Легкий дождь приятно охлаждал кожу, которая просто горела. Неужели, начался жар?
Мягкие капли смывали грязь и кровь, и под стук дождя о траву и деревья можно было бы наконец-то расслабиться, так как было почти спокойно. И не хотелось думать о своей безумной тетушке, о Книге Мертвых, и о ставшем ненавистным Хогвартсе.
О, Книгу Мертвых хотели получить многие. Это была древняя реликвия семейства оборотней, которая каким-то образ исчезла из их прайда… Вероятно, она исчезла по чьей-то инициативе. Или просьбе.
Кто знает?
Но Драко точно знал: сейчас оборотней почти не осталось, их всех истребили в целях безопасности, но остались те, кто оказался сильнее, кто смог выжить и сбежать. И эти «сбежавшие» представляют огромную угрозу миру волшебников. Так внушали Малфою с детства.
Трава на этом месте становилась реже и реже, ниже и ниже. Деревья стали мельче, а под ногами стала заметна тропинка. Вот она — дорожка из леса.
Блондин довольно улыбнулся. Да, он знал эту дорожку. Нет, это не та, что ведет к Хогвартсу, это — тайная дорожка, что ведет в Хогсмид.
«Что ж, уже неплохо».
Малфой, стараясь меньше прихрамывать, пошел прямо по этой дорожке, которая становилась все виднее, и теперь уже была сделана из камня, а не из гальки. Слизеринец нащупал в кармане рубашки палочку и нервно поджав губы, уставился на виднеющуюся впереди деревню. К величайшему счастью блондина, именно эта дорожка из всех была заколдована и значительно сокращала путь для волшебника, позволяя тому добраться до Хогсмида за считанные минуты.
«Вот она — деревня волшебников во всей красе». — злобно подумал парень.
Не то, чтобы очень хотелось видеть, но выбора нету.
Сердце кольнула ностальгия, когда Малфой вошел в деревню. Он помнит все. Помнит, как ходил сюда с отцом по выходным. Помнит, как с завистью смотрел на Поттера, купающегося в славе с тем выпендрежным блондинистым ублюдком. Помнит, как его вели сюда с матерью, чтобы посвятить в Пожиратели.
Драко вздрогнул оттого, что понял, как у него по щеке скатилась слеза.
Не время. Не сейчас. Не сейчас, когда нужно постараться затеряться в толпе, а не ностальгировать и рыдать, жалея самого себя.
Сейчас в Хогсмиде было довольно людно и слизеринец заметил среди толпы знакомые лица: Пэнси Паркинсон и Блейз Забини.
«Нужно что-то срочно делать. Нельзя, чтобы они увидели меня, иначе меня конец».
Драко судорожно начал осматривать все вокруг, в поисках укрытия, как вдруг его взгляд наткнулся на палатку, где пожилая волшебница продавала плащи.
«Идеально».
Рванув с места, Малфой в мгновения ока оказался рядом с палаткой и, дождавшись, пока продавщица отвлечется, сдернул с прилавка один плащ и дал деру, расталкивая на ходу волшебников, не вслушиваясь в их возмущенный гул.
«Какой позор! Малфой — и крадет! Не дай Мерлин кому рассказать!» — ругался про себя Драко, с ужасом отмечая, что ему, кажется, даже стыдно.
Но, скорее, это из-за крови, не более. Она же
чистая.
А еще, слизеринцу было до ужаса неприятно обманывать своего единственного верного ему друга — Блейза. Ведь Забини, как и все остальные, думал, что Драко пропал без вести и, скорее всего, погиб.
Так и надо думать.
Поэтому блондин скорее накинул на себя плащ, надев на голову капюшон. Иначе бы, увидели и узнали.
Проскочив мимо однокурсников, Драко с облегчением понял, что в плаще его даже не заметили. И отлично.
Просто отлично.
Но куда теперь?
Ответ пришел будто из ниоткуда — «Кабанья голова». Идеальное место, чтобы переждать и успокоится.По пути к трактиру, Драко встретил еще пару знакомых личностей из слизерина, но те, как и Пэнси с Забини, не заметили аристократа.
Переборов себя и подавив в себе совесть, Малфой, с искусством отличного воришки, украл из карманов прохожих деньги. Ради своего благополучия, пожалуй, Малфои были готовы на все, так что можно было посчитать эти кражи как самообеспечение.
Трактир встретил опального Пожирателя тем же грязным видом и парочкой пьяных волшебников.
Все как и раньше.
За что Драко любил этот трактирчик — так это за то, что он умел хранить тайны, а бармен умел не задавать лишних вопросов. Поэтому, можно было сесть за первый попавшийся столик и расслабленно заказать сливочное пиво.
Так слизеринец и сделал.
Где-то неподалеку стояло фортепиано, которого раньше тут не было.
«Решили украсить помещение музыкой? Что же, похвально»
И правда решили, видимо — за фортепиано села женщина, чья фигура так же, как и у Драко, была скрыта плащом. Длинные пальцы коснулись клавиш и звуки, которые, казалось, были не связаны, слились в одну мелодию. Малфою показалось, что он где-то уже слышал эту слегка задорную незатейливую мелодию, а женщина тем временем, качаясь в такт музыке, начала петь. Блондин хмыкнул. Она пела на одном из маггловских языков. Ну и пусть, хоть какая-то мелодия, отвлекающая его от невеселых мыслей. Хотя бы так.
Отхлебнув пива, слизеринец закатал рукав рубашки и плаща, и обнажил клеймо Волан-де-Морта, которое он старательно скрывал от всех. Метка поблекла и было перечеркнута несколько раз разрезом ножа. Драко ухмыльнулся. Сразу, после битвы, блондин решил раз и навсегда избавить себя от созерцания дрянного клейма — резал ножом собственную руку, пока не понял, что нужно завязывать, иначе рискует получить заражение крови или сдохнуть от ее нехватки.
И сейчас метка выглядела крайне уродливо из-за шрамов.
И плевать. Отрезал бы руку, если бы метка снова потемнела.
Драко блаженно прикрыл глаза и не заметил, как фортепиано затихло и прекрасная мелодия перестала звучать, собственно, как и женский голос.
— Не просто скрываться от всего мира…
Малфой резко открыл глаза. Сердце зашлось бешенным темпом, руки задрожали и слизеринец понял, что не сможет сейчас никуда убежать от этого знакомого до боли женского голоса, который он не узнал в песне, до того аристократ устал. И сейчас он осознал, какой же это было ошибкой.
— …И быть изгоем. Да, Драко?
Не соображая ничего, блондин вскочил с места, но сильная рука прижала его к стулу, а вторая рука стянула с Малфоя капюшон, показывая миру его платиновые волосы, которые узнал бы каждый, будь здесь хоть кто-то из студентов.
— Ты здесь… Какая ирония. Не ожидал, не ожидал. — прохрипел парень, усмиряя свой дрожащий голос.
Женщина, отпустив плечо слизеринца, обошла его и села напротив. Ее лицо все еще скрывал капюшон, но, не долго думая, женщина сняла его.
Драко криво улыбнулся. Действительно, долго он ее не видел. А особенно, не видел ее в преподавательской мантии.
Женщина тряхнула пепельно-коричневыми волосами и фыркнула.
— Ты чего, не рад, что ли?
— Безумно, — недовольный тон, ничуть не напрягал темноволосую.
— Ты радуйся, Драко, что тебя нашла я, а не кто-то из твоих дружков или гриффиндорцев. Тебя бы сразу сдали Минерве или, чего хуже, Министерству, — женщина помедлила, а потом почти сочувствующе хмыкнула. — А тебя потрепало, я смотрю. Говорят, ты пропал без вести, но я не на миг не сомневалась, что это не так. Не так просто. Ты был в плену?
— В точку, — прищурился сероглазый. — А ты и рада?
Неожиданно темноволосая нахмурилась, ее верхняя губа дернулась, обнажая белоснежные и острые, как бритва, клыки.
— Не неси чепухи. С чего бы мне радоваться, а, Малфой? Мог и спасибо сказать. Я так и предполагала, что ты в плену, поэтому рассказала все Северусу.
— Что?! — блондин снова вскочил с места, сжимая в бешенстве кулаки.
— Да сядь ты, — зашипела женщина. — Не привлекай ничье внимание. Он не расскажет. Тем более, кому? Все думают, что он мертв. О его чудесном спасении знаем только мы с тобой. Я хочу помочь, Драко, как когда-то ты помог мне. Наше племя не забывает такой помощи.
Драко еще минуту постоял, беспомощно сжимая и разжимая кулаки и сверля взглядом сидящую напротив волшебницу-полукровку.
Но выхода не было, черт бы ее побрал, она права.
Устало опустившись на деревянный скрипучий стул и отхлебнув сливочного пива, Малфой повелительно махнул рукой в сторону женщины.
— Я тебя слушаю, Оливия, — в своей манере растягивать слова, сказал парень.
***
Большой зал пестрил яркими декорациями, длинные столы были накрыты алой скатертью. Сквозь витражные стекла просачивался дневной свет и слышен был легкий шум ветра. Осенняя пора — она такая. И сейчас за почти-праздничным-столом сидели несколько человек: Рон Уизли, Блейз Забини, Сандра Фоссет и Чжоу Чанг. После битвы за Хогвартс, школа восстановила ребят в своих должностях, а некоторых — повысила. Так Рон остался старостой Гриффиндора, Забини стал старостой Слизерина, Фоссет — Пуффендуя, а Чжоу — Когтеврана.
И так, старосты должны были обсудить подготовку к Хэллоуину. Наверное, собрание старост — это должны быть тихие посиделки с кучей мудрых решений и теплой обстановкой, но, черто-с два, господа! Все были напряжены до предела. Рон с неприкрытой злобой смотрел на Блейза, Чжоу смотрела усиленно на свои ногти, делая вид, что ее ничего не интересует, а Сандра то и дело поправляла воротник кофточки. Один только мулат выглядел более менее спокойным, парень не смотрел ни на кого, и, видимо, улыбался своим мыслям. Конечно, если этот оскал можно было назвать улыбкой.
— Так… Эм… Давайте поговорим о празднике и о подготовке, — начал первым рыжий, стараясь придать голосу уверенность.
— Да, да, конечно, давайте уже начнем, — затараторила Чанг, отрывая взгляд от ногтей и фальшиво улыбаясь. Блейз фыркнул и Уизли сразу отреагировал.
— Ты что-то имеешь против?!
Мулат насмешливо посмотрел в глаза гриффиндорцу.
— Да нет, просто смешно, как ты пытаешься командовать, Уизли. Ты тут не главный, заметь.
— Но и не ты!
Чжоу зажмурилась.
Да
ничего необычного. Так и должно было начаться.
— Ведете себя, как дети, — подала голос недовольная Сандра. — Может, правда начнем?
— А пуффендуйка увереннее тебя, — осклабился Забини.
— Да как ты смеешь?! — заорал тут же Рон. Было видно, как его глаза потемнели от злобы и рыжий готов был прямо сейчас сорваться и набить морду слизеринцу.
Сандра закатила глаза и наклонилась к Чанг.
— Вот так всегда. Никогда не бывает чего-то нормального в этой школе. Иногда я даже сожалею, что мы отвоевали Хогвартс.
Пуффендуйка говорила достаточно тихо, но ее слова донеслись до гриффиндорца, заставив того обратить свою злость теперь уже на Фоссет.
— Ты вообще слышишь себя?! Какого черта ты сожалеешь? Или тебя что-то не устраивает?! Заткнись и сиди тихо!
А вот это уже заскок.
— Не тебе решать, молчать мне или нет, — гордо вздернув подбородок, воскликнула брюнетка. — Я имею право высказывать свое мнение, двинутый ты гриффиндорец! И знаешь что? Я права! Какой смысл в спасении школы, если все, кто тут остался — остаются врагами! Все те, кто перешел на сторону Хогвартса с темной стороны — все они остаются предателями!!! Ты не заметил, а, Уизли?
И ведь никто ей не возразит.
Рон застыл на месте с открытым ртом. Хотелось сказать ей, послать пуффендуйку куда подальше, но чертовы сомнения уже начали бороздить душу «короля Гриффиндора».
А Сандра тем временем продолжила и ее, кажется, слушал даже Забини.
— Ты, Рональд, не замечаешь ничего вокруг себя! Думаешь, я не вижу, как ты со злобой смотришь на меня? Думаешь, все мы, кто перешел на вашу строну — тупицы? И знаешь, Рональд Уизли… Сейчас я полностью солидарна со Слизерином — вы, Гриффиндорцы, просто надутые гордецы, которым на самом деле плевать на всех. Да пошли вы! — последнее слово Сандра буквально выплюнула в лицо рыжему и, с громким скрипом отодвинув стул, встала и вышла из зала.
Громко хлопнувшая дверь, кажется, привела всех в чувство.
Рон помотал головой. Как бы было замечательно, если бы сейчас можно было применить обливэйт, чтобы забыть колючие слова Фоссет, ведь Уизли, на самом деле, прекрасно помнил, как Сандра в самый последний момент перешла на сторону Хогвартса и, чуть ли не ценой своей жизни, защитила школу.
— Слыхал, что она говорила? — усмехнулся Блейз. — Когтевранка — умная, да и она права. Пошел ты.
Когда Забини открыл дверь, чтобы выйти из зала, на пороге его чуть не сбила запыхавшаяся Гермиона.
— Смотри, куда прешь, — недовольно буркнул Блейз и, посмотрев злобно в сторону Рона, скрылся в коридоре.
— Рональд… — начала Гермиона, но ее остановил усталый вид друга. — Что-то случилось?
Уизли вздохнул.
Случилось, но кто бы понял?
— Да очередная проблема со слизеринцами… Не знаю, какая муха их укусила. И не называй меня Рональдом, пожалуйста.
Девушка пожала плечами, мол, как скажешь.
— Они всегда такие психованные и злые, ничего не поделаешь. Но сейчас не до них, есть важный разговор.
— Хорошо, я слушаю.
Грейнджер прикусила губу и покосилась на притихшую Чжоу.
— Не здесь, Рон.
Рыжий мельком посмотрел на когтевранку и кивнул.
— Пошли в сад.
Когда дверь за друзьями закрылась, Чанг, оставшаяся одна в зале, закрыла глаза ладонями.
На алую скатерть упала одна слеза.
***
— Так о чем ты хотела поговорить, Гермиона?
— Что? — немного рассеяно ответила шатенка и тут же улыбнулась. — А, прости, да, это важно, но… Я подумала, что ты очень расстроен, и не хочешь сейчас говорить.
— Мои проблемы — это не так важно, — резко бросил Рон и тут же прикусил язык, заметив, как отшатнулась от него подруга.
— Прости. Просто, последнее время меня все напрягает… Еще и слизеринцы выпендриваются, как могут. — Уизли препочел не говорить девушке о словах Сандры Фоссет. Ведь это и не так важно.
Гермиона понимающе кивнула и вдруг ее лицо стало очень серьезным.
— Рон, я сейчас прогуливалась в галерее и… И там я встретила Сивиллу.
— Что она там делала? — удивился рыжий, но девушка помотала раздраженно головой.
— Не в этом суть! Она сказала мне очень странные слова… «Луна и солнце встанут на одном небе, а враг, подобно змее, проберется в самую голову и отравит сердце всех». По-моему, она сказала так.
— Что это значит? Она совсем из ума выжила? — возмутился Рон.
— Я сама понятия не имею, — нервно прошептала гриффиндорка и вдруг вздрогнула.
— Рон, мне надо идти! Меня Гарри просил помочь ему с зельем, и…
— Но мы же не договорили, Гермиона! Да стой же, я ничего не понял!
Девушка приуксила губу. Как же все сложно.
— После уроков. Встретимся в трактире «Кабанья голова». Договорились?
Рыжий долго молчал, напряженно вглядываясь в лицо подруги, но потом обреченно вздохнул.
В конце концов, чего уж терять?
— Договорились.
