Театр имени Абсурда

      Акутагава не умела проявлять тёплых чувств, как и признавать свои ошибки. По крайней мере, вслух от неё это услышит человек, которого она безгранично уважает, или её убийца. Других вариантов нет. Но вот внутренне она вполне могла признать свои ошибки, записав в колонку Дазая-сан, что тот не просто её морально заебал, но и растягивал и без того худой запас её терпения — отправить её на задание со своим напарником, а самому свинтить искать девушку для двойного самоубийства — было опрометчиво. Италия славилась своей верой и тем, что к клеящимся иностранцам к милым синьоритам всегда был один подход. Кажется, его убьют без её участия, что ту неимоверно расстраивало — сожранное обезболивающее, как и поход в аптеку без перебинтованной груди, она так и не простила.       Накахара Чуя вызывал малую долю уважения — все же в напарники к наставнику кретина и слабака не поставят, но с другой стороны Рюноске ему невероятно завидовала: так проявлять открыто эмоции она не могла, потому что улицы трущоб для маленьких девочек всегда заканчивались одинаково, и любой прокол или намёк на слабый пол означал открытие дверей в бордель. И не в качестве клиента.       Так что истеричные метания второго из дуэта заставляли морщиться и подумывать о том, что стоит присоединиться к всеобщей истерии — все же она уважала Осаму, была ему благодарна за шанс и даже немного к нему привязалась — умел этот притворщик располагать к себе, - но даже её терпение достигло дна.       — ...расхерачу его голову как тыкву! Что за отношение?!       Акутагава отстраненно заметила, что он похож на женщину больше, чем когда-либо будет она. И дело было даже не в росте, на который у мужчин был странный пунктик, ни в чертах лица, а в том, что тот настолько искренне переживал, где шляется напарник и с какой дрянью Дазай таскается по злачным местам, что вызывал ассоциации с тем, что эти двое состоят в браке уже несколько десятков лет.       «Как там пел тот парень из черных ящериц? Мужская дружба и ничего голубого?»       — Да пошёл он! Так и быть, понянчусь с тобой и покажу мастер класс! — самодовольно поправил шляпу Чуя.       «Кто с кем ещё будет нянчиться», — промелькнуло саркастичное замечание, но девушка сдержалась. Кто этих влюблённых разберёт?       Гравитация и расхреначенные головы — это хорошо, но не тогда, когда вся внутренняя хрень летит на тебя, а уши закладывает от криков. Нет, в стиле Накахара был свой полет фантазии и техники, но вот посылать его на задание, где нужно было подделать почерк одного Эспера-одиночки, было не лучшим выходом. Как и забыть предупредить о том, что эта территория кишит всяким сбродом, который банально давил количеством.       Отбиться — отбились, но настроение было капитально подгажено. Мысленно присоединившись ко всем афоризмам Чуи по поводу одного интригана с суицидальными наклонностями, Акутагава независимо дохромала до аптечки.       Зря.       — Давай помогу, а то время потеряем, пока ты будешь сам себя обрабатывать.       Возможно, в другое время она бы поразилась такой своеобразной заботе о ближнем своём, если бы не помнила о тех ранах и царапинах там, куда посторонним лезть не стоит.       О нет.       — Обойдусь.       Накахара был из тех, кто обычно вертел мнение окружающих по часовой стрелке. И если он что-то решил, то непременно сделает, поэтому, сделав быстрый выпад, потянул на себя ученика друга, который уже начал обрабатывать раны там, где раньше был воротник. Развернув упрямого ребёнка к себе лицом, Чуя, наконец, заметил, что в районе грудной клетки есть некая мягкая зона. Очень знакомая зона.       Схватив за плечи и оттянув от себя, он стал внимательно вглядываться в черты лица. Черные глаза обещали проткнуть Расемоном так, что через него можно будет просеивать муку, если кое-кто не уберёт грабли. Или получит по яйцам — по крайней мере, мафиози расшифровал буравящий и гнетущий взгляд именно так.       — Кхм, помочь? — глаза смотрели поверх чёрной макушки, а внутренний котелок со шляпой старался понять, был ли это наеб в стиле Дазая или этот гений не обратил внимания на пол своего кохая? Но Осаму гений, поимей его якорь! Он же не мог упустить такую деталь! Или мог? Он специально? Или нет?       Рюноске лишь отметила странную и новую интонацию одного из приближённых босса, которая отдавала какой-то неловкостью. Она никогда не поймёт логику мужчин.       — Справлялся и до твоего вмешательства.       Чуя подумал, что раз она говорит в мужском роде, то это точно не каверза Дазая. Но друг не мог не знать правды: сейчас, приглядевшись к ней повнимательнее, все было очевидно: и хрупкость, и мягкие черты лица.       Только зачем ей это нужно?       — Ага, круто.       Акутагава вырвалась из ослабевших рук и спокойно взяла аптечку, радуясь, что бинты на груди не ослабли.       А то, что Гравитация даёт своему носителю некие бонусы, ей лучше не знать. Для здоровья Чуи.