Девушка из Берлина: Любовница Группенфюрера

Вечер с Максом и Урсулой должен был быть обычной встречей друзей за ужином, только вот настроение было совсем безрадостным. Только их дочь Грета, казалось, не замечала непривычно молчаливого тона за столом и продолжала играть с Сахарком, предпочитая болонку нашей немецкой овчарке Рольфу, который был раза в два больше неё. - Значит, осаде Ленинграда конец? - Макс с благодарностью кивнул Магде, которая подлила вина в его бокал, и сразу же поднёс его к губам. - Ещё один потерянный для нас город. - Макс, родной, давай не будем... Ты же обещал, никаких разговоров о войне сегодня. - Урсула накрыла ладонью руку мужа и легонько её сжала. - Сейчас и так все только об этом и говорят на каждом углу. Даже в салоне, где я делаю укладку! - Благодаря британской авиации, весьма скоро тебе придётся самой укладывать волосы, любимая. Макс вынул сигарету из портсигара и зажёг её. Магда тут же принесла пепельницу и поставила рядом с ним. Грета вот уже которую минуту пыталась завернуть Сахарка в салфетку, но Макс был слишком далеко своими мыслями, чтобы обратить на ребёнка хоть какое-то внимание. - Грета, что ты делаешь с бедной собачкой, малыш? - Урсула наклонилась к девочке, играющей на полу. - Хочу сделать ей платье, как у моей куколки. - Собачки не носят платья, родная. Оставь бедное животное в покое! - Если так и дальше пойдёт, мы и вовсе войну проиграем. - Макс! Как ты можешь так говорить? - А что? Ты думаешь, я один так думаю? Генрих, ты разве не согласен, что вся кампания идёт совсем не так, как изначально планировалось? Разве мы не должны были завершить советский блицкриг ещё к зиме сорок первого? Так как же так получается, что на дворе сорок четвёртый, а мы увязли во всём этом по самое горло? - Макс приложил два пальца к шее. - Мамочка, смотри! - Не сейчас, родная. - А что, если фюрер ошибается? - Макс!!! - Мамочка? - Генрих? Ну скажи же что-нибудь? Грета тянула отца за рукав, но тот не отводил взгляда от своего друга, ожидая его ответа. Я сидела и думала, что такого мог ему ответить Генрих, когда он прекрасно знал, что война для Германии была уже наверняка проиграна. - Может, всё ещё не так уж и плохо, - мой муж попытался ответить как можно мягче. - Может, это просто небольшая заминка. Мы всё ещё можем перегруппировать наши армии, подвезти новую порцию амуниции и контратаковать. - Только вот нет у нас этой самой амуниции в том количестве, в каком она есть у них, - Макс проговорил едва слышно, кусая ноготь. - Мы же оба работаем на внешнюю разведку и знаем все цифры. Они превосходят нас и в людях, и в вооружении. И это только русские. А теперь посчитай союзников, и их авиацию, и их вооружение, и их амуницию... А что, если они откроют второй, западный фронт? Да мы же физически не сможем сравниться с ними в цифрах. Кто-то должен открыть глаза фюреру, пока не стало слишком поздно. Пока ещё можно что-то сделать. - Он не хочет ничего слышать, Макс, ни цифры, ни своих генералов, которые докладывают ему о реальной ситуации на фронте. Одни только разговоры о возможном проигрыше он считает дефитизмом и приказывает расстрелять всех и каждого, кто проявляет подобные настроения. - Но Генрих, это же неправильно! Он сделает так, что мы лишимся самой нашей страны... Да он же истребит нас всех! - Макс! - Что, Урсула? Я только озвучиваю, что у всех на уме, но что все боятся высказать вслух. Да половина командного состава разделяет моё мнение! - Макс, я тебя умоляю, перестань говорить подобные вещи! - Кто-то должен о них говорить, родная! - Папа, смотри! - Офицерский состав с передовой тоже так считает. Я ходил на встречу с некоторыми людьми, и все они соглашаются в одном: что если лидер партии лишился способности мыслить чётко, ослеплённый своей властью и отказывающийся взглянуть правде в лицо, то он больше не является настоящим лидером. - Макс!!! - Мы не можем выиграть эту войну просто потому, что наш фюрер считает, что мы - высшая раса. Войны выигрываются оружием и машинами, а не чьим-то свидетельством и рождении. Генрих, пойдём со мной на следующее собрание и послушай, что они предлагают. Это наш долг - спасти нашу страну, пока ещё есть возможность. - Каким образом? Убив Гитлера? - напрямую спросил Генрих. - Вы что, серьёзно об этом говорите? - Урсула перевела взгляд с мужчин на меня. - Ты их слышишь? Они что, и вправду серьёзно? - Если это единственно возможное решение, то да, - спокойно заявил Макс. - Да ты нас всех на тот свет отправишь одними твоими разговорами! - Урсула потёрла виски, до сих пор не веря словам мужа. - Это он нас всех на тот свет отправит, если его не остановить! Генрих, говорю тебе, пойдём со мной, только послушай этих людей; у них есть вполне осуществимый план... - Макс. Послушай меня внимательно. Ты всё равно ничего не изменишь. Прошу тебя, не втягивай себя ни во что с этими людьми. Тебе о семье надо думать. - Макс, послушай Генриха, умоляю тебя! - Урсула присоединилась к моему мужу. - Генрих, мы всё ещё можем что-то сделать... - Нет, не можем, Макс. Поверь мне, уже не можем.