***
Недовольный и обвиняющий взгляд Светланы было выдержать тяжело, и пока Иван рассказывал помощнице режиссера о причинах Аниного поведения, девушке становилось все больше не по себе. Светлана ничего не прокомментировала, лишь пожала, плечами, вздохнула, и пригрозила, чтобы Аня больше не выкидывала «подобных фокусов». И вообще, по мнению Светланы, ей требуется быть менее чувствительной и более разумной. Нефедов говорил мало, но от одного его взгляда хотелось спрятаться под стол, а смотрел он на Аню, как судья на приговоренного к смерти. Ей было заявлено, что если нечто подобное повторится вновь, она вылетит из театра в одно мгновение, и церемониться с ней никто не будет. Иван также удостоился испепеляющего взгляда от судьи и пожизненного тюремного заключения, как сообщник. Началась репетиция, в присутствии Ивана все вели себя сдержаннее, и Ане стало немного легче. Чтобы не провоцировать дальнейшие слухи, они старались общаться друг с другом лишь тогда, когда этого требовала работа, может, поглядев на них, люди и перестанут верить россказням. Но слухи в театральной среде плодятся, как навозные мухи и врастают в умы людей, словно сорняки, поэтому Аня продолжала ощущать на себе любопытные взгляды и слышать перешептывания. Устав от этого всего, она вышла из ставшего душным зала и направилась, чтобы немного развеяться, в белый зал, где с премьеры еще стояла афиша «Джекилла и Хайда». Иван проводил ее долгим взглядом, но следом не пошел. В пустом помещении Аня была одна, она отошла к окну и уставилась на улицу, где, под летящей с неба смесью снега и дождя, сновали туда-сюда прохожие. Прошло чуть больше четырех месяцев с того момента, как Аня появилась здесь, а вид на площадь Искусств за это время сделался уже не только привычным, но и надоевшим, да, и событий с того первого дня в Театре произошло столько, что Ане казалось, будто это было несколько лет назад. И главным событием, конечно же, был Иван. Скажи ей кто тогда, что между ними что-то может быть, она бы сначала оскорбилась, а потом бы рассмеялась говорившему в лицо. – С тобой все хорошо? – послышалось сзади. Аня вздрогнула и обернулась, увидев позади себя Веру Свешникову обеспокоенно смотрящую на нее. – Да, – Аня кивнула и попробовала улыбнуться. – Я просто устала, да и в зале дышать нечем. – Ясно, – Вера подошла ближе и встала рядом с Аней. – Ты выглядишь расстроенной. Это из-за этих дурацких сплетен? – Боже, – Аня закрыла лицо руками. – Ты тоже их слышала? Гадость какая. – Не без этого, – Вера положила руку Ане на плечо. – И тем обиднее, что эти сплетни содержат в себе правдивое зерно. – Откуда ты знаешь? – Аня вздрогнула и заговорила резче, чем того хотелось бы. – Достаточно увидеть, как он смотрит на тебя, чтобы понять, что наш айсберг оттаял, – Вера расплылась в нежной улыбке, которая обладала невероятным свойством успокаивать и нести тепло. – Неужели, это так заметно? – Аня не могла не улыбнуться в ответ. Ей очень хотелось бы знать, как со стороны это видят непредвзятые люди. – Чужим нет, Ваня хорошо умеет прятать свои чувства, но мы его давно знаем и успели хорошенько изучить, – Вера хихикнула. – Да уж, – кивнула Аня. – Он как шифр, к которому надо подобрать код. – Рано или поздно, он сам тебе его отдаст, – пообещала Вера. – Думаешь? – Уверена. А на сплетни не обращай внимания. По себе знаю, это не просто, но, на самом деле, это самое действенное решение. – Ты тоже это испытала? – Аня удивилась. Наверное, она ужасно эгоистична, раз думает только о себе. – Конечно, – Вера взглянула на коллегу немного снисходительно. – Будем честны, Кира не Иван, но свою долю я получила, от этого никуда не денешься. – Эй, – от дверей донесся веселый голос Кирилла. – Вот вы где! А вас там ищут, Леша опять раскричался, ведь Ане нужно пройти твои номера на завтра, когда тебя не будет. – Уже идем, – Вера встретилась с ним взглядом и загадочно улыбнулась. – О чем это вы тут болтаете? – Кирилл подошел и обнял ее за плечи. Находясь рядом, оба они излучали мягкий теплый свет, и, казалось, все их взгляды, движения и слова предназначались только друг другу. На ребят было радостно смотреть, но наряду с захватившей ее волной тепла, Аня не могла не почувствовать, как внутри у нее заворочалась зависть. – О своем, о женском, – Вера лукаво посмотрела на Кирилла. – Тебе бы было не интересно. Девушки многозначительно переглянулись, и все втроем двинулись обратно в зал. После такого разговора работать стало легче и приятнее, хотя репетиция все равно утомляла. Нефедов будто бы срывал на Ане свою злость, ругал ее и заставлял повторять снова и снова. Потом уже Светлана вступилась за нее, и Аню оставили в покое, но к концу репетиции она все равно была ужасно вымотана. С Иваном они иногда встречались разве что только взглядами, остаться одним в таком муравейнике, как театр было практически невозможно, а при посторонних они вели себя, как чужие люди. Когда все закончилось, Нефедов отвлек Ожогина еще на несколько минут, и Аня послала Ивану сообщение, чтобы он ехал домой, а она доберется к себе на метро. Иван не ответил, даже не попросил позвонить, что было для него весьма странным. Может он обиделся? Все-таки его целую неделю не было, а она взяла и ушла, фактически бросив его. По дороге Аня постоянно проверяла телефон, но ни единого сообщения так и не пришло. Похоже, придется звонить ему и извиняться. Однако, едва свернув во двор, Аня почти сразу увидела перед своей парадной машину Ивана с ярко горящими в темноте фонарями. Увидев девушку, Ожогин тут же погасил двигатель и, хитро улыбаясь, вышел ей навстречу. – Не смей так больше убегать, – строго сказал он. – Я же предупредила тебя, – Аня пожала плечами и позволила Ивану себя обнять. – Я устала, мне не хотелось тебя ждать, да и эта игра в прятки порядком мне надоела. – И ты думала, я так вот возьму и спокойно поеду к себе спать? – Иван обхватил ее за плечи и повел к дому. – Я же, кажется, говорил, что соскучился, да и оставлять тебя одну небезопасно: ты слишком много думаешь, – Иван усмехнулся. – Поэтому я собираюсь всячески тебя отвлекать. Они зашли в лифт, который, к счастью для Ожогина, успели починить. Аня спиной прижималась к Ивану, а он, немного наклонившись, целовал ее ухо, отчего девушке было щекотно, и она постоянно хихикала. К некоторому ее разочарованию, лифт приехал слишком быстро, и, открывая дверь в квартиру, Аня сама стала задумываться, зачем это она сбежала от него сегодня вечером. – Надеюсь, подруги твоей нет? – прошептал Иван, продолжая целовать ее и тем самым мешая попасть ключом в замок. – Нет, – Аня покачала головой. Даже вопреки весьма приятным помехам ей удалось-таки справиться со сложной задачей открывания двери. – Она теперь тут редкий гость. Боюсь, она вообще скоро съедет и мне придется искать кого-то взамен. – Почему? – удивленно спросил Иван, на мгновение отвлекаясь. – Потому что одной мне эту квартиру не потянуть. Иван никак это не прокомментировал, и Ане показалось, что ему даже стало как-то неловко, но она предпочла не обращать на это внимания. На небольшое мгновение между ними повисла стена из напряжения, но Иван тут же разрушил ее, прижав Аню к себе и теперь поцеловав в губы. – Да, подожди ты, – она уперлась ладонями ему в грудь. – Дай куртку снять. Иван хищно улыбнулся, но все же отступил, давая Ане свободу действий. Зажужжала молния, но не успела Аня вытащить руки из рукавов, как почувствовала, как кто-то тянет пуховик за капюшон: это Иван пытался проявить галантность. Столь же бесцеремонно он стащил с нее шапку и размотал теплый вязаный шарф. – Есть хочешь? – спросила Аня. – Ужасно, – Иван улыбнулся. – Я же сразу помчался за тобой и не успел никуда зайти. Но ты же готовить не умеешь. – Я тут кое-чему научилась, – подмигнула Аня. Через полчаса, развалившись на крохотной кухоньке, Ожогин с аппетитом жевал бутерброд с чаем, всячески глумясь над Аниными кулинарными способностями. – Восхитительно, – пафосно декламировал он, прихлебывая чай. – Колбаса просто божественна, а такого сыра я в жизни не ел, да еще и огурцы. Нам очень повезло, что этот огурец-таки нашелся. Скажи, а сколько нужно греть в микроволновке, одну минуту? Или, может быть, полторы? – Прекрати, – смеясь, Аня махнула на него рукой. – Я не виновата, что больше ничего не было. Она свой бутерброд уже съела и теперь наблюдала за Иваном, пытаясь уловить тот взгляд, о котором говорила ей сегодня Вера. Сейчас Ожогин смотрел издевательски-насмешливо и немного игриво, в глазах сверкали фейерверки. Поймав ее взгляд, Иван улыбнулся одними уголками губ и подмигнул ей, его лицо разгладилось, а в глазах засветилась нежность. Даже во взгляде Иван позволял себе проявлять ее лишь тогда, когда они оставались одни. Аня рассматривала его с умилением, таким открытым и простым он нравился ей гораздо больше, хотя и к его недостаткам она, кажется, успела привыкнуть. – Ну что? – спросил Иван, изображая возмущение. – Что? – Анино лицо приняло блаженно-просветленное выражение. – Что ты на меня так уставилась, как будто я псих? – Иван закинул в рот остатки бутерброда. Аня ничего не ответила, но продолжала рассматривать его и улыбаться. Волосы у него в желтом освещении электрической лампочки становились почти что рыжими, а глаза светло-голубыми, как небо на рассвете. На подбородке появилась темная щетина, которая, по мнению Ани, ему не очень-то шла, хотя он сам, похоже, казался себе брутальнее. – Ну, все, – Иван хитро ухмыльнулся и встал. Продолжая изображать из себя кота, упавшего в ведро с рыбой, он подошел к Ане и, взяв ее за руку, повел в комнату. Его взгляд служил яркой иллюстрацией английского выражения «bedroom eyes», но Аня была совсем не против и шла за ним с большой охотой. Ее тело пробивала приятная дрожь предвкушения. Едва за ними захлопнулась дверь, Иван тут же заключил Аню в объятия, его горячие сухие губы коснулись ее волос, лба, носа, губ. Длинные руки обвивали талию, захватывая в сладостный плен и не желая отпускать. – Подожди-подожди, – Аня пыталась придержать его. – Да что ты заладила, подожди, да подожди? – Иван отстранился, но рук не разжал. – Ты меня неделю не видела, неужели ты не хочешь? – Диван разложить надо, – Аня хихикнула и почему-то покраснела. Иван выругался, но все же улыбнулся, не теряя свой игривый настрой. В противоборство со старым скрипящим диваном он вступил в одиночку, Аня только бегала вокруг и призывала его быть осторожнее, чтобы он ненароком не испортил и без того весьма шаткий механизм. Иван пыхтел и бранился себе под нос, но с задачей все же справился. Однако вся эта процедура его порядком разозлила, Аня и моргнуть не успела, как под скрипучий аккомпанемент старых пружин, оказалась крепко прижата к подушкам. Тот факт, что Иван уложил ее в повседневной одежде на постельное белье, немного смущает Аню, но она почти сразу об этом забывает. Он быстро выпускает ее запястья, позволяя ее маленьким пальчикам зарыться в его спутанные волосы. Как она любит его мягкие шелковые локоны, они скользят между ее пальцами, и она, кажется, не может наиграться с ними, а он млеет под этой лаской и мурчит, словно кот на коленях у хозяйки. Она вся дрожит под его горячими поцелуями и прикосновениями, каждое из которых пробивает до предела напряженное тело электрическим ударом. Закусив губу, Аня тихо стонет и впивается поцелуем в его плечо, чем вызывает ответный стон больше похожий на рык: кот превращается во льва. Перед собой она видит только его лицо с поблескивающими капельками пота, его взгляд устремлен прямо на нее, и она не в силах вырваться из-под чар его гипноза. Ее тело испытывает нечто сопоставимое с ярким праздничным фейерверком, еще и еще, потому что он не намерен отпускать ее так быстро. Он шепчет что-то ей на ухо, но она едва ли слышит его, улетев куда-то далеко. Сегодня Иван более резок с ней, его движения порывисты, а поцелуи жадны. Его состояние передается и ей, в порыве она легонько покусывает его. Ее ладони яростно сжимают его плечи, и она слышит его хриплое учащенное дыхание. По ее телу снова пробегают искры, и он отпускает ее, продолжая нависать над ней и рассматривать ее уж слишком внимательно. Его глаза светятся, и Аня понимает: ему нравится то, что он видит. Облизнув губы, он целует ее, теперь уже медленнее, заставляя ее дрожать от возбуждения, однако сам он не может слишком долго ждать и все повторяется снова. Уставшие, они упали на подушки, Аня повернулась к Ивану спиной, но тут же почувствовала, как сзади он прижимается к ней, а его руки собственнически обхватывают ее талию. Спать почему-то совсем не хочется, тем более Иван продолжает мягко целовать ее плечо, будто бы водит по коже перышком. – Аня, – шепчет он спустя некоторое время, когда они просто лежат в объятиях друг друга. – Ты спишь? – Самый глупый вопрос на свете, – Аня тихо смеется. – Нет, не сплю. – Можно я попрошу тебя прогулять учебу? – Аня не видит, но ей кажется, что выражение у него сейчас как у кота, который просит со стола кусок колбасы. – Зачем? – Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Москву, на несколько дней, – он еще крепче прижимает ее к себе. – Посмотрим, – Аня пожимает плечами, но ей уже хочется сказать ему да. – Если не будет ничего серьезного, я поеду.***
Первое выступление в «Хитах» прошло спокойно в отличие от премьеры в «Джекилле и Хайде», которую Аня до сих пор вспоминала с содроганием. Девушка посчитала это признаком профессионального роста, как-никак она научилась справляться с волнением. Когда Вера вернулась, Ане дали исполнять заглавную партию из Love Never Dies, потому что Нефедов хотел ввести в концерт арии из этого мюзикла. Песня была сложная, и Аня очень старалась, выжимая из себя последние силы на репетициях. Зрители приняли тепло, Нефедов ворчал, а Иван задумчиво пожимал плечами, от чего Аня поняла, что ей определенно есть, к чему стремиться. – Ты пойми, – разглагольствовал Иван, когда они вдвоем сидели в кафе после концерта. – Я это не потому говорю, что хочу тебя обидеть. Во-первых, ты срывала ноты… – Будто бы ты у нас идеальный, – буркнула Аня. Сначала был неприятный разбор от Нефедова, а теперь вот Иван подливал масла в огонь. Мог бы сказать, что все дураки, а она молодец. – Нет, – Иван усмехнулся. – Для Хитов ты все сделала хорошо, но в полноценный мюзикл тебя бы не взяли. Ладно-ладно, сейчас надуешься, как воздушный шарик, – он потянулся через стол и поцеловал кончик ее носа. – Давай не будем о работе, – попросила Аня. Ей хотелось бы заметить, что он сам обижался, когда она ругала его, но доводить их беседу до очередной ссоры не следовало, тем более Ожогину скоро нужно было на поезд в Москву. – Ты права, – одной рукой Иван держал чашку с кофе, другой поглаживал Анину ладонь. – Подумала насчет Москвы? – Да, – Аня почему-то смутилась. – Я бы очень хотела с тобой поехать. В начале марта? – Хорошо, – Иван кивнул. – Значит, четырнадцатое февраля я проведу один? – Только не говори, что ты его отмечаешь, – Аня хмыкнула. – Серьезно. Или ты на старости лет стал сентиментален? – Нет, – Иван рассмеялся. – Я думал, ты отмечаешь. Какая неромантичная нынче молодежь! Он поднес ее руку к губам и поцеловал, после чего глотнул кофе, извинился и вышел. Аня заскучала и уткнулась носом в телефон, проверяя ленту новостей в поисках чего-нибудь интересного, но там как всегда царило однообразие. Неожиданно ее потревожил резкий жужжащий звук: звонил телефон Ивана, забытый им на столе. Аня протянула было к нему руку, но тут же отдернула ее, однако рука так и замерла в воздухе, словно Аня еще не решила окончательно, стоит или нет трогать чужую вещь. Телефон, лежащий экраном вниз, тем временем продолжал назойливо трезвонить, раздражая Анино любопытство. Осторожно, оглядевшись по сторонам, словно воровка, девушка резко схватила надрывающийся аппарат. Подумаешь, она всего лишь его отключит, ничего страшного ведь не произойдет? Аня повернула телефон экраном к себе и уставилась на имя звонившего: «Оксана». Сердце пропустило удар, а в голову волной ударила кровь. Вот так, без фамилии, без отчества, без какого-либо пояснения, значит, это был кто-то близкий, какая-то близкая к Ивану женщина. Пока Аня раздумывала, телефон перестал звонить сам собой, и девушка тут же положила его обратно, опасаясь, что Иван застукает ее на месте преступления. Ожогин вернулся через пару минут, и Аня еще не успела прийти в себя настолько, чтобы убрать с лица выражение недоумения и беспокойства. Глаза ее рассеянно бегали, не останавливаясь ни на чем конкретном. – Эй, что случилось? – Иван взволнованно взглянул ей в глаза. – Все хорошо, – Аня выдавила фальшивую улыбку. – Скучно тебя ждать. – Что будешь делать, пока меня не будет? – Иван, кажется, не удовлетворился ее ответом, но тему развивать не стал. – Учиться, – Аня рассеянно пожала плечами. Она едва слушала Ивана, не сводя глаз с его телефона. Ей было жизненно важно посмотреть на его реакцию, когда он возьмет телефон и увидит неотвеченный звонок. Но Иван как назло к телефону не прикасался, а смотрел только на Аню. – Что ж, тоже дело, – Иван склонил голову набок. По всей видимости, он чувствовал Анину нервозность и пытался понять, что могло произойти за время его недолгого отсутствия, но Аня лишь невинно хлопала глазами и делала вид, что ничего не изменилось. – Мне пора на поезд. Позвони, как будешь дома. Ожогин поднялся и убрал телефон в карман к страшному Аниному разочарованию. Она тоже встала и подошла к нему, чтобы попрощаться. – С тобой точно все хорошо? – спросил Иван, обнимая ее и целуя в лоб. – Да, не волнуйся, – Аня сжала его руку. – Хорошей дороги. Иван ушел, а Аня наконец-то смогла вздохнуть спокойно: притворяться больше не требовалось. Она закинула на спину рюкзак и поспешила в метро, где ей удалось вскочить в последний поезд. Людей там почти не было, только парочка студентов целовалась в углу вагона. Окинув их недовольным ханжеским взглядом, вызванным отчасти скребущей изнутри завистью, девушка плюхнулась на сиденье и уставилась на свое отражение в противоположном стекле. От противных навязчивых мыслей не отвлекал ни мерный стук колес поезда, ни рассматривание собственного искаженного стеклом лица. У Ивана есть какая-то женщина. Аня пыталась убедить себя не мыслить так категорично, но получалось плохо. В конце концов, это могла быть его, например, сестра. А есть ли у него вообще сестра, или тетушка или кто там еще? Аня не знала, а он никогда не говорил, только несколько раз обмолвился про маму, и говорил с ней однажды при Ане. А может, это его подруга? Дружит же он со Светой, а эта Оксана тоже что-то вроде Светы. Друзей его Аня тоже не видела, за исключением тех, с кем они работали вместе. Все эти объяснения казались логичными, но Аня все равно никак не могла избавиться от мысли, что это не подруга, и не родственница. В общем-то, Иван ей ничего и не обещал, в чем сам признался довольно честно. Это она, кажется, впала от него в пагубную зависимость. Ей необходимо было постоянно видеть его, говорить, спать с ним, просто ощущать его рядом с собой. Он же, похоже, этим не страдал и жил себе спокойно, пока Аня мучилась от своей столь внезапно обретенной болезни. Она не могла выкинуть Оксану из головы, постоянно представляя, как она могла выглядеть, сколько ей было лет, и кем она была. На занятиях Аня часто отвлекалась, работала без энтузиазма, полностью погруженная в свои проблемы. На экране телефона висело два неотвеченных звонка от Ивана, наверняка, он злился, ведь она вчера забыла позвонить ему, но говорить с ним почему-то не хотелось. И дернуло ее посмотреть его телефон, жила бы себе спокойно, а теперь она постоянно находилась в напряжении. У кого бы спросить про эту Оксану? Наверняка, Светлана знает, но спрашивать было как-то совсем неудобно, особенно, если выяснится, что это всего лишь навсего Ванина троюродная тетушка. Аня и так достаточно уже успела выставить себя дурой. – Эй, – Алиса дернула Аню за плечо и уселась напротив нее за стол в дальнем углу студенческой столовой, где Аня прозябала почти весь длинный перерыв. – Еле нашла тебя. Ты что, пьешь в одиночестве в день всех влюбленных? – Только кофе, – Аня крутила в руках пластиковый стаканчик, где на дне еще плескалась светло-коричневая бурда. – Что-то совсем настроения нет. – Может, расскажешь? – Алиса подалась вперед и уставилась на Аню чересчур испытующе. – В театре опять проблемы? – Нет, – Аня задумчиво покачала головой. Предложение поделиться своими думами было очень уж заманчивым, потому что внутри уже не оставалось для них места, да и Алиса может подсказать что-нибудь разумное. Поэтому Аня после некоторых раздумий все же призналась подруге в причине своего дурного настроения. – Вот блин, – дослушав до конца Анину печальную повесть, Алиса выругалась. – Здесь может быть все, что угодно. Не проще спросить у него самого, чем так терзаться? – Он опять отвертится, – Аня махнула рукой. – Ну, почему же? Подумай сама, если будет уходить от ответа, значит, ему есть, что скрывать, и ты права в своих подозрениях. Логично будет думать, что если его не в чем винить, то он попытается объясниться, – Алиса планомерно постукивала ярко-синими ногтями по столу. – Мне страшно будет такое спросить, – Аня вздохнула. – Понимаешь, я очень боюсь того, что он нужен мне больше, чем я ему. Это все так недавно началось, но мне уже тошно от мысли, что оно может закончиться. – Ты влюблена, – Алиса слегка улыбнулась и покачала головой. – Давай не будем поднимать эту тему, – Аня закрыла лицо руками. – Я пока об этом не думала. Мне бы с этой Оксаной разобраться. – Послушай меня, поговори с ним, заставь быть откровенным, ты это заслужила. Разговор, конечно, неприятный, но это лучше, чем неизвестность, – Алиса была как всегда права. – Когда он приезжает? – Завтра вечером. Только он мне уже два раза звонил сегодня, а я не ответила, – Аня пожала плечами. – Наверное, он сердится. Иван действительно был зол, что Аня тут же поняла, наконец-то позвонив ему вечером. Он говорил раздраженно, а она что-то мямлила в свое оправдание. Какой-то не слишком хороший получался разговор в день всех влюбленных. Да и относился ли к ним этот праздник, ведь они никогда не называли себя влюбленными? Просто люди, которые проводят время вместе и иногда спят в одной кровати. У Ани, когда она повесила трубку, осталось неприятное горькое послевкусие, Иван, похоже, тоже был недоволен, потому что на следующий день даже не позвонил, тем не менее, поздним вечером он, совершенно уставший с поезда и страшно растрепанный, стоял перед Аниной дверью. – Поехали куда-нибудь, – прошептал он, целуя Аню в лоб. Отказаться она не смогла, тем более, едва увидев его, она поняла, насколько сильно успела соскучиться за два дня его отсутствия. Однако на душе у нее было неспокойно, она была напряжена и никак не могла заставить себя расслабиться. Иван, кажется, это чувствовал, и ему самому становилось неспокойно. Он будто бы не знал, что с ней делать и что ей говорить, спрашивал какие-то глупости, а она рассеянно отвечала ему, постоянно думая лишь о том, как завести разговор на нужную ей тему, и одновременно боясь этого. Ехали они молча, тишина, повисшая в салоне автомобиля, была неприятной и давящей, не спасала даже тихо игравшая по радио музыка. Иван вел нервно и этим немного пугал Аню, она протянула было руку, чтобы успокоить его, но остановилась. В ресторане оба вели себя так, будто пришли только ради вкусного ужина. Вокруг сидели в основном влюбленные парочки, ворковавшие друг с другом, а Аня и Иван жевали, каждый уткнувшись в свою тарелку, как поссорившаяся семейная пара. Наконец, Ивану все это надоело и он, внимательно взглянув на Аню, спросил: – Что с тобой, в конце концов, происходит? – Я просто… – Аня замялась. Ну как ему объяснить? – Не знаю… – Аня, я устал от твоих перепадов настроения, внезапных обид, слез и всех тех глупостей, которые ты придумываешь, – он тяжело вздохнул и устало потер переносицу. – Я работаю, как лошадь, и в свободное время я хочу отдыхать, понимаешь? Мне не нужны все эти сложности. – Отвези меня домой, пожалуйста, – кажется, ничем хорошим этот вечер не закончится. Аня смотрела в стол, боясь поймать взгляд Ивана. В отличие от его каменного лица, читать которое было так же сложно, как рукопись на древне-шумерском языке, ее лицо было детской книжкой с картинками, и Ивану не составляло никакого труда распознать все ее эмоции. – Никуда мы не поедем, пока ты не скажешь, что случилось, – Иван положил руку ей на коленку. – А если не скажу? – Аня начала упираться из принципа. – Будем сидеть тут до утра, – Иван пожал плечами. – А потом сразу на работу пойдем. Он выглядел удивительно спокойно, хотя внутри наверняка уже достиг точки кипения, и Аню почему-то страшно злила его внешняя холодность. – А я не пойму, – она повысила голос, нарываясь на скандал. – Почему я должна тебе что-то рассказывать? Ты со мной не делишься, и не заводи опять про то, что ты не готов и все такое. – Хорошо, – Иван перегнулся через стол и теперь его лицо было совсем близко к Аниному. – Спрашивай. Я отвечу. Аня была уверена, что он снова начнет отпираться, поэтому его ответ немного смутил ее. Она сама испугалась того вопроса, который должна была задать, да и выжидающий взгляд Ивана не придавал уверенности в себе. – Ну? – голос Ивана звучал строго и серьезно. – Я жду. – У тебя есть сестра? – выпалила Аня и тут же отругала себя за трусость. Иван, казалось, был удивлен таким поворотом и, наклонив голову в немом вопросе, сощурил глаза и подозрительно посмотрел на Аню. Похоже, он догадывался, что спросить она хотела совсем не это. – Нет, только два брата, – задумчиво произнес Иван, растягивая слова. – Чёрт, – едва слышно произнесла Аня. – А что, наличие у меня сестры имеет какое-то принципиальное значение? – Иван криво улыбнулся. – Нет, – Аня прикусила губу и замотала головой. – Это все не то… я про другое хотела… Просто я думала, много думала… и я совсем ничего о тебе не знаю, и ты не рассказываешь, и всякие разные мысли лезут в голову. – Ну, – Иван погладил ее по щеке. – Что ты хочешь знать? Ты вся такая напряженная, не пойму, что с тобой творится. Аня взглянула в его глаза, он смотрел ласково и улыбался, лучики морщинок разбегались от его глаз. Ане вдруг стало стыдно за свои подозрения, но ей обязательно нужно было знать. Она опустила взор и тихо, но уверенно спросила: – Кто такая Оксана?