в доверие к следствию. Это классическое поведение. Убийца хочет испытать последствия своего преступления. Вот почему полиция и ФБР всегда долго и внимательно рассматривают людей, которые охотно предлагают свою помощь. Уилл швырнул свой рюкзак на пассажирское сиденье. — Я не предлагал свою помощь. Это вы, ребята, попросили меня помочь. — Я уверена, что не предлагал. - Улыбка Фредди стала резкой по краям. - Вы знаете, к каким профессиям тяготеют психопаты? Даже есть список. Руководители, юристы, духовенство, хирурги ... Зная, к чему она клонит, Уилл фыркнул. — Номер шесть в этом списке журналисты. Вы знаете, кто на седьмом? Правоохранительные органы. Она подхватила шпильку со смехом. — Таким образом, мы все просто кучка психопатов, помогающих друг другу. Буду иметь это в виду. Одной из главных причин, почему Уилл не хотел работать с ФБР - кроме очевидного, их вмешательства - было то, что он мог бы легко поставить себя на место агентов, вдруг оседланных неудачником и, что еще хуже, репортером. Как если бы Кроуфорд настаивал на том, чтобы привлечь полицию "помочь" Уиллу писать его статьи и колонку, он был бы тоже обижен. Попытка Фредди поддеть его не стала неожиданностью - завуалированное обвинение, что он Потрошитель, однако, задело. Он думал тем временем, что это была идиотская идея следовать этим курсом. — Я не Потрошитель, - сказал он ей. — Я никогда не говорила, что это вы. - Фредди повернулась, чтобы уйти. - Еще увидимся, мистер Грэм.