My favourite director

Pink Floyd — Hey You

***

POV Niall Когда прозвенел долгожданный звонок, я дождался, когда ребята уйдут, прикрыл дверь и подошёл к мистеру Томлинсону. — И всё же нам надо поговорить, — Луи посмотрел на меня невидящим взглядом и отрицательно покачал головой. Я сел на первую парту, прямо перед учительским столом, давая понять, что никуда не уйду, пока не узнаю, что за фигня здесь происходить. — Ох, Найл, что ты хочешь от меня услышать? — Правду. Пару дней назад Гарри рассказывал мне, как он счастлив, что первую течку провёл именно с тобой. Без умолку болтал о том, какой ты заботливый и нежный. Затем я вижу тебя — заранее извиняюсь за то, что я обращаюсь к директору на «ты», но по-другому здесь будет неуместно — такого печального и побитого. Ну, и если что, то у меня есть глаза. Я видел, как ты смотрел на Стайлса, когда он в таком виде ввалился в класс. Да я был уверен, что ты сейчас либо разрыдаешься, либо убьёшь его! Я ожидал много… Того, что он начнёт орать на меня за то, что лезу не в своё дело. Того, что он посмеётся мне в лицо и скажет, что я сам себе придумал не пойми что. Но никак не того, что он просто сникнет, опустив голову. Присмотревшись, я заметил, как по его щеке течёт одинокая слеза. Будучи не в состоянии смотреть на то, как могучий и сильный альфа буквально на глазах распадается на мелкие кусочки, я спрыгнул с парты, подошёл к Луи и притянул к себе, крепко обняв и прижав его голову к своему плечу. Всхлипнув, он рассказал мне всё, что происходило между ними в течение этой недели. Чувствуя, как тело нашего директора содрогается в беззвучных рыданиях, я вдруг осознал, насколько абсурдно считать, что альфы — существа чёрствые и легко контролирующие себя. Пф, как бы ни так. На самом деле эти «существа чёрствые…» ощущают боль, как беты или омеги. Только вот им гораздо больнее… Могу легко доказать это на живом примере: я — бета, Луи — альфа, Гарри — омега… Так вот, таким как мы с Гарри свойственно быть эмоциональными. Мы можем запросто раскричаться или заплакать в общественном месте. Уверяю вас, на нас никто даже не взглянет, потому что это — нормально. Такова наша природа. Другое дело — Луи. Альфам не принято плакать или проявлять слабости, потому что они должны быть опорой для нас. Мы c Гарри можем поплакать, поистерить, и нам станет легче. А Луи не может. Вместе со слезами и криками наша боль медленно покидает нас. А Луи вынужден держать всё в себе. Вынужден сохранять невозмутимый вид, когда на самом деле просто умирает изнутри. Потому что такова его природа. Альфы — тоже люди! И если мне кто-то скажет, что если альфы плачут, то они слабаки и хлюпики, то клянусь, я сломаю ему нос. Сейчас в моих объятиях стоит плачущий альфа. Но назвать его слабым не поворачивается язык. Потому что он сильный. Он самый сильный человек из всех, что мне приходилось видеть. Потому что он не давил на Гарри, давая тому сделать собственный выбор. Потому что он не послал своего истинного, когда увидел его с другим. Потому что сейчас, вместо того, чтобы пойти надрать Стайлсу зад и обматерить его на чём свет стоит, он тихо захлёбывается слезами, виня себя в том, что произошло. Нет, ну, вы представляете?! Он души в Гарри не чаял, был готов под пулю броситься ради него, да он даже на него оттраханного кем-то смотрел, как на какое-то божество! — Это всё я виноват, Найл. Малыш тут не причём. Это всё я. Я просто слишком мало ему давал. Ему не хватало заботы, не хватало нежности, не хватало любви… — решив не дослушивать, я слегка оттолкнул его от себя, достал из сумки воду и выплеснул её ему в лицо. Слёзы течь не прекратили, но, по крайней мере, он больше не нёс эту чушь.