Добро пожаловать

Вечером того же дня Абараи, вытянувшись по струнке, рапортовал на еженедельном собрании капитанов. - В общем, дисциплинарных нарушений не обнаружено, есть некоторые сложности с самочувствием, но ничего критичного. Оценки удовлетворительные и в коллектив влился, - закончил он свой короткий доклад. На последней фразе не смог удержаться от широкой улыбки. - Давай уж, рассказывай, видно же, что не терпится, - проговорил Шинсуй с улыбкой, закрыв глаза шляпой. Укитаке кинул на друга короткий взгляд и слегка покачал головой, прекрасно понимая, кому именно не терпится. Блеснули зубы Хирако, выдав его любопытство. Куротсучи закатил глаза, не скрывая свою скуку и желание поскорее вернуться к работе. Сой Фонг тоже не проявляла особого энтузиазма, остальные, хоть и сдержанно, выказывали некоторый интерес. - О нем там уже легенды ходят, - с готовностью поведал Ренджи, улыбаясь еще шире. – Рыженький котенок потеряшка. Девчонки толпами бегают. Придумывают всякие прозвища уменьшительно-ласкательные, тискают. Он от них удирает, прячется, вопит, что это свора Йоруичи, - лыба Ренджи достигла своего предела. - Можно только посочувствовать… - вдруг раздался тихий голос Кучики Бьякуи. Тринадцать пар глаз, как по команде уставились на капитана шестого отряда. В основном, удивленно. Бьякуя и сам был удивлен своей внезапно вырвавшейся мысли, но годы тренировок в контроле над лицом позволили ему сохранить видимое спокойствие. Хирако широко оскалился, демонстрируя свои мелкие зубы. Кенсей откровенно заржал. Киераку тоже не удержался от тихого смешка, заставившего скулы Бьякуи едва заметно порозоветь. Даже Ямамото прикрыл рот рукой, скрывая легкую улыбку за разглаживанием усов. Сой Фонг, заметно оживившись, недоуменно переводила взгляд с одного на другого, не понимая причем здесь ее кумир, однако гордость не позволяла начать расспросы. Ренджи, несколько опешив, смотрел на своего капитана, впервые узрев его смущение. - Вот так-так, хладнокровный Кучики умеет краснеть! - осклабился Зараки. - О, в детстве он вообще очень напоминал нашего общего юного знакомого… - многозначительно протянула Унохана, неожиданно внеся свою лепту в неловкую ситуацию. Укитаке почесал нос, пряча улыбку, вспомнив другого знакомого студента, очень похожего по характеру. Звали его Ишшин… - Так значит, у этого одноклеточного еще есть шанс эволюционировать…- хмыкнул Куротсучи. - Вы имеете в виду…- начал было вконец заинтригованный Хитсугая. - Полагаю, мы закончили обсуждение Куросаки Ичиго и можем перейти к другим вопросам собрания, - поспешно перевел тему Бьякуя, не дожидаясь дальнейших откровений. - Каково состояние дел в дальних районах Руконгая на данный момент? Этот вопрос сбил веселый настрой с присутствующих, напомнив о том, что у них на повестке дня. - За последний месяц случилось семь крупных прорывов – количество минусов достигало порядка пятидесяти особей на один тан (пр. авт. = 991,736м кв ≈ 9,92а), - доложил Маюри. – Согласно статистике подобная активность последний раз наблюдалась четыреста пятьдесят два года назад. Последний прорыв произошел вчера в 15 часов 32 минуты в центре 43 района западного сектора. - Они все ближе к центру, - мрачно констатировал Комамура. - Именно, - подтвердил Куротсучи. – Вероятность естественной причины возникновения подобного явления меньше одной сотой процента. - За последние три месяца погибло сорок восемь бойцов. Вчера погибло четверо рядовых, - информировала Унохана. - Трое находятся в реанимации, еще пятеро отделались легкими ранениями. - Четверо? – нахмурившись, переспросил Зараки. За этот район отвечал его отряд. - Акикава Ёдзюн (пр. авт. - Осенняя река, Ястреб) скончался два с половиной часа назад, - прикрыла глаза Рецу. Кенпачи смачно выругался, но никто и не подумал сделать замечание. – Состояние других пострадавших удалось стабилизировать. Повисла тягостная тишина – все обдумывали сложившуюся ситуацию. Потери росли пропорционально приближению прорывов к Сейретею. Систематизировать их появление не удавалось уже несколько месяцев, что невероятно злило главу отдела технологического развития, уязвляя его гордость. - Но кто и зачем мог спровоцировать подобное? – подал голос Хитсугая, нарушая затянувшуюся давящую паузу. - Хороший вопрос, - согласился главнокомандующий. - К сожалению, чтобы ответить на него у нас не хватает информации. Прежде всего, капитан Куротсучи, каким оборудованием необходимо обладать, чтобы осуществить прорыв в определенной локации? - Есть несколько способов реализации задачи такого рода, - с готовностью принялся рассуждать Маюри. – Самым очевидным и простым вариантом была бы активизация приманки для пустых старого образца. Однако, как вам известно, из обихода их изъяли двадцать шесть лет назад, и в необходимом количестве они имеются только в моем хранилище, под строгим контролем. Как и технология их изготовления. Инвентаризация производится раз в месяц – пропажа бы обнаружилась. Другие способы требуют серьезного технического оснащения, добыть которое практически невозможно. Я проведу необходимое расследование и доложу о результатах в ближайшее время, - в глазах ученого появился азартный блеск. - Хорошо, оставляем это на вас, - кивнул Ямамото, разгладив бороду. – Капитан Сой Фонг, какова обстановка на вашей территории? Начальник отдела тайных операций подтянулась, подготовившись к докладу. Обстановка в Руконгае стремительно ухудшалась в последние полтора года – не хватало ресурсов для патрулирования на прежнем уровне, слишком много шинигами погибло в прошедшей войне, а недавним выпускникам Академии, пополнившим ряды Готея, катастрофически не хватало опыта. В связи с чем участились случаи беспорядков в дальних районах – группировки поднимали головы и наглели, почувствовав слабину. Работы изрядно прибавилось, а вот количество бойцов, способных с ней справиться, лишь уменьшалось… - Банда Гетсума (пр. авт. «Лунные демоны») снова проявила себя. Стычки в пятидесятом и пятьдесят третьем районах восточного сектора. Установить, где руководитель, не удается, - поджала губы Сой Фонг. Признавать некомпетентность своего отряда было крайне неприятно. - На этой неделе мы обезвредили два логова в семьдесят восьмом и шестьдесят четвертом районах. Авторитет Чиноми (пр. авт. «Пьющий кровь») за несколько месяцев стремительно возрос – он успешно скрывается и быстро восполняет потери. Мелкие банды все охотнее идут под его командование. - Удивительно, что он так быстро расширяет сферу влияния, - задумчиво проронил Укитаке. – Такими темпами весь восточный Руконгай перейдет под их контроль. Ямамото едва заметно кивнул, соглашаясь со своим учеником. - Что с информаторами? – вернул он внимание к Сой Фонг. - Обнаружены и ликвидированы до того, как успели связаться с нами, - сжала кулаки она. Неудача за неудачей – позор для отдела тайных операций. - Нам удалось взять в плен живыми нескольких людей Чиноми при облаве, двое занимали руководящие должности, однако, они покончили с собой до того, как мы смогли выудить из них информацию. Но, исходя из полученных сведений, сейчас готовится ряд операций. Так же в трех районах были задержаны семь агитаторов, пропагандировавших восстание против Сейретея. Сейчас их допрашивают на предмет причастности к Гетсума. В северном и западном секторах все чаще слышно о Чиноми, но его людей пока замечено не было. Доклад окончен, подробности можете прочитать в отчете. Ямомото кивнул. Узловатые пальцы сильнее сжались на рукояти трости – развитие событий не предвещало ничего хорошего. Если так пойдет и дальше, дело может обернуться войной. - Капитан Роудзиро, доложите обстановку… *** Ичиго недоумевал. Все субботние занятия закончились, прошел ужин, близилось время сна, а обещанной расплаты все не было – это напрягало. Он честно пошатался по коридорам несколько часов, всем видом показывая, что прятаться не собирается. Обменялся дежурными колкостями с Горо, чуть не подрался с Кирибатой (так звали лидера той троицы, что он побил в первый учебный день) и получил замечание от дежурного по этажу. Когда настенные часы показали половину двенадцатого, Куросаки сдался, плюнул на все и, отчаянно зевая, потащился к себе. «Не придушат же они меня в постели…» - подумал Ичиго, проваливаясь в сон. Шахматы. Черно-белые клетки – они были всюду. Куросаки крутанулся на месте, оглядываясь. Теней почти не было – деревья, тропинки, трава с цветами угадывались больше по изгибам, расчерчивавшим пейзаж изогнутыми по форме линиями до ряби в глазах. Он сам, в привычном черном шихакушо, вписывался бы сюда идеально, вот только даже его довольно светлая кожа выглядела на фоне этого сюрреалистичного монохрома кричаще ярко. В первый момент собственные руки показались Ичиго темно-желтыми, потом розовыми и лишь спустя минуту, пройдя через стадии «озеленения» и «посинения» зрение адаптировалось и перестало вытворять колористические кульбиты. Куросаки только порадовался, что не видит собственных волос. Немного поколебавшись, он неуверенно зашагал по тропинке, борясь с ощущением, что еще шаг – и нога провалится под землю. С любопытством провел рукой по листьям кустарника, ощутив прохладную влажность самой обычной листвы. На ветках то там, то тут свешивались маленькие таблички с числами, вызывая ассоциации с номерами домов на улицах. Вот только порядок явно сбился. Один. Три. Сорок два. Девять. Смотреть по сторонам было интересно, но взгляд то и дело непроизвольно возвращался к тропке. В конце концов, Ичиго так увлекся передвижением ног, что не сразу обратил внимание на странный шепоток, появившийся ниоткуда. Он шел не из головы – звуки определенно исходили снаружи, но направление никак не получалось определить. Ичиго замер, прислушиваясь. Плавающий приглушенный голос буквально обволакивал со всех сторон, не давая разобрать слов. В следующий момент Куросаки понял, что голосов много, были среди них и женские, и детские. Они отчаянно пытались что-то донести до него, но смысл ускользал от сознания, сливаясь в головокружительную звуковую волну, лишь заставляя сердце ускорять свой бег и сбивая дыхание. Внутренности скручивало от растущего чувства тревоги. Ичиго тряхнул головой и ускорил шаг, надеясь, что просто попал в аномальную зону. Голоса следовали за ним, становились громче, но не понятнее. Громче. Ближе. Тревожно. Страшно. Быстрее. Быстрее! Ичиго не заметил, как перешел на бег, спотыкаясь о теряющиеся в клетках корни деревьев, то и дело выступавших из земли. Все, чего хотелось в тот миг - просто скорее уйти из этого странного места. Лес казался бесконечным, линии сливались друг с другом от резких движений головой, становилось все сложнее ориентироваться. Тропинка извилисто огибала перекрученные стволы непонятных деревьев, норовивших схватить его крючковатыми лапами-ветками. На небольшой развилке из черной клетки на коре выпорхнула на Ичиго сидевшая там черная птица, заставив его шарахнуться в сторону и побежать влево. Быстрее. Быстрее! Прочь! Очередной поворот вывел его на аллею, завершавшуюся белой стеной, перечеркнутой черной полосой где-то на уровне пояса. Голоса внезапно стихли, напоследок тихо выдохнув в унисон: «Шестнадцать». Ичиго переводил загнанное дыхание. По мере приближения к стене тени на предметах исчезали вовсе, так что их становилось почти не видно. Куросаки пытался понять, надо ли ему туда идти – внутри по-прежнему скреблось тревожное чувство, не желавшее сходить на нет. Однако возвращаться назад, в звуковое безумие, хотелось еще меньше, поэтому, глубоко вздохнув, Ичиго неспешно направился вперед по ровной, мощеной квадратными плитками дорожке. Когда до стены оставалось метров пять, тишину внезапно нарушил до боли знакомый голос, резанувший по слуху осколками разбитого стекла, отдаваясь эхом в голове: - Шагает Алиса по шахматными клеткам… - Ичиго замер на мгновение, но, нахмурившись, продолжил путь, преодолевая последнее расстояние до стены. – Она в Зазеркалье – спасибо таблеткам… - ехидно закончил голос. И прямо перед Куросаки распахнулись черные провалы глаз, блеснувших янтарной радужкой. Ниже ослепительную белизну разрезал черный провал рта, растянувшегося в безумном оскале. От неожиданности Ичиго попытался отшатнуться прочь от своего пустого, но тот рванулся вперед, обхватывая его, крепко прижав руки к телу и щекотнув белыми топорщившимися прядями скулу. - Поймал… - шепнуло на ухо его отражение. И с сумасшедшим дребезжащим смехом начал заваливаться назад, утягивая Ичиго за собой в вязкую белую субстанцию, которую тот по ошибке принял за стену. Она поглощала их, обволакивая, подобно болоту, сковывая движения, заливаясь всюду – забивала глаза, медленно, тягуче проникала внутрь через нос и рот. Ичиго бился в этом киселе, тщетно пытаясь вырваться обратно. Пустой, казалось, просто растворился в этой белизне без остатка, оставив своего короля задыхаться в одиночестве. Когда стало совсем невыносимо, Куросаки вдруг рухнул куда-то вниз, лихорадочно втянув воздух. Перед глазами плавали разноцветные круги. Цвет. Наконец-то. - О, явился, - с усмешкой произнесли рядом, заставив подскочить и вытаращиться на говорившего. Напротив в кресле вальяжно развалился Гриммджо Джагерджак, закинув на столик ноги в пушистых белых тапочках. Сорок второго размера. В одной руке аккуратным небольшим веером он держал игральные карты, почему-то перевернутые рубашкой внутрь. Рядом в любимой пижаме с медвежатами сидел Ишшин, удобно усевшись на перевернутом стуле, сложив руки на спинке. У него в руках отчего-то были игральные кости. - Сына у меня любит погулять, - довольно кивнул отец, глянув на Ичиго мельком. И, как ни в чем ни бывало, продолжил прерванную дискуссию. – Так вот. Если судить об этом с точки зрения философии конфуцианства, то ваша позиция в корне неверна, - выдал он, бросая кубики на стол. – О, я выиграл! - Не соглашусь, - спокойно возразил Джагерджак, отпив пива из бутылки, стоявшей на полу рядом с креслом, и бросая на стол джокера. – Моя точка зрения вполне укладывается во все 22 основные позиции данного учения, если рассуждать здраво, - Ишшин, нахмурившись, сосредоточенно разглядывал странную композицию на столе, словно действительно видел в этом какую-то логику. - Этико-философское учение Конфуция было качественно новаторским, но он идентифицировал его с мудростью древних «святых совершенномудрых»… У Ичиго отвисла челюсть. Утерев холодный пот, он огляделся – он лежал на диване в гостиной своего дома в Каракуре, в джинсах и футболке. Отец с арранкаром продолжали задушевную беседу о бренности бытия. В комнату вошла Арисава в изящном платье, переднике и кроссовках (один почему-то был красным, а другой желтым) и с улыбкой поставила на столик поднос со словами: - Пирог с апельсинами и кальмарами под васаби готов. На переднике было вышито крупными цифрами: «№16». Удивляться просто не осталось сил. Поэтому Ичиго подобрал челюсть и просто сел, предусмотрительно отодвинувшись от кулинарного «шедевра» подальше. - Пап, там мячик в гарганту залетел, сбегай, достань, а? – влетела в гостиную взъерошенная Карин. - Готово! В следующий раз думай, куда пинаешь, дура! – послышалось с улицы приглушенное ворчание Тоуширо. - Ой! Уже не надо, старик! – протараторила Карин и выскочила обратно на улицу, хлопнув дверью. - Так вот, вернемся к нашим баранам… - невозмутимо продолжил Ишшин, отрезая себе кусок пирога. «Шестнадцать… шестнадцать… - вертелось у Ичиго в голове. – Надо найти». Мимо пронеслась Йоруичи в животном обличии, за ней следом с причитаниями спешила Сой Фонг, что-то там твердя о здоровом питании, потряхивая упаковкой с сухим кошачьим кормом. Ичиго задумчиво проследил, как они умчались по лестнице к его комнате, и вернулся к сидевшей напротив странной парочке. - Пап, а где тут у нас дом № 16? – все-таки решился подать голос он. - На кухне посмотри, - отмахнулся Ишшин, не глядя на сына. Отпил пива из своей бутылки и продолжил дискуссию. На тумбочке у бра сидела Нелл и увлеченно дергала за веревочку, включая и выключая лампочку светильника. Вот только вместе с этим почему-то за окном сменялись день и ночь. Ичиго почесал затылок и послушно направился на кухню. Все как обычно – плита, вытяжка, духовка, холодильник, много-много шкафчиков. Он плохо представлял себе, где искать то, что нужно. На пробу взялся за ближайшую дверцу на уровне глаз – там у них обычно хранились старый сервиз и прочая утварь, которую доставали только по праздникам. Из полумрака с полки на него насуплено уставился маленький пустой в маске гиллиана, сосредоточенно вязавший шарфик. Мрачно глянув на нарушителя своего спокойствия, тот буркнул «занято!» и захлопнул дверцу у Куросаки перед носом. Ичиго моргнул, пожал плечами и взялся за следующий шкафчик. Там через сквозной проем открылся вид на залитый солнцем парк Академии. Тоже не то. Из ящика с ложками и вилками в него прилетел снежок, и Ичиго поспешно задвинул его обратно. Оглядевшись и вздохнув, Куросаки задумчиво открыл кастрюлю, стоявшую на плите, но там шел дождь. Дождь Ичиго не любил, а потому аккуратно опустил крышку обратно и продолжил поиски. Уже ни на что не рассчитывая, Куросаки заглянул в духовку и довольно кивнул – нашел. В конце довольно длинного узкого черного коридора, больше похожего на вентиляционную шахту, виднелся белый домик с красной крышей. Рядом с дверью висела крупная табличка «№16». Лезть в печку не хотелось, тем более, что она ощутимо припекала, не обжигая, но сильно напоминая почти невыносимую летнюю духоту. Однако ничего другого не оставалось – Ичиго, подавив тяжелый вздох, заполз в трубу, стараясь поменьше соприкасаться с горячими закопченными стенками. Пробираться приходилось по-пластунски. Дверца сзади внезапно захлопнулась с громким стуком, заставив Куросаки дернуться и стукнуться о потолок. С шипением потерев пострадавший затылок, Ичиго поспешил дальше – до выхода оставалось метров десять. Становилось все жарче, голова гудела, тупой ноющей болью отдаваясь в висках. Странно – вроде не так уж сильно ударился. Зачем он вообще туда полез? Ну, шестнадцать, ну и что? По лицу струился горячий пот, заливая глаза, дыхание сбилось, воздуха не хватало. Почему именно это число, что в нем особенного? До выхода оставалось еще метров шесть. Духота усиливалась, словно кто-то включил печку – в глазах начало двоиться. Три метра. Ну же, еще чуть-чуть. Шестнадцать… Шестнадцать… «Экстренная медицинская помощь – код номер шестнадцать, запомните это, как собственное имя», - внезапно всплыли в памяти слова учителя Кийоши. И одновременно с этим выход из туннеля захлопнулся прямо перед Куросаки, обрывая доступ к долгожданной уличной прохладе. *** - Да почто ж тебе так везет выну! – приглушенно донеслось до Ичиго сквозь звон в ушах. На лоб плюхнулась холодная мокрая тряпка. - Он вообще живой?.. – робко спросили слева. – Что-то притих подозрительно. - Живой-живой. Чего с ним станется… - пробормотал Акира, протирая ему лицо и споласкивая полотенце в тазике, стоявшем рядом с футоном. Куросаки глубоко со всхлипом вздохнул – его бил озноб. - А с этим что делать? – неуверенно протянул парень, качнув исходивший паром маленький горшочек, который держал в руках. И поспешно поправил крышку, закрывая плотнее. - Выбрось эту мерзоту, доколе сам не надышался, - довольно резко ответил Бенджиро, продолжая ухаживать за больным. – Живо! Парень подскочил и кинулся прочь из комнаты, поспешно выполняя поручение. - Бен… джиро?.. – прохрипел Ичиго, пытаясь разлепить глаза. - Я, я, кто ж еще… - непривычно серьезно отозвался Акира. - Что?.. - Чуть не сгинул ты, дурень, вот что, - с раздражением плюхнул полотенце ему на лоб, заставив вздрогнуть. – Отраву какую-то тебе подсунули в комнату. Абы сосед твой запах не учуял, да я поодаль не проходил – рыть бы тебе буево. - Холодно… - выдохнул Ичиго, ежась. Хотя в первое мгновение, когда он только очнулся, тело было словно в огне. - Терпи, нельзя окна закрывать – выветриться должно, - ответил Бенджиро. Но спустя пару секунд Куросаки почувствовал, как его накрывают одеялом. – Тебе сколько раз повторяли – не высовывайся, дак нет же! Надо бузотерствовать, лезть на рожон! Вот допрыгался, ликуй. - Ты-то чего бесишься… - вяло огрызнулся Ичиго, медленно, но верно приходя в себя. - Ну, дивно! Кукомой журливый! Бдишь над ним, обхаживаешь всяко, инно божед какой, а он чуть ли не ерычится по брюху! – возмутился Акира. - Нихрена не понял, но извини, - осторожно сказал Куросаки, когда тот выдохся, выговорившись, и замолчал. - Исполать тебе и на том, - буркнул Акира, снова убирая полотенце с лица Ичиго. В голове постепенно прояснялось, дрожь неохотно унималась. За окном уже давно рассвело, солнце весело заглядывало в комнату, накрыв ноги Куросаки прямоугольником света и пригревая замерзшие ступни. Весело перекликались птицы, наслаждаясь весенней свежестью. - Эй, Бенджиро, - все еще хрипло позвал Ичиго. Тот вопросительно дернул подбородком. – Не надо руководству Академии об этом рассказывать. - Куросаки, ты совсем с глузду двинулся? – спокойно склонил голову набок Акира. - Нет, я серьезно, - мотнул головой Ичиго, глядя ему в глаза. - Я сам с этим разберусь. Не хватало еще, чтобы об этом происшествии стало известно Готею. Да, они вмешаются, да, виновных найдут на раз-два, но, во-первых, это будет очередным доказательством неспособности Ичиго справиться с собственной жизнью, во-вторых, послужит еще одним поводом считать его блатным. Да он и сам начнет ощущать себя таковым. Уважать себя перестанет. От одной мысли об этом становилось тошно. Или его тошнило от отравы... Акира задумчиво смотрел на Куросаки, прикусив губу. Взгляд Ичиго был упрямым и открытым. И, главное, совершенно осмысленным – тот пришел в себя и уже решил все окончательно и бесповоротно. Просить Ичиго явно не собирался, его слова больше были похожи на приказ. В мягкой форме, но все же. Хмыкнув, Бенджиро тряхнул челкой и шлепнул ему на лицо полотенце, вызвав недовольное невнятное ворчание. - Ладно, но не заставляй меня об этом пожалеть, - усмехнулся Акира, проворачивая напульсник на руке. Судя по его речи, волна раздражения улеглась совсем, и тот вернулся к своей обычной жизнерадостности. Ичиго приподнял полотенце, вновь глянув на Бенджиро, и усмехнулся в ответ. Похоже, в Академии у него появился первый друг. Спустя минуту, к ним ворвался студент из соседней комнаты, тот самый, что бегал выбрасывать треклятый горшочек со смертоносным варевом. И не один – следом за ним вошел один из шинигами, дежуривших в общежитии. Начались расспросы, и Ичиго бы непременно провалился, и правда всплыла бы на поверхность, но Акира ловко заткнул его, сославшись на слабое здоровье, и взял инициативу в свои руки, так что Куросаки оставалось только слушать и диву даваться, как искусно Бенджиро заговаривает зубы. По его словам выходило, что он, Ичиго, где-то вычитал, что какой-то отвар помогает восстанавливаться после тяжелого дня и неправильно его заварил, в результате чего его действие наложилось на физическую и духовную усталость и привело к потере сознания и лихорадке. Шинигами еще порывался сообщить об инциденте начальству и привести медика, однако через пять минут Акира отговорил его и от этого, попутно выпросив новый футон к себе в комнату, круглосуточный доступ к дежурному журналу и еще пару мелочей. Спустя еще минуту Бенджиро благополучно выпроводил прочь всех посторонних, вновь оставшись с Куросаки. - Спасибо, - только и смог сказать Ичиго, немного ошалевший от произошедшего. - Сочтемся, - хмыкнул Акира. Он провозился с ним почти весь день: таскал еду из столовой, помогал вставать и разминаться, прогоняя из тела остатки отравы, постоянно о чем-то болтал, заставляя Куросаки бороться с улыбкой и пытаться его пристукнуть. Благо было воскресенье, так что можно было спокойно проваляться в постели хоть весь день, приходя в себя. К понедельнику Ичиго был здоров, полон сил и решимости набить морду тому, кто устроил ему столь «веселые» выходные. Искреннее недоумение на лице Кирибаты Яэна (пр. авт. «Поле на склоне горы», «Дикая обезьяна»), встреченного утром в столовой, сменившееся лютой ненавистью, сразу расставило точки над «и». Единственное, что остановило Ичиго от немедленного рукоприкладства – разделявшее их расстояние в двадцать метров, забитое толпой сновавших кругом студентов. Выцарапавшись по сложившейся традиции из загребущих ручек Хитоми, Харуки и Камеко, слегка помятый Куросаки плюхнулся на уже забитое за ним с Акирой место за крайним левым столом. Монтаро приветственно кивнул подоспевшим приятелям, немного уныло ковыряясь в миске с рисом. Впрочем, это было его привычным состоянием. - Боже, как же они меня достали, - простонал Ичиго, сжав переносицу пальцами. – Ну, вот какого хрена я им сдался… - Ты совсем дурень что ли, Куросаки? - удивленно посмотрел на него Бенджиро. - Ты что, взаправду не понимаешь? - Да иди ты со своими озабоченными заморочками! - снова зашипел Ичиго, вспыхивая, чуть не свернув локтем со стола ближайшую тарелку с рыбным ассорти. - Нда-а… Тяжелый случай, - Акира отложил палочки и вздохнул, глядя на Куросаки, как на малого ребенка, не понимающего самых элементарных вещей. - Ты себя как чувствуешь? - Э? - хлопнул глазами Ичиго, обескураженный внезапным вопросом. - Нормально. Лучше уже. - А до общения с девками? - Да при чем тут это! - При том, что они с тобой духовной силой делятся, балда. Когда будут в следующий раз тебя тискать, обрати внимание на реацу, - объяснил Акира, вгоняя Куросаки в ступор. - Хотя понимаю, с такими цацами трудно сосредоточиться, - мечтательно закончил он. - Ага, девки хороши, - кивнул Монтаро, попытавшись поддержать беседу. Ичиго уже не обратил на них внимания, прислушиваясь к своим ощущениям. Да, ему действительно стало лучше после встречи с девушками. И прежде тоже – каждый раз после их обнимашек он вздыхал с облегчением, списывая это на адреналин и радость избавления от излишнего внимания. Но сейчас, сосредоточившись на реацу, Куросаки внезапно понял, что ошибался. Обернувшись, он стал искать неразлучное трио в толпе – они сидели за соседним столом почти у самого выхода. То ли они стали вести себя по-другому, то ли он просто начал воспринимать их иначе, но, когда Харука, почувствовав его внимательный взгляд, оглянулась и встретилась с ним глазами, ее улыбка показалась Ичиго совершенно нормальной, без прежней издевки. Убрав с глаз фиолетовую челку, она склонилась вперед, жестом призывая подруг тоже наклониться поближе, и что-то сказала, кивнув в его сторону. Камеко с Хитоми тоже коротко на него глянули с озорством, и все вместе, хлопнув в ладоши, громко грянули на всю столовую: - Виват наблюдательности! Окружающие с удивленным весельем на них оглядывались, о чем-то переговариваясь. Ичиго лишь фыркнул, мотнув головой, отвернулся обратно и принялся за завтрак, проигнорировав ехидные комментарии Бенджиро. Неделя обещала быть интересной. ______________________________ _______________________ ____________ Внезапно напало вдохновение и не отпускало все выходные, безжалостно заставляя писать. Боже, чем я занимаюсь, у меня экзамен в понедельник... *челодлань*