Царство под чадрой

…Когда-то давно я думала, что борьба за власть — это грязно. Я Александра, рабыня, проданная во дворец османского падишаха, которой пришлось столкнуться нос к носу с теми грязными и зачастую постыдными тайнами, что хранят стены Баб-ус-Сааде, дворца Наслаждений, гарема Повелителя Семи континентов. Если бы я боролась лишь за себя, то давно бы проиграла. Смирилась, ушла в тень и не искала бы любви Повелителя. Да и не любовь от него мне важна. Что делать, если единственный способ для меня сохранить жизнь свою и своих детей — это замарать руки по локоть в крови? И так ли уж я не права, если та, кто угрожает моей власти и жизни моих детей, измазана в этой грязи куда как больше, чем я сама?.. Во дворец мы с Эстер-хатун прибыли очень вовремя. Мне повезло, что у моей служанки были знакомые в дворцовой страже, которые беспрекословно впустили нас внутрь, проведя потайными ходами. Мзда оказалась весьма скромной, что не могло не порадовать. Хотя за возможность подвести Хатидже под топор я была готова отдать уже любые деньги — особой роли они для меня сейчас не играли. Жизнь моя и моих детей намного важнее. А с ее стороны теперь есть только непосредственная угроза. И это вам не сериал, это реальная, мать ее, жизнь! И султанская сестрица с ее психическими отклонениями, перешедшими по наследству от «грозного», страдавшего приступами агрессии папочки, представляла для меня угрозу номер один. По коридорам Топ-Капы мы уже не шли, а бежали, скрытые плащами. Освещали нас лишь смутные тени, отбрасываемые факелами. -Госпожа, что мы будем делать? Я не ответила. На моем лице блуждала дьявольская улыбочка. Не зря настоящую Роксолану называли ведьмой. Жаль, что я не она — знай я, как использовать магию в своих целях, уже давно бы использовала! Но у меня ни планшета с выходом в Интернет, ни доступа к описаниям обрядов и ритуалов. Да и в магию я не сказать, чтобы верю. -Госпожа, — остановившись посреди коридора, Эстер невежливо дернула меня за рукав платья. –Что вы задумали? -Я не дам ей уйти от расплаты, — моим голосом можно было воду замораживать. Горло зубами перегрызу, если понадобится. Больше меня ни о чем не спрашивали. Хатидже-султан обнаружилась в покоях своей почившей матушки — МОИХ покоях, которые я должна занимать по статусу главы гарема (пусть пока и неофициальной). Это обстоятельство заставило меня слегка скрипнуть зубами, но зацикливаться на таких мелочах было преждевременно. Я успела вовремя — вошла ровно в тот момент, когда привязанная к кровати султанская сестричка заходилась в рыданиях, а к чернокожему младенцу уже пришли немые палачи-дильсизы. -История любит повторяющиеся сюжеты, — взмахом ладони остановив палачей, я с перекошенным от нежной ярости лицом подошла к золовке. –Не далее, как три дня назад, эти же палачи приходили ко мне. И тут один из «киллеров» схватил меня за рукав. -Что? — тут же спросила я, но осознала, что ответить он мне не сможет. Но он смог. Короткое движение рукой — показал на себя и своих товарищей, — кивок на Хатидже и пальцем по шее. –Вы ее казнить должны?! (Как это было бы чудесно?!?) Отрицательно мотнул головой. -Она что-то сделала? Вам? Кивок головой, согласен, да. И тут я похолодела. До меня стало доходить. -Кастрировали? Нет. -Убили?! Да… Это не те палачи, что были у меня. А в глаза такой арктический холод, что я за жизнь Хати уже гроша ломаного не дам! Профессиональная этика — великая вещь, я бы на ее месте не лезла со своими закидонами тараканьими к людям, обученным только убивать и добровольно идущим на отрезание языка ради такой службы! Хотя… добровольно ли? И в этот момент в покои вихрем ворвался Сулейман. При виде меня его лицо побагровело от ярости. -Хюррем?!!! — раненым бизоном взревел Падишах моего сердца, будь он неладен. — Что ты здесь делаешь?! Как смела без позволения вернуться во дворец?! Хати продолжала орать дурниной, и на фоне такого славного аккомпанемента разговаривать по душам, как советовала Эстер, было трудновато. Минутное молчание. -Почему ребенок еще жив?! — нашел, на кого сорваться. В меня пальцем почему-то не ткнули. Просто стоят молча, как истуканы. — Я сам должен избавляться от него?! Опять молчание, только старший в группе из четырех человек пожал плечами. Избавляйся, мол, нам до того ребенка ни холодно ни жарко. Бедный младенец, даже жаль ни в чем не повинное дитя… -Сулейма-ан… — я решила пойти ва-банк, леший меня за язык дернул! — Ты так сестричке грех прикрыть хочешь?! Ох, а побледнел-то сразу! -Хюррем, молчи!!! -А почему я должна молчать?! — моментально вызверилась я. — Она опозорила род, а я должна молчать! Она меня убить пыталась, помешанная — а я опять молчи?! Беременная жена из-за дуры психопатичной из дворца вон выгнана –снова молчи?! Ребенка у меня из-за вашей обоюдной придури отняли — ОПЯТЬ МОЛЧИ?!!! Я тебе кто — Хюррем Молчаливая, тряпка половая, что ли?!! Да ты не при…уел ли, придурок бородатый?!!! Или тебе мало народных волнений, мне еще пару гражданских войн в Стамбуле устроить надо, чтобы до тебя дошло?! М-да, не получилось у нас мирного разговора. Я как бешеная кошка ору и глазами сверкаю, Сулейман слюной от ярости брызжет, Хатидже вопит как курица, которую потрошат заживо и через зад… -Иди в свои покои, жена, — как-то быстро он остыл. — Я велю принести к тебе сына, и скоро приду сам. Нам есть, о чем побеседовать. С палачами придет, судя по тону. -Наедине я беседовать с тобой не собираюсь, — кивнув на дильсизов с кривой улыбочкой, сообщила я. — Жить еще хочется. Поэтому ты сейчас же подпишешь приказ в присутствии свидетелей, что я официально прощена, возвращена в гарем и получила пост его главы. И этот пост гарантирует мне неприкосновенность. В противном случае, история с нагулянным от черного раба ребеночком выйдет на улицы Стамбула, а народных волнений я добавлю к тем, что уже имеются. Без этого, мой Повелитель, беседа не состоится. С этими словами я развернулась и строевым шагом вышла из покоев, оставив царственных братца и сестрицу строить планы по моему немедленному и болезненному умерщвлению. Палачи сами открыли для меня двери, склонившись в поясных поклонах. О как. Ко мне начинает наклевываться уважение? -Как вы поговорили, госпожа?! — кинулась ко мне перепуганная Эстер, ждавшая в дальнем закутке коридора. Я молча усмехнулась и неопределенно повела плечами. Минут через двадцать узнаем, какими будут результаты данных «переговоров». Судя по всему, на султанское ложе меня в ближайшие пару лет точно не пригласят. Но… Мне важнее сейчас обеспечить безопасность для себя и своих детей. Остальное вторично. ...Фирман мне вручил бледный до синевы евнух. Открыв трубочку, хранившую важное для меня послание и внимательно его изучив, я ехидно ухмыльнулась и бросила небольшой кошель с акче расторопному слуге. За добрые вести. У меня в руках был документ, дающий стопроцентную гарантию того, что Сулейман никогда не сможет удавить меня, подсыпать яду или кинуть поплавать в Босфор без официального суда по шариату, то же право даровано и шехзаде Мехмеду. Сев на небольшую оттоманку в своих покоях, я приказала служанке принести кофе и пахлавы. Такое событие непременно следовало отпраздновать. Следующий шаг — избавиться от Хатидже-султан, — следовало ненадолго отложить и тщательно продумать. Поедая свежайшую пахлаву и лукум, я злобно улыбалась. Нет больше милой, наивной простушки Александры. Кончилась. Вышла. Вся. Ведьма в гареме, да? Да хоть как назовите, я вам ТАКУЮ ведьму устрою, что века после вспоминать будете! Или я — не Хасеки Хюррем Султан! -