***
На его осторожный вопрос Брюс – белоснежная рубашка, идеально отглаженные брюки, жилет, галстук и ни следа недосыпа на лице – сперва недоуменно нахмурился, а затем довольно-таки обидно хмыкнул: - Спокойно смотреть. Ты же не считаешь, что Альфред там что-то новое увидел? Кларк не задумывался об этом с тех пор, как перестал искать третье дно в поступках Брюса. Более существенные вопросы отвлекали внимание на себя. Обстановка в особняке напоминала скорее дорогой современный отель, чем городскую квартиру Кларка или ферму его родителей. Брюс держался просто, без всякого снобизма, и Кларк забылся, а сейчас вдруг осознал, что упустил самую банальную, самую очевидную разницу, которая только могла быть между ними – социальную. Брюс правда жил здесь, в доме, где любые признаки человеческого присутствия, будь то чашка из-под чая на журнальном столике или куртка, брошенная второпях на стул, – обычное дело для Кларка и всех, с кем он прежде общался, – исчезали как по волшебству. И, очевидно, не только стараниями Альфреда. Когда он уезжал в отпуск, Кларк хотя бы грязные тарелки за собой в посудомоечную машину сам убирал, но вокруг привыкшего к высококлассному круглосуточному сервису Брюса сохранялся тот же идеальный порядок. Некоторые признаки того, что поместье все-таки не пустует, Кларк наблюдал только в пещере, как будто то, что не относилось к деятельности Бэтмена, служило для нее всего лишь прикрытием. И на столе правда стояли фарфоровые кофейные чашки – и не из того же набора, что вчера вечером. Ничего такого, чего прежде не случалось, разве что сам завтрак – совместный, впервые, – но Кларк как будто только что разглядел все эти мелочи. Конечно, ничего нового в залитых спермой простынях в спальне «мастера Уэйна» его дворецкий увидеть не мог. Кларк постарался отогнать неприятно царапнувшее чувство собственного несоответствия. Ну и что, что на нем футболка и джинсы, а не костюм и галстук? Брюс с самого начала прекрасно знал, кто он, в какой семье вырос, кем работал и как жил, видел, как он одевается… даром что сейчас «одел» явно в своей ценовой категории, что тоже не помогало справиться с неловкостью. Кларк криво улыбнулся: - Да нет. Просто обычно я как-то… сам. Ну или не я, а… - Тот, с кем ты спал? – Брюс откровенно развеселился. – Обычаи Альфреда старше тебя лет на тридцать. Боюсь, тут даже я бессилен что-то изменить. Придется тебе и с этим смириться. Хотя, если поможешь привести в порядок верстак, на котором оставил автограф, он, скорее всего, не откажется. Столешницу придется заменить, и она довольно тяжелая, а я вернусь только вечером. Кларк торопливо кивнул: - Конечно, я и сам хотел предложить… И не только потому, что чувствовал себя виноватым за испорченную вещь. Среди того, что Кларк раньше не замечал, оказалась и привычка делать что-нибудь. Что угодно. В доме Брюса он оказался избавлен не только от необходимости ходить на работу, но и от бытового самообслуживания, раньше занимавшего в сутках приличное количество времени, которое сейчас некуда было девать. Прежде его отвлекала боль, но теперь, когда самочувствие стало… приемлемым, от желания заняться хоть чем-то полезным руки чесались почти буквально. Ладно, то, что Брюс ухитрялся совмещать работу, светскую жизнь, патрулирование на два города и еще решал проблемы Кларка, о которых тот даже не подозревал, тоже сказывалось – он казался себе невероятно бесполезным. Резвился там в его теле криптонит или нет, он все еще мог работать и головой, и руками. Предложи Брюс или Альфред хоть полы в особняке помыть, Кларк бы с радостью согласился, но после замечания о сложившихся в доме традициях и правилах уже не рискнул спросить. Тем более что ни разу не видел Альфреда моющим пол. - Но сначала дашь ему себя осмотреть, - добавил Брюс не терпящим возражений тоном. - Он действительно врач? - Военный хирург. Точнее, был им. Прочие медицинские навыки освоил самостоятельно. Кларк присвистнул, чем снова развеселил Брюса, похоже, не заметившего его замешательства и ехидно поинтересовавшегося: - А ты думал, он оперировать на мне учился? - Вообще об этом не думал, но не удивился бы, если бы так оно и было, - признался Кларк. – Не слишком-то я знаком с работой врачей. В жизни чаще проповедников встречал, особенно когда соседи узнали, что мама якобы сторонница «домашнего лечения». Медиков приходилось избегать. Или врать напропалую, если избежать никак не удавалось. И от этой привычки в доме у Брюса тоже пришлось отказаться. Избегать Альфреда просто не вышло бы, да и пока Кларк валялся под капельницей, ему и в голову не приходило врать, отвечая на вопросы о своем состоянии. Ему слишком не нравились и само состояние, и непредвиденные последствия ранения. Брюс кивнул: - Я предполагал, что с врачами у тебя отношения не складывались. - За исключением Альфреда. Вчера Кларк едва ли верил, что у проблемы есть медицинское решение, но сейчас ситуация уже не казалась ему настолько трагичной и бесперспективной. Во всяком случае, попробовать действительно стоило, и он вовсе не собирался возражать против осмотра, хотя и понимал, что процесс, скорее всего, окажется и неловким, и неприятным. С неловкостью Кларк мог совладать, в отличие от внезапных обмороков во время полета или такой же внезапной лихорадки через несколько часов после. Слишком много стало проблем, с которыми он не справлялся самостоятельно – не каких-то глобальных, а вполне рядовых, тех, с которыми люди сталкивались ежедневно. Пожалуй, уже одно это обстоятельство говорило в пользу решения, которое Кларк считал правильным. Пока он не способен отвечать за себя, ни о каком лидерстве не могло быть и речи. - И прежде чем я сдамся ему для осмотра… - Кларк запнулся. Сложная тема все равно рано или поздно всплывет в разговоре, никуда от нее не уйти, и лучше прояснить все сразу, верно? – Я обдумал то, что ты мне сказал. Насчет команды. – Он снова врал. Со вчерашнего разговора и до этого момента мысли Кларка занимали совсем другие вопросы. - Брюс, я не могу. За два месяца его затворничества мир не стал спокойнее, и постоянно творящееся в нем черт-те что, похоже, только набирало обороты, если судить по тому, что выяснил и чем поделился с ним Брюс. Оставаться в стороне Кларк действительно не хотел и не собирался, но… - Толку вне драки от меня вряд ли много, а в бою… сам знаешь, как оно сейчас. Лидер, который в любой момент может отключиться, не просто хреновый. Он ненадежен и опасен, даже если умеет быть лидером. Я не умею. Своей жизнью я бы рискнул без колебаний, но чужими – не могу. Что останется между ними, если основной целью Брюса было поставить Супермена во главе формирующейся команды, Кларк представлял слабо. Потрясающий секс и очень странные отношения? Останутся ли? Брюс, очевидно, не впускал в свою жизнь посторонних – и в то же время уже не единожды не дал Кларку уйти из особняка. Кларк не обманывался: тот без труда найдет, с кем переспать без обязательств. И каким бы феерическим ни было сегодняшнее утро, как бы ни было во всех смыслах хорошо, роль «постельной грелки» Кларку не улыбалась. Даже при условии, что он сам это начал. И что Брюс не возражал. И… список разнообразных «и» и «но» грозил растянуться не на одну страницу. - Хорошо, - Брюс кивнул, обрывая промелькнувший в одну секунду поток мыслей, предположений и подозрений. Просто кивнул. «И все?» Кларк не знал, посмеяться ли над собой или обидеться на Брюса. И то, и другое явно к ситуации не подходило – а Брюс допил кофе, посмотрел на часы и поднялся из-за стола. И, как будто поколебавшись, добавил: - Я, кажется, догадываюсь, почему ты сказал «прежде чем сдаться для осмотра». Так вот, я говорил тебе вчера и повторяю еще раз: выброси дурь из головы. Я не армию набираю, все сугубо добровольно. Ты не готов – ты в своем праве. Все, что я предложил, остается в силе. Отдыхай. Восстанавливайся. Лечись. Вечером вернусь. - И проверишь? - Кларк попытался придать словам шутливый оттенок. Брюс остался серьезным: - Обязательно. И Альфреду велю не спускать с тебя глаз. И еще... Брюс достал из кармана и положил перед Кларком телефон. Ультратонкий смарт в черном металлическом корпусе, без логотипа компании-производителя. - Ты говорил во сне… позвони матери. Она добралась домой без проблем, но она тоже скучает. Только предупреди ее, что не стоит называть тебя по имени.***
«Обдумал ты… Интересно, когда успел?» Чтобы скрыть охватившее его облегчение, Брюсу потребовались определенные усилия. Исключение из правил – отказ из тех, которые приятно услышать, в отличие от слов, предшествующих этому отказу. Впрочем, он догадывался, откуда у Кларка взялись подобные мысли и эмоции. И из-за чего его настроение скачет от эйфории едва ли не до депрессии. Поводов для беспокойства тоже не убавлялось, и в ближайшем будущем не убавится. - Присмотри за ним, ладно? Альфред подал ему пальто и кейс: - Разумеется, присмотрю, мастер Брюс. Хотя и считаю, что в этом нет необходимости. - Может и появиться. - Вы полагаете? - Угадай с трех раз, что первое я сделал, когда услышал, что со сломанным позвоночником мне на ноги больше не встать. - Трех попыток даже слишком много. Вы попытались встать. Он кивнул: - В тот же момент, как услышал. - Я сожалею, что не смог тогда быть рядом с вами… - Пустое, - отмахнулся Брюс. – Как видишь, я не только стою… а мы с ним в чем-то похожи. - Несмотря на очевидное сходство, мистер Кент проявляет благоразумие, даже когда чем-то недоволен. В этом он, пожалуй, от вас отличается. В лучшую сторону. Хотя точно так же не привык сидеть без дела. - Справедливо. Если он не сбежит от тебя сразу после обследования, дай ему расшифрованные архивы «ЛексКорп» - все, что касается мета-людей и Криптона. Там найдется, над чем ему поработать. Мне пора. - Удачного дня, мастер Брюс. Короткая беседа с Альфредом тревогу развеять не помогла. Брюс не сомневался, что рано или поздно Кларк влезет – один – туда, куда отказался сейчас влезать под присмотром и в команде. Повлиять на него, скрыв информацию, не удастся. Брюс и сам бы не сумел оставаться в стороне, хотя несколько раз и пробовал – в этом они с Кларком были похожи так же, как и во многом другом. Хорошо, если до того Кларк оправится от раны и отравления. А если нет? А если оправиться до конца окажется все-таки невозможно? А если Брюс ошибся, и дело совсем не в криптонитовой пыли? Десятки «если», множество разнообразных вариантов, из которых требовалось отсеять все ложные предположения, найти единственно верный ответ на вопрос «что происходит» и подобрать наилучшее решение. И ни с какой стороны в ситуацию не вписывались отношения. Они вообще никогда особо не вписывались в жизнь Брюса. Он без труда нашел бы женщину, готовую играть по его правилам. Пусть не каждая первая, но согласных пойти под венец на любых условиях хоть через неделю после знакомства, сидеть дома, растить детей – не то чтобы Брюс их хотел, но и против не был, - получать на праздники украшения с бриллиантами, отдыхать на самых дорогих курортах мира и не спрашивать, где муж пропадает ночами, нашлось бы немало. Не меньше нашлось бы и кокетливых красоток, жаждущих блеска высшего общества, ревниво оберегающих свое положение супруги миллиардера и бросающих взгляды свысока на «неудачливых» бывших конкуренток в борьбе за «статусного» мужа. Он не связал бы жизнь с той, к кому был бы равнодушен сам и которая отвечала бы ему равнодушием. Но нашлись бы и такие, кто не давал бы ему расслабиться, заставляя все время ждать очередного взбалмошного поступка, и готовые при этом когтями и зубами выцарапывать его не только у других женщин, но и у мужчин, врагов, работы – чего угодно, в чем увидели бы угрозу. Брюс не сомневался, что, если хорошенько поискать, нашлись бы и две-три-десять женщин, которыми он мог бы всерьез увлечься и за которыми пришлось бы побегать – из тех особ, про кого Альфред говорил «она могла бы оказать вам честь». Из последней категории вышли бы не только прекрасные жены. Некоторые из них могли бы стать настоящими соратницами, и пару раз Брюс всерьез спрашивал себя: почему бы и нет? Аргументы оставались все теми же, что и год, пять, пятнадцать лет назад. Слишком опасно – для них. Слишком нервно – для него. И слишком нечестно по отношению к ним обоим. На мужчин это тоже распространялось, пускай о подобной возможности Брюс раньше особо не задумывался. Не из-за оглядки на общественное мнение – просто так уж сложилось. Никогда он не мог позволить себе просто пустить зарождающееся «нечто большее» на самотек и ждать, и смотреть, что получится. А уже зародившееся и предъявившее свои права – тем более. Даже если бы не пришлось включать Бэтмена в уравнение – деньги, фамилия, статус и положение в обществе накладывали отпечаток, обязывали выбирать, проверять и тщательно выстраивать отношения с любым, а не только с близким, человеком. И ни одна попытка удержать в стороне от проблем небезразличных ему людей, оградить их от неприятностей, одновременно самому не отдалившись от них, не вычеркивая себя из их жизней, еще не закончилась ничем хорошим. Равно как и попытки этих людей разделить с ним обе части его жизни. Проблемы и Бэтмен – ни дня друг без друга. Сплелись так тесно, что между ними давно следовало ставить знак равенства. От того, что сейчас объект его «особого отношения» не человек, проще не становилось. Супермен возводил все проблемы в десятую степень, многократно увеличивая количество вариантов и сопряженные с ними риски. Практически полностью лишенный способностей (если сравнивать с тем, что он мог изначально), Кларк мало чем отличался от человека. Чуть сильнее прочих, чуть менее уязвим – но именно что «чуть». Ничего такого, с чем не справился бы задавшийся подобной целью потенциальный враг, каковых рядом с Брюсом водилось в достатке. Сейчас Кларк был относительно безопасен – и находился в относительной безопасности за стенами его дома, но бесконечно так продолжаться не могло. Рано или поздно он выйдет за территорию поместья. Рано или поздно ввяжется в конфликт, если не в тот, неизвестный, непредсказуемый, назревающий прямо сейчас, то в какой-то другой, и словами удержать его Брюс не сумеет, а силой не станет. Да и что это была бы за жизнь – фактически в заточении? Кто согласился бы на такое добровольно? И ради чего? Ради Брюса? Смешно. Кларк пока что не понимал, где пределы его нынешних возможностей, но эта проблема как раз решалась относительно просто. Брюс знал, как проверить эти пределы и показать их Кларку, научить его использовать то, что имеется в арсенале, и адекватно оценивать, на что сил не хватит, – ему неоднократно случалось проделывать подобное. Тогда, уйдя из особняка, Кларк, по крайней мере, сможет вернуться к более-менее привычной жизни и не думать, что бесполезен, даже если его способности полностью никогда не восстановятся. А к тому, чтобы вернуть Супермена, Брюс намеревался приложить все усилия. И даже не из-за чувства вины перед ним, хотя оно не исчезло и до конца не стерлось, несмотря на то, что Брюс спас ему жизнь и фактически вытащил с того света. Способности Супермена действительно позволяли помочь многим, и просто так лишаться - и лишать весь мир - шанса на изменение к лучшему было бы преступлением. Но если он восстановится… если вернется всесильное, практически неуязвимое «божество»… потенциально склонное к сумасшествию и тирании… Брюс однажды уже победил его и почти убил, но тогда он совсем не знал Кларка Кента. Если сбудется вдруг его проклятое видение, если это пророчество претворится в жизнь, и что-то разбросает их с Кларком по разные стороны баррикад, сделав врагами по-настоящему, – хватит ли у него мужества поднять руку на близкого человека? Убить, если придется, ставшего небезразличным, важным, нужным; ставшего… ставшего… И если хватит – чем тогда станет Бэтмен? От Брюса Уэйна – останется ли хоть что-нибудь? Мысль трусливая, подлая и жестокая. Все кажущееся богатство выбора на деле сводилось к одному, все тому же, единственно правильному решению. Эту связь нужно рвать - и как можно быстрее. Нужно - и невозможно. Брюс понимал, что шансы немедленно все прекратить так, чтобы Кларк остался в особняке, чтобы принял необходимую ему помощь, почти нулевые. Брюс не мог объяснить все как есть, не усугубив его и без того подавленное состояние, и сомневался, что слова что-то решат – понять Кларк, может, и поймет, вот только вряд ли примет его аргументы. И просто оттолкнуть его от себя Брюс не мог, и, господи, как же не хотел вообще отталкивать! Он солгал бы себе, если бы попытался себя убедить, что произошедшее утром вовсе на него не повлияло. Понимал ли Кларк в действительности, что делал, о чем и как просил? Брюс из последних сил сдерживался, чтобы не перегнуть палку, чтобы не доводить до той точки, после которой остановиться будет практически невозможно – и, очевидно, проиграл. С самого начала следовало держать член в штанах или отрезать к чертовой матери, потому что теперь, даже спустя несколько часов, не думать о случившемся, о словах Кларка, выражении его лица и взгляде, не получалось. Дорога, работа, смс от Дианы, куча дел, запланированных на день, – полностью отвлечься не помогали. Брюс сам себя загнал в ловушку, простого выхода из которой теперь не видел. Без крови уже не обойдется.