***
Я ненавижу эту планету! Это была самая главная мысль в голове Сарена Артериуса через три дня после его прибытия на предполагаемую планету «Шакари», Шаньси, для его секретной миссии. Я действительно ненавижу эту планету. И у него были веские причины ненавидеть Шаньси. Просто в этом месте было что-то не так. Место казалось серым. Не серым в том смысле, что там было слишком много облаков или что он выглядел скучным. По правде, на этой планете Шакари было много пышных лесов и травянистых степей, большинство из которых наполнено всевозможными цветами, растущими с жизненной силой, прямо рядом с прозрачными, текущими реками. Небо планеты было также ярким и голубым, открытым и свободным, и, по данным сканеров, океаны были чисты. Если бы не руины, которые усеяли пейзаж и следы древней войны, Шаньси легко можно было бы описать как райский мир. Но, несмотря на такие черты, Сарен не мог ничего не почувствовать, кроме страданий от этого. Духи здесь несчастны, подумал он. Турианцы считают, что в местах обитания есть «духи», которые выходят за пределы индивидуального «я». Города, деревья, озера, горы и любое пространство имеют свой собственный дух. Некоторые духи доброжелательны, в то время как другие менее добры, и турианцы молятся им не за заступничество, а за руководство и вдохновение. В наши дни и в наше время турианцы уже не так сильно верят в свою древнюю религию, как раньше, но с этого момента Сарен почувствовал, что религиозное влечение обгоняет его чувство равновесия, и он изменил свою предыдущую мысль: духи в этом месте безумны, даже опасны. Везде, где Сарен смотрел, что-то грустное, сердитое, ужасное и несчастное уставились на него, заставляя в противном случае турианца отступить в свои собственные мысли. Повсюду на него смотрели глаза, жалкие глаза и шепчущие голоса, злобные в их шепотах. Он не мог выразить ни одно из своих опасений, но это не имело значения, поскольку он знал, что остальная часть экспедиции тоже это почувствовала. Все они могли почувствовать в глубине души всю неправильность этого места. Он видел опущенные глаза батарианских рабов и напряженное молчание наемников, которые работали в лагере Эдана Хад’ды и защищали его. Вскоре после своего прибытия он также услышал шепот о странных событиях за пределами периметра лагеря, истории о пропавших без вести патрулях и неопознанных трупах. Нет нужды говорить, что Сарен считал, что в таких историях есть доля правды, и что для того, чтобы выйти за пределы лагеря Хад’ды - по сути, рыхлой коллекции раскопок, сосредоточенных вокруг древнего, казалось бы, какого-то космического порта, - было безумием. Чем раньше закончится это задание, тем лучше, подумал Сарен, спускаясь по серым каменным ступеням в самое последнее и самое большое место раскопок Эдана Хад’ды - древнему бункеру Шакари (или подземной лаборатории - пока никто точно не знает) прямо рядом с обломками древнего корабля Шакари. Это была недолгая прогулка, но темнота заставила Сарена пересмотреть свои мотивы для добровольческой работы на этой миссии. Турианская флотская разведка знала о Реле 314 очень долгое время. На самом деле, оно было в сфере их влияния. Они также знали, что одна из планет за пределами Реле содержали руины Шакари - настоящие руины Шакари, как и те, о которых говорится в легенде, а это значит, что Палавен нашел единственное Реле, которое привело к древней системе Шакари, которые большинство цивилизованных видов в известном пространстве считают мифическими. Азари называли их Стакаром. Кроганы назвали их Стокар. Батарианцы называли их Сатакар. Салариане помнят их как Стокор. Но для турианцев Шакари запомнились как полубоги, обладающие магическими способностями. Да, все знали о Шакари, и, подобно древним Протеанам, они оказались настоящими, а не сказкой. Но здесь было нечто большее, чем сказки и академические догадки. Здесь была настоящая планета, и на ней были остатки их технологии. — Настоящая планета Шакари, — удивленно прошептал Сарен, впервые узнав об этом задании от своего начальства. В отличие от Протеан, Шакари оставили очень немного реликвий. О, конечно, было много фрагментов - бутылка здесь или инструмент там, но они не были похожи на сокровища и маяки, которые оставили Протеане. Это был просто мусор, который привлекал внимание только ученых и ксено-археологов. Было много объяснений, почему это так. Были, например, слухи, что, в отличие от Протеан, все следы Шакари были стерты какой-то ужасной инопланетной силой, что все следы их империи были поспешно стерты после того как их уничтожили их враги. Другие легенды утверждают, что Шакари стерли все следы своего наследия после ужасной войны, разрушившей все, что они когда-либо строили. Какова бы ни была правда, отсутствие у них реликвий вывело Шакари на уровень второсортных легенд, мифов, не имеющих значения для настоящего времени… До недавнего времени. Здесь была сокровищница передовых технологий… И все это принадлежало Иерархии, напомнил сам себе Сарен, и эта мысль вызвала у него гнев от осознания того, что Эдан Хад’да и его мародеры каким-то образом перенеслись на другую сторону 314. Открытие началось достаточно безобидно, Иерархия послала стандартный зонд на другую сторону Реле 314 (Реле, которое в соответствии с Галактической конвенцией попало под юрисдикцию Турианцев), надеясь найти для них обитаемый райский мир, который они колонизируют. Вместо этого они нашли планету, покрытую древними руинами и полями сражений. Но эти руины не были Протеанскими. Нет, они были — на самом деле — Шакари. Такая находка была огромной. Иерархия нашла настоящую планету Шакари. Среди всех видов галактики они первыми открыли для себя настоящую планету Шакари и такая находка означала потенциально большие политические и технологические выгоды для турианцев… если бы они только могли их использовать. И было чем воспользоваться. Сканирование ЛАДАР выявило древние военные корабли и оружие, наполовину погребенные на поверхности планеты; города и космопорты наполовину покрыты грязью и зеленью. Это была сокровищница древних технологий. Единственное разочарование во всем этом было то, что на планете Шакари не было Шакари. Первые снимки руин планеты показали, что ни одно из них не было заселено, за исключением, возможно, животных и тварей, захвативших руины. Такая информация означала только одно: Шакари, как и Протеане, действительно вымерли. Или, возможно, они просто покинули планету, Сарен скептически отнёсся к этой теории во время своего брифинга, но не осмелился возражать своему начальству. Конечно, такая находка требует секретности. Не желая делиться своими открытиями с Цитаделью, которую подавляющее большинство турианцев по-прежнему считало своим главным врагом, все записи об открытии были закрыты до тех пор, пока Иерархия не соберет достаточно ресурсов и политического капитала для тайного начала миссии по разведке/археологии/колонизации Шаньси, и для этого потребуется время, особенно если они хотят сохранить все в полной тайне. Для того чтобы усложнить ситуацию, Иерархия в настоящее время переживает один из крупнейших экономических кризисов, с которым она столкнулась за последние годы, и у нее просто нет средств или ресурсов для самостоятельного запуска секретной экспедиции такого масштаба, так как в противном случае необходимо хранить ее в тайне, Цитадель будет использовать свою политическую и экономическую мощь, чтобы заставить турианцев, возможностью поделиться своими открытиями. И поэтому, несмотря на многочисленные протесты, 314 был временно закрыт до тех пор, пока турианцы не смогут собрать необходимые ресурсы, чтобы претендовать на эту часть галактики для себя. Это была ошибка! Сарен сердито думал, проклиная бюрократов, которые не справлялись со своими обязанностями. Они должны были войти внутрь. Чертовы последствия. 314 - наш. Эта планета наша и всем остальным она нравится. Если Цитадель хочет вмешаться, пусть попробует. Мы раздавим их всех! Гнев Сарена был не безоснователен, ибо, несмотря на все усилия Иерархии, их секрет недолго сохранялся. Несмотря на закрытие 314-го, Турианская флотская разведка вскоре обнаружила… к их подавляющему гневу - что сотрудники ГОР каким-то образом узнали о сканировании зондов Шаньси, что означало, что их маленький секрет больше не был таким уж и секретным. Чтобы добавить оскорбления в рану, разведка флота все еще не могла понять, как саларианцы получили их секреты, что привело к увольнению нескольких старших офицеров турианцев в разведывательном сообществе, а также несколько обвинений в предательстве среди старших должностных лиц. Единственным положительным моментом было то, что Цитадель и ГОР в целом не обнародовали эту информацию, что означало, что они также хотели держать ее в секрете, что, в свою очередь, означало, что у них также были планы на 314. До сих пор Цитадель не обращалась к турианцам за информацией об их открытиях о руинах, но Сарен знал, что это вся ситуация должна была взорваться. Большие птицы наверху, конечно, ничего бы не сказали, но что-то плохое должно было случиться в ближайшее время. И так оно и было. Когда разведка флота узнала, что некий батарианский контрабандист по имени Эдан Хад’да подкупал командиров флота, которые охраняли 314, с тем чтобы тайно перенаправить…корабли и персонал на другую сторону Реле, они знали, что что-то определенно не так. Они знали, что хотя батарианцы, вероятно, знали, что лежит на другой стороне 314, они также были уверены, что Гегемония не осмелится бросить вызов Иерархии столь вопиющим образом, а это означало, что Хад’да был лишь загадкой. Еще хуже то, что взятки Эдана Хад’ды также, казалось, поступали в карманы нескольких высокопоставленных и очень влиятельных турианских адмиралов. Разведка флота знала лучше, чем разоблачить адмиралов, замешанных в этом. Несмотря на патриотический пыл некоторых из наиболее праведных членов Разведывательного сообщества, они хорошо знают о политических последствиях, и как это может дестабилизировать Иерархию. Здесь было что-то ещё, что-то большое и уродливое. Нет, пока они должны были сосредоточиться на расследовании дела Хад’ды. Позже наступит возмездие за коррумпированных адмиралов, но сейчас им нужно узнать, что знает Хад’да, чего он хотел, и, самое главное, кто поддерживал его. — Эй, Туллус! — Старый турианский наемник обратился к Сарену, когда он прошел через дверь в главные археологические раскопки, оторвав его от мыслей. — Привет, Варим, — ответил Сарен, проявив минимальную вежливость. Для этого задания Сарен был «Туллус Коррион», ветеран-наемник из сектора Терминус. Его (фальшивое) досье — тайно преданное Хад’де — указывало на то, что он участвовал в нескольких малозаметных похищениях и охране высокопоставленных лиц для различных контрабандистов и торговцев, работающих в секторе Терминус. В общем, он был или казался, — хорошим работником — наемник: жесткий, сдержанный и готов подчиниться тому, что ему скажут его клиенты. — Ты рано, — с улыбкой заметил приятель турианец. — Мне нравится делать все эффективно, — ответил Сарен. — Так и есть. Тебе следовало пойти в армию, а не в наемническую группировку. Сарен не ответил на это, поэтому, чтобы скрыть смущение, Варим решил сменить тему. — Ты слышал новости? — Какие новости? — Сарен вежливо спросил, когда ввёл свой код в терминал безопасности рядом с дверью. Участок раскопок представлял собой большую подземную бункероподобную структуру, размером примерно с небольшой стадион. За последние несколько дней Хад’да перенаправил большую часть своих рабочих с других мест раскопок на этот в связи с большим количеством технологического оборудования, найденного здесь: в основном это устройства хранения данных, навигационные терминалы, заводское оборудование и, казалось бы, топливные контейнеры. Если бы Сарен должен был догадаться, то этот бункер раньше был своего рода складом снабжения, но здесь также было много документов, что заставило некоторых яйцеголовых поверить, что это может быть нечто большее. К счастью для команды раскопок, только одно или два из этих странных полей аномалий — одно из которых было сделано из электрической энергии, а другое выделяло сильное тепло — существовало поблизости, и их можно было легко избежать. Любые биологические опасности, которые существовали, были легко очищены, и теперь бункер был охвачен активностью, за исключением двух полей аномалий, которые были оцеплены от персонала. На раскопках, освещенных несколькими осветительными приборами, в настоящее время работают различные рабочие и наемники, неустанно стремящиеся лишить его древних сокровищ. Среди них, заметил Сарен, были доктор Мура Сокун и его помощница Лиара, которые были похищены более недели назад. Он, конечно, знал, кто они такие, и он прекрасно знал, что за ними нужно присматривать. Похищение доктора Сокуна произошло при очень странных обстоятельствах, и Сарен был уверен, что кто-то другой, кроме Хад’ды, вероятно, спланировал это. Конечно, он хотел бы узнать больше о Сокуне, но саларианин не был его главной целью. Его работа заключалась в наблюдении за Хад’дой, в то время как, по словам его начальства, ситуация развивалась. Ненавижу бюрократов! — презрительно подумал Сарен, хотя знал причины их колебаний. — Что? — Сарен спросил в замешательстве. — Твоя голова сегодня в облаках, не так ли? — Сказал Варим самодовольно. — Извини. В последнее время у меня много забот. Что ты еще раз сказал? — Я сказал, что яйцеголовые, пойманные Вогом, нашли что-то большое на месте раскопок. — Да? Что нашли? — Сарен растянулся. — Они нашли… Я думаю, что это была какая-то светящаяся штука… — Лицо Сарена оставалось скептически настроенным, но он готов был продолжать слушать. — О, точно! Теперь, я помню. Они назвали это ар-ти-факом, — сказал Варим, звук английского слова, искаженного его турианским языком. — Что такое ар-ти-фа’ак? — Сарен спросил подозрительно. — Не знаю. Так Шакари предположительно называли светящиеся штуки. Вон тот саларианин, — указал Варим на Сокуна, — сказал, что у этих светящихся штук есть какая-то сила. Говорит, что прочитал его на одной из этих записей. Это пробудило интерес Сарена, но он держал лицо скучным. — Какая сила? — Сарен с удовольствием спросил с резким акцентом Терминуса, который был у большинства наемников, с благодарностью, что многие из разумных Хад’ды не могли держать в секрете, зависит ли их жизнь от этого, что, вероятно, означало, что они будут уничтожены после всего. Сарен был знаком с наемниками, пиратами и работорговцами. На самом деле, он родился на аванпосте наемников в Терминусе, так что, несмотря на свою репутацию одного из лучших агентов, разведки флота, у него также не было проблем с «трущобами» колониальных турианцев. — Ну, это случилось, когда один из расходных материалов Хад’ды — ты знаешь, раб — попал в аварию. Любопытный идиот сунул свой нос в одну из этих аномалий. Электрический удар. Батарианцы — когда они умные, они умные, но когда они тупые, они тупее, чем мешок с кирпичами. — Батарианский раб умер? — Мертвее, чем Протеане, но что действительно интересно, так это светящийся шар, который парил возле поля аномалий. Бедный ублюдок пытался схватить его, понимаешь? Ну, он получил его, но случайно коснулся и аномалии, поэтому получил свой приз очень хрустящим. — Была ли эта светящаяся штука — этот ар-ти-фак — устройство Шакари? — Если они, вероятно, использовали его для какой-то энергии, потому что он создавал много электричества, — сказал Варим, желая угодить. — Но что действительно интересно, так это то, что ни один из них… электричество светящейся штуки не вредит тебе, пока ты держишь его. Когда один из яйцеголовых вынул эту штуку из рук мертвого раба, затем он чуть не обделал штаны, когда эта штука… посылала искры. Я тоже закричал, как маленький пыжак. Хар-Ха-ха. — Интересно. Где это сейчас? — Сарен спросил с явным любопытством. — О, пришел Хад’да и быстро забрал его. Если ты спрашиваешь меня, что батарианцу действительно нужно… Голос Варима заглушился из-за сигнала на его костюме, что указывает на то, что его смена официально закончилась. — Упс. Похоже, нам придётся закончить это в другой раз, — с доброй улыбкой сказал Варим и добавил: — У меня сегодня горячее свидание. Увидимся позже, Туллус. Сарен проворчал ответ. Его способ сказать «без комментариев». Но Варим еще не ушел. Он приблизился к Сарену и заговорщицки говорил. — Я не хочу раздражать тебя, но присматривай за азари, — указал он головой на молодую девушку азари, которая работала рядом с Сокуном. — Почему? — Он спросил, с некоторым удовольствием. — Ты спал под камнем? Это дочь Бенезии. Очень опасная матрона азари. — Матриарх, — исправил Сарен, и он проклинал себя за то, что это была ошибка. — Я думал, ты не знаешь, кто она? Неважно. Просто присмотри за ней. Вог и его ребята не должны были поймать ее. Только саларианца. — Сокун. — Да, Сокун. Вог утверждает, что все это было ошибкой, что он должен был схватить ее тоже, потому что она вмешивалась или что-то в этом роде. Дерьмо варена, если ты спросишь меня. — Это мог быть несчастный случай, — сказал Сарен, играя адвоката дьявола. Сарен уже знал все подробности похищения Сокуна, о которых ему было позволено знать, включая следующие глупости Вога — но было интересно услышать слухи, ходящие среди наемников и рабочих, и он подозревал, что что-то стоит за теориями и заговорами. — Может быть, — Варим признал, хотя и не был убежден. — Что ж, приятно было поговорить с тобой, Туллус. Просто смотри в оба, ладно? Сарен проворчал в ответ, и когда другой турианец ушел, он осмотрел записывающее устройство, которое он поместил в одном из темных углов места раскопок - маленькое устройство, умно сконструированное, чтобы выглядеть как галька. До сих пор устройство записывало все, что происходило, пока его не было, так что он не беспокоился, что не видел «светящуюся» вещь. Он собирал всю информацию, необходимую для выполнения его миссии. Сарен, однако, никогда не любил эти тайные миссии. В его природе не было уловок, но такова была жизнь в разведке Турианского флота. Если бы у него был свой путь, он бы просто схватил Хад’ду и убил его лейтенантов, и как только он закончит, он вызовет флот на эту чертову планету и потребует его во славу Иерархии. Но большая его часть безжалостно топталась на таких мыслях. У Хад’ды было больше, чем кажется на первый взгляд. Кто-то влиятельный поддерживал батарианца, и они хотели знать, кто. Чтобы усложнить ситуацию, Примарх также не хотел дипломатических и политических последствий, которые могут возникнуть в результате прямых военных действий против такого разумного, как Хад’да, который имеет много политических связей не только в области Гегемонии, но и в Иерархии тоже. Политическое затруднение, которое это могло бы вызвать, было бы… проблематичным для многих влиятельных разумных. Сарен знал - не подозревал, знал - что у Хад’ды было много влиятельных друзей в Иерархии. Его бы здесь, на этой планете, не было, если бы это было не так. 314 принадлежал Палавену, и любой другой контрабандист, пытающийся пройти через него или подкупить его флот, в конечном итоге попадет в мир страданий. Тот факт, что он был готов присутствовать здесь лично, означал, что очень много могущественных разумных прикрывали спину Хад’ды, и это не сулит ничего хорошего. Кроме того, Хад’да также был могущественным батарианцем, и вы не имеете права противостоять могущественным батарианцам, особенно если вы турианские военные, потому что это означало бы подорвать отношения между ними, очень деликатное понимание, которое Иерархия имела с Гегемонией. В настоящее время батарианцы официально нейтральны как по отношению к Цитадели, так и к Иерархии. Однако неофициально большинство Гегемонии сочло более разумным встать на сторону турианцев, рассматривая их как более слабые из двух держав, и, следовательно, менее угрожающие их долгосрочным интересам. Это неофициальное партнерство означало, что турианцы игнорируют любую незаконную или рабскую деятельность Гегемонии за пределами турианского пространства и в обмен батарианцы поддерживают Иерархию в их холодной войне с Цитаделью. Обычно, Сарену нравилось это расположение. Им нужны были все друзья, которых они могли найти против подавляющей силы и экономической мощи Цитадели, но он тоже не был дураком. Батарианцы знали, что они нужны турианцам, и такие знания часто делают их весьма оскорбительными в отношениях. Для Сарена это, безусловно, будет так, если - и это… было бы здорово - если бы Хад’да получил благословение Гегемонии на это начинание. И это - среди прочих целей - была его миссия на Шаньси: узнать, работал ли Хад’да самостоятельно или его поддерживало правительство. Последнее, чего хотела Иерархия, это противостоять Гегемонии в ожидающем её подчинения Цитадели. Будь они прокляты! И вот он играл в эту дурацкую игру с плащом и кинжалом. Его начальство четко изложило свои приказы. Прежде чем Иерархия сможет уничтожить Хад’ду, они должны были убедиться, что он не будет пользоваться поддержкой Гегемонии. Если нет, то плата была бы адом, и было бы много ада для всех. Убедившись, что все в порядке, Сарен сел на камень и осторожно огляделся. Вскоре его мысли переместились к Лиаре Т’Сони, помощницы Сокуна. Он прочитал ее досье, включая сообщения о похищении. Как опытный оперативник разведки, ему было ясно, что похищение было совершено изнутри, что только укрепило теорию о том, что Хад’да поддерживался группировками Цитадели. Лиара Т’Сони - дочь Матриарха Бенезии. Возможно ли… Лиара Т’Сони здесь случайно, или она играет в более опасную игру? Он удивлялся. Общество азари было одержимо Шакари. Возможно ли, что Тессия поддерживает Хад’ду? Сарен не одобрял эту мысль и снова сосредоточил свои мысли на Т’Сони. Несмотря на похищение, молодая девушка выглядела прекрасно, даже почти возбужденно. Если бы я был Хад’дой, я бы не хотел, чтобы она увидела что-нибудь, что она могла бы рассказать своей матери, если бы… Мысли Сарена внезапно подумали о том, что Лиара Т’Сони может оказаться не такой, какой она кажется. Т’Сони выглядела как хрупкий, нежный археолог, но, учитывая то, что он знал об обстоятельствах ее похищения, возможно ли, что она также может быть пешкой ее матери? Проклятье. Он сделал небольшую заметку, чтобы проверить это предположение, как только сможет. Обычно Сарен не был таким параноиком, но эта миссия вызывала у него раздражение. Желая узнать больше, Сарен встал и прислонился к стене в одном из темных углов бункера, стараясь не выставлять маленький современный лазерный микрофон, встроенный в его жесткий костюм. Он использовал этот микрофон последние несколько дней, слушая большинство разумных Хад’ды, включая Сокуна и Т’Сони. Он активировал устройство, и их тихие голоса вскоре стали отчетливо слышны, хотя и слегка плоскими и металлическими из-за окружающей среды. И саларианец, и его протеже азари остановились в одном из районов исследования, в центре раскопок, обсуждая то, что казалось Сарену несколькими записями с других раскопок Хад’ды. — Вы уверены? — Раздался отчетливый голос азари Т’Сони. — Положительно. Хад’да хочет, чтобы мы что-нибудь нашли. Всё, что мы раскопали до сих пор, конечно, важно, но он знает то, чего не знаем мы, и он ищет это. — Ответил четкий саларианский голос Сокуна. — И что, по-вашему, он ищет? Сокун сделал паузу, пытаясь найти хороший ответ, а потом его мысли вспыхнули в потопе. — Если бы я мог предположить, что это как-то связано с тем, как Сто’кор Сурк сформировал эту планету. Ты видела все «аномальные» поля и «выбросы», а также все другие чудеса, которые мы видели на этой планете за последние несколько недель. Все это не естественно. Этот феномен намекает на какую-то загадочную технологию. Представь, что еще мы можем обнаружить здесь за год. — Я не могу представить, какие технологии могут создать такое явление, которое мы видели, — скептически ответила Лиара. — Я тоже не могу, но я подозреваю, что Хад’да знает. Я думаю, поэтому он здесь. Это его главная цель, и я верю, что все остальное, что мы извлекли до сих пор - все реликвии которые Сто’кор оставили позади себя… это вторично… Звук прервался, когда лазер микрофона запнулся. Сарен зашипел проклятья и быстро попытался исправить его, стараясь не попасться на глаза. — …но я археолог, — продолжал Сокун, когда микрофон снова начал работать, — а не солдат. Я хочу… вздохнуть. — Вы устали, — тихий голос Т’Сони прошел через записывающее устройство, пытаясь быть успокаивающим. — Как и ты, моя дорогая, но сейчас я не мечтаю отдыхать, — ответил он. Старый саларианский академик, хрупкое создание, улыбнулся своему ученику и продолжил изучать то что он изучал. — Смотри сюда! Великолепно, правда? — Ноосфера, — сказал саларианин, странное слово благоговейно, словно он делает новое открытие, ранее неизвестные живым существам, — энергетическое поле, которое позволяет разумным существам манипулировать самой реальностью. Представь себе! Совершенно неизвестная и новаторская область исследований, способная совершить революцию в галактической цивилизации. Так же, как Протеане дали нам технологию Эффекта Массы, мы собираемся раскрыть технологию Ноосферы Сто’кор. И мы здесь, когда это произошло. — Он ненадолго остановился. — Ахххх. Прости мой энтузиазм, но это все просто потрясающе, не так ли, Лиара? Если бы только записи не были так испорчены, мы смогли бы продвинуться быстрее Лиара сказала что-то, что микрофон не поймал, и к тому времени, когда Сарен исправил временную неисправность, Сокун также сказал что-то, что он не поймал. — Думаете… — Лиара сделала паузу, и Сарен пожелал, чтобы он мог подойти ближе, чтобы увидеть их лица. — Вы действительно думаете, что они вымерли? Сокун слишком помедлил, чтобы собрать свои мысли. — Я не знаю, — сказал он, удивившись собственному голосу, — я правда не знаю. Хад’да конечно верит, что они все ушли, но… я действительно не знаю. Сарен прищурился, чтобы увидеть новые предметы, которые Сокун сейчас изучает. Это была серия заметок на его инструменте омнитуле. Он хотел бы сам изучить эту информацию, но он знал, что лучше, чем пытаться. По крайней мере, на данный момент. Затем саларианин сказал что-то, что микрофон не поймал, и Сарен проклял временную неисправность устройства. — Да, — ответила Т’Сони, — но я всё равно нахожу всё это неправдоподобным… Всё это звучит почти как волшебство, и эта ноосфера бросает вызов всем известным законам физики. — Её голос сместился, и она быстро сменила тему разговора. — Как вы думаете, мистер Хад’да позволит нам осмотреть артефакт, найденный ранее? — Сомнительно, — ответил саларианин раздраженным тоном. — Этот дурак думает только о кредитах. Он, вероятно, отправит его в лабораторию, чтобы посмотреть, как эта штука была создана, и как она связана с полями аномалий. А потом жадный подонок продаст его тому, кто предложит самую высокую цену! — Профессор, пожалуйста. Не говорите так. Везде есть записывающие устройства. — Заявление азари заставило Сарена ухмыльнуться. — Да, профессор. Везде действительно есть записывающие устройства, — прошептал Сарен. Саларианский ученый усмехнулся. — Я не волнуюсь за Хад’ду, Лиара. Он не причинит нам вреда. Поверь мне, он этого не сделает. Он этого не сделает. — Его голос замолчал, как будто разговаривал сам с собой. — Вы мне что-то не договариваете, — сказала она. Сарен сузил глаза, услышав это, и он пристально посмотрел на двух ксено-археологов, задаваясь вопросом об их мотивах. — Хад’да… У Хад’ды много друзей. Это все, что я могу тебе сказать. Для твоей же безопасности, — ответил Сокун усталым голосом. Лиара сделала паузу на несколько секунд, прежде чем ответить, дав волю мыслям в голове. — Наше похищение было спланировано очень влиятельными разумными, не так ли? Сокун не ответил, и Сарен напрягся. — Цитадель в этом замешана? — Я не знаю, — солгал Сокун, и что-то в Сарене чувствовало ложь, хотя он не мог доказать это. Лиара снова сделала паузу и задала другой вопрос. — Вовлечены ли турианцы? — Я не знаю, — ответ саларианца вышел во второй раз, и на этот раз он был честным. — Богиня. Хотелось бы, чтобы войны с турианцами не было, — сказала Лиара, как откровенное замечание, когда она смотрела на то, что Сарен не мог разглядеть с его точки зрения. — Я тоже, — ответил Сокун с грустью. Я тоже, мысли Сарена повторились. Первый контакт Палавена с Цитаделью произошел в один из самых напряженных периодов в истории турианцев: Война за объединение. В то время Иерархия была вовлечена в долгую и затяжную гражданскую войну с колониями. Многочисленные колонии разорвали связи с Палавеном и провозгласили свою независимость от Иерархии. В попытке расширить свою собственную власть и ресурсы, некоторые из восставших колоний начали открывать Масс Реле, надеясь найти новые планеты, которые можно было бы использовать в военных целях. Однако такое расширение, вызванное войной, не обошлось без последствий, ибо одна из этих колоний наткнулась на совместную шахтерскую колонию Цитадели на краю пространства Цитадели. Сначала Цитадель с радостью узнала о существовании турианцев и была готова послать дипломатический отряд для встречи как с Иерархией, так и с мятежниками в интересах установления дипломатических контактов, но судьба была не такой уж и доброй… Никто точно не знает, что произошло, и после этого события вокруг Цитадели появилось несколько версий этого события, но на шахтерскую колонию Цитадели напал неизвестный турианский флот через несколько дней после первого контакта. Сотни саларианцев, азари и кроганов погибли во время нападения, а на Тучанке, Тессии и Сур’кеше взорвалось общественное негодование, призывающие немедленную мобилизацию всего флота Цитадели против этой недавно обнаруженной враждебной и варварской расы. На турианской стороне повстанцы утверждали, что это сделала Иерархия, надеясь использовать Цитадель для нападения на повстанческие колонии и тем самым мобилизовать общественное мнение против внешнего врага. С другой стороны, Иерархия утверждала, что это сделали повстанцы, надеясь дискредитировать Палавен как агрессивное и ксенофобное правительство как для Цитадели, так и для турианцев. Менее популярная теория утверждала, что это Цитадель напала на собственную колонию, возможно, в надежде получить капитальный колокольчик, чтобы атаковать как и Иерархию, так и восставшие турианские колонии. Несмотря на все слухи, никто не знал, кто это сделал, и кроганской целевой группе, направленной на «стабилизацию» ситуации, были поставлены неопределенные стратегические цели. Цитадель никогда раньше не сталкивалась с враждебной инопланетной расой, и они не знали, как действовать дальше, когда салариане, азари и кроганы спорили о том, что делать с турианцами, и в сложной ситуации, в которой они оказались. Нет нужды говорить, что всё это было рецептом катастрофы. Без чётких приказов и недостаточной стратегической ясности, кроганский флот и армии в конечном итоге стали атаковать, оккупировать, а в некоторых случаях и бомбили турианские колонии с незначительной целью. Такие нападения в конечном итоге привели к прекращению огня между Иерархией и повстанцами, и все турианцы объединились против того, что они восприняли как агрессию инопланетных держав. С объединением турианцев под одним знаменем, вторжение Цитадели в конечном итоге зашло в тупик, как турианский флот, так и оперативная группа кроганов были не в состоянии вытеснить друг друга. После месяцев кровавой войны и отсутствия воли к дальнейшей эскалации конфликта, и Цитадель, и Иерархия, наконец, согласились на перемирие, к большому возмущению их общественности. К сожалению, к тому времени, когда ситуация была «стабилизирована», ущерб уже был нанесен. Миллионы погибли, и было много виновных. Давным-давно у Иерархии не было бы никаких компромиссов в присоединении к галактическому сообществу, но после кровопролития того, что сейчас известно турианцам как Война Первого Контакта, эта мечта уже была в туалете. Большинство турианцев до сих пор ненавидит Цитадель, особенно кроганов, которые совершили большинство массовых убийств, и многие в Цитадели чувствовали то же самое по отношению к турианцам, которых воспринимали как расу фанатиков. В целом, Война Первого Контакта унесла миллионы жизней, десятки разрушенных кораблей, и последовавший за ней мир можно было охарактеризовать только как состояние «холодной войны» между Иерархией и Цитаделью, напряженная ситуация, которая длилась поколениями и существует до сих пор. — Я тоже, — с прискорбием повторил Сарен, но он быстро стряхнул жалость к прошлому, чтобы снова сосредоточиться на своих целях. Сокун и Т’Сони снова разговаривали об их открытиях. Они говорили больше о реликвиях, найденных в бункере ранее, немного о знаниях Шакари и о характере странного явления, известного под названием аномалии. Все это проходило через голову Сарена, и, насколько он понимает, все эти разговоры о Ноосфере и артефактах были просто кучей бессвязной болтовни. Но как только Сарен собирался направить свой лазерный микрофон на другую цель, крики привлекли его внимание. Батарианские рабы, которые раскопали участок раскопок, начали бежать за дверь, которая заставила охранников кричать и рычать на них, чтобы они оставались на месте. Сканируя все пространство бункера, Сарен нашел источник помех. Это был своего рода плавающий свет, фосфоресцирующий шар энергии, который парил и кружился среди машин и брошенного оборудования, которое рабы оставили после себя. Сарен не знал, откуда он взялся, и что это было, но его кишки предупреждали его быть осторожным. Это не было обычным явлением, и инстинкты Сарена предупредили его, что этот энергетический шар имеет волю и цель, проблеск сил, далеко выходящий за пределы смертных рас. Реагируя на вторжение, несколько охранников попытались направить свое оружие на эту штуку, но странный световой шар излучал всплеск энергии, из-за который глаза Сарена (и всех остальных), расплывались и теряли фокус. Через мгновение после этого оружие охранников было вырвано из их рук, как будто какой-то злой и таинственной силой. Затем оружие парило вокруг существа света, как если бы оно двигалось небольшим торнадо, и в кульминацию полета существо скомкало все оружие в мусор так, как рука могла помять нежные цветы. Демонстрация силы не была безнадёжной, и они стали ещё больше бояться. Ошеломленные и невежественные о происходящем, все на раскопках, включая Сарене, смотрели со страхом, боясь силы, которую они только что видели, они стояли и не могли двигаться, возможно из-за страха, или, возможно, из-за злонамеренного присутствия странного существа света. Многие пытались бежать, ожидая только первого труса, который подаст сигнал отступления. Как будто чувствуя страх и принуждение к бегству, световой шар издал команду: Не двигаться! Сарен остался ошеломлен, ибо не слышал звука, а думал, что это в его голове. Слова вошли прямо в его сознание. Сарен не мог объяснить, что за странная сила… позволил световому шару прямо говорить в его мысли, и его мужество ослабло, даже когда он увидел, что свет становится ярче и злее, ибо здесь было неизвестное и неведомое. Он пытался придумать план выхода из этой ситуации, но ничего не смог придумать. Что-то в нем, животная часть его мозга кричала, что это доказательство того что планета не так безобидна, как считалось ранее. Не двигаться! — Существо повторилось, и все те, кто был поблизости замерли, как будто они были загнаны в угол хищником. То, что световой шар сделал с оружием наемников, доказывает его силу, и они не осмелились рисковать дальше. Медленно и осторожно, те, кто все еще находился в бункере, включая Сарена, Сокуна и Т’Сони отступили от странного нарушителя, образуя вокруг него неправильный полукруг, стремясь успокоить его, чтобы он не набросился на них. После примерно пяти минут напряженного ожидания Хад’да наконец-то вошел в бункер в окружении своих лучших телохранителей и наемников, включая крогана, Вога. Батарианец выглядел неопрятным, его одежда помялась, а на лице были следы гнева и стресса. Обычно самоуверенный Эдан Хад’да выглядел так, будто он очнулся от напряженного сна, и Сарен задавался вопросом, какие мысли сейчас проходят через его разум. Хад’да осторожно подошел к созданию, как будто знал, что это такое и чего оно хочет. Со своей стороны, световой шар качался вверх и вниз, как будто он ожидал Хад’ду. Эдан Хад’да… — Ментальный голос существа прозвучал ясно, и Эдан содрогнулся от того, что его выделили среди присутствующих здесь разумных. При упоминании клиента, телохранители Хад’ды немедленно подняли свои масс ускорители, но Хад’да зашипел на них, чтобы они отступили. — Прекратите, дураки! — Батарианец зашипел, и с неохотой его солдаты повиновались. Осторожно и с большим колебанием Эдан Хад’да обратил свое внимание на шар света, который зловеще парил на месте, безразличный к окружающим его страхам и эмоциям. — Кто ты? — Хад’да спросил осторожно, и существо ответило: Мой вид называется Полтергейст. Мы существа энергии и света. Меня послали Старейшины и Зона, чтобы поговорить с вами,— существо произнесло то же ментальное вторжение, которое он использовал раньше, но его, казалось бы, простое заявление вызвало ропот вопросов у всех присутствующих, включая Сокуна, который сейчас очень заинтересовался в том, что существо сказало. — Любопытно… — пробормотал Сокун, когда он медленно и осторожно двигался рядом со стороны Хад’ды, чтобы лучше разглядеть. — Когда ты говоришь «Старейшины», ты имеешь в виду Сто’кор? Хад’да зашипел на саларианца, чтобы он заткнулся, но световой шар уже ненадолго приостановился, покачиваясь, не зная, как поступить. Ты имеешь в виду «Сталкер»? Исправил мысль Полтергейст. Наемники и рабы, стоящие за Сокуном, начали шептаться друг с другом. Сталкер! Сатакар, Стакар, Стокар, Шакари, Стокор! Сталкер! Сокун сам зажегся, как будто бы… получил особый подарок от своей Далатрессы. — Да! Стал-кер. Сто’Кор. Они твои хозяева. Они послали тебя сюда, верно? Свет Полтергейста, казалось, колебался, и он становился ярче, затем тусклее, а затем снова ярче. — Да, — ответил он беззвучно. Место раскопок взорвалось громким ропотом. Сталкеры — мифическая, древняя раса, долгое время считавшаяся вымершей, — все еще жива. Вот доказательство! Они все еще живы! Они все еще существуют! Сарен почувствовал, как его спина трепещет от волнения, и, оглядываясь вокруг, он не сомневался, что и другие присутствующие чувствовали то же самое. Хад’да собирался что-то сказать, но академическая наивность Сокуна опередила его. Саларианец сглотнул, чтобы набраться смелости и пробормотал. — Вы приведёте нас к ним? Опять же, Полтергейст колебался, или, возможно, просто пытался сформулировать ответ, который они могли понять. — Нет. — Тогда зачем ты здесь? — Поговорить с ним. — Свет Полтергейста, казалось, указывал на Хад’ду, но лицо батарианца застыло в хищной маске. — Для меня большая честь, но мне любопытно, как Сатак-Сталкеры, — с трудом произнес английское слово — узнали обо мне? Полтергейст сделал паузу, снова пытаясь разобраться в том, что он считал очень простым и очевидным вопросом. Когда вы и ваша ступили на нашу планету, вы присоединились к нашей Ноосфере, и они контролируют Ноосферу. Именно через этот процесс погружения ваши мысли становятся открытыми для Старейшин или, как вы, батарианцы, предпочитаете называть их, Сатакар… — Эта Ноосфера… — Сокун прервал попытку объяснить, но Хад’да с нетерпением помахал ему, чтобы он не прервал Полтергейста, который еще не закончил объяснение. … А также потому, что мы захватили светящуюся машину крогана под именем Хайлот Некс. — Ты напал на отряд Некса? — Спросил Хад’да. Хайлот Вог, который стоял рядом с ним, смотрел на него с гневом, так как правда о судьбе его родственника постепенно стала ему известна, но он, тем не менее… держал рот на замке. Верно. Мы загнали его патруль в угол во время выброса несколько дней назад. Старейшина Кин намеревался поймать его и его разумных, но некоторые… осложнения вызвали его гибель. — Сатакар убили его? — Голос Хад’ды не предал его беспокойства, но его глаза потеряли свой хищнический характер. Они сопротивлялись, был неоднозначный ответ Полтергейста. Хайлот и его кроганские товарищи выглядели явно расстроенными, но сохраняли спокойствие. — Мы искали их после выброса, но не смогли найти никаких следов Некса или его разумных, — ответил Эдан, надеясь, что Полтергейст предоставит им больше информации. Старейшина Кин забрал их тела, а также большую часть оборудования. Им нужна была информация. — Обо мне и моих разумных? Правильно, и ваших намерениях на этой планете. — Уверяю вас, — сказал Эдан со своей лучшей улыбкой, — наши намерения совершенно мирные. Мы с моими коллегами занимались этим делом только потому, что мы верили, что Сталкеры — вымерший вид. Если бы мы знали, что Сатак… Сталкеры все еще существуют, мы бы попытались связаться с ними, вместо того, чтобы раскопать их руины. Поэтому ваша экспедиция держится в секрете от вашего правительства? Лицо Эдана Хад’ды потемнело и его глаза дрогнули. Несмотря на себя, Сарен улыбнулся этому, даже несмотря на то, что он не мог разглядеть лицо Хад’ды с того места, где он стоял. Ну, Сарен думал, по крайней мере, это доказывает, что Гегемония не причастна. Старейшина Кин знает о тебе, Хад’да. Они знают о Цитадели, Гегемонии и Иерархии. Мы веками наблюдали за тобой глазами, которые смотрят за пределы видения… А потом, словно уставший от ненужных слов, Полтергейст произнес слова, шокировавшие Хад’ду со страхом: моя роль здесь заключается в том, чтобы служить не более чем каналом связи. Я пришел, потому что Старейшина Онес хочет поговорить с вами… Ты сам встретишься со Старейшиной батарианец, и тебе следовало бы прислушаться к их мудрости. Прежде чем кто-либо из них мог спросить, что имел в виду Полтергейст, его свет становился ярче и ярче, а те, кто находился в месте раскопок, должны были защищать свои глаза от сияния. Даже Сарен который держался в тени, должен был щуриться, чтобы увидеть, что происходит. Когда погас свет, заговорил новый голос. Это были не плоские, пустые ментальные проекции зловещего Полтергейста ранее, но реальный голос от того, что казалось другим существом. Как Существо Света создавало такие звуки, оказалось загадочным для всех присутствующих, и они колебались, удивляясь звуку, который был произнесен. — Сердечно приветствую вас всех, — поприветствовал их голос на древне тессианском, и их омнитулы и переводчикам было трудно перевести некоторые слова, хотя это была всего лишь короткая фраза. Где это новое присутствие познакомилось с таким античным языком Тессии, они могли только догадываться, но это углубило тайну. Новый голос принадлежал старому существу, возможно, мужскому и более чем старшему. В голосе чувствовалась определенная старость и усталость, но также и спокойное и зловещее качество, которое вызывало страх в сердцах тех, кто его слышит. — Итак… ты Эдан Хад’да… — сказал голос. Эдан сделал паузу, не зная, что здесь происходит, но ему удалось удержать достаточно внимания, чтобы ответить на современном тессианском, чтобы его можно было понять. — Кто… Что Ты? — Меня зовут Доктор. Я спроецировал свое сознание на этого Полтергейста, чтобы поговорить с тобой… со всеми вами. Хад’да собирался ответить, но его мысли прервал нежный голос Лиары Т’Сони, которая была переполнена почти сказочным качеством всего этого события. — В легендах азари был Стакар по имени Дук’тур, — застенчиво сказала Лиара. — Рассказывают, что Дук’тур был целителем, нежной душой, которая защищала молодых девушек от демонов и тиранов. Есть, — колебалась она коротко, ища точное местоимение для описания легенды о Стакаре, — есть легенды о том, что Дук’тур научил многих искусству исцеления, и по сей день мы почитаем его за многие дары. Затем Лиара сделала паузу, и ее кожа почувствовала странное покалывание, как будто она собиралась встретиться лицом к лицу с чудесной богиней древности. — Ты… он? Из Полтергейста прозвучал смех, и он снова заговорил на древнем тессианском языке. — Ха! Дук’тур. Я никогда не думал, что стану легендой. Однажды одна молодая девушка азари назвала меня так. Да, Дук’тур, она меня назвала. На языке нашего вида это просто означает, что он целитель… А ты? — Я… Я - Лиара Т’Сони, — нерешительно сказала Лиара, широко улыбаясь. Она посмотрела через плечо на Сокуна и увидела, что он тоже улыбается. Не каждый день вы встречаете мифологических существ. Это было похоже на шаг в сказку, темную, тревожную сказку на планете за пределами цивилизации. — Приятно познакомиться с Лиарой Т’Сони. Здравствуй, — ответил Доктор, и хотя он говорил через незнакомое существо света — этого Полтергейста, — его голос звучал очень тепло и отечески, и что-то в Лиаре почувствовало в нем любовь. — Вы говорите на очень старом и древнем языке азари, — сказала Лиара, хотя она сильно колебалась в своей речи, — Могу я знать, где вы его выучили? Голос усмехнулся, прежде чем ответить в печальном тоне: — Я узнал его от древних азари, когда впервые посетил Тессию тысячи лет назад. Лиара тяжело сглотнула, чтобы удержаться от понимания, и за ней ропот становился громче, страшнее, но и возбуждённее. Она собиралась продолжать, но была отрезана. Эдан Хад’да внезапно взял ситуацию под свой контроль, прочистив горло и проложив себе путь вперед, желая поговорить с Сатакаром перед ними. ''С дерзким поведением Т’Сони и Сокуна придется считаться позже, предпочтительно наедине'' - Подумал он. — Добрый Доктор, — прервал Эдан Хад’да своим самым шелковистым голосом, — мы очень польщены вашим присутствием. Мы много знаем о вашей расе. У всех основных видов есть легенды о вас и всех остальных Сталкерах. — Колеса в голове продолжали вращаться и вращаться, с нетерпением пытаясь найти способ использовать неожиданное открытие, что древний Сатакар все еще жив в пользу Гегемонии. — Мы приносим извинения за наше присутствие здесь, но, видите ли, мы долгое время думали, что ваш род вымер. Видеть, что ваш вид еще жив для нас сюрприз. Это действительно знаменательное событие для всей галактики, и для нас будет честью… Доктор грубо отрезал грандиозную импровизированную речь Хад’ды с некоторыми своими откровениями. — Мы называем себя людьми. Сталкер — это просто титул, присваиваемый тем, кто не связан с какой-либо конкретной фракцией. — Что? — Наш вид называется человечеством, — объяснил Доктор, на этот раз на древнем языке батарианцев, который он узнал во время последнего посещения древнего Кхар’шана, и это произвело ропот среди присутствовавших здесь батариацев. — Что касается вашего присутствия здесь… — Парящий свет, казалось, смотрел на всех из них здесь, рабов, наемников, археологов и Хад’ду с сосредоточенным и пугающим взглядом: — вам не рады. Никому из вас. Ты и вся твоя экспедиция должны уйти. Немедленно, и никогда не возвращайтесь. Вернитесь к Реле, откуда вы пришли и предупредите всех своих сородичей не приходить сюда. Это сообщение удивило всех присутствующих, тем более что голос Доктора был добрым и нежным. — Вы все должны уйти, — сказал он, — Вы ищете то, что должно остаться незатронутым. — Полтергейст/Доктор затем подплыл близко к Хад’де, и его сила пронзилась злорадством. — Ты ищешь опасные вещи, Хад’да. Ты понятия не имеешь, во что ввязался. На лице Хад’ды появилась вызывающая улыбка. — О, я думаю, что знаю. Смех Доктора был презрительным, но в то же время наполненный скрытой печалью. — Зона дает много вещей, но мы знаем, за чем ты охотишься, и это дело великого зла. Хад’де стало не по себе. До сих пор он скрывал истинную цель своей миссии от своих подчиненных, включая своих самых доверенных лейтенантов. Он мог почувствовать удивление и любопытство, вызванное словами «Доктора», но как он узнал? Он действительно знает? Это существо блефовало, чтобы заставить его и его экспедицию уйти? Разумные Эдана Хад’ды до сих пор считали, что они здесь для того, чтобы собирать реликвии, но теперь эта неожиданная встреча показала, что их присутствие здесь гораздо шире, чем они сами ожидали. Доктор продолжал на том же архаичном батарианском языке, но на этот раз вместо ясного вокала звучали мысли, вошедшие исключительно в сознание Хад’ды: Мы знаем, что ты ищешь это, Хад’да. Мы можем читать твои мысли, и ты должен это знать! Останки Жнецов не должны быть найдены. Пусть их разбитые обломки покоятся в тюрьмах, которые мы создали для них. Мы не знаем, как ты нашел эту планету, но ты и те, кто поддерживает тебя в тени, ищите вещи, которые принесут разрушение всему. У тебя нет ни малейшего представления о той ужасной опасности, которые обитают среди звезд. Уходите сейчас же и оставьте нас на произвол судьбы и бремени. Хад’да вскрикнул в страхе, и все рядом были поражены, ибо никто не знал, что Доктор сказал Хад’де телепатически. — Дорогой Доктор, — начал Хад’да, делая свой голос как можно более шелковистым, пытаясь разумно договориться с существом, этим человеком. — Пожалуйста. Мы можем многому научиться друг у друга… Но он был отрезан. — Это не обсуждается батарианец. Вы и ваши разумные не понимаете, что ваше присутствие здесь сделает с вами. Уходите сейчас же, пока Зона не забрала вас! — Зона? — Эта планета! Вся эта часть галактики! Наша Ноосфера! Зона! Все человеческое пространство — это Зона. В течение бесчисленных лет мы боролись за то, чтобы предотвратить её распространение на остальную часть галактики, и ваше присутствие здесь угрожает нашей работе! — Доктор разозлился, его прежнее тепло ушло. — Здесь есть вещи, которые отнимут у тебя разум и душу. Уходите сейчас же, пока вы ещё можете! — Ты… угрожаешь мне? Старый голос рассмеялся, словно его позабавил пустой звук. — Мы не те, кого тебе следует бояться, Хад’да. Многие пытались покорить Зону. Они все потерпели неудачу, и их тела и души были захвачены ей. Не делай ту же ошибку. Уходи! При этом Полтергейст дрожал, как будто в припадке, и его свет становился все слабее. Присутствие того, кто утверждал, что он стал Сталкер, больше не было, и Полтергейст начал говорить своим плоским, бесчувственным тоном. — Старейшина говорил, Эдан Хад’да. Ради себя самого, ты прекратишь свои злодеяния здесь и уйдешь. Уходите или Зона заберёт вас! Всех вас! Выполнив свою миссию и передав послание, большой световой шар исчез в стене, оставив десятки ошеломленных наемников, ксеноархеологов и рабочих рабов в недоумении. Но глаза Эдана Хад’ды пылали от гнева и чем-то вроде голода, вырвавшемся из глубин его души. Сарен заметил это, но больше не мог беспокоиться о том, чтобы задерживаться. Сарен не ждал, пока шок спадет с остальных в бункере. Тихо и осторожно, он быстро покинул этот район вместе со всеми своими записывающими устройствами. Палевен должен знать, что он только что обнаружил. Шакари все-таки не вымерли. Они живы, и кто знает, какие ужасы и чудеса остались в темных уголках галактики за пределами Реле 314.***
Центральное командование разведки Турианского флота, Палавен. Место выглядело как любое другое бюрократическое здание: серое и совершенно забываемое, но здесь, в этой невыразительной структуре, ежедневно принимаются тысячи решений; решения, которые затрагивают каждого турианца в каждой части Галактики. В центральном крыле этого здания, в одном из его одиноких, грязных кабинетов, старший командир оперативной группы по Реле 314 открыл зашифрованный файл из своего основного офиса на «Шаньси», в настоящее время обозначается как «Черная Луна Один». Сообщение гласило: «Наличие Щита 3 и Щита 4 подтверждено. Подтверждено, что оба были похищены Синим 8. Офицер посмотрел вверх, чтобы рассмотреть вопрос о том, как это сообщение будет выглядеть. Щитом 3 был доктор Мура Сокун, известный ксеноархеолог, который специализировался на циклах мифов Шакари, а Щитом 4 — была его помощница, Лиара Т’Сони, дочь Матриарха Бенезии, одной из самых могущественных азари в галактике. Обстоятельства их похищения были очень… интересными. Из того что он знал, похищение могло быть спланировано изнутри, и если это было правдой, то у Хад’ды могли быть друзья в Цитадели, опасные друзья. Он продолжал читать: «Нефрит 12 и его рабы продолжают раскопки на Черной Луне Один. Не могу подтвердить причастность Нексуса. Нужно больше времени, чтобы найти доказательства». Нефрит 12 был Эданом Хад’дой, а Нексус ссылался на Цитадель. Офицер продолжал читать. «Нашёл кое-что ещё. Присутствие Шакари подтвердилось. Они все еще живы! Они все еще живы, и они хотят, чтобы мы ушли. Нефрит 12 отказывается. Ситуация находится на грани катастрофы. Советую вам как можно скорее отправить военную помощь. Я чувствую, что очень скоро на Черной Луне Один появится гораздо больше разумных». Командующий операциями перечитал сообщение, а после этого перечитал его еще раз, чтобы убедиться, что он ничего не выдумывает. — Духи! — Он зарычал, а затем активировал свой терминал, чтобы выкрикнуть на секретаря. — Дай мне Примарха! Да, сейчас. Прямо сейчас! Мне плевать, кому ты должен угрожать, чтобы сделать это. Просто немедленно свяжись с ним! У нас тут чрезвычайная ситуация!***
Кодекс: Полтергейст
Сверхъестественное в глазах некоторых невидимое существо, обитающее в глубинах Зоны, обычно живущее в старых заброшенных зданиях. Об их происхождении ничего не известно, хотя ходят слухи, что они являются духами сталкеров, пострадавших от мощной волны радиации. Их загадочные появления и исчезновения, кажется, соответствуют легенде о полтергейсте, отсюда и название. Знаменитые встречи с полтергейстами весьма разнообразны: от озорного смеха и кровожадного завывания до смертоносных огненных шаров, появляющихся из ниоткуда. К сожалению, вся информация о феномене полтергейста происходит из неясных и противоречивых историй сомнительной действительности…