***
Слово «осмотр» явно не отражает размаха происходящего. «Обследование» - так вернее, и предположение Кларка о неприятных и неловких моментах оправдывается на все сто. Альфред по-прежнему тактичен и деликатен настолько, насколько в принципе возможно в подобной ситуации. Он абсолютно бесстрастен и идеально притворяется, что не замечает смущения Кларка и связанных с ним заминок. Отчасти Кларк спасается любопытством: не сгореть со стыда оказывается проще, если расспрашивать, что именно с ним делают и зачем. Альфред охотно объясняет. Обзорная экскурсия в мир лабораторной диагностики получается познавательной и растягивается на полдня. К обеду Кларк чувствует себя настолько вымотанным, что «будничному» вопросу, в которой из комнат сервировать этот самый обед, почти не удивляется. Прежде подобный выбор предоставлялся только «мастеру Уэйну» - мозг Кларка отмечает факт, но отказывается связывать его с парой ночей, проведенных в одной постели с Брюсом. Может, это тоже какая-то традиция. Какая, к черту, вообще разница, почему Альфред вдруг интересуется? Кларку хочется попросить, чтобы тот минут на пятнадцать отвернулся и сделал вид, будто ничего и никого вокруг не замечает, пока он сам украдет пару сэндвичей, чтобы съесть их в своей комнате, спрятавшись под одеялом с книгой или ноутбуком. Он вспоминает про чистые простыни и выдавливает из себя подобие кривой улыбки: - А где будет… уместнее? Он же, в конце концов, может попробовать познакомиться с местными «обычаями» поближе? - Уместность зависит от обстоятельств, мистер Кент. Когда вы обедаете в одиночестве, уместно то, что удобно. Кларк медлит секунду, прежде чем решиться и попросить совсем не о том, о чем только что мечтал: - Тогда, может, вы составите мне компанию? И заодно расскажете подробнее про обстоятельства, которые стоит учитывать в разных ситуациях. Альфред чуть заметно улыбается: - Пожалуй, первое, что вам стоит учесть, – мастер Уэйн относится к этикету как к средству для достижения цели. В повседневной жизни он совершенно не придает значения тому, сколькими столовыми приборами вы умеете пользоваться. От помощи в приготовлении еды Альфред отказывается. Чувствуя себя ребенком, выставленным из кухни, чтобы не мешался под ногами, Кларк тихо выбирается из дома. Качелей, его некогда любимого места для размышлений, у крыльца, конечно, нет, да и Кларк давно вырос. Но есть облюбованный вчера пенек в кустах с видом на особняк и реку. «Весной и летом здесь, наверное, очень красиво». Даже не наверное, а точно. Но сейчас пасмурно, и стемнеет наверняка раньше, чем в ясный день, и открывающийся взгляду пейзаж унылый, серо-коричневый, с редкими белыми пятнами выпавшего ночью и уже почти растаявшего снега. Тоже по-своему красиво, но именно сегодня почему-то действует угнетающе. Дело, скорее всего, не в погоде и не в природе, но Кларку кажется, что, если бы они изменились, ему стало бы чуть легче. Он хотел бы не сидеть на отсыревшей деревяшке, а выйти из-под нависающих над головой лысых веток и оттолкнуться от земли. Взмыть в небо, в верхние слои атмосферы, и, обогнав редкие самолеты, приземлиться через минуту в тысяче миль от Готэма, в центре страны. Вместо этого Кларк достает из кармана куртки выданный Брюсом смартфон. Его старый телефон так и лежит, разрядившийся, на дне стоящей в шкафу спортивной сумки. Мама берет трубку после двух гудков, и Кларк едва не забывает о предупреждении Брюса, когда в ответ на его «привет» звучит недоуменное «кто это?». Он не сразу соображает, что аппарат, должно быть, искажает его голос – мамин он сам прекрасно различает, но не уверен, что дело не в его способностях и воображении, достраивающем знакомые интонации. Следовало подумать о том, как им общаться, до того как позвонить, но, в конце концов, Брюс не говорил, что нужно представиться кем-то другим. Кларк усмехается в трубку: - Человек, устроивший нам позавчера свидание, просил, чтобы ты не называла меня по имени в разговоре. Я, правда, не задумывался, какие еще меры предосторожности он предпринял. Мама охает – Кларк воображает, как она хмурится, чуточку обеспокоенно, но в ее голосе наконец появляется радость узнавания: - Твои друзья всегда были... - Ненормальными? Слышать «друг» в отношении Бэтмена неожиданно. Сам Кларк так бы его не назвал. Наверное. Или все же?.. - Я хотела сказать, своеобразными. Тебе под стать. Наверное, у него есть причины быть осмотрительным? Возможно, те же самые, из-за которых он столько времени скрывал… тебя? В короткой паузе Кларку мерещится невысказанное «скрывал, что ты жив». Мама, конечно, права. Он прикрывает глаза, мысленно дорисовывает улыбку на ее лице – и улыбается сам: - Может, и так. Я не спрашивал. - Почему? - Не знаю, - Кларк машинально пожимает плечами и ерзает – сучок на стволе, к которому он прислонился спиной, тычется сквозь куртку ему в позвоночник. – Почему ты сказала «друг»? Мама смеется: - Он сам себя так назвал. В нашу самую первую встречу. И во вторую. Он мне солгал? - Нет. Думаю, нет. Зачем бы ему? Знаешь… все очень странно. - Ну, нам с тобой странности не в новинку. - Точно. Мама как будто чувствует, в каком он раздрае. По изменившемуся тону Кларк понимает, что она тревожится. Он не хотел волновать ее, но не знает, как теперь убедить, что причин для беспокойства нет. Они есть – и этого от нее не скрыть, как бы он ни старался. Ей можно рассказать все, ей одной в целом мире – она поймет. Даже если он промолчит, а потом переведет разговор на нейтральную тему – мама примет и такой ответ. Они обсудят соседей, которые им обоим не интересны, тихую и сонную жизнь в крошечном городке, посетителей кафе, в которое она устроилась на работу, несмотря на протесты сына. Людей, которых Кларк знает... знал когда-то и с которыми его ничего, по сути, не связывает. Ему безразлично, о чем говорить – важен сам факт, сама возможность просто набрать номер, спросить «как дела» и наслаждаться звуками родного голоса. Он не понимает, как так вышло, что речь сразу же зашла о Бэтмене. Его в жизни Кларка и так сейчас слишком много. И одновременно - совсем недостаточно. Он хотел просто услышать маму, раз уж нельзя увидеть ее и обнять. Не просто услышать. Кларку отчаянно нужен ее совет. Он запутался, и… - Знаешь, я здесь в гостях, но… мне кажется, что почти как дома. Не дома. Ты же видела этот дом… Если вдуматься, стены и обстановка, дорогая посуда и техника, даже обычаи эти - дурацкие, выбивающие из колеи - ни при чем. Ни при чем все, с чем Кларк прежде не сталкивался, хоть и знал, что где-то существует и такая жизнь. Он не в первый раз оказался в условиях, о которых не имеет представления. Приспосабливаться Кларк умеет. И сейчас тоже смог бы всему научиться... - Я боюсь, что слишком тут загостился. Мама молчит целых три с половиной секунды, а затем осторожно уточняет: - Дело ведь не в доме? Кларк соглашается: - Не в доме. То есть и в доме тоже, но… Мама не ждет, пока он соберется с мыслями, перебивает: - Он просил, чтобы я убедила тебя остаться. Твой… друг. Или все же не друг? «И даже маму просил…» - Я не знаю. Не знаю, как это назвать. - Мне кажется, я тебя понимаю. - Да нет. - Он морщится. Мама, конечно, поняла, но не то. Не совсем то. Не совсем так. - То есть - да, но не в этом дело. Я перед ним в долгу, и вряд ли смогу расплатиться за все, что он сделал. И делает. Для меня. - Ох. Он такой плохой человек? - Что? – А вот это совершенно неожиданно, даже более внезапно, чем мамина стопроцентно верная догадка о причинах терзающих Кларка сомнений. - Нет! С чего ты это взяла? - Как бы ты себя вел, поменяйся вы с ним местами? Ждал бы платы в обмен на помощь? Может, требовал бы? Не пустил бы его в свой дом? Я не помню, чтобы ты поступал так хоть раз. - Нет, конечно! О чем ты вообще?.. - Если он не хуже тебя, почему же тогда ты отказываешь ему в праве проявить благородство? Осознавать, что опять наступаешь на те же грабли, больно. Голос мамы смягчается: - Если кто в неоплатном долгу перед ним, то не ты, а я. - Не хочу уходить, - признается Кларк, понимая, как тоскливо это звучит. Дом – и сам особняк, и прилегающая территория, и даже пещера под ними - вообще не имеет значения. И неброская роскошь, и комфорт, и затянувшееся безделье сбивают с толку, но глядя на обстоятельства со стороны, сформулировать для себя, в чем проблема, совсем нетрудно. Место делают люди, живущие в нем. Кларк привык видеть Брюса рядом. Каких-то два месяца – вовсе не срок, но он вляпался по уши и не знает, как так получилось. И понятия не имеет, на что решиться и как теперь поступить не только с личной жизнью, но и с жизнью вообще. Мама, похоже, чувствует, что он многое недоговаривает - не может озвучить по телефону, да и при встрече вряд ли смог бы. Не стал бы, не решился бы вывалить на нее то, что лежит на душе. - Мне так кажется, он тебя не прогоняет? - Мне так кажется, наоборот. Если даже тебя просил… знаешь, он обычно не просит. Мама многозначительно хмыкает: - Не знаю, но представить себе могу. Снова пауза. Кларк молчит, думая обо всем сразу и ни о чем конкретно. - Ты не хочешь попробовать просто принять все как есть? Если что-то изменится… если что-то пойдет не так, я надеюсь, ты помнишь адрес? - Я при…еду, как только смогу. Обещаю. В трубке слышится тихий, задушенный всхлип. - Не… пропадай больше. - Я никуда не уйду. Помнишь, это я тоже тебе обещал? - Кларк зажмуривается. - Я ведь сдержал слово. Благодаря Бэтмену. - Да. Конечно, ты сдержал.***
Альфред редко давал плохие советы. Попал в точку и сейчас: два дня, которые Кларк провел за мониторами, занятый делом, явно пошли на пользу его душевному состоянию. Во время тренировки он не спорил и следовал всем указаниям Брюса, над непривычным и потому неудобным – и, к счастью, не пригодившимся – парашютом даже подшучивал. Три подхода по пять минут в воздухе – два взлета с крыла самолета, один с земли – Кларк выдержал без труда. Впрочем, Брюс пока и не стремился устраивать ему краш-тесты. Кларк и после того как они вернулись в особняк, не выглядел ни уставшим, ни удрученным. Радостное оживление проявлялось не только в каждом его жесте, но и в выражении лица, и в интонациях. Брюс и сам за него порадовался бы, но усталость настраивала на скептический лад. В прошлый раз тоже не сразу стало понятно, что что-то не в порядке. Ближайшие несколько часов Кларку предстояло провести под наблюдением. Лучше бы, конечно, под наблюдением Альфреда, но тому действительно требовался отдых, тогда как Брюс вполне мог пока потерпеть. И для того, чтобы взять у Кларка кровь и вручить ему термометр, помощь врача не требовалась, Брюс прекрасно справился сам. К тому моменту, как он, проведя под душем вдвое больше времени, чем обычно, вошел в пещеру, Кларк уже снова устроился за компьютером и, казалось, полностью погрузился в работу. Что вовсе не помешало ему, не отрываясь от своего занятия, подвинуть к краю стола тарелку с сэндвичами и кружку с кофе ровно в ту секунду, когда Брюс проходил мимо. - Ваш ужин, мастер Уэйн. Брюс хмыкнул: - Надо же, запомнил. Это была шутка. - Я догадался. Перед Кларком стояли точно такие же тарелка и кружка. Брюс знал наверняка, что к сэндвичам Альфред не имел никакого отношения. Впрочем, какая разница? - Но все равно – спасибо. Ему тоже следовало бы найти, чем занять себя в пещере в эти часы. Чем-нибудь подвижным – сев в кресло, чтобы перекусить, Брюс зацепился взглядом за торчащий за ухом Кларка термометр и осознал, что продолжает смотреть, когда уже наполовину опустошил кружку. Верный признак того, что задачи, для выполнения которых требовалась концентрация внимания, стоило пока что отложить - или использовать более сильные стимуляторы, чем кофе. Верный признак того, что Брюс пялился. Не совсем бессмысленно – мозг автоматически отметил, что внешние признаки повышенной температуры или каких-то других проблем со здоровьем у Кларка пока отсутствуют. И все же. Брюс встал и отошел в противоположный конец комнаты. Наполовину распотрошенные криптонские охранные модули заняли весь верстак и придвинутую к нему этажерку. Брюс знал, что Альфред не просто разбирал роботов на запчасти, но и пытался определить назначение хотя бы некоторых деталей – преимущественно в свободное от остальных дел время. Оба сомневались, что это что-то даст, и даже Кларк был не в состоянии помочь, поскольку в криптонской механике и робототехнике разбирался не лучше, чем любой среднестатистический житель планеты Земля. - Альфред сказал, что крови на щупальцах нет. Ни твоей, ни чьей-либо еще. Брюс стремительно обернулся на голос, но нет, Кларк по-прежнему смотрел исключительно в монитор. Брюс двигался тихо – привычка, которую удавалось преодолеть только сознательным усилием воли. Он ни к чему не прикасался, так что звон или еще какой-то шум не мог привлечь внимание Кларка к его действиям. Наверняка это что-то значило, но сходу понять, что именно, или дать непрошенному вниманию какую-то оценку Брюс не сумел. Только кивнул, а затем, сообразив, что Кларк, даже если следит за ним, то, скорее всего, при помощи сверхслуха, а не глаз на затылке, коротко ответил: - Прекрасно. В действительности он бы предпочел, чтобы следы крови обнаружились и позволили до какой-то степени идентифицировать один из охранных модулей. Их отсутствие ничего не доказывало и не опровергало. Может, роботы все-таки мыли щупальца или как-то иначе избавлялись от остатков органики на металлических частях, кто их знает. Зато внезапно вспомнилось достаточно важное и достаточно «подвижное» дело. С той памятной ночи, когда состоялось его знакомство с сенатором и криптонскими технологиями, Брюс не пользовался бэтмобилем. Хотя машина в той вылазке не пострадала – пара царапин на бронированных бортах не в счет, - и ее обслуживанием чаще занимался Альфред, но случались и исключения. Невозможно было предугадать, когда она понадобится, и копаться в ней, убеждаясь в исправности, и собственноручно устранять неполадки Брюс отнюдь не брезговал. Он напомнил Кларку, что ему следует измерять себе температуру каждые полчаса и сразу же сообщить, если хоть на секунду почувствует себя как-то не так, услышал в ответ неопределенное «угу» и спустился вниз, на стоянку. Он не спешил, но и затягивать техосмотр намеренно не собирался. Просто делал все вдумчиво и обстоятельно – то есть как всегда. Может, из-за усталости получалось чуть медленнее, чем обычно, так что до салона Брюс добрался почти через час. Он не нашел неисправностей; оружие не нуждалось в отладке, а сам бэтмобиль - в ремонте. Не чета тому восхитительному состоянию, в котором транспорт оказался, превратившись в груду металлолома после первой встречи с Суперменом. Единственное, что не помешало бы, – банальная уборка. Счистить следы крови со спинки сиденья (костюм тогда и правда основательно прилип к ране, не позволив изгваздать салон), засохшую грязь с педалей и пола, протереть приборную панель и содрать прилипшую к ней полоску лейкопластыря. Видимо, отклеившуюся от незащищенной перчаткой руки где-то по дороге между складом и пещерой, да так и оставшуюся - а Брюс, плававший в ту ночь в наркотическом тумане, попросту не обратил внимания на подобную ерунду. Лениво размышляя, чем заняться дальше – после того, как сварит себе еще кофе, - Брюс поднялся наверх. На этот раз Кларк обернулся на звук его шагов. Лучше бы не оборачивался: полусонный организм мигом встрепенулся, как будто получил разом тройную дозу кофеина, только сделал это довольно странным образом. Не весь, а только от пупка и ниже, и Брюсу понадобились долгие две секунды, чтобы сообразить, в чем причина. И еще целых три, чтобы догадаться: то, что Кларк именно сейчас вытаскивает термометр изо рта - случайное совпадение. Определенно, Брюсу стоило поспать чуть больше, чем сорок восемь минут за трое суток. - Все как у людей, - Кларк демонстративно помахал термометром и засунул его обратно за ухо. – И чувствую себя нормально. Брюса хватило только на то, чтобы кивнуть в ответ на его сдержанную улыбку: - Прекрасно. В прошлый раз в это время… - Уже было что-то не так, только я не понимал, что, - подтвердил Кларк и добавил: - Нет, сейчас все правда в порядке. Почти три часа с нулевым результатом – Брюс не знал, хорошо это или все-таки нет. Возможно, станет яснее утром, после сравнения образцов крови… или не станет. Он повторил: - Прекрасно. Подождем еще часа два, и, если все так и останется, можно будет пойти спать. А до этого – найти себе занятие поактивнее. Относительная тишина пещеры, шум подземного водопада и ровный гул кулеров компьютеров основательно убаюкивали, отключая мозги быстрее, чем Брюс рассчитывал. «Кофе. Потом все остальное», - решил он про себя и направился к кофеварке, попутно выбросив в мусорную корзину зажатый в руке, свернутый в трубочку пластырь. Молча наблюдавший за его действиями Кларк сперва скользнул по корзине безразличным взглядом, но затем прищурился и даже наклонился, всматриваясь в содержимое так пристально, будто среди уже ненужных бумаг и разнообразного мусора могло найтись что-то действительно заслуживающее внимания. Брюс уже хотел спросить, что он там углядел, но Кларк его опередил, поинтересовавшись: - Это какой-то твой… гаджет? - Что?.. - Пластырь. В нем металлические… металлическое. Что-то. Это очередная хитрая штука вроде… Брюс перебил его, внутренне холодея от пришедшей в голову догадки: - Можешь быстренько зарисовать, что видишь? - Могу, конечно. - Кларк кивнул и повернулся к столу в поисках бумаги и ручки. Затаив дыхание, Брюс подошел к нему вплотную и следил через плечо за тем, как Кларк, сосредоточенно хмурясь и то и дело поглядывая на вынутый из корзины, смятый и грязный пластырь, чертит на листе кривоватую, но отвратительно легко опознаваемую схему. - Что-то типа этого. - Кларк поднял голову и посмотрел на Брюса на этот раз без тени улыбки. – Что это? Брюс сжал кулаки и процедил ответ сквозь зубы, старательно опустив нецензурную часть: - Следящее устройство.