When he's down I got him

Об одной из сложностей, с которыми им предстояло столкнуться, Кларк вряд ли догадывался. Зато Брюс знал наверняка, что его привычка просыпаться от малейшего шороха и даже от чересчур пристального взгляда может доставить немало хлопот. Фоновый шум — звуки обитаемого дома и природы, изредка доносящийся гул пролетающих в отдалении самолетов — не мешал, подсознание автоматически фильтровало его, но вот чужое присутствие в непосредственной близости… Даже тихие шаги Альфреда — практически синоним спокойствия и порядка — хоть на секунду, но выбрасывали в полудрему, если только Брюс не выматывался до полусмерти или не был ранен настолько серьезно, что внешние раздражители переставали иметь значение. Альфред, прекрасно осведомленный об этой его особенности, никогда не входил к нему в спальню без крайней необходимости, даже будил исключительно деликатным стуком в дверь. Совсем иначе сейчас вел себя спящий рядом Кларк. Сопел, вертелся с боку на бок, то укрываясь чуть ли не с головой, то спихивая на Брюса и свое одеяло, и излишки подушек, то норовя сгрести постельные принадлежности в охапку — прямо вместе с Брюсом. То, что на кровати вполне хватило бы места еще для пары человек, не помогало: во-первых, Брюс все равно все слышал и чувствовал, и во-вторых, совсем не хотел отодвигаться подальше. Как не хотел ни перебираться сам в любую из комнат в доме, ни отсылать Кларка в выделенную ему гостевую спальню. Ближе к утру еще и напомнили о себе порезы на левой руке: действие обезболивающего закончилось, и предплечье жгло — не слишком сильно, но достаточно, чтобы внести свой вклад в невозможность полноценно поспать. Впрочем, вставать, как он сделал бы, будь рядом с ним случайный партнер, Брюс не спешил. Случайных Брюс никогда не приводил в особняк, только в домик у реки — это тоже имело значение. В данном случае — ключевое. Правда, при них перед Брюсом никогда и не стояла задача выспаться: он легко мог «доспать» свою четырехчасовую норму позже… Что ж, волчий сон ему тоже был не в новинку и даже вполне позволял отдохнуть, хотя такой способ и требовал больше времени. Брюс знал, что постепенно сумеет привыкнуть, приспособится, вспомнит, как это — когда рядом с кем-то безопасно , — просто в последний раз привыкать приходилось чертовски давно, и само намерение попробовать снова пугало. И долго еще будет пугать. «Боязнь сближения. Выученный страх. Как выученная беспомощность. Вот что это такое. Вот как оно называется». Еще не фобия, но уже близко к тому. Брюс сам воспитал это в себе. Он считал, что так — правильно. Так он мог обезопасить — не себя, но тех, кто ему дорог. Пусть даже расплачиваясь за их благополучие настолько изощренно. Чтобы решиться на разговор, пришлось наступить на горло этому страху, но Брюс понимал, что сразу он не отступит. Мысли текли лениво, медленно, скользили по грани между явью и сном; тело расслабилось, несмотря на некоторый физический дискомфорт, переходящий в боль. Действительно гораздо более слабую, чем Брюс ожидал, исходя из своего опыта. Многое за последние три месяца шло вразрез с его опытом, но он всегда умел приспосабливаться к изменяющимся условиям, справится и теперь. Странно, что в первую ночь, проведенную ими в одной постели, и Кларк спал спокойно, почти не шевелясь, и Брюсу удалось выспаться, несмотря на то, что он тогда прижимался гораздо теснее. Кларк не пытался, как сейчас, то навалиться на него, то откатиться к самому краю кровати, а затих под его рукой и не проснулся, даже когда Брюс ушел. Возможно, сегодня Брюс был с ним недостаточно осторожен. Невозможно. Усталость? Нервное напряжение? Привычка анализировать включилась не сразу — не удивительно, Брюс и сам порядком устал, но несколько часов пусть прерывистого, с частыми пробуждениями, но все же сна сделали свое дело: когда Кларк снова дернулся слишком резко для обычного переворота на другой бок, Брюс открыл глаза и внимательнее присмотрелся к нему. К счастью, поза была не из тех, которые бессознательно принимают, когда активный партнер вел себя как мудак. Это слегка успокоило, но все-таки что-то в том, как Кларк устроился на кровати, напрягало, не позволяя самому снова откинуться на подушку. Сонливость слетела с Брюса, словно на него опрокинули ведро ледяной воды; он приподнялся, опираясь на локоть, пристально разглядывая полуприкрытую одеялом спину Кларка. Кларку никак не удавалось улечься нормально, как будто ему что-то мешало. Совсем как тогда, когда его лихорадило, Кларк зарывался с головой под подушки, под одеяло, прятал лицо в простынях, хотя в комнате было темно даже с открытыми шторами. В затянутом пеленой туч небе не было еще даже намека на рассвет, так какого же черта? Снова жар? Моментально вспомнились все опасения на этот счет, хотя совсем недавно Кларк, в очередной раз придвинувшись, касался щекой его плеча, — и она не показалась Брюсу горячей. Почти не раздумывая, он потянулся удостовериться: в полусне он мог неверно оценить ситуацию, — но вроде бы спящий Кларк шарахнулся в сторону раньше, чем Брюс успел к нему прикоснуться, так резво, что едва не слетел с кровати. Брюс застыл в идиотской позе и вместо прикосновения тихо окликнул: — Кэл? Мало ли что ему снилось, мерещилось, чувствовалось — самого себя, «наслаждающегося» кошмарами, Брюс никому бы не посоветовал трогать хотя бы ради их собственного блага. От Кларка бы он увернулся, конечно (почти наверняка), но… — Мне нужно на улицу. Такой же тихий ответ, и голос совсем не сонный, но до того напряженный, будто вот-вот случится что-то ужасное. — В чем дело? — Мне нужно выйти на улицу, — с нажимом повторил Кларк. Чуть громче. Гораздо настойчивее. Если Брюсу не мерещилось, он находился на грани паники — и при этом не сделал даже попытки встать, скрючившись на самом краю матраса. Значит, разумные доводы вряд ли подействуют. Плюнув на осторожность, Брюс схватил его за плечо и перевернул на спину. Кларк прижимал обе руки к глазам. Сразу отпала надобность в объяснениях: из-под пальцев уже пробивалось красное, а вздувшиеся на висках вены наливались оранжевым, как будто вместо крови по ним растекалась лава. Сейчас это совершенно не возбуждало. — Брюс, пожалуйста… — Кларк нервно облизал губы. — Я не могу погасить. Дай мне уйти на улицу. Брюс бы с удовольствием дал, если бы был уверен, что это сработает, но интуиция подсказывала, что Кларк и сам понятия не имел, поможет ли, если он просто «выпустит пар». А если нет, что тогда?.. — Есть другой план, — Брюс мигом вскочил с кровати, подтянул Кларка повыше, заставив сесть и опереться о спинку — тот по-прежнему не отнимал ладони от лица. — Поверни голову вправо. Чуть выше, — кончиками пальцев направил, как будто на цель навел, в нужную сторону. — Перед тобой окно в полстены. Если не сможешь больше терпеть, не стесняйся, сноси его к черту, сделаю там балкон. — Куда?.. Он не знал, осталось ли время на комментарии, зато знал, что его идея сработает гарантированно, и потому ответил уже на бегу: — Я скоро! *** Кларк так крепко стиснул осколок синего криптонита, что побелели костяшки. Как будто боялся выронить или не верил, что камешек размером едва ли с десятицентовую монету действительно способен нейтрализовать его силы. Брюс его не торопил. Откровенно говоря, ему самому требовалось время, чтобы осознать масштабы новой — или же старой? — проблемы. К тому же они не представляли, на каком расстоянии между Кларком и криптонитом эффект исчезнет, и что будет, когда это произойдет. Брюс сомневался, что в ближайшее время Кларк выпустит камень из рук: слишком испуганным он сейчас выглядел. Пару минут они просто сидели молча: Кларк — все так же откинувшись на спинку кровати, Брюс — напротив, вполоборота к нему, пока дыхание Кларка не выровнялось и не расслабились напряженные мышцы. Кларк опустил руку на колено, раскрыл ладонь, мрачно глядя на ярко светящийся кристалл, кое-где оцарапавший кожу острыми гранями. — Тебе стоило увести меня из спальни. — Нет, не стоило. — Я мог разнести весь дом. — Мог, — Брюс не видел смысла отрицать очевидное. — Или ранить тебя. — А вот это вряд ли. Окно на месте — значит, ты понимал, что происходит, и контролировал свои действия. — Прежде чем Кларк снова открыл рот, чтобы (Брюс не сомневался) возразить, он продолжил, намеренно не пытаясь сделать перевод темы в конструктивное русло незаметным: — Такое раньше случалось? Кларк покачал головой, подтверждая то, о чем Брюс и сам догадывался: — Не с тепловидением. Со всем остальным — бывало, особенно в детстве, но это… я всегда мог остановить. Брюс, я опасен. — Ты болен, — поправил Брюс. — Одно другому не мешает. С этим тоже нельзя было поспорить. Брюс и не собирался. — Ты не разбудил меня сразу. Почему? — Когда понял, что не справляюсь, ты уже не спал. — Ты справлялся. — Нет, не справлялся. — Просто запаниковал. Нужно было сразу сказать мне, что ты не в норме. — В норме? — Кларк взвился как ужаленный. — В норме?! Да я понятия не имею, что теперь для меня эта гребаная «норма»! Я мог убить тебя. Просто! Открыв! Глаза! — Тогда мне повезло, что ты держал их закрытыми. — Какого дьявола ты так спокоен?! — Если мы будем паниковать вдвоем, это ничем не поможет. — Брюс сохранял все тот же ровный тон. — Выговорись, проорись, побегай кругами, можешь и полетать, если надо, только невысоко, а потом займемся поиском решения. — Не могу я летать с этой дрянью. — Кларк ссутулился, разом растеряв весь запал, снова сжал пальцы, пряча криптонит в кулаке. — И ты это знаешь. Брюс пару секунд рассматривал в темноте сгорбленную фигуру, прежде чем попросить: — Подвинься. Когда он устроился рядом, Кларк устало привалился к его плечу и только невесело хмыкнул, когда Брюс коснулся губами его виска: — Я не чувствую температуры. Надо будить Альфреда и идти вниз, да? Брюс обнял его, притянул ближе — недвусмысленный жест не только поддержки, но и защиты. — Не хочешь туда? — Он догадывался, почему: вряд ли с пещерой у Кларка связано хоть одно хорошее воспоминание. Тот еле заметно качнул головой. — Тогда пять минут посидим, и я принесу все, что нужно, сюда. Хотя бы анализ крови необходимо взять, но тебе для этого спускаться в пещеру не обязательно. Брюс сомневался, что результат обследования покажет что-то новое, но сдаваться не собирался. Еще немного пообнимает Кларка, чтобы он окончательно успокоился, а потом… В груди что-то сжалось, когда Кларк тихо шепнул: — Спасибо. «Это из-за тебя. Это ты с ним сделал». Потом Брюс в первую очередь найдет врача, которому можно будет доверить тщательно оберегаемую тайну. *** Брюс решил не будить дворецкого, чему Кларк втайне порадовался. Альфред и так постоянно возился с ним. Вдобавок то безобразие, которое они оставили ночью в кухне, к этому слишком рано начавшемуся утру превратилось в уже привычную безукоризненную чистоту и идеальный порядок, — за что Кларка не преминула царапнуть совесть. К ее угрызениям примешивалась капелька сожаления. Как будто дом всем своим видом давал понять, что ничего особенного вчера тут не произошло. Хотя тело вовсю утверждало обратное: сильно урезанным возможностям регенерации Кларка не хватило нескольких часов сна, потом криптонит оставил его и без этой малости, и некоторые последствия бурной ночи ощущались прекрасно. Брюс только один раз глянул на то, как Кларк пытался усесться поудобнее на жестком стуле, молча вышел и через минуту вернулся с диванной подушкой. — Прости. Он выглядел огорченным. Кларк не нашел в себе сил смутиться: — За великолепную ночь? Прощаю. Определенные неудобства сейчас не отменяли того факта, что совсем недавно в руках Брюса он практически задыхался от удовольствия. Да и на фоне фантомного — синий камешек Кларк по-прежнему стискивал в кулаке, не выпуская ни на секунду, — жжения в уголках глаз вполне реальное жжение пониже спины практически не беспокоило. Особенно после того, как на сиденье оказалась подушка. — Голоден? При мысли о еде начало мутить. Вероятно, его лицо в этот момент выглядело достаточно выразительно, потому что Брюс кивнул: — Я так и думал, — и отошел к плите. Почти бездумно Кларк наблюдал, как Брюс, проигнорировав футуристический автомат, собственноручно варит кофе. А до этого он точно так же собственноручно принес из пещеры кейс с медицинскими принадлежностями, взял у Кларка анализ крови, заставил его измерить температуру (повышенная, но совсем немного, обойдемся пока без жаропонижающего), достал ему новую зубную щетку из шкафчика в ванной и одежду из своего гардероба — потому что не пожелал отпустить его в его спальню, расположенную в другом крыле дома. Да Кларк туда и не рвался, не хотел оставаться один, эгоистично проигнорировав то, что Брюс не стал «обкалываться обезболивающими» второй раз, а действие первой дозы наверняка уже давно прекратилось. — Все в порядке. — Ставя чашки на стол, Брюс проследил направление его взгляда. — Это мелочи. Пей. Потом они перебрались в гостиную. Брюс включил ноутбук, обронив что-то насчет работы, но не возражал, когда Кларк включил телевизор и устроился полулежа, так, чтобы касаться Брюса плечом. Брюс предложил ему поспать, но Кларк сомневался, что сумеет. Хотя глаза щипало от недосыпа, и голова казалась тяжелой, а крутящиеся в ней мысли — мутными и неприятными. Бормотание сперва какого-то фильма, а затем диктора новостной программы отвлекало, помогало меньше зацикливаться на случившемся. Полностью отвлечься все равно не получалось. Помимо задницы саднило еще и ладонь, расцарапанную криптонитом. Кларк снова разжал кулак, украдкой рассматривая синие отсветы на коже. Поверхность камешка помутнела, испачканная кровью, порезы даже не думали затягиваться. Кларк не знал, потому ли, что криптонит делал его регенерацию даже более медленной, чем у обычного человека, или же потому, что он раз за разом заново сдирал образующуюся корочку. Брюс заметил его беспокойство и велел: — Положи его. Пережитый недавно страх накатил по новой, завязался под ложечкой ледяным узлом. — Положи на стол, — уточнил Брюс мягко. — Это рядом. Если что, ты успеешь схватить. И я успею. Давай. Ногти против воли впились в ладонь, царапины заныли. Если бы Брюс попробовал отобрать криптонит, Кларк, наверное, не сумел бы расслабить пальцы — но Брюс просто опустил руку ему на голову, перебирая волосы, второй рукой продолжая что-то печатать, и через пару минут Кларк уговорил себя попробовать. Экран телевизора не окрасился в красный цвет, как он боялся. Ничего вообще не случилось даже тогда, когда Брюс, не спрашивая, отодвинул потускневший камень еще дальше — все еще достаточно близко, чтобы мгновенно дотянуться, но уже достаточно далеко, чтобы тот окончательно перестал светиться, а звуки, которые Кларк все это время слышал, как будто сквозь вату, приобрели привычную четкость. Но настоящее облегчение Кларк ощутил только тогда, когда понял, что успокаивающе размеренное сердцебиение перестало казаться галлюцинацией. — Вот видишь. Ты себя контролируешь. Кларк совсем не был в этом уверен, но не стал спорить, не зная, как объяснить разницу в ощущениях — как вообще объяснить это чувство, когда собственное тело перестает подчиняться. Может, Брюс понял бы даже из тех корявых сравнений, которые приходили ему на ум. Может, и так понимал — благодаря тому, что Кларк уже рассказывал ему и Альфреду, — и сейчас просто-напросто хотел его утешить. — Существует один метод обследования, который требует специальной аппаратуры. Он поможет подтвердить или… Телевизор, о котором Кларк почти забыл, заставил Брюса прерваться на полуслове. Начало фразы, произнесенной диктором, Кларк пропустил, и вскинулся, только услышав название города, и перевел взгляд на экран. «По непроверенной информации, минувшей ночью в Метрополисе на печально известном корабле пришельцев произошло ЧП. На особо охраняемый объект, находящийся в ведении властей города, проник посторонний. По словам очевидца, это был один из представителей так называемых мета-людей, известный борец с преступностью и герой Централ-сити по прозвищу Флэш. В распоряжение телеканала попали фотоснимки, которые вы сейчас видите на экране: красная вспышка проносится по коридорам криптонского корабля. К сожалению, из-за высокой скорости мета-человека получить более четкое изображение нереально, однако можно с уверенностью утверждать, что…» — Что?.. — Кларк не заметил, когда успел сесть, и в недоумении повернулся к Брюсу. «Красная вспышка» однозначно была его плащом, и он правда летел на такой скорости, что камера, где бы она ни находилась, не смогла толком его заснять. К тому же это была не видео, а фотокамера, что еще больше усложняло задачу. — Флэш? Что это значит?.. Он вроде бы знал, как подаются «жареные» факты, и понимал, что из мухи этой «непроверенной информации» собираются сделать слона сенсации, но Флэш? Он-то тут при чем? — Это значит, — Брюс выглядел мрачным, но неожиданно удовлетворенным, — что Далтон с Эйлингом если не договорились, то сговорились. Вряд ли «очевидец» всплыл без их ведома и попустительства. Или же сенатор решил воспользоваться ситуацией и под шумок элегантно занять конкурента другой проблемой… Какая удача. Кларку сообщение в новостях в сочетании с пояснением Брюса говорило в первую очередь о том, что Флэш, наверняка понятия не имевший о кипящих вокруг криптонского корабля страстях, окажется под ударом — и Кларк будет виноват еще и в этом. Вот только… — Тебя это не беспокоит? — Разборки Далтона с Эйлингом — нет. Но Флэша, конечно, стоит предупредить. В груди кольнуло. Кларк привык, что у Брюса слова не расходились с действиями. Наверняка он улетит, может, даже прямо сегодня, и неизвестно, сколько времени займет его поездка — сколько времени Кларк будет один. Страх смешивался со стыдом за собственную мелочность, но не успел набрать силу, потому что Брюс закончил совсем не так, как Кларк ожидал. — И я в любом случае хотел предложить тебе слетать со мной в Централ-сити. Там есть один врач, который не растрезвонит на весь мир, что у него в пациентах побывал сам Супермен.