***
Часы на тумбочке показывали половину двенадцатого, но не давали ни малейшего представления о том, сколько времени Кларк проспал после того, как кровать осталась в его единоличном распоряжении. Позднее утро встретило его тяжестью в голове, более сильной, чем в Смолвиле, уже граничащей с болью, но продлившейся совсем недолго, до умывания щедрой порцией холодной воды. Когда он закончил, от неприятных ощущений не осталось и следа. Как и от его одежды, брошенной вчера в ванной как попало, и от простыни, с ночи валявшейся на полу возле кровати. Пижамные штаны… Ну ладно, они выглядели почти прилично, к тому же, судя по звукам, Альфреда не было дома. Уже привычно ориентируясь по сердцебиению, Кларк спустился в гостиную. Он почти не ошибся: Брюс расположился в столовой, но распахнутые настежь двери между этими комнатами объясняли погрешность в десяток футов. — Ты еще не уехал?.. — Уже вернулся. — Брюс даже не поднял на него глаз, сосредоточившись на экране ноутбука и что-то быстро печатая. — Три минуты. — Уголок губ дернулся в намеке на улыбку. — Альфред оставил нам завтрак. — Отлично, тогда за мной кофе! В духовке обнаружился еще теплый французский омлет, на кухонном прилавке — накрытые крышками тарелки, явно, как и Кларк, дожидавшиеся, пока Брюс закончит… что бы он там ни заканчивал. Ему потребовалось чуть больше трех минут, Кларк успел в несколько заходов перенести все на стол в столовой и даже отыскать в шкафах с посудой правильные «утренние» кофейные чашки, прежде чем Брюс отодвинул компьютер в сторону и потянулся. Спрашивать или нет?.. Во всех прошлых отношениях Кларка, сколько бы те ни продолжались, разговоры о работе были чем-то естественным. Но и понятие «работа» не подразумевало управление корпорацией. Как минимум проблема злобного босса, выдернувшего подчиненного из постели в несусветную рань из-за какой-нибудь срочной, по его мнению, чепухи — не про Брюса. Но ведь кто-то же его выдернул. Может, если бы Кларк не спустился, если бы еще спал, он бы вернулся не просто домой, но и в постель? Этот вопрос Кларк и задал вместо кажущегося неподходящим «какое неотложное дело не могло подождать пару часов, пока ты отдохнешь». Наполовину в шутку, но Брюс пару секунд помолчал, как будто всерьез обдумывал ответ: — Возможно. Но не ради того, чтобы вздремнуть. — Взгляд, которым он при этом одарил Кларка, исключал любые трактовки этой фразы, кроме одной, и длился достаточно долго, чтобы фантазия заработала в полную силу. — Правда, завтрак остыл бы. — И что, это единственный аргумент? — Кларк постарался сохранить невозмутимый тон. — Я точно видел на кухне микроволновку. И еще он почему-то только сейчас рассмотрел, что рубашка Брюса каким-то образом лишилась верхней пуговицы и заполучила пятно на воротничке, подозрительно напоминающее смазанный отпечаток губной помады, — не сказать, чтобы Кларк хорошо разбирался в таких вещах. Строго говоря, все это не тянуло не то что на причину, но даже на повод для неприятно кольнувшего чувства, но тем не менее… Кларк пообещал себе не опускаться до ревнивого выискивания случайно оставшихся на одежде длинных волос, или что там следовало искать. Бессмысленно, тем более что волос вполне мог бы быть и коротким. Брюс вряд ли изменит своему публичному образу в угоду собственническим чувствам Кларка. С чего бы и зачем? И ревновать к прикрытию Бэтмена тоже бессмысленно. — Не единственный, но главный. — Глаза Брюса искрились весельем. Не похоже было, что он подозревает, какие мысли крутятся у Кларка в голове. — И ты уже проснулся, так что все равно ничего не получится. Что он, черт бы его побрал, хотел сделать такого, для чего непременно требовалось, чтобы Кларк спал? Или важнее не «что», а «как»? — Ты надо мной издеваешься, — пробурчал Кларк, уткнувшись в свою тарелку. — Ничуть. Мне тоже жаль, но вчера слишком много всего произошло, чтобы проигнорировать весь мир и провести день в спальне. Против такого возразить было нечего. Ладно, если Брюс не подначивал его… Кларк застыл, не донеся вилку до рта. Внезапное озарение оказалось даже слегка шокирующим. Брюс не подначивал его, не издевался и не дразнил. «Я хотел бы забить на все и провести этот день в постели — с тобой» — вот что должно было сразу привлечь его внимание, вот что он должен был услышать. Сыграл ли с ним дурную шутку его суперслух (такое иногда случалось) или Кларк сам настолько сконцентрировался на интонациях, что смысл слов стал второстепенным (такое, в принципе, тоже бывало, но обычно при других обстоятельствах), но он чуть не пропустил мимо ушей самое важное. — Ладно. — Кларк наконец отмер. Желание еще немного повозмущаться моментально улетучилось. — Что на повестке дня?***
Жгут — спиртовая салфетка — криптонитовая игла — вакуумная пробирка — пластырь на сгибе локтя (след от предыдущего раза уже сошел) — процедура стала почти рутинной. Если бы не сопровождавшее ее ощущение внезапной глухоты и слепоты (и, как следствие, секундная паника, в которой он и себе самому не хотел признаваться), Кларк придавал бы ей намного меньше значения. Как проснувшись надо умыться, так и спустившись в пещеру надо сдать кровь — такой вот ритуал. Перед тем как пойти вниз, Брюс сменил пострадавшую белую рубашку на свежую черную. Кларк тоже сделал крюк в свою комнату, чтобы переодеться, мимолетно подумав о том, что постоянно ходить через полдома за сменной одеждой немного странно. Брюс нацарапал на пробирке пару небрежных закорючек и поставил в стоящий в холодильнике штатив с предыдущими пробами. Альфред потом проведет анализ. — Это что-то дает? — В первую очередь статистику. Ты сам говорил, мы не знаем, что для тебя норма. Больше данных — проще выбрать какую-то точку отсчета. Даже если текущее состояние организма не является для тебя нормальным в полном смысле этого слова, оно может быть нормальным при определенных условиях. — Например, для семнадцати недель после смерти. Брюс кивнул с совершенно серьезным видом: — Например. Или для семнадцати недель после отравления криптонитом. Конечно, полученную тобой дозу мы определили только примерно… — Он махнул рукой, оборвав сам себя. — Не суть. Суть в том, что вчера и позавчера ты выдержал гораздо более высокую нагрузку, чем раньше, а на результатах анализов это пока не отразилось. Еще один аргумент в пользу психосоматики. Слишком позитивно прозвучало, слишком походило на очередную попытку его подбодрить. — Ты не веришь, что дело в ней? — Это был бы самый удачный расклад. «Поэтому ты считаешь его маловероятным». Еще это выглядело так, будто Брюс выбрал самое нейтральное объяснение из возможных. Что ж, от Кларка не убудет уточнить. В некотором роде это напоминало профессиональный азарт — дожать собеседника, отделывающегося дежурными репликами, прямыми вопросами, не оставляющими пространства для маневра. Хотя вряд ли такой подход сработал бы с Брюсом, если бы он действительно захотел увильнуть от ответа. — Почему удачный? — В случае психосоматики я представляю, что делать и как привести все в порядок… каким бы он ни был. Любой другой вариант… — Сложнее? — Медленнее. На поиск решения может потребоваться время, а тут есть готовое. Послушай, давай вернемся к этому вопросу, если выяснится что-то еще, ладно? На домыслах далеко не уедешь. — Ладонь Брюса на пояснице определенно негативно влияла на профессиональные навыки Кларка. — Возможно, сейчас самый лучший ориентир — твоя субъективная оценка. Как ты себя чувствуешь? Серьезный тон и внимательный взгляд, выдававший и беспокойство, и заботу, о которой Кларку прежде приходилось лишь догадываться по действиям, только усиливали это влияние. И не все ли равно, понимал ли сам Брюс, что сотворил, всего лишь проведя рукой над поясом джинсов Кларка, превратив прикосновение в полуобъятие, и уточнив: — Без поправки на все события и нагрузки, просто — как ты? Если бы Брюс так смотрел, спрашивал и трогал месяц назад, когда Кларк лежал тут и мечтал поскорее выбраться хотя бы из подземелья, он, наверное… «Свихнулся бы от желания, — подсказал внутренний голос. — Не только пялился бы на него, но и принюхивался, и черт знает что еще бы устроил — и все на камеру». Теперь и больничную кровать, прежде ассоциировавшуюся только с мучениями, Кларк увидел в совершенно ином свете — может, и правда немного умом тронулся, раз прикидывал, достаточно ли она прочная, чтобы выдержать двоих. Во рту пересохло. Отчасти опасаясь, что слишком долгое молчание может быть воспринято Брюсом превратно — например, как попытка скрыть истинное положение вещей, отчасти — чтобы не ляпнуть что-нибудь, относящееся к его состоянию совершенно не в том смысле, который подразумевался в вопросе, Кларк поспешно выпалил: — Хорошо, со мной все хорошо, — и, как загипнотизированный, потянулся к губам Брюса. — Я уже вижу… — между первым касанием, коротким и как будто не предполагающим продолжения, и следующим, уже с языком. Настойчивый, мягкий напор — запоздалый ответ тому Бэтмену, о существовании которого Брюс понятия не имел, тому, нарисованному подсознанием Кларка в то время, когда реальный оставался внешне бесстрастным и непрошибаемым, терзавшему его, стоило только закрыть глаза — наверное, выглядел неожиданным и необоснованным. Ведь фактически Брюс повода не давал — только Кларку было плевать, потому что, когда он промолчал на слегка удивленное «что это ты вдруг?..» и продолжил целовать Брюса, он получил в качестве отклика ту властность, которая буквально лишала его собственной воли. — Кларк. Эй. — Пауза, чтобы глотнуть воздуха, жесткая хватка на плечах, не позволяющая Кларку ни увеличить расстояние между ними, ни снова сократить. — Эй, если мы не остановимся… Брюс запросто мог бы уложить его на кровать, на которую велел сесть, чтобы удобнее было взять кровь. Раздеть. Даже привязать, как… Мысль о том, чтобы вновь оказаться лежащим здесь и лишенным возможности двигаться, испугала его — слегка, но зато и слегка отрезвила. Кларк отцепился от откинутого металлического бортика, который, оказывается, стискивал, пробежался по нему пальцами, привычно проверяя, не оставил ли вмятин, и, возвращая себе почти утерянный контроль, глубоко вдохнул. Через рот, чтобы проклятый запах — можжевельника, бергамота и кедра, а еще разогревающей мази от ушибов, кофе и чего-то, чем пах только Брюс, — не свел его усилия на нет. — То что? — …то мы не остановимся. Констатация факта вместо перечисления неизбежных последствий такого выбора — вряд ли существовал способ более наглядно показать, насколько повлиял на Брюса этот спонтанный порыв. Даже не обязательно было быть в курсе всех прочих изменений, подтверждающих, что Брюс не только не остался равнодушным, но и с удовольствием бы не останавливался, если бы не озвученный еще в столовой список дел — и впрямь внушительный. Долгий взгляд глаза в глаза — я бы хотел и я хотел бы того же, но ты лучше держишь себя в руках. — Веский повод побыстрее разобраться со всем. Спокойствие в голосе далось Кларку нелегко. Брюс ухмыльнулся: — Надеешься освободиться раньше пяти утра? — Думаешь, не сумеем? — Проверим, на что мы способны. — Звучит многообещающе. Только позже Кларк осознал, что это была, скорее всего, угроза.***
Хотя идея отправиться на экспресс-тренировку именно сюда и принадлежала Кларку, Брюс все равно беспокоился. Место собственной смерти вряд ли могло оставить кого-либо равнодушным. Оно и у Брюса не вызывало положительных эмоций и приятных воспоминаний, но для него подобное было по крайней мере не в новинку. Казалось, даже Диана в первые мгновения чувствовала себя неуютно. Впрочем, она быстро вернула самообладание: обмен рукопожатием с Кларком, короткие полуулыбки, ее «с возвращением!» и его «спасибо» — хватило одной минуты. Во всех остальных отношениях развалины Готэмского порта подходили для их целей идеально. Безлюдная, практически не охраняемая территория, к тому же пользующаяся дурной славой плюс временно перешедшая под ответственность «Уэйн Энтерпрайзис». После ноябрьских событий тут не осталось ни одного здания, которое можно было бы восстановить, а значит, и никакого ценного имущества, так что план по расчистке территории под новую застройку утвердили почти не глядя. Со дня на день должны были пригнать технику и начать работы, но пока что в порту было где развернуться, и они могли с чистой совестью и легким сердцем доламывать что угодно. Брюс подозревал, что эта возможность будет не лишней, задолго до того, как увидел воочию, к каким последствиям могут привести попытки организовать тандем из сверхбыстрого мета-человека и патрульного галактической полиции, вооруженного силовым кольцом. В Централ-сити критическая ситуация добавляла всем и адреналина, и, как ни странно, способности нормально взаимодействовать друг с другом. Тренировка таких «идеальных» условий обеспечить не могла, хотя поначалу провалы Флэша и Зеленого Фонаря, пробующих объединить усилия, и выглядели естественно. Проникновение на криптонский корабль должно было пройти незаметно и для людей, и для охранных модулей — устраивать очередной погром в многострадальном центре Метрополиса не входило в планы Брюса. Ставка делалась на скорость, значит, подстраиваться под напарника выпало Джордану. Было откуда ожидать сложностей. Относительно мирное начало внушало оптимизм: постановка задачи, краткое обсуждение тактики, несколько пробных забегов-вылетов, выявление слабых мест, работа над ошибками, новая тактика. Первые два раза они сработали практически идеально. Джордан держал себя в рамках приличий. Барри включился в процесс с сосредоточенным энтузиазмом. А затем стало очевидно, что по какой-то неизвестной Брюсу причине Флэш и Зеленый Фонарь все же были не способны не то что слаженно действовать, а хотя бы не цапаться дольше пяти минут подряд. — Ты издеваешься?! Флэш успел затормозить, но не по своей воле и не стараниями Зеленого Фонаря: обломок бетонного блока, попавшийся на пути возникшей вокруг Барри силовой сферы, не дал ей укатиться в сторону залива. Повезло, что это случилось до того, как Барри всерьез разогнался. — Человек взял у природы лучшее. — Зеленый Фонарь поднял правую руку ладонью вверх. — Ты не летаешь, а бегаешь, так что опыт кальмаров и птиц не для тебя. — Для меня, значит, хомячий шарик?! Флэш попробовал пнуть стенку пузыря, но тут же снова вынужденно застыл в позе серфингиста. Малейшее нарушение равновесия грозило сдвинуть шар со «стопора». — Тебе нужен щит, перемещающийся с твоей скоростью. Считаю, что это идеальный вариант. Шар будет катиться настолько быстро, насколько быстро ты сможешь перебирать ногами. — Немедленно убери! — Даже с расстояния тридцати ярдов было заметно, как Флэш недобро прищурился. Джордан ухмыльнулся и согнул все пальцы правой руки, кроме того, на котором носил кольцо. Среднего. — Никто не считает, что пора вмешаться? — не выдержала Диана. — Вот-вот подерутся же. Они вчетвером пока что только наблюдали. Киборг держал наготове голографическую карту криптонского корабля — по-прежнему неполную, но другой ему не удалось раздобыть, несмотря на все доступные ему хакерские приемы, возможно, в цифровом виде ее и вовсе не существовало — для воссоздания реальной обстановки. Он же сейчас обеспечивал их прикрытием от спутников и заодно выступал в качестве датчика движения: если он не засечет перемещения Флэша, можно было не опасаться, что это удастся камерам наблюдения. Супермен и Диана просто ждали. Предполагалось, что они включатся в работу, сымитировав нападение противника, как только Флэш и Фонарь найдут наиболее эффективный способ действовать в паре, а дальше — смотря по обстоятельствам. Кларк еще днем настаивал на том, чтобы присоединиться к разведывательной миссии, Брюс все еще сомневался, что его участие можно обосновать хоть чем-то, кроме собственно его желания поучаствовать. — Рано, — возразил Брюс. Он не определил, что стало спусковым крючком, превратившим тренировку в балаган. Искушение присвоить почетное звание зачинщика Зеленому Фонарю было велико — технически, именно его новаторская идея спровоцировала перепалку — но Брюс осознавал, что в его отношении к Джордану слишком много личной неприязни, а значит, рукой подать до непозволительной необъективности. С Барри все обстояло ровно наоборот. И кто бы ни был виноват, через пару часов, когда они окажутся на корабле, один такой финт может стать причиной смерти обоих. Пусть лучше кто-то из них выйдет из игры сейчас, даже если из-за того, что другой набьет ему морду. Как показывала практика, иногда этот способ эффективнее многих других помогал преодолеть разногласия. «Долго» было во всех смыслах не про Флэша: еще секунду он стоял неподвижно, а затем — уже намеренно, а не в запале — шагнул в сторону. Дальнейшее мог разглядеть в деталях, наверное, только Кларк. Для Брюса перемещения Флэша выглядели как сплошная светящаяся стена. В считанные мгновения хаотические нагромождения бетонных обломков превратились в идеально укатанную площадку размером с пару футбольных полей — Барри даже углы ухитрился соблюсти, после чего остановился в ее центре. Контуры сферы потеряли четкость, внутри сверкнула молния; Брюс сквозь подошвы ботинок ощутил, как завибрировала земля, — и шар раскололся, будто стеклянный. Вырвавшийся из него электрический разряд прошел прямо под ногами зависшего в воздухе Фонаря, отчего тот подлетел еще выше. — Или мы работаем, — тихо и очень зло проговорил Флэш, — или я иду без тебя. Поймав вопросительный взгляд Брюса, Киборг кивнул. — Вот теперь пора. — Брюс включил коммуникатор на передачу. — Флэш, такой скорости достаточно, чтобы ты проскочил незамеченным. Зеленый Фонарь, активная силовая конструкция будет видна за три мили и посбивает все переборки внутри корабля. Возвращаемся к первому варианту. Спускайся.