Опасная игра

Морозный ветер, будто бы прилетевший в Петербург из самой Антарктиды, дул, не переставая, и проникал в каждую клеточку тела, превращая ее в лед. Снег продолжал сыпать с затянутого низкими серыми тучами неба, и сугробы приобрели такие необъятные размеры, что по ним сложно было бы пробраться даже в специальной обуви, не то, что на шпильках. Аня, еще не успев выйти из двора, уже два раза чуть не стала жертвой коварных сугробов, а теперь стояла на остановке, скача от холода, будто горная козочка. – И зачем ты потащила меня с собой? – ворчала она. – Мне нужно было сразу ехать в ресторан, а не переться в театр! Божечки, как же холодно! – Аня застучала зубами. – Вечером будет только холоднее, – парировала Алиса, которая приплясывала рядом. – А так посидишь в театре, потом поедем все вместе. И если ты одна плюхнешься в сугроб, кто будет тебя вытаскивать? Или ты надеялась, что приедет твой принц на черном… – Замолчи! – раздраженно зашипела Аня. Конечно же, она ни на что не надеялась. С их последней встречи она ничего не слышала от того, кого Алиса теперь именовала не иначе, как «принц». Эти подколы начались с того дня, когда Аня несколько часов протаскала подругу по магазинам в поисках обновок, что было совершенно ей не свойственно, и, начав однажды, Алиса никак не могла остановиться, и этим выводила Аню из себя. Алиса в ответ только хихикала: все это казалось ей весьма умилительным. Наконец, когда пришел нужный им автобус, губы у Ани уже начали синеть, а коленок, которые должны были согреваться лишь прозрачными колготками, она и вовсе не чувствовала. В театре их застала обычная кутерьма, которая бывает перед спектаклем, Алиса тут же нырнула в этот водоворот, а Аня, отстрелявшаяся еще вчера, от нечего делать пошла слоняться по закулисным коридорам. Верхнюю одежду и пакет с туфлями и платьем для банкета она оставила в гримерке и первым делом направилась к зеркалу. Отражение свое ей не очень-то понравилось. С одной стороны, на морозе щеки заалели, будто бы сама зима наложила на них румяна, а с другой – нос уродливо покраснел, как у Деда Мороза. Выглядело это смешно, и Аня расстроилась. – Что пригорюнилась? – спросил пробегавший мимо Кирилл. По пути он натягивал джекилловский сюртук, а за ним семенила реквизитор, которая пыталась допрыгнуть до него и поправить микрофон. Все это было прекрасно видно Ане в зеркало, но совсем незаметно Кириллу. – Нос, как у пьяницы, – Аня указала на причину своего несчастья. – Будешь у нас Дедом Морозом, – постановил Кирилл и понесся дальше. Реквизитор, которая так и не успела ничего сделать, устремилась за ним, а Аня осталась сокрушаться над своим носом. За три часа в тепле кожа должна была вернуть естественный цвет, и расстраиваться было пока рано. Главное, снова не заморозить нос по пути в ресторан. И почему не бывает шапочек для носа? Или, может быть, утащить из недр театрального реквизита накладной нос и ехать в нем? От такого предположения Ане сделалось смешно, и она глупо захихикала. – Виноградова! – окликнула ее Светлана. – Не путайся под ногами! Иди там чаю попей, или не знаю еще что. Ты тут мешаешься. От звуков Светланиного голоса Ане захотелось выпрямиться, отдать честь и сказать «Да, мадам!». Но так сделать мог разве только Ростик, она еще не настолько осмелела, поэтому просто кивнула начальнице и пошла в сторону гримерных, дабы не перегружать собой и так узкий коридор. Впереди она заметила в кучке других артистов Сергея, он как раз разворачивался, чтобы пойти в ее сторону. Увидев Аню, он замер и уставился на нее. Взгляд черных глаз был склизким и неприятным, предвещавшим недоброе. Переборов себя, Аня слегка кивнула ему в знак приветствия, он ответил тем же. Они так и не договорили, но Ане не хотелось портить себе праздник, поэтому повинуясь внезапному рефлексу, девушка резко свернула в первую попавшуюся комнату и захлопнула за собой дверь. – Привет! – Вера Свешникова удивленно смотрела на нее, застигнутая врасплох Аниным неожиданным появлением. Лидочка как раз поправляла ей грим. – Привет! – Аня попыталась улыбнуться. – Извини, эээ… можно я тут посижу пока. – Конечно, вон там печенье, бери, – гостеприимно предложила Вера. – Ты что, прячешься от кого-то? – спросила она, подмигивая. – Нет… нет, что ты! – от перевозбуждения Анин голос звучал на пару тонов выше. – Просто Светлана выгнала меня из коридора. – Ах, вот оно что! – похоже, это объяснение Веру успокоило. – Оставайся без проблем. До начала спектакля они немного поболтали, Аня уплетала печенье, а Вера показывала ей свое платье для банкета: блестящее, серебряного цвета, короткое, но свободное в талии, чем-то похожее на стиль тридцатых годов. Потом по коридору пронесся ассистент с криком: «По местам, господа артисты! По местам», и Вера вскоре убежала. В зал Аня не пошла, все это она уже видела, поэтому ей было не так уж интересно. Она допила чай, залезла в соцсети и, убедившись, что горизонт чист, послонялась в коридоре, болтая с незанятыми артистами. Несмотря на все это, три часа шли очень-очень медленно, словно стоявший на улице холод и время подморозил, и Аня изнывала от вынужденного безделья. Скорее бы уже наступил вечер, которого она сегодня ждала как-то по-особенному. Ждала и немного боялась. – Что страдаешь, Виноградова? – спросила Светлана, снова столкнувшись с ней в коридоре. – Я не… – Аня смутилась, что ее застукали. – Расслабься. Я после спектакля домой заскочу, не теряйте. Поняла? – Хо… хорошо, – Аня вздрогнула и отчаянно закивала головой. Наконец, второй акт, казавшийся бесконечным будто особенно скучная университетская лекция, завершился, и уставшие артисты хлынули в гримерные. Вместе с другими девушками Аня переоделась, облачившись в обтягивающее платье из красного шифона с кружевным верхом, прятавшим плечи и грудь. Но главным достоинством наряда был вырез, открывающий спину и спускавшийся почти до самого копчика. На платье вместе с сапогами Аня потратила почти весь свой гонорар, но при этом немного стеснялась его вызывающей сексуальности. Однако несколько заинтересованных взглядов и подмигиваний от мужчин придали ей больше уверенности в себе. Спускаясь по лестнице, она чувствовала, что ее рассматривают, и довольно заулыбалась про себя. Поехали все дружно в такси. Алису она потеряла в общей кутерьме, но и в одной машине с Кириллом, Верой и Александром ей было достаточно весело. Мальчики, уже успевшие где-то выпить, шутили, девочки звонко смеялись, даже водитель пару раз прыснул. Прибыли они первыми, потому могли свободно выбирать себе места. Все они сели рядом. Ане было все равно, где сидеть, но ей подумалось, что Иван сядет рядом с Кириллом и Верой, а ей очень хотелось оказаться поблизости от него. Она понимала это настолько ясно, что даже отважилась признаться в этом самой себе, хотя ей и было трудно это сделать. Народ прибывал, а Ивана все не было. Когда он, наконец, появился, они успели уже съесть добрую половину салатов. Ожогин был одет в дорогой черный костюм из блестящей ткани, белую рубашку и неизменную бабочку, Аня не могла вспомнить видела ли она его когда-нибудь в обычном галстуке. В очередной раз ее поразило, как небрежно он одевается в обычной жизни, и каким денди становится на концертах и выходах в свет. Сопровождали Ивана Светлана и некий представительный мужчина. Вот, значит, за кем Светлана ездила после спектакля. Интересно, он, что, не мог приехать сам? Или они живут рядом? А может, он живет у нее? Нет-нет, иначе бы об этом точно ходили сплетни. Да, и вообще какая ей разница, к тому же есть еще этот, второй. – Кто это? – Аня шепотом спросила у Веры, указывая на незнакомого ей мужчину. – Это Паша, Светин муж, – коротко ответила Вера. – Светлана замужем? – переспросила Аня чуть громче, чем следовало бы. – Да, а ты не знала? – Вера, казалось, не понимала, что здесь такого необычного. – Не знала, – Аня покачала головой. То, что Светлана была замужем за кем-то кроме своей работы, сильно удивило Аню. Она совершенно не могла представить Светлану на кухне жарящей котлеты или помешивающей суп. Или может это он у них в семье готовит, а она дает ему указания своим командирским голосом. Тогда становилось еще более непонятно, что в их компании делает Иван, который был явно третьим лишним. Как раз, когда Аня размышляла на эту тему, троица прошла мимо них, Светлана поздоровалась, ее муж вежливо кивнул, даже Ане, которую видел впервые, а Иван улыбнулся, подмигнул, но прошел мимо. Они со Светланой и ее мужем сели подальше. Аня проводила Ожогина взглядом, надеясь, что он хотя бы обернется еще раз в ее сторону, но Иван продолжал оживленно обсуждать что-то со Светланой. Ожогин видел Аню, но даже не заговорил с ней. От обиды больно закололо внутри, плечи у девушки поникли, и она опустила глаза. Она так долго ждала его, и зря. Сама виновата, не надо было строить воздушных замков, напридумывала себе Бог весть что, вот и получила. Она почти оглохла от грохота, вызванного крушением ее ложных надежд, но на Ивана она все равно злилась. Зачем он так настойчиво спрашивал о ее планах на Новый год, если теперь просто прошел мимо, будто она была одной из его многочисленных коллег, которым он не говорил ничего, кроме «Привет-Пока!», и чьи имена запоминал с трудом. Спохватившись, Аня заметила, что Вера смотрит на нее как-то странно, наверное, выглядит она сейчас совсем убитой. Девушка тут же натянула на лицо улыбку. Не дай Бог, кто-то что-то заподозрит, над ней будут смеяться, а этого хотелось сейчас меньше всего. Или, что еще хуже, расскажут Ожогину, а ему уж точно никоим образом нельзя знать, какое влияние он на нее имеет. Крепость была на грани капитуляции, но осаждающие должны думать, что жители ее еще полны сил и пребывают во всеоружии. Аня пыталась поддерживать общий разговор, но в ней не было привычной оживленности. От странной, охватившей ее нервозности, девушка ерзала на стуле, но на Ожогина демонстративно не смотрела. Лишь иногда чувствовала на себе его тяжелый взгляд, который ощущался почти физически, будто бы кожи касались его пальцы. Повернуться и проверить, действительно ли он глядит на нее, Аня не решалась – боялась встретиться с ним глазами. Есть не хотелось, и она лишь ковырялась в тарелке с салатом, который ей заботливо накладывал сидящий рядом Суханов. Ощущение праздника исчезло совсем, хотя Аня и пыталась всеми силами его вернуть, отчаянно кляня себя за то, что так расклеилась из-за какого-то мужика, который лишь некоторое время назад был ей вовсе неинтересен. Речь президента и бой курантов не вызвали привычного чувства чего-то волшебного, и, натянуто улыбаясь, Аня чокнулась со всеми, произнося дежурное «С Новым годом!». Через пару секунд к ним подошла Светлана, чтобы поздравить, за ней маячил Ожогин. Аня сидела дальше всех от него, поэтому у нее было время собраться, пока он поздравлял остальных. Когда Иван подошел к ней, Аня не улыбнулась, сухо пробормотала поздравление, взгляд ее был огненно-враждебным. Иван, казалось, не ожидал такого, но вслух ничего не сказал. Бросив на Аню удивленный взгляд, он удалился вслед за Светланой. Так ему и надо, а то решил, наверное, что она у него в руках! Ее соседи тоже разошлись со всеми поздравляться, а Аня плюхнулась на стул, наблюдая за окружающими, кто-то разгуливал по залу с бокалом от стола к столу, кто-то жевал. К ней подлетела Алиса, они расцеловались, и подруга тут же упорхнула, бросив Аню в одиночестве. Заиграла танцевальная музыка, приглашающая гостей вырваться на танцпол, но пока ее зову никто не последовал. Невольно, Аня вычленила среди остальных Ивана: он мило обнимался и целовался с Агатой. Фу! – Ань, пойдем, потанцуем, – к ней неизвестно откуда подскочил Ростик. – А то все сидят животы набивают. – Так они еще не выпили, – улыбнулась Аня. – Потом на танцполе не протолкнуться будет. При виде Ростика в рубашке с Бэтменом невозможно было оставаться грустной, но танцевать Ане не хотелось. – Ну, так пойдем, зададим пример. Выбора Ане не оставили: Колпаков схватил ее за руку и потащил в центр танцпола. Заиграл какой-то старый рок-н-ролл, и Ростик с Аней принялись отплясывать. Каблуки мешали, и девушка сбросила их. Танца она не знала (возможно, Колпаков его придумывал и вовсе на ходу), поэтому все движения она повторяла за Ростиславом. Сначала они просто дрыгали ногами, а потом он начал кружить Аню во все стороны, от чего у нее закружилась голова, но стало ужасно весело, будто бы она уже осушила несколько бокалов. Все вокруг смотрели на них, как на двух безумцев и смеялись. Иван, наверное, тоже смотрел, но Аня, как ни пыталась, не могла разглядеть его среди проплывающих мимо лиц. Под конец Ростик залихватски закинул ее на плечо и обежал с ней весь танцпол. Аня визжала от страха и безумно хохотала одновременно. Ей казалось, что она летит по воздуху, она расправила руки и принялась изображать птицу. На свое место она возвращалась вся взмокшая, и едва дыша, но улыбаясь при этом во весь рот. По пути она наконец-таки увидела Ивана. Он, действительно, смотрел на нее, только каким-то странным взглядом, в котором был целый букет разных эмоций. Глаза его блестели в свете прожекторов, и в их синеве Аня углядела и восторг, и неодобрение и… зависть. Этот взгляд напугал Аню, она ненадолго замерла и поспешила расплыться в еще более широкой улыбке. Однако ответной она так и не дождалась, видимо, он обиделся на тот нелестный прием, который она ему выказала. Ничего, пусть помучается, так ему и надо, спрячет подальше свое самодовольство. Ростику удалось вывести Аню из меланхолии, и, немного отдохнув, она вернулась на танцпол, где, зараженные их зажигательным примером, уже отплясывали ребята. Девушка погрузилась в разгорячённую людскую толпу и закружилась в танце. Вокруг экзотическими бабочками летали световые блики и мелькали лица отплясывающих коллег, которых девушка не различала. Несмотря на каблуки, Аня прыгала и выводила ногами причудливые фигуры, перетекая от одного кружка танцующих к другому. Наконец-то ей было по-настоящему весело. Однако вскоре ей сделалось совсем душно и жарко, лицо было мокрым от проступившего пота, даже волосы, уложенные в простую прическу, немного отсырели и, выбравшись из людской кучи, Аня поспешила в дамскую комнату, чтобы немного привести себя в порядок. Отражение в зеркале ей не понравилось: макияж, на который она убила почти час, потек, и некрасивые подтеки под глазами, как у панды или вампира, пришлось смывать. Лоб и нос предательски блестели, и Аня промокнула их салфеткой. Блеск пропал, правда эффект все равно будет недолгим, лишь пока она снова не окажется в эпицентре танцев. Когда Аня вернулась в зал, заиграла медленная мелодия, и на танцполе тут же, будто повинуясь неведомому магниту, потянулись друг к другу девушки и молодые люди. Вот поблескивает платье Веры, а рядом с ней в три погибели согнулся Кирилл, Светлана нежно обнимает своего мужа, и не верится даже, что это она, даже Алиса прижимается к парню из балета, чье лицо не рассмотреть. Аня не могла не умилиться и не позавидовать. – Наконец-то я тебя нашел! Носом Аня утыкается в пуговицы белоснежной рубашки, а ее ладошка оказывается в плену теплых нежных пальцев. От неожиданности девушка вздрагивает. – Господи, ты меня напугал! Зачем ты подкрадываешься? – Потанцуешь со мной? – спрашивает Иван и ухмыляется, потому что уже знает ответ. Как бы Аня не притворялась, ее растерянное выражение, когда он застает ее врасплох, выдает ее с головой. У Ани ком застыл в горле, она отчаянно кивает. Повезло еще, что в царящей полутьме не видно, как она краснеет. Вот хорошо было бы сейчас его проучить и отказать ему, но оторваться от него Аня уже не в силах. Она, как мотылек, летящий на неведомый свет, оказалась слишком близко к опасному огню, но повернуть назад уже невозможно. Пламя одновременно маняще и смертоносно. Иван ведет ее за собой в круг, где будто водоросли в пруду, медленно покачиваются в такт мелодии слившиеся в объятиях пары. Аня с Иваном проникают в самую середину, никто на них не смотрит, все заняты друг другом, и до них никому нет дела. Аниных рук едва хватает, чтобы обхватить его за шею, и он немного нагибается, чтобы ей было удобнее. Они близко, но почти не соприкасаются друг с другом, Иван обнимает ее за талию и его ладони касаются ее спины там, где она не закрыта платьем. По телу, словно множество холодных металлических шариков, пробегает приятная дрожь, и хочется прижаться к нему ближе, но Аню одолевает стеснение, и она продолжает цепляться за его плечи мокрыми от пробившего ее холодного пота пальцами. Он нежно касается губами ее макушки, и Аня еще крепче хватается за него. Потом он осторожно придвигается ближе, и, не встретив никакого сопротивления, прижимает ее к себе почти вплотную. Аня кладет голову на лацкан его пиджака и закрывает глаза. Ей становится очень уютно и легко, и к ней возвращается то ощущение, будто она маленькая девочка, и ее на коленях баюкает отец. В голове шумит, и музыки почти не слышно, да это и не важно, ведь танцуют они не вальс. Наверное, вальс Аня бы станцевать не смогла, потому что забыла бы все фигуры. Хорошо, что он не видит сейчас ее лица, ибо это полное, тотальное поражение, настоящий разгром, безоговорочная капитуляция. Она ему проиграла, и теперь он может делать с ней все, что ему заблагорассудится. Но ему лучше этого не показывать, а то совсем возгордится, а может и вовсе потеряет интерес. Наверное, Ивану, как любому мужчине интересно было добиваться девушку, пока она ему сопротивлялась, но лишь стоит ей поддаться его власти, так ему тут же станет скучно. Музыка закончилась очень неожиданно. Заиграло что-то из дискотеки восьмидесятых, и Аня вздрогнула. Иван выпустил ее из своих объятий, и сразу стало как-то холодно, Аня даже поежилась. Очень не хотелось его отпускать, но прижиматься к нему дальше было бы неприлично. – Замерзла? – удивленно спросил Иван. – Нет-нет, – Аня замотала головой. – Ну, хорошо, – Иван положил руку ей на плечо, притянул к себе и еще раз поцеловал в макушку. А потом ушел. Просто так взял и ушел. Аня посмотрела ему вслед с открытым ртом, не зная, что и думать. Хотелось остановить его, но остатки ее гордости взбунтовались против такого решения. Бегать за ним Аня уж точно не будет! Проводив Ивана взглядом, девушка вернулась на свое место, где немного освежившись лимонадом, отправилась продолжать танцы. Они не давали ей думать, а думать сейчас не хотелось совсем, тем более кожу еще обжигало его недавнее прикосновение. Аня жаждала уплясаться до такой степени, чтобы, придя домой, тут же отключиться и не провоцировать мозг на генерирование нежелательных мыслей и желаний. Вскоре девушку снова начала мучить духота, в зале было нестерпимо жарко, как летом в Африке, и, вывалившись в очередной раз с танцпола, Аня направилась в коридор, где было прохладнее. Она с удовольствием бы сейчас повалялась в снегу прямо в платье, но, наверное, это было опасно для здоровья, и более того, нелепо. Аня встала недалеко от выхода, обмахиваясь взятой со стойки рекламной брошюрой ресторана. Сначала девушке показалось, что в коридоре она одна, но вскоре она заметила рядом с дверью на улицу Ивана, Светлану и ее мужа. Они о чем-то беседовали приглушенными голосами, и, судя по выражениям их лиц, разговор был серьезный. Аню они, кажется, не заметили, и она поспешила спрятаться за выступ в стене, чтобы не смущать их своим присутствием. С грохотом отворилась входная дверь, и на пороге возник Сергей. Судя по всему, он был уже здорово пьян, потому что выглядел он небрежно и едва держался на ногах. Его темные, окосевшие, глаза оглядели помещение и остановились на Иване. В зрачках его что-то вспыхнуло, он громко хлопнул дверью и крикнул: – Ну что, Ожогин, обсуждаешь новый контракт? Хорошо иметь в друзьях помощницу режиссера и известного продюсера. Иван, стоявший к Сергею спиной, резко замолк и развернулся. Светлана хотела было схватить Ожогина за руку, но Павел остановил ее. Иван выглядел привычно спокойным, но никто не знал, что происходило у него внутри. – Сережа, ты пьян, – произнес Ожогин тихо, но твердо, сохраняя свою обычную невозмутимость. – Иди, проспись, ты сам не ведаешь, что несешь. – Ах, простите! – Сергей отвесил земной поклон так, что едва не свалился на пол, а потом еще долго не мог выпрямиться. – Вашему величеству неприятно присутствие такого плебея, как я. Но и у вас, Король Солнце, рыльце-то в пушку. Аня наблюдала эту сцену, схватившись за выступ, за которым пряталась, отчего-то ей сделалось стыдно за поведение Сергея, хотя она никак не была за него ответственна. Рядом с Иваном, одетым в безупречный костюм, и осанке которого мог позавидовать даже родовитый аристократ, Сергей смотрелся жалким. Пьяный, он был похож на полубезумного Голлума из известной сказки. – Я не понимаю, о чем ты говоришь, – отвечал Иван все так же спокойно, но лицо его уже побелело, губы сжались в тонкую нитку, а руки были сложены на груди в защитном жесте. Аня уже достаточно успела его изучить, чтобы понять: Ожогин злился. Еще несколько провокационных высказываний, и он потеряет контроль. – Все ты понимаешь! У меня есть, что о тебе рассказать! – Сергей почти кричал. – Могу просветить всех, а могу только ее! Иван, изо всех сил сохранявший спокойствие, дернулся, он сделал неловкий шаг, по направлению к Сергею, но так и замер на месте, на его щеке дергалась жилка, руки непроизвольно сжались в кулаки. Ледяные глаза смотрели зло, почти безумно, даже у Хайда взгляд казался мягче. Ане захотелось кинуться к нему, но Светлана опередила девушку. Она схватила мужа за руку и испуганно воскликнула: – Уведи его, немедленно! Тот поспешил к Сергею со словами: «Идем отсюда, парень. Тебе, правда, нужно проспаться». Дальше Аня смотреть не стала, дабы избежать столкновения с Иваном и Светланой, она поторопилась вернуться в зал. Чтобы мог означать этот странный разговор? Что такого мог рассказать Сергей? Очередную байку? Тогда почему всегда спокойный, как статуя, Иван так разозлился, что едва не слетел с катушек и не бросился на обидчика? Как же Ане хотелось все узнать, однако сделать это не представлялось возможным. Как же мучительно неудовлетворенное любопытство! – Я буду благодарна, если ты никому не расскажешь о том, что ты только что наблюдала, – подле Ани откуда ни возьмись возникла Светлана. – Вы…? – от удивления слова застряли у девушки в горле. – Да, я тебя видела. – А…? – А он нет. Неужели она так предсказуема? – Так не скажешь? – Светлана серьезно посмотрела на девушку. – Мне не нужны лишние сплетни в труппе. – Нет, – пообещала Аня. – Молодец, иди, веселись! – Светлана поцокала прочь на своих огромных шпильках. Аня последовала ее совету, размышляя о том, что дело тут вовсе не в сплетнях как таковых, а в том, чтобы они не задели Ожогина. Чтобы там между этими двумя мужчинами не произошло, Ане почему-то казалось, что правда на стороне Ивана, и это несправедливое к нему отношение, которому и она сама была когда-то подвержена, вызывало жалость. А между тем праздник постепенно подходил к концу, толпа на танцполе поредела, и многие потянулись в гардероб, чтобы отправиться домой – отсыпаться после веселой вечеринки. У некоторых завтра были спектакли, и времени на отдых оставалось немного. – Ань, – откуда-то из толпы на нее выскочила счастливая Алиса. – Ты не обидишься, я поеду? – она кивнула в сторону мявшегося позади нее танцовщика Димы. Не зря подруга столько времени проводила с балетными. – Нет, – Аня выдавила улыбку и помотала головой. – Дома тебя не ждать? – Не жди, – Алиса, казалось, покраснела, но в темноте было не различить. – Я позвоню, – и, схватив Диму за руку, улетела навстречу развлечениям. Аня хотя и заверила подругу, что не обиделась, но все же чувствовала себя брошенной. Она-то пошла вместе с Алисой, когда ей того хотелось, а теперь ее оставили одну. Нехорошо было завидовать чужому счастью, но когда свое собственное не маячило даже на горизонте, это было очень трудно сделать. Атмосфера заканчивающегося праздника добавляла меланхолии. Состояние было, будто бы ты протрезвел после веселой пирушки, и мир вокруг вдруг перестал казаться таким радужным. Ноги от танцев ныли, и Аня вернулась на свой стул и сняла туфли, которые в последний час начали казаться пыточными колодками. Вокруг все начинали расходиться, и Аня тоже решила отправляться домой. Пошарив в сумке, она откопала свой побитый телефон и принялась искать номер такси, который никак не могла запомнить. – Скучаешь? – на соседний с Аней стул уселся Иван, как обычно подкравшись незаметно и немало напугав девушку. – Нет, – она покачала головой. – Домой собираюсь, надо такси вызвать. – Постой, – Иван выставил вперед руку. – Я тебя отвезу, на такси. Нечего разъезжать одной с неизвестными мужиками. Ты не против, надеюсь? – он слегка осекся. Аня удивилась его предложению, но возражать не стала. Внимание Ивана было ей приятно, поэтому она застенчиво улыбнулась ему и кивнула. Глаза его, в полутьме кажущиеся почти синими, сверкнули, он достал телефон и вышел в фойе, чтобы говорить не мешала музыка. – Через десять минут, – объявил он, вернувшись. Больше он ничего не говорил, только потягивал оставшееся в бокале вино. Музыку выключили, и молчание от этого стало еще более тягостным. Аню бесила эта его манера просто молчать. Зачем он тогда подошел к ней – неужели просто посидеть рядом? Ей было не по себе, и она все вертелась, не зная чем занять себя, а то они выглядели, как два поскандаливших любовника: сидят рядом, но не разговаривают и друг на друга не смотрят. – Наше такси приехало, мы пойдем, – к ним, как обычно улыбаясь, подошла Вера, уже в шубке и сапогах, вокруг шеи она заматывала шарф, яркий, как она сама. Даже после буйного праздника Вера выглядела прекрасно, сзади нее со всеми их вещами маячил Кирилл. – Надеюсь, вы тоже не долго еще засидитесь. Ваня, ты же проводишь Аню до дома? – Конечно, – Иван кивнул. – Сначала довезу ее, а потом уже поеду к себе. – Хорошо, – Вера еще раз лучезарно улыбнулась. – Тогда, счастливо! С Новым годом! – С Новым годом! – Кирилл хотел им помахать, но ему мешали вещи, поэтому он просто подмигнул. Аня и Иван тоже пожелали им счастливого Нового года, и Вера с Кириллом ушли. Зал совсем опустел, только загнанные официанты, которым выпало работать в новогоднюю ночь, убирали со столов остатки былой роскоши. Из соседних залов еще доносились отголоски праздника, но и там люди уже начали собираться домой, устав от продолжительных гуляний. Кто-то неожиданно включил свет, и от ударивших в глаза ярких лучей, Аня зажмурилась. Праздничное волшебство рассеялось, а чуда так и не произошло. Хотя какого чуда она ожидала? Девушка взяла со стола мандарин и принялась методично его чистить, бросая корки на бывшую когда-то белой скатерть. – Что-то такси долго нет, – посетовала она. – Новогодняя ночь, – пожал плечами Иван. Он сидел совсем близко к Ане, откинувшись на спинку стула, на которой висел его пиджак, нарядная бабочка была развязана, верхняя пуговица на белой рубашке расстегнута, пальцами правой руки он выстукивал по столу странный ритм. Аня протянула ему дольку мандарина, и он рассеянно отправил ее в рот. – Тебе понравилось? – дежурно спросил Иван, прожевав. – Да, – Аня не знала, что еще добавить. – Было весело. Иван с ней согласился, и на этом их разговор иссяк. Аня принялась за второй мандарин, Ожогин продолжил барабанить по столу. Официанты уже косились на засидевшихся гостей недобрым взглядом, Аня с Иваном явно мешали им побыстрее закончить работу и отправиться спать. Протягивая Ивану очередную дольку, Аня заметила на его плече остатки конфетти и потянулась, чтобы стряхнуть их. Лица мужчины и девушки оказались настолько близко друг к другу, что Аня почувствовала его горячее дыхание у себя на щеке. Ее рука замерла у него на плече, маленькие пальчики, сжали тонкую ткань рубашки. Она вдыхала его аромат, в котором привычный «Хьюго Босс» смешивался с запахом пота и вина. Его горячая ладонь, неизвестно как там оказавшаяся, нежно гладила ее спину, отчего по коже у девушки снова пробежала стайка непослушных мурашек. Аня тихо вздохнула. А потом он ее поцеловал. Сначала в щеку, потом в уголок губ, и, наконец, в полуоткрытые налившиеся кровью губы. Этот поцелуй был ничем не похож на те, что были у них на сцене, более застенчивый и изучающий, но вместе с тем напористый, не дающий времени на раздумья. У него был мандариновый вкус. Аня убрала руку с его плеча и запустила пальцы в мягкие волосы. Официанты, наверняка, во все глаза на них смотрели, но Ане было все равно.