***
После того, как Кларк, очевидно, пришел в себя, Брюс дал ему еще минуту – осмыслить случившееся. Когда истекла третья и стало ясно, что прерывать молчание он не собирается, заговорил сам: - Ты не успел сказать или не стал этого делать? Даже боковым зрением он видел, как Кларк страдальчески скривился: - Не сообразил, что происходит. Я должен извиниться? - На черта мне твои извинения. - Не обязательно было меня ловить, знаешь. Я падал и с большей высоты. - Сейчас февраль, и под нами Атлантика. - Брюс изо всех сил старался не злиться. Получалось так себе. - В нее я тоже падал. - Я не испытывал ни малейшего желания нырять, разыскивая в океане твое бренное тело. - С взорвавшейся нефтяной платформы! – Кларк с видимым трудом выпрямился в кресле. В том самом, в котором пару месяцев назад лежал, не подавая признаков жизни. - Какое достижение. В следующий раз я тебя на этом тросе подвешу, а не себя. - Ты же ждал, что это случится, разве нет? - Гарпуном в задницу. - Все было бы в порядке. С чего ты вообще так разнервничался? Брюс осекся на полуслове.***
- Если что-то будет не так, не молчи. Крайне важный момент с каждым партнером, но с неопытным – в особенности. Не то чтобы их, неопытных, случалось в его жизни очень много, в основном все прекрасно знали, что им нужно в постели и как именно. Фантазии фантазиями, но мысленно Брюс приготовился к тому, что любое действие может вызвать неприятие. Когда он притянул Кларка к себе, тот просто кивнул и послушно открыл рот. Никакого неприятия не выказал ни жестом, ни выражением лица – изучающе-мягко коснулся языком головки и сомкнул губы вокруг его члена. Прикрыл глаза и постарался забрать поглубже – сам, подталкивать не пришлось – так потрясающе осторожно и вместе с тем настойчиво, что у Брюса дыхание перехватило, и совсем не от физического возбуждения. Не поддаться оказалось невероятно сложно. Он вплел пальцы во влажные после душа волосы Кларка и сжал в горсти – не слишком сильно, еще не требуя, только намекая, давая понять, что нужно остановиться. Уже испробованный ранее жест сработал как надо: Кларк моментально застыл. Отстраниться и выпустить член изо рта, впрочем, не попытался, и Брюс сам подался бедрами назад, шепнув: - Не все сразу. Всего сразу хотелось, безумно хотелось и ему самому: отключить мозги, жестко зафиксировать голову Кларка и втолкнуться полностью, трахнуть его горячий рот. Темное, инстинктивное желание - из тех, которым не следовало поддаваться. Точно не в первый раз, сейчас перед Брюсом стояла совсем другая цель. Практически исследовательская – эта мысль помогла удержать себя в руках, двигаться осторожно и размеренно, чтобы дать своей криптонской терра инкогнита приноровиться. Много времени не потребовалось - сосредоточенное сопение уже через полминуты сменилось тихим стоном, скольжением языка по стволу, влажным причмокиванием. Может, опыта у Кларка и не было, зато энтузиазма оказалось хоть отбавляй, и вечную свою смущенную сдержанность он, к счастью, где-то потерял. Или за порогом спальни оставил? На касание ладони к щеке, кончиков пальцев к тонкой чувствительной коже за ухом он отозвался короткой заметной дрожью, резким выдохом сдал свое слабое место. От ненужных мыслей, да и от мыслей вообще эти неосознанные невербальные подсказки отвлекли лучше любого натренированного самоконтроля. Брюс повторил движение, вызвавшее такой однозначный отклик, добрался пальцами до шеи сзади, под волосами. Эту эрогенную зону Кларк, сам того не зная, выдал уже давно и подтвердил сейчас: теснее прижался затылком к ладони Брюса и потянулся к своему члену. Брюс понимал его преотлично и вторую его руку бы пристроил к своему стояку – той его части, что не позволил заглотить. Вместе с губами получилось бы ровно то, от чего совсем не хотелось отказываться. «Потом. Потом – обязательно». Он не позволил пессимистичному «если будет какое-то потом» испортить данное себе мысленно обещание. Проследив двумя пальцами цепочку засосов на шее Кларка, Брюс несильно толкнул его в плечо: - Убери руку. Он наверняка слышал: это не просьба. Стопроцентно знал, что не обязан выполнять требование: знание это читалось во вскинутом на Брюса взгляде, ярком, отчаянно протестующем. Бесконечно долгую секунду Кларк не мигая смотрел снизу вверх – вспыхнувший румянец не был виден в темноте, но прекрасно ощущался, стоило прикоснуться к его щеке, - а затем медленно отвел руку за спину. «Умница». Кларк, напряженный, как струна, горячий, нетерпеливый, послушный, – ожившая фантазия воспаленного разума, воплощенный идеал. Он сдался почти безропотно, но отчего-то побежденным Брюс чувствовал себя. Побежденным и пойманным в ловушку, выбираться из которой не испытывал ни малейшего желания. Выдержка трещала по швам. Внезапно прорезавшийся внутренний голос не добавлял ей прочности, настойчиво предлагая воспользоваться моментом и еще разок сбросить напряжение, а потом уже продолжить исследовательскую миссию. Искушение было велико: смотрело снизу вверх голодным, внимательным, жадным взглядом; дышало через раз, глотая стоны. Брюс посоветовал своему эгоизму заткнуться и выскользнул из жаркого рта, наклонился, обхватив лицо Кларка, поцеловал влажные припухшие губы. Местечко за его левым ухом оказалось не менее чувствительно к ласкам, чем за правым, Брюс убедился, что, если провести по нему кончиком языка и прикусить мочку, Кларк почти всхлипнет: - Издеваешься… - Я еще ничего не делаю. На самом деле Брюс делал – ровно то, что собирался. Знания, где на человеческом теле располагаются наиболее уязвимые для внешнего воздействия точки, можно было использовать не только в драке. Воображение не раз против воли рисовало ему подобные картинки. Реальность этой ночи перекрывала их с лихвой. Солоноватым привкусом пота на губах, скользивших по горячей коже: уголок рта, висок и скула, яремная вена, взмокший загривок - от прикосновений к нему языка и зубов Кларк вздрогнул всем телом, ниже наклонил голову, почти прижав подбородок к груди. Закаменевшими мышцами на плечах и спине, медленно поддающимися, расслабляющимися под ладонями – Брюс знал, где нажать, где едва дотронуться, ничем в этом плане всесильный Супермен не отличался от сжавшегося, слишком нервничающего с непривычки, от страха или предвкушения человека. Будто никто его так никогда не трогал. Спятили все, что ли, на этой планете, ослепли и оглохли, засмотревшись на красный плащ. «А сам-то…» Не передавала ни одна фантазия с ума сводившего запаха, щекотного касания волосков на груди, бешено колотившегося под ладонью сердца. Не учитывала глупой, опасной, самим своим существованием неправильной нежности, отодвигавшей собственное дикое возбуждение, заставлявшей Брюса покрывать поцелуями твердокаменный пресс. - И мне не позволяешь… - Кларк согнул руки в локтях, оседая, опираясь предплечьями о постель. Тихий хриплый шепот сорвался в контрастно громкий стон, когда Брюс обхватил его член у основания и провел языком по всей длине. - Не нравится что-то? Подчинение его командам можно было объяснить несколькими способами, но Кларк реагировал так однозначно, что никакого толкования не требовалось. Его долго обделяемое вниманием «нравится» торчало прямо перед глазами, и Брюс не стал дожидаться ответа на вопрос, исправляя упущение. Повторил движение – дразнящее, неторопливое – еще раз, и еще, сверху вниз и обратно, не меняя темпа и не отказываясь от длинных пауз, когда губы почти касались горячей плоти, но только почти. Не потому, что хотелось поиздеваться, хоть упоительно несдержанные стоны искушали не торопиться: если они собирались зайти дальше, сделать это будет проще, когда оба будут взвинчены до предела. Сбитое дыхание Кларка в сочетании с пьяным взглядом не на шутку испытывало терпение, но ладонь, прижавшая его инстинктивно дернувшиеся бедра, не дрожала. - Можно хотя бы к тебе прикоснуться? Волна адреналина прошлась по телу, ворвалась отрезвляющим потоком в горячие путающиеся мысли: понимая, что может поступать как угодно, Кларк все равно спрашивал. Кусая губы, комкая в кулаках простыни, ждал. Разрешения. «Не показалось, значит. Господи». - Можно, - Брюс усмехнулся пришедшему в голову слову и сдвинулся в сторону, - только ляг выше. Еще. Приподнимись. Подсунутой под бедра подушке Кларк не удивился, но при виде извлеченных из прикроватной тумбочки презервативов нервно сглотнул и облизнулся. - Можем не делать этого, если для тебя слишком рано, - напомнил Брюс. - Слушай, - Кларк повернул голову, посмотрел ему в глаза, - а ручки и бумаги в той тумбочке нет? - Решил завещание набросать? Прорезавшееся в голосе ехидство говорило о самоконтроле Брюса многое – например, то, что осталось его всего ничего. Кларк вряд ли понимал это, но неожиданно поддержал тот же тон: - С ним порядок, предыдущее еще должно действовать. Согласие в письменной форме тебе предоставлю, раз на словах у меня так плохо получается. И отказ от претензий, чтобы дважды не вставать. - Ты нервничаешь. Это уже было не только видно в лихорадочно блестящих глазах Кларка, но и слышно – в тембре голоса, в чрезмерной язвительности и словоохотливости. Вполне понятный и объяснимый мандраж, густо замешанный на возбуждении. Внезапная перепалка до странности не мешала. Кажется, наоборот, лишь подстегивала обоих. - Интересно почему? – Кларк криво усмехнулся и, пользуясь разрешением, провел рукой по животу Брюса, притерся бедром к его бедру. – Я тебя почти два месяца хочу. Думаешь, в последний момент убегу с криками ужаса? Брюс вообще не представлял его убегающим в ужасе от чего бы то ни было, но объяснять сейчас, насколько разнятся иногда представления о границах допустимого в сексе, оказался не в состоянии – его хватило лишь на короткое: - Нет. Не думаю. Он вытянулся рядом с Кларком, на боку, вплотную прижимаясь к нему – кожа к коже, жарко, долгожданно, все еще слишком мало, и напоминание уже казалось ненужным, бессмысленным. - Вряд ли будет больнее, чем это, - Кларк проследил пальцем шрам на своей груди, выдохнул и потянул Брюса к себе, обхватив рукой за шею. – И вообще, это ты виноват. Завел меня... успокаивай теперь! Брюс не удержался от очередной подначки: - Иначе что? - Иначе я тебе крышу снесу. Всю. «Ты уже снес, иначе не лежал бы здесь…» И пусть Кларк имел в виду совсем другое. Самого Брюса все происходящее возбуждало до одури, до той степени, когда отдавать себе отчет в своих действиях стало практически невозможно: спонтанность захлестнула с головой, и слова, и последовательность действий диктовали уже практически одни эмоции. - За ухом тебя почесать? - Если хочешь, начни с этого, мне понравилось, как ты… - голос Кларка вновь опустился до шепота, из демонстративно-угрожающего превращаясь в почти открыто просящий, - и пониже потом… - Сейчас, - перебил Брюс. Сейчас - о его губы можно было обжечься: Кларк ответил со всей страстью, жадно, торопливо, так пылко и искренне, будто телом пытался договорить то, что поцелуй не позволил сказать словами. Сейчас – Брюс не тянул больше, сразу взял ниже, скользнул ладонью к его бедру, пальцами по напряженному члену: там давно уже стоило погладить, как следует. Сейчас - Кларк охнул и раздвинул ноги, подставляясь ласкам - решительно, доверчиво-бесстыдно, то ли позволяя этим жестом все, что угодно, то ли требуя. Оторваться от него – такого – оказалось гораздо труднее, чем, вывернув руку, вслепую нашарить в тумбочке за спиной лубрикант. В кои-то веки Брюс позволил себе пойти простым путем, окончательно допустить к управлению телом инстинкты. Влажными пальцами коснулся между ягодиц, неторопливо погладил; Кларк ожидаемо вздрогнул, сжался – черта с два испуганно, на одних рефлексах, – расслабился тут же, медленно, принужденно, впустил в себя. Тронул языком губы Брюса, коротко, вопросительно, чувствовалось – он не только ведомым быть не привык, но и ждать и просить тоже. Не тратя времени, Брюс втянул его язык в рот, посасывая, глотая низкий стон. Снова, как совсем недавно – один на двоих: Кларк предпочел учиться активно, прижимал к себе, вжимал в себя, скользя раскрытыми ладонями по плечам и спине, изучая, привыкая. Расчертившие кожу шрамы прослеживал так, будто опасался, что вот-вот откроются давно зажившие раны. Вздумай Брюс отстраниться от него – не вышло бы, но отстраняться не хотелось совсем. Так, как сейчас, - острым лезвием по натянутым нервам - каждое прикосновение ощущалось в последний раз… он не мог вспомнить, когда и с кем, и было ли вообще, и перестал пытаться, нырнув с головой в настоящее. В сбивчивое неровное дыхание, в густое, тягучее марево близости. В расслабившемся теле пальцы постепенно заскользили легче, о себе Брюс почти не думал, пока от осторожного поворота, мягкого надавливания Кларка не перетряхнуло всего; удивленный сладостный стон подтвердил – не от боли. - Еще. Говорить, сплетясь языками, получалось плохо, Кларк отодвинулся едва ли на дюйм, пробормотал, запинаясь, путая буквы в словах: - Еще так сделай. Брюс повторил, наслаждаясь тем, как Кларк вскинулся, дернув бедрами, подаваясь на пальцы, и обнаружил, что сам толкается членом в подставленный кулак. Как и когда он там оказался – загадка, и выяснять сейчас, когда каждое движение грозило свести с ума? К дьяволу все, всех, весь мир пусть катится в тартарары, оставив ему лишь это инопланетное наваждение: невозможный, нереальный, совершенный – и в то же время фантастически земной, живой и настоящий… - Кэл… «Мой». Пусть только в этот момент – встав на колени между широко раздвинутых ног, Брюс придержал его под бедра. Пусть, даже если потом все, кроме тянущего, тяжелого возбуждения, окажется мороком – он вошел одним медленным непрерывным толчком. Кларк замер, оторвал его руку от своего бедра и вцепился в нее, крепко, почти до боли в побелевших переплетенных пальцах, выдыхая навстречу движению низкий вибрирующий стон, и потянул Брюса на себя. Чудом остатков здравого смысла хватило на то, чтобы не навалиться всем весом ему на грудь, а опереться на руку, наполовину просунув ее Кларку под спину, прижаться к нему животом и бедрами, повременить хоть десять секунд. Десять секунд неподвижности, ожидания, сжигающего воздух в легких, влажного, пьяного поцелуя. - Давай, - за шумом крови в ушах отрывистый шепот Кларка был едва слышен, - Брюс. Не могу больше, ты же тоже, давай же, ну… Брюс был «тоже» до дрожи в позвоночнике. Такой ошеломляюще откровенной просьбы он не ждал и доводить до нее не собирался, просто терпение изменило Кларку чуть раньше, чем ему, - к лучшему, потому что, осознавал это сам Кларк или нет, он был сильнее человека везде. Хорошо смазанная резинка, конечно, делала жизнь проще, но ненамного. Это злило и будоражило одновременно. Молниеносным движением Брюс перехватил скользящую по спине руку, прижал к подушке над головой и шепотом, приказным тоном потребовал: - Расслабься. Весь. Несмотря на внешнюю покорность и виновато прикушенную губу, моментально выполнить команду Кларк не смог. Брюс выходил до края головки долго, мучительно медленно для обоих. Сдерживать судороги, рвущие горло стонами, было трудно, а с первым толчком стало попросту незачем. Туго обжимавшие член мышцы поддавались тягучим ритмичным движениям постепенно, будто нехотя уступая его напору. Горячо и сладко, почти больно, но так хорошо, что не оставалось ни единого шанса растянуть это подольше, задержаться, балансируя на краю. Кларк сдавил его талию коленями, приподнимаясь навстречу, сперва неуверенно, затем – решительно подставляясь, подаваясь на член, гладко скользя своим, зажатым между их телами, по животу Брюса. Мокрый от пота, открытый, он дышал со всхлипами сквозь стиснутые зубы. Конвульсивно содрогаясь в руках, он не закрывал глаза, будто упиваясь, смотрел в ответ пугающе честно и моментально, в пару движений, утянул Брюса за собой в ослепительную, нестерпимо долгую разрядку. - Брюс, ты… «Господи, нет. Молчи». Сразу после оргазма совершенно не хотелось ни говорить самому, ни слышать что-то, кроме оглушительно громкого сбитого дыхания – своего и Кларка. Молчать друг с другом было куда откровеннее. Брюс закрыл ему рот ладонью. Не отнимая ее, отжался свободной рукой от кровати, выскользнул из его тела, снял презерватив и бросил на пол даже не глядя - и сбился с привычного алгоритма. Кларк, конечно, заткнулся, но рот закрывать и не подумал, вместо слов проведя языком по ладони Брюса. Снова. И еще раз, когда поймал его изумленный взгляд. У Кларка еще стояло – слишком провокационно, чтобы думать. Возможно, ему передышка и вовсе не требовалась – этой стороной физиологии криптонцев не доводилось прежде интересоваться. Брюс знал по опыту: для реализации пришедшей в голову идеи особой выносливости ни от кого из них и не требуется. И сверхъестественных навыков тоже; достаточно просто внимательного, аккуратного и ласкового активного партнера. Взять Кларка ртом хотелось слишком давно, и он не видел причин отказывать себе в этом. Сдвигаясь ниже, Брюс вынужденно убрал руку от его лица. - …ты что… Брюс снова перебил его. Не словами, но не беззвучно: мокрые губы пошло чмокнули по залитой семенем коже под головкой его члена. Болтовня прекратилась мгновенно, оборвалась свистящим выдохом сквозь зубы. Устроив предплечья на бедрах Кларка, Брюс прижал его - не двигайся, не мешай! - и продолжил трогать самым кончиком языка. Медленно, мягко и нежно, будто пробуя легчайшими прикосновениями, не слишком ли горячо, прежде чем дотронуться всерьез. Как не успевший остыть двигатель, Кларк завелся с пол-оборота. Не нужно было смотреть вверх, чтобы понять, вполне хватало его напрягшихся мышц и вновь сбившегося с ритма дыхания, вопросительного прикосновения руки к волосам. - Только не дергай. Собственный предупреждающий шепот обдал лицо жаром. Кларк перебирал без того встрепанные пряди ласково, хоть его самого и трясло, как в лихорадке, и стонал в голос. Широкими движениями языка обводя головку его члена, слизывая, собирая губами с упругой плоти солоновато-терпкий привкус недавнего удовольствия, Брюс обреченно думал, что и подступающее, накатывающее заново проглотит все. Хоть и не собирался – до тех пор, пока Кларк не сбился в своей неуемной болтливости с междометий на имя. Даже кончая ему в рот, за волосы его Кларк ни разу не дернул. Брюс перелег на свободный участок кровати, вытянулся на спине рядом с Кларком, но не вплотную. Оба были в поту, и прижиматься к чужому телу сейчас не хотелось совершенно. Хотелось остыть, и в душ бы не помешало, но навалившаяся дремотная расслабленность выступала против этой идеи. Слушая, как возвращается к норме сердцебиение, Брюс думал, что и черт бы с ним, с душем, можно и до утра отложить – сухого пространства и подушек вполне хватало, чтобы разместиться с полным комфортом. Кларк понемногу отдышался и перекатился на бок, придвинувшись к нему. Сквозь ресницы Брюс видел, как заново появляется на его лице это глупое смущенное выражение. Он заставил себя пошевелиться: протянув руку, поймал за угол испачканную подушку, вытащил ее из-под Кларка и скинул с кровати. Руку так и оставил лежать у него на боку – частично опасаясь, что иначе Кларк неизбежно начнет спрашивать, не нужно ли ему уйти к себе, частично потому, что просто так хотелось. Он не собирался думать и оценивать почему. Не сейчас. Завтра. Все – завтра. Кроме, разве что, еще одной вещи. Брюс повернул голову, нашел губами губы Кларка и легко поцеловал. Тот ответил так же коротко и на минуту притих. - Брюс. «Да чтоб тебя». - М-м? - Научи меня. Брюс приоткрыл один глаз: - Чему? - Я хочу уметь… - Кларк запнулся, снова покраснел, но продолжил решительно: - Хочу, чтобы тебе было так же хорошо со мной, как и мне сейчас было. «Кляп. Криптонитовый. Его ты, надеюсь, не перекусишь пополам». - Язык жестов знаешь? - Язык жестов?.. - Держать член во рту и одновременно объяснять, как его сосать, можно только жестами. Если ты не владеешь телепатией, придется сначала выучить язык жестов. Кларк фыркнул: - Ладно. Выучу.***
- Все было бы в порядке, - повторил Кларк, не дождавшись ответа. Брюс старательно делал вид, что отвлекся от разговора, выполняя сложный воздушный маневр. Так себе оправдание слишком резкому прекращению перепалки, но его внутренний фильтр пропускал непозволительно много эмоций, а Брюс даже не замечал утечки, пока его не ткнули носом. Причины своей чрезмерно острой реакции он прекрасно знал. Брюс с радостью списал бы все на секс и им же ограничился, если бы не понимал: бессмысленно. Все началось гораздо раньше прошлой ночи, примерно в тот момент, когда он впервые разглядел в Супермене что-то человеческое. Сперва Брюс решил, что это не так уж плохо. Затем – что перебесится. После – что сумеет не замечать и держать себя в руках. Наконец, сегодня утром он посчитал, что ему удалось хотя бы расставить чувства по местам. Идиот, кретин, тупица. Нашел когда… и, главное, в кого! Как неопытный, жизнью не битый мальчишка. Жаль, план дальнейших действий к самоанализу не прилагался. Объясняться на эту тему перед Кларком Брюс не собирался, но задолжал ему другое объяснение, в какой-то мере даже более трудное. - Может быть, и не было бы. - Да брось. Ты перегибаешь палку. Когда я в первый раз летать пробовал, пропахал носом полкилометра льда. - Тогда ты тоже потерял сознание в воздухе? - Вообще-то нет, просто отвлекся и упал. - Кларк нахмурился. - Но и с ходьбой же не сразу получилось. - А ты не задумывался почему? Брюс полагал, что не задуматься об этом попросту невозможно. Слишком нетипичным должно было быть это состояние для Супермена, чтобы тот принял его как должное, не попытавшись найти объяснение. Уже давно закончились все уколы и капельницы, расстояние между Кларком и всеми видами криптонита исключало всякое влияние минерала на способности к регенерации, солнечный свет не вызывал отторжения… а скорость выздоровления все равно едва ли превышала человеческую. - Думал, конечно. - Кларк неопределенно пожал плечами: - Только без толку. Я не знаю, почему так происходит. - Он помолчал, глядя в сторону. – Но ты, похоже, знаешь? Это не совсем соответствовало действительности: Брюс не знал наверняка, но думал об этом достаточно много и сделал некоторые выводы. Он не стал бы поднимать эту тему, понаблюдал бы еще какое-то время, если бы Кларк не рвался как можно скорее вернуться в строй. Та самая нехватка информации и время, которые он не учитывал просто потому, что Брюс не делился с ним своими мыслями. - Это только предположение. - Когда-то оно бы обрадовало. Теперь же Брюс отдал бы многое, чтобы оно оказалось ошибочным. – Помнишь те патроны с криптонитом? Он не поворачивался, смотрел на приборы, но все равно заметил, как Кларка передернуло: - Их забудешь! Стоило перестать оттягивать и покончить с этим прямо сейчас. Брюс открыл рот, собираясь выложить свои догадки, но его перебил голос Альфреда: - Простите, что прерываю, мастер Уэйн. Вам стоит взглянуть на сто вторую и сто третью камеры. - Что за камеры? Брюс мысленно выругался. У него совсем вылетело из головы, что у Кларка остался наушник.