Страница шесть (Page Six)

- Грэм! - Кроуфорд крикнул через весь оживленный отдел новостей. - Что? - проревел Уилл в ответ.       В кладбищенской тишине, последовавшей за этим, Уилл рефлекторно пригнул голову, но недостаточно быстро, чтобы пропустить ошарашенное выражение Кроуфорда. Кто-то прошептал, Боже мой. Беверли, судя по голосу. - Что? - повторил Уилл гораздо спокойнее. - В мой кабинет, - сказал Кроуфорд, также тихо. В коридоре он взял Уилла под руку. - Могу я получить извинения? Уже восемь недель как Уилл официально оборвал свои связи с ФБР. Вот уже восемь недель Балтимор был погребен под снегом и льдом, худшая зима за двадцать лет положила заглушку на преступную деятельность. Было слишком холодно для убийств. Не было даже ограблений. Это ничего сводило Уилла с ума. Сделало его резким и склонным делать такие глупые вещи, как накричать на своего босса. С другой стороны, иногда Кроуфорд заслуживал того, чтобы на него накричали. – Нет. Кроуфорд хмыкнул и отпустил. - Ганнибал научил тебя и этому тоже? - Что ты имеешь в виду "тоже"? - Ну, между костюмами и поведением, я бы сказал, также есть какая-то своего рода связь с происходящим, или кто-то - и я имею в виду тебя - переживает кризис среднего возраста. Костюмы не были идеей Ганнибала, хотя он всецело ее поддержал. В отличие от его жизненной позиции, что одежда не делает человека, Уилл обнаружил, что он любит костюмы. Они были доспехами. Люди по-другому реагировали на него, стали менее склонны врезаться в плечи, приближаясь. Здесь был форт, и он не должен был упорно трудиться, чтобы сохранить его. А также они были просто суками, по поводу содержания их в чистоте от собачьей шерсти, и все равно Уилл чувствовал, как будто он наряжается, вместо того чтобы просто положить одежду на утро. – Впрочем, определенно улучшение. - Кроуфорд потер материал лацкана Уилла между пальцами. - Нет больше печальных глаз панды. Уилл посмотрел ему прямо в глаза. - Хорошая еда и секс. Тебе следует попробовать. Кроуфорд ткнул в него пальцем. - Я сделаю вид, что не слышал этого. Если я услышу это опять, я натравлю на тебя свою жену и помогу ей похоронить хладный труп. Теперь топай. - Могу ли я узнать зачем? - К тебе посетитель. Доктор Блум. - На замученное выражение Уилла, Кроуфорд вздохнул. - Слушай, не у всех здесь нулевые манеры. Ты не хочешь иметь дело с ними, хорошо - но не заставляй других стоять как твой барьер. - С меня хватит. Что я должен делать, покинуть страну? - Эй, эй, успокойся. Я верю тебе. - Это не очень помогает. Кроуфорд остановил их за несколько шагов до двери его кабинета и понизил голос. - У меня был разговор с Дональдом и консультантом из юридического отдела. Это соглашение с ФБР не стоит бумаги, на которой написано. Адвокат Ганнибала, Реба Маклейн, сказала ему то же самое. Короче говоря, только пустив пулю ему в голову, все, что ФБР могло сделать, чтобы ничего не было, если он решит сделать их с Мэтью историю достоянием общественности. Уилл был так благодарен за вмешательство, когда это случилось, что он на самом деле не думал об этом столько, сколько должен был; он не мог передумать достаточно быстро. - А как насчет той бумаги, что Дональд заставил меня подписать? Кроуфорд фыркнул. - Адвокат засмеялся, когда прочитал ее. Дональд не был удивлен. Уилл посмотрел на Кроуфорда. - Не ты ли совершенно случайно пел совсем другую песню. - Люди наконец-то поняли, что это не ты, тот, кто просил соглашения, что это было чем-то, что ФБР использовало, чтобы зацепить тебя. - Я позволил им. - Ты был скомпрометирован. В больнице, потому что какой-то парень пытался убить тебя, и у тебя есть длинная история ... скажем, социальной несовместимости с остальным миром. Они использовали это, чтобы надавить на тебя. Хочешь мой совет? Уилл кивнул. - Иди, посмотри, чего хочет доктор Блум. Если это по твоей линии, пойди на это. Но настаивай на том, что ты можешь использовать это тоже. - Кроуфорд хмыкнул. - Если они хотят эксплуатировать тебя, эксплуатируй их в обратку. - И «Sun» поддержит меня? Кроуфорд тихо фыркнул. - После рассказа о летнем лагере Верджеров? Будь уверен. Ты лучшая лошадь в моем стойле на данный момент, и начальство тебя любит. Статья о Мэйсоне Верджере вышла в печать пять недель назад и породила бурю. Уилл вскрыл дверь крайне уродливого шкафа; чем глубже он копал, тем больше скелетов находил. Из Министерства Юстиции и политиков Мериленда – в последствии арестованных - все были вовлечены. Спустя день после того, как история вышла в жизнь, детектив Бойл появился на пороге Уилла, вместе с государственным прокурором Мэриленда и кучей других людей из различных правительственных ведомств. Уилл передал свои заметки и досье, и позволил прокурору допрашивать себя в течение двух часов. Его исследование было железным, материал охватывал период почти в десять лет. Он был рад избавиться от дела - процесса. Это было не легко. Интервьюирование жертв и свидетелей преступлений всегда было тяжким для него; разговоры с травмированными детьми были травмирующими для него. Он держался, пока государственный прокурор и сопровождающие его лица не ушли. Затем он отключил свой телефон и, наконец, заимел незначительный нервный срыв, которого он так долго ждал. Он не выходил неделю, проигнорировал свой сотовый и груды и груды писем, проталкиваемых в почтовый слот каждое утро. Ганнибал, наконец, оторвал его от дома, с очень тихой, очень бледной Марго Верджер, действующей в качестве его помощника. Она загнала собак к миссис Датч. Ганнибал засунул Уилла в бентли и отвез в Балтимор. Медленно, под пристальным взглядом Ганнибала, Уилл вышел из состояния оцепенения. Теперь, пять недель спустя, большая часть новостей была главным образом последствием статьи Уилла, целыми семьями выступали, просачивались бывшие сотрудники, многочисленные члены семьи Верджер, говорили чистую правду, что они не были вовлечены, что они не имели ни малейшего представления. Мейсон Верджер пропал, ушел до того, как полиция смогла арестовать его. Покинул страну, предполагали некоторые. Покончил с собой, говорили другие. Уилла это не волновало. Он сделал свою часть. Кроуфорд похлопал его по плечу. - Дай мне знать, как все пройдет. Уилл не изменил своего мнения о сокращении связей с ФБР. Он вошел в кабинет. Доктор Блум сидела в кресле перед столом Кроуфорда. Она улыбнулась ему одной из своих извиняющихся улыбок. - Я полагала, что было бы легче поймать вас здесь, а не оставлять еще одно сообщение, на которое вы не собираетесь отвечать. - Я был занят. - Я заметила. Поздравляю со статьей о Верджере. - Спасибо. - Уилл занял кресло Кроуфорда. – Есть успехи в поисках Мэйсона Верджера? - Мы работаем над этим. Как вы думаете - он еще жив? - Я не хочу рассуждать об этом. Доктор Блум кивнула, а затем сменила тему. - Я хотела бы поговорить с вами о том, почему вы ушли. - Я не хочу говорить об этом. - Я здесь не для того, чтобы изменить ваше мнение. Я знаю, это окончательное решение, когда я вижу только - или слышу об этом, в вашем случае. Но я думаю … - Вы не привыкли к этому, так ведь? - Уилл прервал ее. - Извините? - Люди не открываются для вас. Это ваша работа, и ваша страсть. Вы делаете то, что вы делаете, потому что вы действительно хотите помочь другим, но это требует их участия. - Уилл качнулся на кресле, таким образом, и чтобы наблюдать за ней. - Я не участвую. Я не хочу вашей помощи. У вас трудное время с решением этого дела. Она выглядела опешившей, но только на мгновение. Потом она рассмеялась. - Никто никогда не профилировал меня. - Как себя чувствуете? - Раздетой, - сказала она, гораздо резче, чем Уилл ожидал. - Спасибо за честность. Блум усмехнулась. - Я ваш пациент сейчас? - Я не ваш. - Уилл решил, что он провел уже достаточно времени болтая. - Если вы здесь не для того чтобы изменить мое мнение, зачем вы здесь? Доктор Блум стала серьезной. - Я уважаю ваше решение бросить работу на ФБР. Я также обещаю обуздать мой профессиональный интерес к вам, и буду стараться держать свои психоаналитические выпады на минимуме. - Она сделала паузу. - Тем не менее, я до сих пор думаю, что вы могли бы сделать много хорошей работы и были бы очень полезны. Уилл откинул голову назад, глядя в потолок. - В каком объеме? - Как мой консультант, и только по делам, которые я буду тщательно выбирать. Я бы выступила в качестве буфера между ФБР и вами. Без визитов-сюрпризов в выходные, без звонков вашему боссу. Я не уверена, что смогу остановить Фредди Лаундс, что усложнила вам жизнь, но я буду стараться, независимо от того, что вы решите. Вы бы имели дело только со мной с этого момента. Агент Пурнелл уже дала свое согласие. - Как великодушно с ее стороны, - сказал Уилл, стремление к нейтральности. - В прошлый раз мы поговорили, я довольно много сказал ей, вроде пойти нахрен. - И она очень разозлилась на вас. Тем не менее, Кэйд профессионал. Она хочет поймать Потрошителя настолько же, как и я, и она не собирается позволить ее эго путаться под ногами. - Блум подалась вперед в кресле, глядя на него пристально. - И мы близки к его поимке. Не так ли? Он взглянул на нее. Крутанул кресло по кругу. - Я не понимаю. Доктор Блум склонила голову. - Я думаю, что вы знаете. Кэйд сказала мне, что вы странно действовали, когда вы осматривали тело Бенджамина Распайля. Вы увидели что-то, не так ли? Что-то из ряда вон выходящее. Он увидел что-то, но только не то, что она подумала. Уилл снова крутанул стул, оттягивая время. Осторожнее, сейчас. Это сможет либо сыграть ему на руку или излишне осложнить ситуацию. - Что вы увидели, Уилл? - Доктор Блум мягко нажала. - Это сидит в глубине моего разума и раздражает меня, но я не могу сказать, что это такое. - Что вызывает раздражение? Он должен был дать ей хотя бы намек. - Тщательное и хирургическое удаление кишечника Распайля. - Потрошитель все время забирает части своих жертв, - задумчиво сказала Блум. - Десятки сердец, печеней, легких, селезенок и много еще чего. Но никогда кишечник. И все, что он делает, имеет смысл. Цель. - Уилл формировал слова своими руками. – Метафоры, написанные плотью и кровью. Он не будет брать кишечник, если он не имеет что-то в виду. Я не уверен, что это значит. Еще нет. Догадка распространилась на ее лице. - И когда вы будете уверены, что ... - Тогда вы будете первой, кто узнает. Я точно не хотел бы быть слишком близко к Чесапикскому Потрошителю, как я приблизился к Мэтью Брауну. Одного набора шрамов для меня достаточно. Она вздрогнула. Потом ее взгляд заострился. - Означает ли это, что вы принимаете мое предложение? - Да. - Он повернул кресло в последний раз. - Я принимаю. - Ты идиот, - решительно сказала Беверли. - Я знаю. - Серьезно. - Я знаю. Она ходила по узкой площадке. Было слишком холодно, чтобы выйти на улицу на крышу. Уилл прислонился к перилам, с руками в карманах, с половиной внимания на гулкую лестницу. Одним этажом ниже, едва видная с его точки зрения, аварийная дверь была открыта на дюйм. У Уилла была приличная идея, кто подслушивает его личную беседу с Беверли. -Я думаю, что лучше будет тебе узнать сейчас, а не сбросить бомбу на тебя потом. Беверли издала звук разочарования. - Я благодарна. Я также хочу выпороть тебя. Серьезно. Ты как в песне Кэтти Пэрри*. Горячая и холодная, да и нет. Да, я хочу работать на ФБР, фу, ФБР плохие. Уилл моргнул. - Кто это был сейчас? - Забудь об этом. - Она остановилась. - Почему? - Мне, возможно, потребуется их помощь в ближайшее время. - С чем? - Я думаю, я знаю, кто Потрошитель. Беверли остановилась на середине темпа. - Ты серьезно? - Да. - Ты говорил с полицией? - Еще нет. - Почему нет? – Потому, что я не совсем уверен. Не на сто процентов. Мне нужно знать больше. Все еще слишком рано. Мне нужно стать ближе. - Стать близко и персонально с одним невменяемым маньяком для тебя было не достаточно? - Если я ошибаюсь, я могу превратить в ад жизнь невинного человека. Беверли сузила глаза. - Ты никогда не беспокоился о таких вещах. Почему ты вдруг так осторожен? - Уилл не ответил. Она вскинула руки вверх. - Я клянусь, если это опять-таки закончится с тобой в больнице, я надеру тебе задницу так сильно, пока тебя не затошнит моими ботинками. - Я буду осторожен, я обещаю. Сохрани это при себе, пожалуйста. - Когда она не ответила, он потянулся к ее руке. - Беверли. Пожалуйста. Она потрясла его. - Да, черт возьми. Да. - Она вздохнула. - Тебе нужна помощь? Я уверена, что у мамы все еще есть старый служебный револьвер отца. Уилл поднял обе руки. - Стой там, мисс Кац. Пистолет? Ты серьезно? Беверли ответила категорично, - Мертвецки серьезно. - Господи. - Уилл провел рукой по волосам. - Я не хочу втягивать тебя в это. Она прислонилась к перилам рядом с ним. - Я чувствую себя намного лучше, если я не всегда одна останусь позади собирать осколки. Такое ощущение, что это все, в чем я хороша, в последнее время. Оуч. Уилл посмотрел на свои ноги. - Прости. Беверли ударила его плечом, смягчив голос. - Только подумай об этом, все в порядке? Я имею в виду не только про пистолет. Уилл кивнул. Беверли снова подтолкнула его плечом и ушла, ее шаги отдавали гулким эхом по лестничной клетке. Уилл смотрел ей вслед, а затем проверил их перехватчика. Теперь аварийная дверь этажом ниже была закрыта. Он издал долгий, медленный вздох. Началось. За час до того времени, как собраться и уехать, сотовый телефон Уилла запищал. Пожалуйста, купи фунт апельсинов. – Г Зеллер прошел мимо и изобразил звук поцелуя. Уилл показал ему средний палец. Через полтора часа Уилл покинул оптовый продовольственный рынок и нашел Фредди Лаундс, сидящей на капоте его автомобиля. Она была укутана в алое пальто, с соответствующим шарфом и перчатками. Она не встала, когда он достиг своего автомобиля. - Забавно встретить вас здесь. Уилл отставил свои покупки прочь. - Чего ты хочешь? Фредди отщелкнула локон от лица. - Пришло время зарыть топор войны, вы не думаете? Как насчет того, чтобы пойти за кофе и немного поболтать? - Как насчет мы перестанем пороть чушь? - Уилл натянул пальто ближе вокруг себя. Было очень холодно. - Я знаю, что ты как-то уговорила Абеля Гидеона пошпионить за мной. Единственная причина, почему ты сидишь здесь, это то что он подслушал частный разговор и услышал что-то, что он не должен знать, а затем как хорошая маленькая болонка рассказал вам об этом. Она притворилась невиновной. - Я даже не знаю, кто этот Абель Гидеон. - Мм. Хорошо говорите, но я не куплюсь на это. - Уилл подул на свои руки и потер их. - Как насчет этого тогда? Твой отец, Фред Лаундс, работает репортером для «Таттлер», бесспорно, одного из самых страшных сплетней-отбросов, когда-либо проходивших через печатный станок и, кстати, одна из самых продаваемых газет Балтимора, если вы хотите назвать это дерьмо газетой. Это поймало ее врасплох. Она выпрямилась, соскользнув с капота. - Вы изучали меня, Грэм? - Да. И я заметил кое-что странное. Видите ли, ваш старик ... не очень хороший репортер, так? Начинал со статей о раке для таблоида супермаркета, пытался работать своим путем в серьезной журналистике, но ему не очень-то это удалось, не так ли? Тем не менее продолжает писать то же сенсационное, слабоумное дерьмо. Последние следы веселья исчезли из выражения Фредди. - Следите, что вы говорите. Уилл улыбнулся ей. - Но вот где начинается самое интересное. Время от времени Фреду Лаундсу выпадал джек-пот, и там всегда было немного дополнений, в его статьях. Информация, которая не должна быть публичной. Информация, которую он мог получить только от очень хорошо информированного источника. Как вы, к примеру. Фредди издевалась. - Это нелепо. Я никогда... - И что действительно странно, - прервал Уилл, - в том, что если вы вернетесь назад через историю издательства Фреда, наблюдательный человек может заметить, что он начал писать эти маленькие сокровища, всего через год после того, как вы получили свой значок ФБР. Совпадение? Думаю, нет. Фредди фыркнула. - Вы не можете доказать все это. Уилл придвинулся к ней. - Это то, что они говорили о Мэйсоне Верджере, и посмотрите, что случилось. Я уверен, что если я выстрою статьи вашего отца с делами, над которыми вы работали в течение последних восьми лет, не будет ли там пары совпадений. Достаточно сделать немного и люди очень подозрительно отнесутся к возможной утечке в ФБР. Она не поддалась. Она холодно посмотрела на него. - Ты осел, Грэм. - Я просто выравниваю игровое поле. Ты хороший питчер, Фредди. Насколько ты хороша при ловле? Потому что я готов бросить тебе несколько жестких мячей. Ее подбородок поднялся. - Если я не отступлю, вы имеете в виду. Уилл открыл водительскую дверь. - Это был бы шантаж, а я не преступник. Я просто говорю, что происходит, если я нахожу интересных людей, а прямо сейчас, вы в верхней части этого списка, сразу же после Потрошителя. Она зацепила рукой край двери, удерживая его от закрытия. - Вы знаете, кто Потрошитель. Вы намеренно сохраняете жизненно важную информацию для себя. Это препятствие правосудию. - Я сказал моему другу, в частном разговоре, что думаю я знаю, кто это. Я также сказал моему другу, что я не совсем уверен. И всего несколько часов назад, я сказал доктору Блум, что в ту минуту, когда я буду уверен, она будет первой, кто узнает. - Он завел машину. - Если вы хотите объяснять своему начальству, как именно вы узнали содержание указанного частного разговора, не стесняйтесь, передайте мне. Только сообщаю, что мой первый звонок будет не моему адвокату. Он будет моему боссу, чтобы запустить печатный пресс. Он поимел ее. Он мог видеть это в суженных глазах, по крепко сжатому рту. Она поторговалась с собой в течение десяти секунд, а затем захлопнула дверь и зашагала прочь. После того, как ее стройная фигура исчезла между другими припаркованными машинами, Уилл сидел неподвижно на мгновение, купаясь в этом незнакомом ощущении, на этот раз находясь на вершине ситуации. Уилл опустил ключи в фарфоровую миску у двери и носком снял ботинки. Весь дом пах печеньем и корицей. Музыка играла, на этот раз что-то немного более современное, чем обычно слушаемые Ганнибалом, классические и оркестровые сменил джаз - сочный и вызывающий воспоминания о юге. Он последовал за другой музыкой на кухню. Ганнибал стоял у стойки, избивая мясо серебряным молотком. - Оно уже мертво. - Уилл поместил апельсины в раковину. - Нет необходимости продолжать пытать его. - И все же я это делаю. Зачем? - Это смягчает мясо. Ганнибал одобрительно кивнул и наклонился, чтобы приветствовать Уилла правильным поцелуем. - Как прошел твой день? – Бессобытийно, не считая попытки доктора Блум завербовать меня еще раз. - Была ли она успешной? - Так сказать. Я дам этому последнюю попытку. Ганнибал улыбнулся только уголком рта. - Соблазн слишком велик, не так ли? Уилл вымыл руки и надел фартук. Он чувствовал себя глупо в начале, нося его, пока он не провел час за отмыванием пятна со штанов. – Она казалась честной, и сделка, которую она предложила, поставила бы ее между мной и ФБР. Мне нравится идея иметь буфер. Ганнибал осмотрел край кухонного ножа. - Я хочу встретиться с ней. - Ты уже это делал. - В правильной настройке. Ужин. - Может быть. - Да. Иметь такого человека, как доктор Блум, твердо стоящего на своей, их стороне, могло бы быть полезно, до тех пор, пока Уилл прикладывал руку в определении того, как далеко это может зайти. Он распаковал апельсины. – Тебе они нужны сейчас? - Положи их в кладовую, пожалуйста. И, дорогой, принеси вино. Каберне. Борясь с глупой ухмылкой, Уилл вошел в кладовую. Дорогой. Ему нравилось, когда Ганнибал называл его так. Это было клишированно и немного странно, и заставляло Уилла чувствовать себя подростком, а не взрослым, быстро движущимся к сорока годам. Он открыл вино и присоединился к Ганнибалу за стойкой, наблюдая, как тот резал мясо на узкие полоски и укладывал их в испепеляющей жир кастрюле. Имелись вымытые и четвертованные помидоры, так Уилл применил себя к этому. Уроки кулинарии проходили во время подготовки еды; Ганнибал верил в обучение на собственном опыте. Уиллу это понравилось больше, чем он думал про себя, оба - и акт, и обучение. Удовлетворение от поглощения пищи, которую он приготовил своими руками. Он мог видеть привлекательность приготовления пищи для других - распространения работы его рук на гостей. Но, в конечном счете, это было так интимно, этот его повязанный фартук и все остальное, по кухонному острову щедрого размера с двумя печами и большим количеством рабочего пространства, как правило, свежие овощи, мясо, и все эти тысячи ингредиентов, которые объединялись, с большим старанием и осторожным отмерением, в восхитительное целое. Бедром к бедру наблюдать за сковородками и кастрюлями. Тщательные, хорошо синхронизированные, направляющие штрихи, маленькие ложечки, подносимые к губам Уилла, пробовать на вкус, гордость Ганнибала за перенимаемое искусство - - Дорогой, - сказал бы Ганнибал, - у тебя талант. Уиллу недоставало этого теперь, когда он был один в своем доме в Wolf Trap. Он поймал себя на том, что высматривает рецепты корма для собак, миниблюд, продовольственные рынки. Скользкая дорожка, будь проклята. Он хотел этого каждый день, все время. Прозвенел дверной звонок. Ганнибал нахмурился на часы. - Он на двадцать минут раньше. - Улицы чистый лед. Вероятно, он вышел раньше, так чтобы не опоздать. - Прибыть слишком рано столь же невежливо, как и прибыть слишком поздно. Уилл пошел открывать дверь. Он подозревал, что Бадж был раньше по вполне иным причинам. Мужчина едва смог сдержать свой энтузиазм, когда Уилл продлил ему время приглашением на обед на своей последней проверке в медицинском центре. Узкое поле интересов. Долгие часы на работе. Ограниченный круг общения. Это было потрясающе, как похожи были Бадж и Уилл - существенная разница лишь в том, что Бадж был готов вступить в контакт с миром, в то время как Уилл был бы совершенно доволен продолжить свое существование в одиночку, если бы не случился Ганнибал. Уилл открыл дверь. - Здравствуйте. Пожалуйста, проходите. Бадж носил пальто из верблюжьей шерсти и принес пакет бутылочной формы. - Спасибо, мистер Грэм. - Зовите меня Уилл. Я бы сказал, что наши формальности в прошлом. Бадж широко улыбнулся и передал пальто. - Тогда, пожалуйста, зовите меня Тобиас. Мне очень жаль, что я так рано. Я надеюсь, что это не так неудобно. - Мы почти закончили, не беспокойтесь об этом. Сюда. Ганнибал очистил им рабочее место, когда они прибыли на кухню. - Тобиас. Рад, что ты, наконец, здесь. - Он развернул бутылку - Вино, предсказуемо. - Прекрасный выбор. Пожалуйста, следуйте за мной. У меня есть кое-что, что я люблю, ты послушай. Уилл, не мог бы ты ... Уилл открыл случайный ящик. - Я закончу здесь. Продолжай. Я присоединюсь к вам через несколько минут. Как только они ушли, он вернулся к входной двери. Бадж был одет в костюм, и его карманы не показали каких-либо неблаговидных выпуклостей, только контур бумажника. Уилл нашел то, что искал в кармане пальто Баджа: тонкий, мягкий кожаный чехол для ключей. В нем два серебряных ключа и один объемный черный брелок с логотипом Mercedes-Benz. Уилл работал быстро. Ему даже не нужно было искать этот материал – уже знал лучше, чем искать его там, где он мог бы оставить след в интернете. Элкридж Сталкер имел доступ к домам своих юных жертв используя копии ключей, он получал их из простого блока пластилина. Уилл использовал скульптурное тесто, остатки одного из увлечений Ганнибала. Он спрятал блок теста в холодильнике, за пивными бутылками и сливочным маслом. Каберне, уже разлитое и дышащее, три стакана, и он был на пути к кабинету. Бадж сидел в кресле в самом центре просторной комнаты, закрыв глаза, слегка приоткрыв губы. Музыка, темная, звучная и меланхоличная, двигалась к тонкому крещендо и затихла на более мягкой обнадеживающей ноте, мастерское исполнение солиста. Ганнибал, на диване, поднял тонкую бровь. Уилл кивнул. - Прекрасно, - Бадж вдохнул, когда последние ноты растаяли. Ганнибал снисходительно улыбнулся. – Не правда ли? Бадж вздохнул. – Да. Тем не менее, как вы нашли эту запись? Уилл занял себя вином, в то время пока они разговаривали. Он находил эмоциональность Баджа неловкой для наблюдения, - но еще труднее было терпеть явную жадность, усердие. Он задавался вопросом, если Ганнибал заметил это - не, тот определенно заметил, купался в этом. Жало ревности. Не так уж долго. Уилл выбрал Баджа не случайным образом. Полночь. Уилл складывал тарелки, в то время как Ганнибал провожал Баджа к двери. Бадж был полон похвалы за вкус вина, нежное мясо, свежий салат. Они говорили в основном о музыке во время обеда, а это означало, что Уилл очень мало способствовал разговору. Пара рук скользнула вокруг него из-за спины, рот Ганнибала спустился сбоку к его шее. - Мне не нравится этот человек, - пробормотал Ганнибал. - Он очень любит тебя. Он хочет быть твоим другом. - Я не хочу быть его. Уилл поднял бокал Баджа и поднес к свету. Остаток от легкого седативного только лишь начинал показываться на ободе. Не достаточно, чтобы заставить его уснуть по дороге домой, но достаточно, чтобы убедиться, что он крепко спит, когда ляжет в кровать. - Сидеть за твоим столом является знаком почета, в котором ты отказывал ему в течение многих лет. - Уилл стер остаток салфеткой Баджа. - Сейчас он очень счастлив. Ганнибал прихватил кожу. - А ты? Ты был таким тихим. - Классическая музыка не совсем та тема, где мне много есть, что сказать. Ганнибал затих на мгновение. Его руки изящно подтянули. - Чего ты мне не говоришь? Уилл погладил руки, сложенные на животе. - Вот увидишь. *https://www.youtube.com/watch?v=kTHNpusq654