***
Времяпрепровождение и впрямь могло сойти за отпуск, если бы Кларк заставил себя не прислушиваться. Альфред в хороводе звуков, сопровождающих рутинные хозяйственные хлопоты, легко вписывался в картину ленивого отдыха, скользил фоном на грани слышимости, создавая иллюзию почти домашнего уюта и умиротворения. Уэйн… стоило только задуматься, как мираж раскалялся докрасна, не важно, находился Брюс в этот момент в доме или же – чаще всего – отсутствовал. С отъездом дворецкого успокаивающий шумовой фон исчез. Стремясь понять, что движет Брюсом, Кларк перелопатил все, что удалось найти о нем в открытом доступе. Информации оказалось много, но девяносто процентов ее совершенно не подходили тому Брюсу Уэйну, которого он знал. Еще одна маска, тщательно раскрашенная «для публики», - пустышка с крохами правды, в основном биографического характера. Кларк хотел добраться до другого. Где-то под этими масками скрывался человек, который вытащил его с того света, когда все прочие… Слишком много запретных тем для размышления появилось в последнее время. Не имея возможности улететь в горы, чтобы спокойно обо всем подумать, Кларк изменил курс на сто восемьдесят градусов. Пользуясь тем, что безраздельно властвовавший на кухне Альфред уехал в отпуск, устраивался с ноутбуком прямо там и уже третью ночь подряд засиживался допоздна, нырнув поглубже в Интернет. Забивал себе голову законодательством штатов по вопросам восстановления в статусе живого человека, перемежая футболом, новостями и фильмами, даже небольшой удаленной работой. Машина Бэтмена больше походила на танк, рев мотора и обычным слухом различался издали. К нему Кларк успел привыкнуть. А вот удары, скрежет металла о камень и визг тормозов уже в самой пещере раздавались на его памяти впервые. Сонливость, навеянная унылым описанием процедуры восстановления утерянных документов, слетела вмиг. Несколько секунд Кларк пытался убедить себя, что происходящее внизу его не касалось. Не преуспел, хоть и сам Бэтмен неоднократно давал понять, что не намерен распространяться о своих ночных эскападах, – слишком необычные звуки сопровождали его возвращение, его не получалось просто проигнорировать. Ладно, глупо было обманываться: со стула Кларка подкинуло не столько любопытство, сколько тревога, только усилившаяся, когда мотор смолк и вслед за неровными шагами раздался звон разбитого стекла. Мебель, пол под ногами, стены и перекрытия, подземные коммуникации и скальная порода словно истаяли, поблекли, уйдя в слегка тронутую цветом прозрачность. Ярким световым пятном среди пересекающихся линий выделился контур бэтмобиля, упершегося в стену подземной стоянки. «Вместо того, чтобы припарковаться в ее центре». Кларк тряхнул головой, отгоняя неприятное чувство, будто он сейчас провалится сквозь пол прямо в пещеру. Мысленно обругал себя – как будто в первый раз посмотрел через стены, а ведь не так уж долго не мог пользоваться этим свойством своего зрения! - и двинулся в гостиную, где, как он помнил, одна из секций шкафа скрывала за собой двери лифта.***
Брюс несколько раз останавливался, внимательно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь, но неизвестное устройство больше не атаковало, видимо окончательно исчезнув в той воронке. Надо было бы вернуться и разобраться, что произошло, но обманчивая легкость в голове и непомерная тяжесть, с которой давались движения, предостерегали от такой глупости лучше таблички «опасная зона». За углом здания уже слышался топот и щелканье затворов. Привлекла ли стрельба чье-то внимание, или уцелевшие охранники искали пропавшего босса, Брюс не интересовался. Оставив сенатора лежать, где упал, он скрылся в проулке. Вспоротая спина горела огнем, Брюс чувствовал стекающую по коже кровь – под костюмом, прилипшая к ране ткань помогала не оставлять за собой следов. Мозг отметил факт как положительный: сиденье в машине пусть напитывается его кровью сколько угодно, но на улицах подобные следы… Дальше мысль не шла. Выступивший на лбу и висках пот скатывался по лицу, щипал разбитую скулу и губы, быстро начало напоминать о себе бедро, в которое попала пуля. Костюм защитил от ранения, но не от ушиба – при выстрелах от него не спасал и тяжелый бронежилет. Это можно было и потерпеть, далеко не в первый раз и не в последний приходилось поступать именно так, а вот выворачивающийся из рук руль грозил стать серьезной проблемой. Дважды едва не стал, а на третий раз бронированный борт машины с диким скрежетом высек искры из каменной стены туннеля под рекой. Почему он не сбавил скорость? Торопился, опасаясь отключиться прямо за рулем? Ерунда какая-то, сознание казалось предельно ясным, умиротворенным даже: не раздражала ни дверца, открывшаяся лишь с третьей попытки, ни выскользнувшая из пальцев ампула с кофеином. Брюс попросту взял следующую. Снимать костюм пришлось скрипя зубами. Теперь кровь капала на пол – редкая цепочка красных отметин. Из «ушек» маски Брюс извлек миниатюрный микрофон и камеру, подключил к компьютеру и оставил так. Изучение собранной информации можно было отложить до завтра. Все можно было отложить до завтра – черт, что же за дрянь ему вкололи? В душе Брюс попытался через плечо рассмотреть в зеркале, насколько сильно пострадала спина. Прочие повреждения он счел не критичными: ссадины, ушибы и синяки. Холодная, почти ледяная вода уменьшила кровотечение и слегка отрезвила. По-хорошему, порез следовало бы зашить, но без Альфреда… то-то он будет «рад», когда вернется и узнает, что тут без него творилось. Подумав об этом, Брюс почти улыбнулся. Он на удивление отчетливо осознавал, что от того, чтобы упасть и отключиться, его удерживают только кофеин, холод и с каждым движением обостряющаяся боль. А еще – что наутро наверняка пожалеет о том, что вообще родился. Выключив воду, он вылил на спину литровую бутылку антисептика. «Вдруг робот щупальца не мыл…» Натягивать футболку сейчас казалось изощренной формой мазохизма. Брюс влез в штаны, накинул на спину чистое полотенце и зацепил плечом три угла, пока шел к лифту. Нужно было постараться влить в себя побольше жидкости, прежде чем он начнет засыпать.***
В гостиной ждал сюрприз. Стеллаж наотрез отказался пропускать Кларка внутрь. Присмотревшись, он видел мерцающий электронной начинкой запирающий механизм, короткий коридорчик и шахту лифта с болтающимися в ней тросами. Но войти, не выломав кусок несущей стены и не пробив дверь насквозь, не мог. Мало того, что Брюс вряд ли пришел бы в восторг от такого появления, Кларк еще и не чувствовал себя сейчас способным проделать все это. Он остановился, в растерянности переминаясь с ноги на ногу и не зная, на что решиться. Неровный пульс среди звенящих капель воды, принужденное дыхание: длинный вдох, задержка, короткий, резкий выдох, снова задержка. Хорошо, что дышал, или плохо то, что так дышал? И откуда вдруг появились подобные мысли; Брюс же приехал и выбрался из машины сам? Шипение сквозь зубы, шепотом произнесенные ругательства, всплеск и бренчание чего-то, гулко перекатывающегося по поддону душевой кабины… Кларк взял себя в руки и перестал бестолково гипнотизировать стену, а потом и вовсе отошел к дивану. Чего он, спрашивается, всполошился? Виновник переполоха выбрался из лифта через десять минут, мокрый, полуголый и расцвеченный багрово-красными отметинами, обвел мутным расфокусированным взглядом гостиную и уставился на Кларка, застывшего на диване. - Ну какого же черта ты не спишь… «Какого черта ты выглядишь, как жертва камнедробилки?» В голосе Брюса не было претензии, только какая-то безмерная усталость, и Кларк сдержался. - Подменяю Альфреда на дежурстве, - он почти не ехидничал, в самом деле вспомнив, что, когда бы Брюс ни возвращался, дворецкий всегда встречал его. - Тогда ты должен добавить в конце фразы «мастер Уэйн». И сварить мне кофе. Кларк готов был услышать в ответ угрюмое молчание. К тому, что у Брюса внезапно прорежется чувство юмора, – нет. Пока он в замешательстве пытался понять, как на него реагировать, Брюс зафиксировал взгляд на двери и двинулся к ней, заметно припадая на правую ногу. «И как это понимать?» Кларк догнал его в неосвещенном коридоре, ведущем в кухню, – учитывая, что передвигался он все еще достаточно медленно, сам по себе факт уже говорил о многом. - Ладно, мастер Уэйн, что случилось? Пауза продлилась до холодильника. - Подставился, где не следует. Открыть дверцу Брюсу удалось только со второй попытки, выудить с нижней полки бутылку с минеральной водой – с третьей. В сочетании с бегающим взглядом, заметно заторможенной реакцией и внезапной почти словоохотливостью… - Ты пьян? Кларк едва ли мог представить себе Бэтмена, под завязку набирающегося коктейлями в баре, и вопрос выпалил раньше, чем обдумал. Не иначе как личина Уэйна, которую тот носил «в обществе», навела на явно абсурдную мысль, но Брюс и тут ошарашил ответом: - Нет, под наркотиками. Видимо, эмоции, вызванные этим признанием, на лице Кларка отразились слишком красноречиво. - Меня не спрашивали, хочу ли я их принимать. - Брюс криво усмехнулся разбитыми губами и поднес бутылку ко рту. От движения полотенце, на манер плаща лежавшее у него на плечах и свисавшее ниже поясницы, слетело на пол. Чертыхнувшись, Брюс повернулся, собираясь поднять его, и расчертивший спину порез открылся взгляду Кларка во всей красе. Сразу перестала казаться странной его экономность в движениях. Кларк вполне представлял, насколько больно Брюсу было двигаться вообще, – воспоминания о том, как он сам заставлял себя подниматься через боль, не успели сгладиться. И вдобавок Кларк отчетливо понимал, что, если бы не упавшее полотенце, Брюс бы и словом не обмолвился о ране. Он хромал, пока шел в кухню, и сейчас стоял, опираясь преимущественно на левую ногу. Может, и еще о чем-то умалчивал? Как раз это проверялось легко. Требовалось всего лишь сосредоточиться и переключиться на другую форму зрения, чтобы убедиться хотя бы в отсутствии переломов. Брюс устало выдохнул: - Спрашивай. - Что… спрашивать о чем? - Не знаю. - Полотенце с пятнами крови он отправил в мусорное ведро. Потянулся включить чайник и пояснил: - Ты сидел в гостиной перед входом в пещеру и ничего не делал. Потом пошел за мной сюда. Теперь стоишь и смотришь на меня, как на привидение. Спроси уже, или скажи, что хотел, или займись чем-нибудь, или катись к черту спать, но не стой столбом. Сядь хотя бы. - Ночь ответов на вопросы? Брюс помедлил: - Если хочешь. О том, как выглядит со стороны его поведение, Кларк и правда не подумал. Он мог спросить о… или про… вопросы не формулировались, толкались в голове образами, отказываясь превращаться в слова. И ждал, и пошел следом Кларк вовсе не поэтому. - Не спросить. Помочь. - Он прочертил пальцем в воздухе наклонную линию. - Если ты позволишь. - Ты умеешь накладывать хирургические швы? - Нет. Но умею сварные. В хромированной дверце холодильника отразились две крохотные красные точки – едва обозначенное намерение. Предложение. «Приглашение?» Кларк чуть заметно улыбнулся и добавил: - От них шрамов не остается. - Регулируешь мощность? Брюс явно колебался. - Что-то вроде того. - Как? - Не знаю. - Кларк пожал плечами. - Это важно? - Нет. Ладно, - Брюс отодвинул стул и сел на него верхом, обхватил спинку руками, - давай попробуем. Он вздрогнул, когда Кларк надавил рядом с раной, сводя вместе края разреза. Его кожа была горячей - или руки Кларка холодными, понять не вышло. - Может, возьмешь сначала обезболивающее? - Нет. - Почему? На тебя же они действуют. Снова пауза, впрочем, уже по интонациям стало понятно, что своего решения Брюс не изменит: - Лучше чувствовать боль, чем вообще ничего. Под пальцами взбугрились мышцы, Брюс замер, молча и неподвижно, и не дернулся, когда Кларк начал. За ту минуту, которая потребовалась ему, чтобы, предельно сконцентрировавшись, превратить рану в тонкий аккуратный шов, Брюс не издал ни звука. И не пошевелился, даже дыхание, кажется, задержал – тяжело выпустил воздух из легких только тогда, когда Кларк убрал руки. - Все. Брюс просипел: - Спасибо, - и поднялся, слегка пошатнувшись. Стул, на котором он сидел, стал заметно отличаться от еще трех таких же, стоящих вокруг стола. На плавном изгибе металлического каркаса спинки образовались две внушительные вмятины. Чайник щелкнул выключателем. Покосившись на него с явным сомнением, Брюс извлек из морозильной камеры пакет со льдом, прижался к нему заметно побледневшей, несмотря на кровоподтек в пол-лица, щекой и снова потянулся к бутылке с водой. Пластиковое горлышко отчетливо стучало о зубы, когда он, словно через силу, вливал в себя последние капли. Два литра жидкости за пять минут. «А ты продолжаешь пялиться, как на привидение, хотя он прямо тебе сказал, чтобы ты прекратил это делать». Прекратить у Кларка не получалось. Взгляд, как привязанный, метался между плечом и шеей, лицом и ладонью, придерживающей у щеки пакет со льдом. Скользил по затылку и старому шраму на лопатке, когда Брюс отворачивался, и раз за разом возвращался к свежему порезу. Кларк вдруг понял: того, что Брюс вот так запросто доверится ему и подставит спину лазерным лучам, он не ожидал. - Я могу еще что-то сделать? Прежде, чем катиться к черту спать. Не удержался, ляпнул-таки, повторил то, что задело в словах Брюса, хоть и спокойным тоном – все равно не стоило бы. - Да. За «да» уточнений не последовало, Брюс молча отправил опустевшую бутылку в мусорное ведро и бросил в раковину покрывшийся каплями конденсата пакет со льдом. «Исчерпал дневной лимит слов? Не больше сотни на одного собеседника?» Кларк старательно подавил рвущееся наружу раздражение: - Что? - Поцелуй меня. Сперва Кларк решил, что ослышался. Затем вспомнил чуть ли не школьный семинар, на котором рассказывали, что в состоянии опьянения, не важно, алкогольного или наркотического, люди и делают, и говорят вещи, о которых едва разрешают себе подумать, будучи трезвыми. Он навидался таких, пока мотался по глухим закоулкам страны. Брюс Уэйн не был похож ни на одного… ни на кого не был. Это бы почти все объяснило: и учащенный до безобразия пульс, и странные взгляды, и дистанцию, и помощь, выходящую далеко за рамки «корпоративной взаимовыручки». Все, кроме чертовых влажных салфеток, объяснялось одной просьбой. Брюс действительно оказался горячим, везде, а не только там, где кожа побагровела от ушибов, - или Кларк заледенел с головы до ног, не заметив. Отчаянно хотелось этого – тепла и уверенных рук на плечах, пальцев в волосах на затылке. Кларк, оказывается, скучал по ним, хоть и думал в самом начале, что никогда не привыкнет. Мягких губ хотелось до безумия, первое касание – короткое, на пробу – показалось как будто давно знакомым, и привкус крови на языке - тоже. С чего бы? Он лишь фантазировал, как оно могло бы чувствоваться, узнать – до сегодняшней ночи – было неоткуда. Не представлялся случай невзначай провести по губам Брюса языком, споткнуться о кровоточащую ссадину, испугаться и толкнуться глубже в рот, встречая не сопротивление, а такие же мягкие касания – ничего подобного Кларку не позволялось даже во сне. Там были четкие правила, жесткие, болезненные укусы, горячей кожи под пальцами не было и подавно, и шрамов на спине, только жжение в собственной груди совпадало. Кларк не заметил, как и когда отдал инициативу, запрокинул голову, уступая и раскрываясь навстречу упоительно настойчивым движениям языка и губ, дразнящих, изучающих его рот… Желанная ласка резко оборвалась после первого же тихого стона. - Нет. Нет, стой. - Брюс мягко оттолкнул его, вывернулся из-под рук, нервным движением потер висок. – Прости. Не стоит этого делать. «Ты сам просил! Какого черта?!» Глухая обида, непонимание и обреченно-злорадное «и на что ты рассчитывал» - фантомный шепот прямо над ухом, мерзкий, отвратительный внутренний голос, Кларк ненавидел его - ощущались ударом под дых. - Почему? Задать какой-то другой вопрос он не смог бы сейчас при всем желании. - Потому что я сейчас вырублюсь, - с обескураживающей честностью признался Брюс, потирая уже глаза, наклонился к раковине, включил воду, плеснул себе в лицо. – И лучше отключиться, лежа в постели, а не стоя на кухне. Кларк мысленно обозвал себя кретином. Слабовато вышло, но ничего более ругательного в пустую голову не приходило. - Ладно. Он пошел за Брюсом – проводить хотя бы, потому что «сейчас отрублюсь» просто так не говорят, уж точно не Бэтмен – и уперся плечом в выставленную ладонь. - Нет. Не ходи за мной. Второе «почему» встало поперек горла. - Иначе останешься. Тебе это не нужно. Прости. Спокойной ночи. Брюс скрылся в дальнем конце коридора. Хлопнула дверь, скрипнул матрас и зашуршало одеяло. Кларк еще постоял, устало привалившись к стене, и вернулся в свою комнату. Механически разделся и лег, не замечая ничего вокруг и пытаясь упорядочить суматошно разбегающиеся во все стороны мысли. Кто из них двоих больший идиот, от чего заходится в рваном ритме уже собственное сердце, какого черта вообще происходит и что с этим делать… почему ему только сейчас пришло в голову, что фраза Брюса, которой он объяснил свое нежелание пользоваться обезболивающими препаратами, показалась такой странной и, возможно, имеющей отношение вовсе не к физической боли. И почему опять стало очень холодно, он ведь не открывал окно.