Девушка из Берлина: Любовница Группенфюрера

Я помогала Генриху с его галстуком, пока мы оба собирались на работу. Магда уже перешила его погоны на новые, и я не сдержала улыбки, думая, какой же у меня всё-таки был красивый муж. Когда я закончила завязывать его галстук, он чмокнул меня в губы и сказал: - Что бы я без тебя делал? - Не знаю. Скорее всего нашёл бы себе другую балерину и женился бы на ней. - Как бы я хотел, чтобы ты по-прежнему танцевала, а не занималась всем этим. - Ты просто соскучился по тому, какой я была хорошенькой в моих костюмах и гриме. - Я легонько ущипнула его за щёку, стараясь отвлечь его от серьёзных мыслей. - А теперь пойдём-ка ещё раз обговорим наш план, как нам снова наладить "крепкую дружбу" со Штандартенфюрером Шелленбергом. Прошлым вечером, после того, как Магда ушла домой, и мы остались одни в гостиной, мы начали обдумывать различные варианты того, как я могла вернуть себе хотя бы частичную позицию помощницы Шелленберга. Наши американские друзья из секретной службы были более чем довольны нашими докладами, и особенно докладами Генриха с тех пор, как его назначили главой департамента по американскому сектору. Мой муж предупреждал ОСС через наших агентов о любой малейшей угрозе, и Ингрид однажды даже передала ему, что один из "очень важных" генералов на другой стороне океана объявил "мистера Фридманна" самым важным агентом контрразведки на территории Германии. Так как Генрих работал под непосредственным началом Штандартенфюрера Шелленберга и то, что оба они находились в весьма дружественных отношениях, было прекрасным предлогом к тому, чтобы мы пригласили шефа внешней разведки на ланч в офис Генриха, где я бы оказалась "по чистой случайности" и невзначай предложила бы ему свои услуги с бумажной работой. Главной целью этой маленькой операции было снова получить доступ ко всем тем докладам и сведениям, о которых Шелленберг не считал нужным информировать своего начальника, доктора Кальтенбруннера, предпочитая иметь дело непосредственно с Рейхсфюрером Гиммлером, с которым он ладил куда лучше, чем с новым шефом РСХА. Потому как я уже доказала свою надёжность Штандартенфюреру, как мы с Генрихом не старались, мы не могли придумать хотя бы одной причины, по которой он мог бы отказаться от моего "щедрого предложения." Как и ожидалось, шеф внешней разведки с радостью его принял. Казалось, Шелленберг даже с облегчением передал мне часть своей корреспонденции, но только поставив предварительно одно небольшое условие: что никто не будет знать о моей ему помощи, а тем более мой начальник. На этом мы обменялись рукопожатиями и с улыбкой разошлись. Только вот регулярные визиты Штандартенфюрера Шелленберга к моему столу в последующие пару недель (он обычно приходил в конце дня и незаметно передавал мне небольшую папку, содержащую секретные документы, которые он не доверял никому, даже своему адъютанту), начали действовать на нервы нашему легко раздражительному шефу - Группенфюреру Кальтенбруннеру. В один прекрасный день так случилось, что он собрался уходить с работы раньше, чем обычно, и когда он застал Вальтера Шелленберга, непринуждённо болтающего со мной, облокотившись на мой стол, он, скажем так, не слишком хорошо это воспринял. - Вам что, заняться больше нечем, как отвлекать мою секретаршу от работы? Шелленберг выпрямился перед своим начальником, но сделал это с нарочитым нежеланием. - Я вовсе её не беспокоил, Группенфюрер. Мы обсуждали некоторые аспекты докладов, что я принёс. Я инструктировал её по поводу того, на что нужно будет обратить особое внимание. Лгать Шелленберг, стоит заметить, умел отменно и с совершенно непроницаемым лицом. - Мне кажется, вы забыли свою позицию в этом офисе, Шелленберг. - Группенфюрер Кальтенбруннер нехорошо сузил глаза. - Я - шеф РСХА, а не вы. А потому это не в вашей субординации обсуждать что-либо, а тем более инструктировать мою секретаршу о чём бы то ни было. Я сам ей объясню, как разбираться с моей корреспонденцией. - Я всего лишь пытался облегчить вам работу. - Вальтер Шелленберг улыбнулся доктору Кальтенбруннеру самой слащавой фальшивой улыбкой, какую я только видела. Тот в ответ сжал челюсть; он был явно не в настроении шутить. - Я ценю ваши усилия, но в другой раз не утруждайте себя. И если вам нужно передать мне какие-либо документы, посылайте своего адъютанта. Совсем необязательно приносить их моей секретарше лично. - А что, если я не доверяю своему адъютанту? Он всегда что-то, да теряет. - В таком случае, он дерьмовый адъютант и его нужно уволить. Найдите себе нового и заставьте его делать работу, как следует. Уяснили? - Да, герр Группенфюрер. Вы более чем ясно обозначили свою позицию. - Вот и хорошо. Надеюсь, что этого разговора у нас с вами не повторится. - С этими словами доктор Кальтенбруннер повернулся ко мне и кивнул на бумаги, над которыми я работала для него. - Фрау Фридманн, сложите всё это в отдельную папку, пожалуйста, и помогите мне отнести их в машину, если вас не затруднит. - Нет, конечно, герр Группенфюрер. Обычно он всегда сам их брал, но, похоже, в этот раз он просто не хотел оставлять меня в компании моего бывшего начальника. Чтобы ещё сильнее его не разозлить, я быстро сложила все документы и поднялась со стула. Когда мы все вышли из приёмной, я вежливо кивнула Штандартенфюреру Шелленбергу. - До свидания, герр Штандартенфюрер. - До свидания, Аннализа. Группенфюрер. Я знала, что он нарочно назвал меня по имени, только чтобы лишний раз зацепить своего шефа, который, как все в РСХА знали, обращался ко мне исключительно по фамилии и на вы, хотя о причине им приходилось только гадать. Эффект превзошёл все ожидания: если бы взглядом можно было убивать, то от того взгляда, что бросил на него доктор Кальтенбруннер, от шефа внешней разведки осталась бы кучка пепла. Я проследовала за доктором Кальтенбруннером до его машины в полном молчании, и только когда мы оказались одни в гараже, он вдруг решил устроить мне допрос почти по мюллеровской системе дознания, какого мне собственный муж никогда не устраивал. Оказалось, что Группенфюрер Кальтенбруннер думал, что дружба между мной и шефом SD-Ausland была нечто большим, чем просто дружбой, и почти в открытую обвинил меня в весьма непрофессиональной связи со Штандартенфюрером Шелленбергом. Я стояла перед своим разгневанным начальником, прижимая папки к груди, не в силах поверить происходящему. У меня ушло довольно много времени и усилий на то, чтобы убедить доктора Кальтенбруннера, что между мной и моим бывшим шефом абсолютно ничего не было, и только тот аргумент, что подобная афера была в принципе невозможна ввиду того, что я приходила и уходила из офиса РСХА с моим мужем, а остальное время проводила в его, Группенфюрера Кальтенбруннера, приёмной, наконец заставили его поверить мне. - И всё же, несмотря на вашу невинность в данном случае, я всё равно убеждён, что этот недоносок беспокоит вас по каким-то своим причинам. Он вам ни на что такое не намекал? Говорил что-то двусмысленное? Только скажите, и я сразу же доложу Рейхсфюреру о его непрофессиональном поведении и сделаю так, чтобы он принял необходимые меры. - Это вовсе необязательно, герр Группенфюрер. - "Единственный, кто мне подобные вещи говорит, так это вы. Почему бы вам не пойти и не доложить Рейхсфюреру о вашем непрофессиональном поведении?" подумала я. - Он ничего такого не говорил, правда. Хоть он и явно не был удовлетворён таким ответом, у доктора Кальтенбруннера, похоже, наконец-то прошёл приступ ревности, и он уже более спокойно забрал бумаги у меня из рук. Его водитель, с опозданием спустившийся в гараж, почти бегом направлялся в нашу сторону; но, прежде чем сесть на заднее сиденье, мой начальник снова повернулся ко мне. - Если он хоть слово вам скажет, сейчас же дайте мне знать. Я не потерплю, чтобы кто-либо беспокоил моего секретаря. - Непременно, герр Группенфюрер. Доброго вам вечера. - Вам тоже, фрау Фридманн. Я помахала его удаляющейся машине и решила выйти вслед за ней из гаража, чтобы глотнуть свежего воздуха. Мне никогда раньше не приходилось иметь дела со сценами ревности, а эта, устроенная даже не моим собственным мужем, оставила меня без слов. Снаружи холодный мартовский воздух заставил меня невольно поёжиться и потереть плечи руками, но я хотя бы немного проветрила голову. И тут, когда я только повернулась обратно ко входу, моё внимание привлекла какая-то женщина, стоящая на другой стороне улицы. То ли потому, что она стояла совершенно неподвижно, в то время как все спешили по своим делам, то ли это был её пристальный взгляд, но я невольно сощурилась, стараясь рассмотреть её получше. Шарф, закрывающий часть её лица, мне совсем не помогал её разглядеть; я сделала было шаг в её направлении, но тут она быстро развернулась и зашагала в другую сторону. Я только пожала плечами и вернулась в офис.