***
POV Harry Какой же я идиот. Мы уже около недели находимся в подвале. Мне дают еду, воду и одеяло, если на улице холодно. Они следят, чтобы я съедал и выпивал всё сам, чтобы не смел поделиться с Луи. Они морили его голодом и жаждой, заставляли спать на ледяном полу, только иногда позволяли хоть что-то проглотить, чтобы не умер… Но он терпел. Он не просил у них ничего, не падал на колени, лишь мягко улыбался мне разбитыми в кровь губами и шёпотом произносил, чтобы я не вздумал мучить наших детей отсутствием пищи. За каждую крошку, съеденную мной, он получал удар. За каждую каплю жидкости, попадавшую мне в рот, он расплачивался каплей своей крови. Как же я себя ненавижу… Я постоянно причиняю Луи боль. Я изменял ему, я оскорблял и отталкивал его… Из-за меня эти изверги основную часть времени, проведённого здесь, измываются над его душой и телом. Больно смотреть, как твоего любимого убивают у тебя на глазах, а ещё больнее осознавать, что если бы не ты, он бы сейчас был здоров и счастлив.***
Three Days Grace — Get out alive***
— Пожалуйста, хватит! Прошу вас, оставьте его, вы же его убьёте! — я продолжал выбиваться из рук какого-то мужчины и громко кричать. Но меня никто не слушал. Херли продолжал водить остриём ножа по груди и животу Лу, оставляя глубокие порезы, от которых явно останутся шрамы. В это время другой парень, едва ли старше меня самого, медленно вырезал что-то на спине любимого… Они и до этого причиняли ему сумасшедшую боль, но до ножей не доходило. Они могли несколько часов избивать его, могли лезвием написать что-либо на руке или вовсе вскрыть вену. Правда, они всегда залечивали затем его раны. Не думаю, что по доброте душевной… — Итак, ребятки. Вы у нас ровно неделю, но вполне неплохо сохранились. Вы прошли испытание, — Херли повернулся к Луи и продолжил. — Особенно это относится к тебе, Луи. Я так сильно стараюсь, чтобы наконец вывести тебя из себя, а ты остаёшься таким невозмутимым, что мне кажется, будто ты вообще не чувствуешь того, что мы с тобой делаем. Мне это не нравится. Поэтому переходим к следующему этапу. Теперь уже никакой жалости не будет. Он медленно подошёл ко мне, притянул к себе и впился в мои губы поцелуем. Я кусал его, бил и пытался вырваться, на что он отстранился и дал мне пощёчину. — Отвечай мне, малыш Гарри. Каждое твоё непослушание будет караться дикой и удушающей болью. — Мне всё равно! Делай со мной что хочешь. Я не стану тебе отвечать, — я уверенно посмотрел ему в глаза. Херли разразился жутким хохотом. — А кто говорил о тебе, малыш? Больно будет не тебе, а твоему ненаглядному альфе. Причём очень. Но ты можешь его спасти. Ты был хорошей игрушкой, мне было весело с тобой, и я не могу позволить себе оставить тебя. Если ты добровольно станешь моим, то я отпущу твоего Луи. Неделю назад я поставил твоему альфе похожий выбор, но он дал неверный ответ. Ты ведь умный мальчик и должен всё понимать. Он не выдержит, Гарри. Я ещё нескоро наиграюсь с ним. Я буду увеличивать количество побоев, я буду изрезать его ножами, я буду морить его голодом. Он умрёт, Гарри. И лишь ты можешь его спасти. Я даже дам тебе пару минут поговорить со своим ненаглядным, — он кивнул своим дружкам на дверь, и все трое покинули комнатку. Я подошёл к Луи. Он был прикован к странной конструкции, напоминающей турник, чтобы было удобнее избивать его, как боксёрскую грушу. Он висел на руках, ноги немного не доставали до пола, что явно причиняло лишнюю боль. Слёзы лились из моих глаз. Я видел, что он ослаб. Он еле дышал, редко моргал и не мог нормально говорить. Я аккуратно поднял его за подбородок и осторожно поцеловал его искусанные губы. Он не отвечал, лишь немного приоткрыл рот. Я целовал его страстно и напористо, пытаясь передать ему уверенность в том, что мы справимся. Поцелуй был недолгим, но у нас ещё будет время, я знаю это. — Г-гар-ри… — моё сердце облилось кровью, когда я услышал его слабый тихий голос. Я посмотрел в его глаза и замер. Из них тонкими ручейками текли обжигающие слёзы. Я никогда не видел его таким… убитым. И тут я понял, что он пытается показать. Он сдался. Он больше не может и не хочет бороться, — М-малыш, п-прост-ти мен-ня. Я не с-смог защ-щитить в-вас. Я в-всегда б-буду л-любить тебя, н-не з-забывай это, — голубые глаза потухли и закрылись…