When he's down I got him

Вспышку гнева со стороны Кларка Брюс считал вполне закономерной. Двадцать лет войны с преступностью приучили всегда ожидать нападения, и все равно он едва успел среагировать: Кларк и близко не вернул свою прежнюю скорость, но уже был быстрее даже хорошо тренированного бойца. Быстрее, но не опытнее. Раз поймав, уложить его на пол и зафиксировать было нетрудно. Игнорировать же выбранный способ обездвиживания оказалось практически невозможно. Если в первые секунды Брюс не задумывался о том, чем и к чему прижимается, сосредоточенный на других проблемах, то исчезнувшая необходимость держать в узде разбушевавшегося Кларка разом сместила акценты ниже брючного ремня. То, что речь не об уходе из поместья, Брюс понимал и без пояснений, а вот заготовленных ответов на этот не-вопрос у него вдруг не нашлось. Слишком резко и совсем не туда ушел разговор от яростных обвинений. Брюс готовился к нападкам и возмущению; тихое признание, мягкое прикосновение выбили из намеченной колеи. Истерично взвизгнула и замолкла внутренняя морально-этическая сигнализация. Ни малейшего сходства с наглым предложением – открытый взгляд и просьба, о которую споткнулась и рухнула попытка Брюса одернуть Кларка, остановить, удержать утекающий сквозь пальцы контроль над ситуацией. Попытка, с самого начала обреченная на провал, – Брюс не хотел ничего контролировать и останавливать, хотя, возможно, и мог еще заставить себя встать и уйти. Отобрать у Кларка свою руку и просто выйти вон из комнаты, убраться куда-нибудь подальше, сбить знакомо разгорающееся внизу живота возбуждение. Нужно было сделать это сразу, но Брюс промедлил. На какую-то секунду позволил себе расслабиться, положить ладонь туда, куда ее направляли, насладиться горячим выдохом на запястье, теплыми прикосновениями самозабвенно то ли ласкающего его, то ли ласкающегося к нему Кларка. Мгновение равновесия между двумя одинаковыми по силе стремлениями – уйти или остаться - взяло на излом годами оттачиваемый самоконтроль. Всего-то и требовалось, что совместить мысленно две картинки: ту, что Брюс видел, с той, которую хотел видеть – и чувствовать, руками, губами, всем телом, – чтобы остатки сомнений вымело из головы. В тишине спальни вырвавшийся стон прозвучал эпитафией всем благим намерениям разом. Прошившая Кларка дрожь ощущалась на внутренней стороне бедер даже сквозь брюки. Брюс позволил коленям разъехаться шире, не просто накрыл собой – притерся пахом к горячему - несколькими слоями ткани не скроешь, давно уже желанному… - Черт бы тебя драл. Отпустив руку Кларка, которую все это время вдавливал в пол, Брюс наклонился ниже, почти улегся на него, провел ладонью по щеке, к виску, запустил пальцы в волосы, сжал и потянул, заставляя запрокинуть голову. Игнорируя судорожную хватку на запястье, надавил на нижнюю челюсть, ладонью на подбородок, кончиками пальцев погладил язык. Легкое, секунды не продлившееся недоуменное сопротивление иссякло, едва Кларк понял, что от него требовалось, – выпустил пальцы изо рта, разомкнул влажные губы навстречу требовательному, основательному поцелую. - Сам не справишься? – выдохнул, воспользовавшись первой же короткой – воздуха глотнуть – паузой. «Засранец». Брюс мстительно укусил его за губу - едва обозначенный тихий смешок оборвался куда более приятным стоном - и посоветовал: - Заткнись. Какие черти плясали в голове мгновенно замершего под ним, застывшего изваянием, загнанно дышащего Кларка, разом проглотившего все звуки, кроме этого частого хрипловатого дыхания, Брюс даже не пытался угадать. У него внутри гулкая пустота на месте рассыпавшихся планов раскалялась добела, грозя рвануть, как перегревшийся ядерный реактор. Мысли остались где-то за чертой дозволенного. В глазах Кларка, сейчас густо-синих, блестело голодное нетерпение, и Брюс, наверное, выглядел не лучше – может, чуть сдержаннее. Или нет. Кларк открывался ласкам охотно, откликаясь на каждое прикосновение: сильнее запрокинул голову, повернул на бок, подставляясь под поцелуи, тихо охнул, когда Брюс пустил в дело не только губы, но и язык. Помедлив, Кларк положил руки ему на плечи. В движении угадывался вопрос, Брюс накрыл его кисть своей и подтолкнул – дальше, ниже, на спину, давай уже смелее, раз начали, ну! Футболка затрещала в кулаке и разъехалась по шву. Брюс втянул ртом обнажившуюся кожу, прикусил, отмечая последнее звено в цепочке следов, расцветивших шею Кларка от нижней челюсти до ключицы. «Дорвался?» Он видел Кларка обнаженным, наверное, дольше и чаще, чем одетым, касался его всюду, где только можно было, но всегда – потому, что этого требовали обстоятельства. Самому себе данное разрешение делать сегодня, сейчас, то, что хочется, пьянило сильнее алкоголя и наркотиков. Самоконтроль пошел на хер. В буквальном смысле: разлетелся вдребезги, когда Кларк плавно толкнулся бедрами, сдвинулся выше, потерся членом о его член, проглатывая стон. Стояло у обоих каменно, Брюс хмыкнул и повторил его движение – размеренно, неторопливо, сверху вниз. Край домашних штанов Кларка зацепился за пряжку его ремня, неизвестно когда выдернутая из брюк рубашка задралась, оглаживающие под ней спину ладони дрогнули, царапнули кожу короткие ногти. Кларк поспешно вытащил руку, запоздало зажимая себе рот, как будто испугавшись своего же громкого, несдержанного стона. Брюс пока не настолько погрузился в ощущения, чтобы не расслышать в нем неправильные, болезненные ноты – вскинулся, выпрямился, игнорируя отчаянный взгляд Кларка и собственное нежелание отрываться от него. Разодранная футболка съехала, открывая затянувшийся, но очень хорошо заметный шрам. - Прости. Кларк отвел ладонь от лица, вцепился в его рукав, потянул обратно. - Я никуда не денусь, - хмыкнул Брюс и стащил рубашку через голову – расстегнутый ворот позволял, а на отлетевшие к стене запонки он просто не обратил внимания. - Если ты сейчас не… - голос Кларка дрожал, и сам он – тоже, - сделаешь что-нибудь, я просто… На угрозу не походило, во всяком случае, никто еще не угрожал Брюсу, так отчаянно краснея при этом и пытаясь удержаться от непроизвольных движений. Встрепанный, раскрасневшийся, распластавшийся на спине, в рваной футболке и съехавших почти до лобка домашних брюках, Кларк выглядел моложе и беззащитнее, чем был на самом деле. Горячечная фантазия, немыслимым образом превратившаяся в реальность. - В штаны спустишь, я знаю. Я тоже. Долгое время сдерживаемое возбуждение и спонтанность происходящего сильно ограничивали выбор «чего-нибудь». Руками или ртом, и можно было бы… - Хочу видеть тебя, - коснувшаяся колена ладонь скользнула вверх, к бедру. Кларк приподнялся, опираясь на локоть: - Хочу… тебя. Брюс, пожалуйста, я… - Тш-шшш, — Брюс прижал пальцы к его губам. Сбивчивый шепот оборвался, Кларк подался к нему, глядя в глаза почти жалобно, потерся щекой о его руку – как ожог оставил на коже без всякого лазера. И мысли отказать в его просьбе не мелькнуло, Брюс чуть не вырвал шлевки, расстегивая ремень. Отыгрался на его футболке: сползшая тряпка прикрыла пах и мешалась невероятно, Брюс содрал ее одним движением, отбросил в сторону и притянул Кларка ближе, ладонью подхватив под затылок, накрыл его рот своим, поцелуем заглушая сдвоенный стон. Оба члена разом едва поместились в руку, Кларк нетерпеливо дернулся, подбрасывая его на бедрах, так что колени почти оторвались от пола. Пока он лежал, Брюс и думать забыл, насколько Кларк на самом деле сильнее, особенно когда тот тоже об этом не задумывался. Напоминание вышло убедительным, но единичным: хватило одной чувствительно прикушенной губы и одного рывка за волосы, чтобы Кларк вновь замер, застыл в его руках, подставляясь под поцелуи и не пытаясь диктовать свои условия ни словами, ни движениями. Брюс постарался не дать ему не только шанса, но и повода капризничать: крепче сжал скользкие от смазки пальцы, в выборе темпа ориентируясь не столько на свои ощущения, сколько на громкость моментально ставших непрерывными стонов. Ему самому, казалось, почти от чего угодно уже было бы хорошо, и ни сил, ни желания смущаться собственной несдержанности не осталось. Особенно когда поверх его руки легли еще и пальцы Кларка, проехались костяшками по животу, сметая всякие сомнения в правильности выбранного ритма. Лишь сейчас Брюс в полной мере осознал, насколько же сильно в действительности хотел его все это время. Плевать стало на все, даже если этот раз, быстрый, скомканный и неловкий, ничем не продолжится и никогда не повторится. Кларк - горячий, дрожащий, стонущий и задыхающийся в его объятьях совсем не от боли, – стоил всего, всех похеренных принципов и всех рисков. За одно его «пожалуйста» и «хочу тебя» можно было смело продать душу дьяволу. Не осталось никакого «потом», только одна сверхзадача – продержаться. Несколько секунд, или десяток, или минуту – еще одетые, они оба уже находились почти на грани. Не принцип, не вежливость, не забота даже: Брюс не меньше, чем Кларк, хотел узнать, прочувствовать, как это будет, хотел запомнить. Кларк выгнулся, разрывая поцелуй, вцепился в его плечо, вынуждая Брюса откинуться назад, чтобы удержать равновесие, дернулся, кусая губы, придвинулся снова. Им действительно не хватало всего пары движений до финала, ошеломляюще яркого для такой безыскусной ласки. Они столкнулись лбами, глаза в глаза, один на двоих хриплый стон, восхитительная пустота в голове и вязкие капли поверх сплетенных пальцев – почти одновременно, а может, и не почти. Во всяком случае, пытаясь отдышаться, Брюс в последнюю очередь беспокоился о том, кто не выдержал раньше.

***

Быстрый эндорфиновый прилив имел свой недостаток: отступал он так же стремительно, как и накатывал. Они еще прижимались друг к другу, Кларк закрыл глаза, его рука расслабленно соскользнула с плеча Брюса на бок. Брюс продолжал удерживать его за затылок, но вместе с привычным ритмом вдохов и выдохов возвращалась и способность думать, в первую очередь - об отвратительном в своей неизбежности «и что теперь?». Вечный неловкий вопрос, появляющийся в таких ситуациях. Брюс попадал в них достаточно редко и не имел в запасе готового решения. Не вполне включившийся мозг автоматически попытался разложить события и чувства по полочкам, лениво перебрал категории и пораженно завис, не найдя подходящей. Вместо простого и эффективного алгоритма на ум упорно приходили вопросы еще более безответные. Прежде всего, действительно – что теперь? Не походило на сиюминутный порыв со стороны Кларка, но Брюс мог додумать в запале то, чего не было. Стекающую по пальцам сперму они смоют, запачканные штаны отправятся в чистку или в помойку, а с головой что делать? Первое нетерпеливое напряжение спало, но сквозь закономерную послеоргазменную расслабленность уже проглядывало решительное «мало». Мало одного раза, мало этих минут близости, Кларка всего целиком – мало катастрофически. Переспи Брюс случайно хоть с вице-президентом своей же корпорации, таких вопросов бы не возникло. Кларк пошевелился, погладил его по боку, расцепил влажные, в сперме и смазке, пальцы. Потянулся опереться на эту руку, но в последний момент отдернул ее, украдкой огляделся из-под ресниц, видимо, ища, обо что вытереться. Разорванная пополам футболка отлетела слишком далеко, его штаны сползли слишком низко, и в пределах досягаемости оставались только брюки Брюса. Уже испачканные, но Кларк отчего-то не решился замарать их еще больше и замер, держа ладонь отставленной в сторону. Бессмысленный жест, нелепая ситуация, глупые вопросы в голове, и кому-то придется со всем этим разобраться. Не вечно же так сидеть. «А жаль». Брюс набрал воздуха в легкие, собираясь предложить для начала встать и пойти хотя бы в душ, но Кларк вдруг поднял на него взгляд. Абсолютно открытый, прямой и отчаянный, Брюс не сомневался, что ясно различимый в нем вопрос так и не прозвучит, да и не нужен он уже был, тот вопрос. - Ты мне ноги отсидел, - сообщил Кларк с таким неподдельным удивлением и обидой в голосе, что Брюс не выдержал и рассмеялся: - Понятия не имел, что это вообще возможно. Сомнения и сожаления подождут. Хотя бы до утра.

***

Кларк подхватил его смех улыбкой: - Честно говоря, я тоже не подозревал. Как и о многом другом. О том, например, что сказал это вслух. И о том, что Брюс может смеяться так – легко, мягко, – и что этот бархатистый смех вдруг разрядит обстановку, снимет накатившую неловкость, отодвинет чуть ли не паническое «что со мной происходит?» и «как себя теперь вести?». Никогда прежде Кларку не хотелось чего-то – кого-то – так, чтобы просить, не осознавая даже, чего именно. Не секса же. Это было бы попросту смешно, если бы не продолжало до сих пор терзать его отголосками странного состояния почти-на-все-готовности. Прежде, чем подняться, Брюс поймал его руку и тщательно вытер о ткань своих дорогущих брюк. К особняку подъехал автомобиль, хлопнула входная дверь. - Альфред вернулся. - Кларк подобрал превратившуюся в тряпку футболку, вытер ею оставшиеся следы приятного времяпрепровождения. Брюс уже застегнул ремень. - Ты не одолжишь мне, - Кларк старательно подбирал слова, пряча смущение за напускной небрежностью, - халат или что-нибудь, не хотел бы в таком виде встретиться с ним в коридоре. Одежда Брюса - та, которую он не снимал - пострадала заметно сильнее, и все-таки... Все-таки Кларк вообще не должен был находиться в этой части дома, даром что идти сейчас к себе он не имел ни малейшего желания, и совсем не из-за Альфреда, с которым мог столкнуться по дороге. Быстрая разрядка лишь раздразнила, если тело на время и успокоилось, то воображение униматься даже не подумало. Оторвать взгляд от полуголого Брюса не получалось. Куда только делась вся злость на его самоуправство - осталось сплошное «хочу» и заново скручивающееся тугим узлом отпустившее ненадолго возбуждение. Глупая попытка, потеряв голову, сохранить лицо, но Кларк счел, что лучше уж так, чем узнать, как быстро Брюс, неизменно спокойно и вежливо, сам укажет ему на дверь. - Конечно, - тот отрывисто кивнул. Как пинка под ребра отвесил - опять; выслушать ожидаемый ответ оказалось ничуть не легче. Секундную паузу Кларк истратил на то, чтобы загнать поглубже чувство, от которого перехватило горло. Охарактеризовать его сейчас не получалось. - Если ты уже передумал и не хочешь остаться… «Сволочь». В обычной своей манере предложил - и смотрел при этом испытующе и, Кларк мог поклясться, насмешливо. Нагло, с вызовом, черт бы его побрал, этот взгляд, от которого тянуло то ли врезать Брюсу по зубам, то ли немедленно раздеться. Возможно, то и другое одновременно, Кларк был почти уверен, что смог бы совместить. - Не хотел мешать, - пробормотал он, лишь бы не молчать. - Вдруг у тебя были планы на ночь. - Были. Принять душ и лечь в постель - ты им не помешаешь. - Но не дам тебе выспаться. - Переживу. - Альфред... - ...уже связался бы, если бы что-то пошло не так, и в любом случае не зайдет без стука. Пожалуй, первое волновало Кларка на порядок сильнее, чем второе. В тактичности дворецкого он неоднократно убеждался сам, а предположения насчет вещей, которые могли бы, вопреки его желанию, помешать остаться, закончились. Брюс кивком позвал за собой в ванную. Даже если бы дворецкий зашел прямо сейчас, Кларк вряд ли заметил бы, так же, как обошел вниманием обстановку ванной. Просторная – брошенные Брюсом штаны летели почти секунду, прежде чем стук пряжки обозначил, что бросок достиг цели. Светлая – каждый шрам на широкой спине, каждый насыщенно-фиолетовый кровоподтек и задействованную мышцу было отлично видно и без усиленного зрения. «Что ты делаешь, - Кларк с трудом сглотнул набежавшую слюну. Больше ничего в окружающем пространстве рассмотреть не удавалось. – Что. Ты…» И ничего ведь нарочитого не было в его действиях, Брюс просто раздевался, как всегда экономный в движениях, внешне спокойный, лишь глаза блестели пониманием, когда он, не поворачиваясь, глянул через плечо. - Иди сюда уже, - то ли позвал, то ли приказал так обманчиво мягко, что не послушаться даже в голову не пришло. Кларк и не стал – подошел ближе, прижался грудью к рельефной спине, губами - к свежей ссадине между плечом и шеей, глубокими вдохами втягивая знакомый дурманящий запах. Заведя руки за спину, Брюс поймал его бедра в ладони, зацепил и спустил вниз надоевшие до оскомины штаны – только вышагнуть осталось. Полувставший член липко задел по коже, заставив Кларка поморщиться. - Давно хотел? - Давно. - Кларк усмехнулся в коротко стриженый затылок; после предложения остаться пропал смысл что-либо от Брюса скрывать. – С самого душа. Затылок качнулся вперед и назад, кивком отмечая согласие, и до Кларка внезапно дошло: - Эй! Ты все знал! Почему молчал? - Три месяца без секса. Травмы. Нестандартная реакция на боль. Зависимое состояние. Импринтинг. - Брюс незаметным движением переместился, положил руку Кларку на шею сзади, утягивая его, не сопротивляющегося, под душ, и закончил лаконичное перечисление: - И ты тоже молчал. «А у тебя на все есть ответы...» Предельно логичные и вроде бы правильные, если где-то и крылся подвох, то сейчас Кларк не собирался его искать. Вода была теплой. Тело Брюса казалось горячее воды. Он развернул Кларка спиной и прижал к себе, не спрашивая, - так, как нужно, как хотелось, – влет продемонстрировав, насколько тактично, без всякого эротизма, сугубо по-деловому обнимал его в тот раз в пещере. И все равно те объятия застряли в памяти, крышу сорвали еще тогда. Вверх по рукам, от кистей к плечам и шее, прошлись, обжигая кожу, его ладони, легли на горло, плотно обхватили дрогнувший кадык. Кларк подавился вдохом. Кончики пальцев нашли пульсирующую артерию, надавили и медленно спустились к ключицам, на грудь. По соскам и вдвое более чувствительной ниточке его единственного шрама Брюс вел, еле дотрагиваясь. Как электрическими разрядами Кларка прошивало каждое гребаное прикосновение. Жесткое движение пальцев по животу и бедрам, стирающее с кожи пот и сперму, плавно-неторопливое скольжение к паху ощущались острее и ярче, чем даже недавние движения той же руки на члене. Брюс явно либо знал, что и как делать, либо очень талантливо импровизировал. Еще и нескольких минут не прошло, а Кларк снова ощущал себя заведенным, словно не кончил совсем недавно. Он был бы не против - касаться лопатками груди Брюса, позвоночником - исчерченного шрамами живота, опираться затылком о его плечо, подставляясь, как хотелось уже давно, наглым, жестким, уверенным рукам, - если бы не... - Это нечестно, - повернув голову, Кларк выдохнул слова Брюсу под нижнюю челюсть, поймал губами стекающую по его лицу теплую воду. - М-м? Неуловимо изменившийся тембр голоса выдавал, что и Брюса не оставляют равнодушным эти простые, в хаотичном порядке повторяющиеся ласки – или то, как Кларк отзывался на них, – и все же этого казалось недостаточно. - Ты меня выучил. - Он не задумывался о том, что делает и говорит, скользя губами по шее Брюса. - Изучил, пока… ты все про меня знаешь. Я не могу ответить тем же. - И не нужно. - Брюс поймал его ладонь, накрыл своей, прижимая к паху, коснулся губами уголка губ Кларка. - Еще успеешь ответить. Если захочешь. Брюс вел его рукой осторожно, то ли дразня, то ли опасаясь причинить боль даже там, где уже не сумел бы этого сделать. Странное, дикое ощущение, только с ним ставшее возможным: обреченный вечно следить за каждым своим движением, строго отмерять малейшее усилие в том числе и в постели - особенно в постели! - Кларк словно отдал доминирующую роль и теперь медленно дрейфовал, подхваченный чужой волей, не имея ни сил, ни желания ей сопротивляться. - Хочу. - Он прижимался к нему всем телом, стоя теперь к Брюсу лицом, хотя не заметил, когда и по чьей инициативе развернулся. – Но не знаю как. Оглаживающие спину и ягодицы, по-хозяйски тяжелые руки замерли на мгновение, Брюс чуть нахмурился: - И с мужчиной?.. - Нет, - Кларк покачал головой. Признание ни стыда, ни страха не вызвало, у него много чего в жизни было «нет». – Только в общих чертах представляю. Это что-то меняет? Отсутствие опыта его самого не слишком смущало. Уж точно не сейчас, когда между ягодиц стекала вода и скользили горячие пальцы, член Брюса упирался в живот, а его собственный – Брюсу в бедро. - Конечно. В ванной не будем задерживаться, пойдем в постель прямо сейчас. Если бы он еще мог думать, то наверняка позавидовал бы выдержке Брюса. То, что они как-то добрались до кровати, не прекращая целоваться, было целиком и полностью его заслугой, но никаких мыслей у Кларка не осталось. Только разгоряченное тело, жесткие поцелуи – где-то между мазнувшим по плечам полотенцем и щелчком выключателя, погрузившим комнаты в темноту, Брюс завязал с осторожностью и трахал теперь его рот языком так, что перестало хватать воздуха. И тянул при этом за собой, подталкивал, пока под колени не ткнулся матрас, лишая равновесия. Кларк едва успел подставить руки, чтобы опереться, падая спиной на постель. Дышалось тяжело, загнанно, будто не футы прошел, сколько их там оставалось до кровати, а половину планеты облетел на пределе скорости. - Что ты… - Я тут заметил кое-что, - Брюс остался стоять, - хочу проверить. Не пугает? Кларк отрицательно мотнул головой, тронул языком искусанные губы. Не пугали возможные проверки, пугала собственная реакция на эту властность, чувствовавшуюся в каждом движении Брюса, на его голос, низкий и хриплый, сладкой дрожью отзывавшийся во всем теле. Реакция, знакомая до искр перед глазами, – по одиноким пробуждениям, болезненной неудовлетворенности, по злому, отчаянному нежеланию признавать, как на самом деле хотелось, чтобы хотя бы чертов сон продолжился. - Если что-то будет не так, не молчи. Как там Брюс назвал это – импринтинг? Может, и он, Кларк сомневался, что правильно помнил, что это слово значит. Только какая разница, если вместо неделями длившихся сомнений и изматывающих снов был жар во всем теле и жесткая хватка на затылке – наяву? Когда Брюс притянул его к себе, Кларк просто кивнул и послушно открыл рот. Этого он тоже никогда не делал, но, черт побери, почему бы и нет.