Страница шесть (Page Six)

      Ганнибал взялся за протянутую руку и сократил оставшиеся между ними дюймы, став так близко, соприкоснувшись рубашками и стукнувшись коленями. Он поцеловал Уилла в лоб, медленно и так ласково, что на некоторое время стало достаточно этого тихого совместного пространства - понимания. Сомнений оставалось в изобилии; Уилл не был ненормальным безумно влюбленным слепцом, когда опасность дышала на него - больше нет, не теперь, когда он наконец-то увидел то, что было прямо перед ним, все вместе. Голод, аморальность - по-прежнему моральность, как ни странно, просто по-другому. Не социально-нормированный. Серый. Затем Ганнибал медленно обнял его. Не спугнуть. Не обратить в бегство - Алчно.       В этом была власть. На какие бы эмоции он ни был способен, Ганнибал хотел его. Уилл прижался губами к одетому в шелк плечу. Это было важно. Это было тем, что он смог бы использовать, если придется. Позади Ганнибала крышка на кастрюле начала стучать от кипящей воды. Он отошел с извиняющимся пожатием. - Это займет всего минуту.       Прищурив глаза, Уилл наблюдал за ним: быстрые, уверенные руки потянули кастрюлю с плиты, зачерпнули дымящиеся пельмени и выложили их на тарелку. Сделать шаг вперед не было сознательным решением, как и положить руку на спину Ганнибалу, низко, чуть выше черного кожаного ремня. Материал рубашки Ганнибала был настолько мягким, что Уилл едва чувствовал его между своей ладонью и кожей Ганнибала, только намек на ткань над теплом тела. Он погладил Ганнибала между лопатками, снова провел вниз, высвобождая рубашку. - Уилл, - проговорил Ганнибал. Он неподвижно замер, все еще с черпаком в руке. - Да? - Ганнибал не ответил, поэтому Уилл понял, что это не могло быть важным. - Продолжай, - сказал он. – Ты не должен испортить обед. - Ответом был резкий вдох. Позволив рукам исследовать пространство спины Ганнибала, он продолжил сбирать рубашку кверху. Он был возбужден. Просто еще один признак того, как сильно все перепуталось, и блять, его это не волновало. Скользнув руками к переду Ганнибала, Уилл медленно расстегнул ремень и ширинку. Раздался железный лязг металла, когда последние пельмени были выловлены из воды. - Уилл - снова проговорил Ганнибал, голос стал ниже, мягче. - Я никогда... Уилл дразнил его кончиками пальцев под резинкой нижнего белья. – Не был оттраханым, или не занимался сексом на кухне? Ганнибал глубоко вдохнул. - И то, и то, - признался он. Уилл закрыл глаза. Блять. Оказалось, это беспокоило его больше, чем он допускал, горячо, тяжело сжимаясь прямо у него под яйцами. - Я у тебя первый? Ганнибал согнулся в талии. Ухмыляющееся выражение его лица было уничтожено слабым намеком на румянец на щеках. - Если разговор сейчас собирается свернуть к теме девственности, я клянусь … Уилл потерся о зад Ганнибала, растворяясь в смехе. – Не будем про девственность. Но ты хочешь? Нет, бля, потому что презервативы наверху, но... - Да, - немедленно ответил Ганнибал.       Упав на колени Уилл дернул вниз брюки и нижнее белье Ганнибала. Он развел его большими пальцами, обнажая темный, плотный центр. На первом же исследывающем облизывании, Ганнибал опустил ковш. Тот, забытый, загрохотал по полу. Он ухватился за край столешницы, разведя ноги, насколько позволяло нагромождение одежды вокруг его бедер, и наклонился. Уилл был рад и немного удивлен. Все в Ганнибале кричало об альфа-типе, и Уилл уже было согласился с этим - даже не беспокоился о том, кто будет сверху.       Уилл наградил его. Он оставался на коленях, пока челюсть и язык не заболели. Ганнибал имел вкус мускусный, немного острый. Уилл мог сказать, что тот пытался контролировать свои реакции, но дрогнувшие бедра заставили его передумать. Чесапикский Потрошитель готов к хорошему, жесткому траху. Уилл чуть не кончил от этих мыслей. С последним, протяженным сосанием морщинистых мышц, он отстранился и встал, кончиками пальцев приступив к делу, растягивая и дразня по краям. Рубашка Ганнибала стала уже полупрозрачной от пота по всему пути вниз по спине. Одной рукой Уилл боролся со своей ширинкой. - Ты можешь, - пробормотал Ганнибал. - Я могу что? - Трахнуть меня. Уилл посмотрел вниз. Два пальца и дразнящий большой палец. Боже, он тоже хотел, но, - Нет презервативов, - напомнил он, поглаживая себя быстрее. - И нет смазки. Ганнибал выгнул спину, сознательно принимая пальцы Уилла глубже. - Меня это не беспокоит. Уилл колебался. - Я чист, - продолжил Ганнибал. - Я должен быть. По нормативно-правовым актам. Я хочу чувствовать тебя обнаженным. Уилл. - Он оглянулся через плечо. - Мое терпение имеет пределы.       Уилл как раз вводил ему третий палец, медленно и глубоко. Ганнибал заскулил - заныл - и опустил голову, тяжело дыша. Сопротивление затухало, и его здравый смысл вместе с ним. Он хотел этого. Ганнибал хотел этого. Уилл сплюнул на ладони, смачивая свой член. Этого было недостаточно, и он не хотел, чтобы это было болезненным для любого из них. Как будто прочитав его мысли, Ганнибал сделал выпад, схватив бутылку масла на островке. Уиллу удалось получить ее и развести беспорядок, покрыв свои пальцы, пол, их одежду.       Он дернул Ганнибала к себе от кухонного островка, на свой член. Зрелище и ощущение раскрывающегося тела Ганнибала вокруг него заставили дыхание заикаться в груди. Сначала он медленно продвигался, вновь открывая для себя как хорошо это чувствовать. Ганнибал был тихим, опустив голову. Уилл начал дрочить ему, найдя его горячим и только полутвердым. Он поиграл с углами, пока член Ганнибала не подпрыгнул в руке. Так, мы начинаем. Ганнибал издал гортанный звук, его рука присоединилась к Уиллу, а потом, наконец, все стало в порядке, для продолжения. Трах был прост и понятен, и благословенным освобождением от узла мыслей в его разуме. И Уилл предался этому.       Он кончил громко, со сдавленным криком. Ганнибал просунул руку и взял себя, зарычав во время собственного облегчения. Повиснув у Ганнибала на вздымающейся спине, Уилл задохнулся с открытым ртом, чувствуя сжавшиеся вокруг члена мышцы, смакуя каждую секунду.       После этого они оба были бесполезны. Недостатком спонтанного секса на кухне были те неловкие минуты одевания, когда брюки надеты обратно и колени сделаны из резины. Член Уилла отзывался содранной кожей. Ганнибал же выглядел совершенно развратно, ремень нараспашку, полы рубашки распущены. Полоска масла спускалась с края кухонного островка на пол. Ганнибал смотрел на это просто с оттенком неодобрения, и с мокрой тряпкой в руке. Это уменьшило некоторые приятные ощущения. - Нормально? - Спросил Уилл, должен был спросить. После того, что выглядело как монументальная внутренняя борьба, Ганнибал бросил тряпку в раковину. - Ты также выявляешь самое худшее во мне, - сказал он. - Это можно оставить до следующего раза. Постель?

***

      Уилл подремал в течение двух часов. Ганнибал не шелохнулся, когда он проснулся. Уилл принял душ и пошел вниз. Он поставил пельмени в холодильник и почистил все так хорошо как смог. Беверли оставила ему еще одно сообщение. Еще жив? Да, отправил Уилл. ЗАНЯТ. ПОДСКАЗКА ПОДСКАЗКА. Через тридцать секунд Беверли послала ему непристойно подмигивающий смайлик. Он сел на диван.       Ганнибал может подать пельмени на очень поздний обед или очень ранний ужин. Завтра Уилл пойдет на работу. Они по-прежнему, кто? Знакомые? Они прошли мимо этой стадии. Не было абсолютно никаких сомнений, по размышлениям Уилла, что если он попытается уйти сейчас, на самом деле уйти, Ганнибал убьет его. Знал, что это должно было его расстроить, но это было не так. Признать то, что есть часть него, которая хотела быть с Ганнибалом, было легче, чем мысленно скручивать себя в узел над неотвратимостью. Каждый имел темную сторону, серую сторону, и Уилл обнаружил свою; он был заинтересован, возбужден, взволнован, и в ужасе. Немного любви еще, даже если Ганнибал не чувствует взаимность. - По крайней мере, не условно. У голода много форм. Он также хотел бы продолжать работать с ФБР. Только не с Фредди Лаундс. Он напечатал быстрое сообщение для доктора Блум: Отзовите агента Лаундс. Я не являюсь сотрудником ФБР, и я не у вас на побегушках. Я с нетерпением ожидаю провести спокойный уик-энд со своим - Уилл заколебался, затем выбрал нейтральное - партнером, а не быть вывезенным на место преступления, которое, очевидно, не имеет ничего общего с Потрошителем.       Холостой выстрел, но это было начало. Уилл сделал мысленную пометку, чтобы сделать некоторое исследование по Фредди Лаундс, как только он вернется домой. Может быть, он найдет какие-нибудь рычаги.       Ганнибал появился примерно через час, свежий после душа и переодетый. Он посмотрел туда, где Уилл полулежал на диване, зарывшийся носом в книгу, и снова исчез. Уилл услышал, как тот толкается на кухне. Когда он вернулся, то принес кофе и тарелку, полную маленького печенья. Когда он сел в кресло, примыкающее к кушетке, Уилл поймал его мимолетное выражение дискомфорта и тщательное изменение положения. Он поднял книгу на несколько дюймов. - Я слышу, как ты улыбаешься, - многозначительно сказал Ганнибал. Уилл бросил книгу на диван и отказался делать вид, что он не был удивлен. - Прости. -Ты не сожалеешь. - Неа. На самом деле, нет. Тебе понравилось? Ганнибал разбавил кофе и откусил половину печенья. - Я всегда открыт для новых впечатлений. - Он снова сдвинулся. - Даже если они приходят с затяжным ... эффектом. Уилл фыркнул, ухмыляясь так широко, что щекам стало больно. - Ты можешь просто сказать, как есть. Тебе больно. Здесь никто не осудит. Я точно знаю, каково это. Ганнибал завуалировал себя в чопорной тишине. Уилл понял, что пришло время сменить тему. Он пошевелил телефон. - Я думал о том, что делать с этим агентом ФБР. Я думаю, что могу заставить ее отступить. - Ты можешь полностью прекратить свои контакты с ФБР. - Это не остановит ее. Да и я тоже не хочу. Я просто хочу, чтобы играли по моим правилам. - Ганнибал изогнул бровь. Уилл внес поправки. - Мои правила это насколько моя «принадлежность» совпадает с их заинтересованностью. Ганнибал протянул. - Я, конечно, буду признателен, если бы не было больше таких визитов-сюрпризов. - Это не просто. Лаундс убеждена, что я Потрошитель. Она не собирается менять свое мнение, разве что я предоставлю ей Потрошителя. - Ты хочешь отдать им Потрошителя? - Мы бы не вели этот разговор, если бы это было так. Потрошитель никогда не будет пойман. - Ты поймал меня. - Только потому, что ты показал мне. - Уилл облизнул губы. - Я обнаружил правду о себе. Я такой же плохой, как и убийцы, на которых я охочусь. Ганнибал уважал его искренность. - Я бы не сказал плохой. Ограниченный общественными конструкциями морали, вот термин, который я бы выбрал. Отбрось оковы условностей, и ты откроешь для себя прекрасный мир, дикое место. Ты уже видел его проблески глазами убийц, которых ты выбрал для охоты.       Уилл вообразил себя, со своими верными собаками у ног, стаей волков, живущих там, в подобном месте. Острые ощущения охоты и кровавая песня победы. Никто не судит, не подглядывает, не осуждает, если они не хотят так жить, и он хотел бы решать, чтобы выбирать, как жить. - Мы всегда были убийцами, Уилл, - сказал Ганнибал прозаично. - Мы только рисуем тонкий слой цивилизации над этой истиной. - А внешний лоск ты отбрасываешь. Соскребаешь с себя. Открываешь зверя под ним? - Я себя знаю, - сказал Ганнибал. – А ты? Уилл думал, что он знал. Теперь он больше не был так уверен.       Ганнибал изготовил какой-то сложный вид соуса для пельменей. Они ели в гостиной, менее формальной, чем столовая. - Я хотел бы направить предложение, - сказал Ганнибал. - Мы оба занятые мужчины, но я хотел бы видеть тебя чаще, чем только в выходные дни. Когда бы тебе ни захотелось, в «Misha» будет зарезервирован столик только для тебя с этого момента. Уилл не мог сопротивляться. – В пожеванных свитерах и все такое? – В пожеванных свитерах и все такое, - подтвердил Ганнибал, глядя чуть-чуть страдальчески. Уилл услышал слова между строк. - Ты хочешь объявить о нас официально. – Ты возражаешь? Уилл думал об этом. - Нет, - сказал он. – Нет. Мне это нравится.