Любить больно, Но иногда это приятная боль…
***
POV Louis Сегодняшнее утро я встретил с родными зелёными глазками, слегка затуманенными после сна, пухлыми искусанными губками, нежно целующими мою оголенную шею и теплыми маленькими пальчиками, прочёсывающими мои спутанные волосы. — Луи… — Тс-с, — я положил палец на губы малыша. Маленький чертёнок приоткрыл рот и начал облизывать палец. Мягко и невесомо, подобно котёнку, лакающему молоко. Я наклонился и сплёл наши языки в лёгком поцелуе. В нём не было пошлости и скрытой страсти, лишь любовь и нежность. Малыш начал перелезать мне на колени. Я глухо застонал от небольшой боли в груди. Сломанные рёбра дали о себе знать. Гарри медленно тёрся своим пахом о мою промежность. — Гарри, прекрати, я сейчас не в состоянии… — Я ведь испортил твою метку, Лу. Я сломал то, что мы строили вместе. И я снова хочу быть твоим. Теперь уже навсегда, — я пристально смотрел него. Малыш закусил губу и опустил голову, смущённый моим взглядом. — Мы сделаем это, Гарри. В первый же день, когда я выйду отсюда.***
— Л-лу, пожалуйста, с-сильнее! — и кто я такой, чтобы отказать этому солнышку? Протяжно простонав, сорвался на бешеный темп. Я вдавливал его своим телом в кровать, вырывая из его груди сладкие для моих ушей крики. Пару минут спустя он излился мне в кулак. Почувствовав, что подхожу к грани, я попытался выйти из него, но Гарри обхватил меня ногами и заворчал: — Лу, давай в меня. — Нельзя, малыш. Мы можем навредить крохе, — он всё-таки расцепил ножки, я быстро покинул его, но он скользнул вниз и взял в ротик мой орган до основания. Проводя языком по стволу, Гарри сильно втягивал щёки и быстро насаживался на член. Выпустив его изо рта почти полностью, он начал играться с головкой. Не выдержав этой сладкой муки, я притянул его к себе и впился зубами в изящную шею, в очередной раз помечая мальчика. Гарри снова опустился заглотил орган. Со стоном я начал бурно изливаться в ротик любимого, который с охотой проглотил всё до капли. Малыш облизался и собрал язычком капельки семени, оставшиеся на моём уже расслабленном органе. — Я люблю тебя, Гарри. Пожалуйста, если тебе будут угрожать, сразу приходи ко мне. Что бы тебе ни говорили, не иди на поводу у этих мразей. Я твой альфа, я готов ради тебя на всё. Тебе нужно лишь позвать меня, и я приду, не задумываясь. Я разберусь со всеми твоими проблемами, потому что ты мой маленький любимый омежка, за счастье которого я отдам свою жизнь, — я на мгновение прижался к его губкам, как бы в подтверждение своих слов. Затем я заглянул в его глаза и обомлел. Мой малыш беззвучно заливался слезами. — Мальчик мой, я чем-то обидел тебя? Пожалуйста, скажи мне, что не так. Малыш, солнышко моё родное, не плачь, прошу тебя, не плачь… — Лу, успокойся, всё хорошо. Я плачу, потому что очень счастлив, что у меня есть ты, и мне очень стыдно, что я причинял тебе такую сумасшедшую боль, какими бы благими не были мои намерения. Я х-хочу всё тебе рассказать, — я не ожидал такого. Прошло не так много времени, и я не думал, что он будет готов это рассказать. На самом деле, это я не готов услышать, наверное. Я доверяю ему, но мне будет больно слышать, как он был с другим… Под другим… — Ты уверен, что хочешь, чтобы я знал? — проигнорировав вопрос, малыш произнес: — Он угрожал убить тебя. Я испугался. Я очень боялся потерять тебя. Я всё ещё боюсь. Я боюсь, что он вернётся. Что он попытается причинить тебе вред. Я знаю, что ты сильный, но он полный псих, он не остановится. А если он узнает, что я беременен, и попытается убить нашего ребёнка? Я не знаю, что делать, Лу. — Ты переезжаешь ко мне. И это не обсуждается. Внутри тебя растет моя кроха, и я не позволю кому-то причинить вам вред. Ты всё время будешь под присмотром, и он не посмеет подойти к тебе. — Люблю тебя, Лу…