45 steps into the darkness

Он пытался поддерживать Макс так, как это было возможно, после гибели Хлои. Все происходящее в академии напоминало запутанный триллер с кучей сюжетных линей, и неожиданностью для всех стало то, что роль главного злодея в нем досталась не Нейтану. Еще больше Уоррен удивился, когда узнал, что Макс изо всех сил оправдывала Нейтана в суде. Сначала она, утверждавшая о провокации со стороны Хлои, потом Дэвид, признавшийся, что Нейтан сам его позвал и сразу во всем сознался, и это было... Удивительно. Страшно было представить, в каком шоке находилась Джойс, когда два самых близких человека начали защищать того, кто убил ее дочь. Видимо, Макс пыталась быть справедливой. Ее правда. Тем не менее, в Аркадии Нейтан не задержался и его отправили отбывать наказание в Портленд. О его дальнейшей судьбе никто ничего не знал, и только Виктория вместе с миссис Прескотт раз в месяц проведывали его в тюрьме. Уоррен хотел держаться молодцом. Быть хорошим другом. Не давил, ни на чем не настаивал, помогал с учебой, которая Макс совсем не давалась после произошедшего, не давал ей оставаться в одиночестве и ничего не хотел получить в ответ. Он не заметил, как влюбленность начала блекнуть и вскоре заменилась сильной дружеской привязанностью, а затем его перестало разъедать чувство, что он зря тратит свое время на девушку, которая никогда не ответит ему взаимностью, и он наконец почувствовал себя относительно спокойно. Затем они закончили академию и продолжили держаться вместе, переехали в Сиэтл на радость Райана и Ванэссы Колфилд, сняли квартиру, нашли работу. Почему-то ни у Уоррена, ни у Макс не было мысли найти себе вторую половинку, и так они решили, что их вполне можно назвать парой, хоть их отношения и не воспринимались никем, даже ими самими, как романтические. Скорее как крепкая дружба. Но едва ли кому-то было хуже от того, что они решили встречаться: родители их поддерживали, друзья были искренне рады, и та огромная дыра, которая осталась в сердце Макс в память о Хлое, постепенно заполнялась новыми теплыми воспоминаниями и моментами единения с другим человеком. Так хотел думать Уоррен. А потом они поженились. И это было самым странным решением в их жизни. Теперь обоим шел четвертый десяток, личная жизнь находилась в полной заднице, потому что они друг друга абсолютно не хотели, никаких детей, естественно, и в планах не было, да и толка в супружестве как такового не было. Тем не менее, Уоррен был крепко привязан к Макс, Макс - к Уоррену, проводить время вдвоем все еще было уютно и мило, а держаться вместе было проще, чем в одиночку пытаться дать отпор окружающему миру со всей его неоправданной жестокостью. Было забавно даже в тридцать с копейками лет оставаться детьми, которые нуждались в поддержке, хоть в глубине души Уоррен и понимал, что все это пора заканчивать. Пришло время оборвать эту связь, и чем раньше они это сделают, тем проще будет свыкнуться и им самим, и окружающим. Иначе они останутся заложниками собственной привязанности и никогда не будут по-настоящему счастливы. Тем не менее, сил все прекратить у него не было. У Макс, видимо, тоже. За неделю до десятилетнего юбилея своего выпуска Макс получила сообщение от Виктории. С тех пор, как состоялся суд, Виктория прониклась к своей бывшей сопернице какой-то особой нежностью и время от времени интересовалась, как дела у "замужней принцессы". Это было странно, но очаровательно, и Макс никогда не отказывала ей и себе в удовольствии поболтать о всяких девчачьих штуках. В этот раз Виктория приглашала ее и Уоррена на традиционный вечер встреч, который она организовала вместе с "одним таинственным меценатом" на их деньги и скромный бюджет самой академии. Недолго думая, Макс согласилась, уж больно привлекательной казалась перспектива встретиться со старыми друзьями. Уоррен в свою очередь хотел остаться дома. Вскоре с ними случилось большое ведерко сливочного мороженого со вкусом ванили, скандал со стороны Билла Грэма, по телефону недоумевающего, где его долгожданные внуки, и Макс слегла с сорванным горлом. Она смотрела на Уоррена огромными грустными глазами и этим взглядом буквально умоляла его поехать в Аркадию Бэй вместо нее. И он не смог отказать. - И еще... - она закашлялась и обиженно надулась. Уоррен остановился перед дверью, повернулся и кивнул. - Я понял: обнять Кейт, обнять Викторию, обнять Алиссу, обнять Дану, обнять практически всех девушек и все от твоего имени, прекрасно. - И Джастина! - проскрипела Макс напоследок. - И Джастина. Уоррен остановился в родном доме, вновь почувствовав себя подростком. Там так ничего и не поменялось, разве что дом совсем опустел: кроме отца, в нем больше никого не было. Отец, в свою очередь, стал тише и немного спокойнее, и даже, казалось, был рад визиту сына, поэтому то время, что пришлось провести с ним, выдалось вполне сносным. Перед самым выходом Уоррен разрывался: надеть ему какой-нибудь серьезный костюм или все-таки отдать дань своему характеру и явиться в академию в дурацкой футболке. К счастью, за все эти годы он остался таким же тощим, так что, в принципе, мог себе это позволить... В итоге он оделся, как глупый подросток, и даже поменявшийся в лучшую сторону Билл сказал, что он похож на городского дурачка. - Звучит как комплимент! Боже, ему было тридцать лет. А он, кажется, остался прежним. Разве что зрение совсем испортилось. Виктория встретила его с распростертыми объятьями. Было совсем не привычно видеть ее с длинными волосами и в брючном костюме, но выглядела она потрясающе. Она чмокнула Уоррена в щеку, осторожно стерла с кожи оставшийся на ней след от помады и, сдерживая смех, сказала, что он выглядит очень... "Кэжуал". - А где Макс? Прячешь красотку от посторонних глаз, ревнивец? - Оставил свою женщину дома, у нас патриархат, - пошутил Уоррен, и далеко не сразу понял, что его шутка оказалась неудачной, - Эй, нет, она просто простыла. Виктория притворилась, что глупая шутка ее развеселила, а затем взяла его за руку и повела внутрь академии. - Ты не поверишь, кто помог мне все это обустроить! - Таинственный меценат?.. - Не такой уж и таинственный, как может показаться. Только не подеритесь, а то я знаю вас, мальчишек. Уоррен не смог сообразить, к чему она сказала про драки, и решил, что просто заработал что-то вроде имиджа местного драчуна. Хотя, казалось бы, он почти ни с кем не конфликтовал, кроме... Нейтана. - Какие люди. - он, прислонившись к стене, потягивал вино из бокала, - Я думал, что буду единственным мужчиной на празднике успешных дам, пришедших похвастаться своим положением. Остановившись в паре шагов от Нейтана, Уоррен осмотрелся. Действительно, количество женщин и девушек зашкаливало. Он неуютно поежился, откашлялся в кулак, посмотрел на Викторию в поисках поддержки, но она, лукаво улыбнувшись, убежала помогать с украшением актового зала. Оставшись без дружеской руки, Уоррен преодолел себя и шагнул к Нейтану в надежде хотя бы немного скрасить образовавшуюся неловкость диалогом. - В этих очках ты похож на мою бабулю. Кажется, Виктория не просто так попросила обойтись без драк. - А ты остаешься все тем же, Нейтан Я-Такой-Богатый-Засранец Прескотт. Нейтан широко улыбнулся и кивнул на стоящий рядом столик с алкоголем, приглашая присоединиться. Уоррен все так же не умел пить, но отказываться от бесплатных напитков не стал. И все-таки, Нейтан изменился. Как минимум внешне. Он перестал сутулиться и научился держать спину ровно. Его руки и шея сильно высохли, сквозь тонкую бледную кожу рельефно проступали голубые ленты вен. Черты лица утратили прежнюю смазливую мягкость и теперь казались острыми, даже грубыми, вполне достойными взрослого, повидавшего жизнь мужчины. Подростковая худоба сменилась взрослой подтянутостью, но Уоррен был готов поспорить, что эта заслуга принадлежала не спортивному образу жизни или правильному питанию, а стрессу, тюремному заключению и психическим расстройствам. Одно осталось неизменным: от привычки зализывать волосы Нейтан так и не избавился. - Странно видеть тебя без Макс, - помешал продолжить себя разглядывать Нейтан, - Вы вроде бы женаты? - Мы вроде бы да. - И где кольцо? Вау. Опасная наблюдательность. Ни Уоррен, ни Макс не носили обручальных колец, поскольку все еще не могли правильно охарактеризовать их отношения и не хотели вводить в заблуждение тех, с кем, возможно, личная жизнь могла сложиться немного удачнее. И пусть отвечать случайным заинтересованным в них людям взаимностью им мешало чувство ответственности, кольца носить они так и не начали. - Я, эм... Не ношу его. Нейтан вскинул бровь и дернул плечом. - Это твое дело, я бы тоже не носил, будь я женат. - А ты нет? - А я в браке с портретом Бенджамина Франклина и ничуть не жалею об этом. Конечно. Деньги. Были бы у Уоррена деньги, ему бы, возможно, тоже никто не был нужен... Был один вопрос, который задавать было дурным тоном, но знать все-таки хотелось. Поэтому Уоррен сделал большой глоток вина, чтобы набраться смелости. - Сколько лет ты пробыл в тюрьме? К его искреннему удивлению, Нейтан даже не отреагировал на вопрос негативно. Судя по всему, за все это время он сделал что-то со своим эмоциональным фоном и привел его в более стабильное состояние. - Семь и четыре, - он допил вино и поставил на столик пустой бокал, - Благодаря усилиям адвоката и показаниям Медсена и твоей жены, изначально запланированный срок уменьшили. Провокация, аффект, непреднамеренное убийство, и вот он я - живой и почти здоровый. Уоррен хихикнул. - Мыло часто ронял? - Еще раз так пошутишь, и я тебя уроню. Грэм поднял руку в примирительном жесте. Ей богу, это было забавно. Совсем скоро вся академия заполнилась людьми. Кейт так и не появилась, но остальных знакомых было очень много, и со всеми Уоррен пообщался, всех обнял, всем передал пламенный привет от Макс. Нейтан всегда находился неподалеку, и Уоррену это даже немного нравилось - избавляться от царившего ранее напряжения между ними было приятно. На Прескотта, конечно, все реагировали по-разному. Кто-то радостно спешил узнать, как он поживает, кто-то обещал еще не раз плюнуть ему в тарелку, а кто-то вообще не смог его узнать. Так или иначе, к официальному началу вечера встреч все были уже довольно веселы и настроены на поток сентиментальных воспоминаний. Уоррен сел между Викторией и Нейтаном, когда преподаватели, старые и молодые, заняли сцену в актовом зале, чтобы помянуть былое. Виктория то и дело объясняла Уоррену, кто сейчас выступает перед ними, а Нейтан подшучивал. Судя по всему, Виктория осталась в городе, а Нейтан решил вернуться в Аркадию после освобождения, поэтому они знали практически обо всем, что происходило в Блэквелле, даже после своего выпуска. После недолгого выступления бывшие выпускники разошлись по группам разных годов выпуска, и Уоррен исключением не стал. Около двух часов все делились своими впечатлениями от взрослой жизни, планами на будущее, рассказывали, сбылись ли их мечты, и, конечно же, выпивали в дружной компании. Нейтан держался поодаль ото всех групп и скорее наблюдал, чем принимал участие в разговорах. Уоррен заметил это не сразу, так как его внимание после нескольких бокалов стало совсем рассеянным, но когда все-таки заметил, почувствовал... Обиду или вроде того. Было странно и неприятно наблюдать за тем, как тот, кто всегда был заводилой и пользовался огромной популярностью, не мог найти себе места и чаще обращался к преподавателям, чем к одногодкам. - Эй, - Уоррен на неровных ногах подошел к залипающему в телефон Нейтану, - Все круто? - Да. - Тогда почему ты один? Нейтан подался к уху Уоррена, как будто хотел рассказать страшный секрет. - Потому что я никому нахуй не нужен, Грэм. - Да ладно тебе! Может все, типа, стесняются? Хочешь, выйду с тобой на улицу? Могу позвать еще кого-нибудь... - Не тараторь, - Нейтан усмехнулся, - Но пошли. И они вышли на улицу. Нейтан сел на ступеньки у входа, наплевав на то, что еще секунду назад его дорогой (разве могло быть иначе?) костюм был абсолютно чистым, и закурил. Уоррен не придумал ничего лучше, чем сесть рядом, хотя он все так же нетерпимо относился к запаху сигаретного дыма. К счастью, общее состояние легкого опьянения сгладило этот момент. - Ты домой не торопишься? - спросил Нейтан. Уоррен пожал плечами. - Мне ехать завтра днем. Или вечером. Как высплюсь. Так что, наверное, нет. А что? - Хотел предложить переночевать у меня. Как смотришь на это? Предложение... Было странным. Даже будучи пьяным, Уоррен задумался о том, насколько это было рационально и правильно, но ничего плохого в согласии все равно не увидел. С одной стороны, ему было немного жаль Нейтана, ведь от него так и разило одиночеством, а с другой, у него никогда не было шанса узнать Прескотта чуть лучше, и, возможно, сейчас был как раз подходящий момент. - Я не против. Садиться за руль сам Нейтан не стал, и решение было разумным. Пока они ждали водителя, разговорились о чем-то незначительном, и Уоррен с удивлением принял тот факт, что с таким Нейтаном, спокойным, сосредоточенным, освободившимся от пут агрессии и гордыни, было приятно общаться. Его компания оказалась уютной и ненавязчивой, и это сыграло свою роль для закрепления нового образа, который не шел в сравнение с образом истеричного, визгливого, самоуверенного подростка и свободно вытеснял его из памяти. В машине они поцеловались. По инициативе Нейтана. Испытав сначала гнев, затем смущение, Уоррен отстранился и долго молчал, пытаясь разобраться, что он должен делать. Ему хотелось попросить остановиться и добраться пешком до своего дома, но в то же время его так утомили фальшивые обязательства, давно погибшие, призрачные чувства, которые, тем не менее, заставляли его мучиться только из-за того того, что он смотрел на кого-то кроме Макс, хотел быть с кем-то кроме Макс, хотел узнать кого-то кроме Макс, что он предпочел остаться в машине и, когда Нейтан снова попытался его поцеловать, ответил ему. Он... Позволил разрушиться своему принципу. Позволил всему, в чем он был уверен, поменять направление и отправиться прямиком в ад. Ему, наверное, не нравился Нейтан, ему точно не нравились парни, но что-то глубоко в подсознании напомнило ему о существовании сексуального возбуждения и тем самым смогло перекричать совесть. Он был пьян, но ведь оправдывать этим свою усталость было неправильно. И Уоррен это понимал. Так же хорошо он понимал и то, что на следующий день, проснувшись в чужой постели, он будет испытывать сильнейшее чувство вины, которое обязательно даст раскол его супружеской жизни. Уоррен чувствовал себя предателем, но бороться с происходящим совсем не хотел. Жизнь уже много раз дала ему понять: твои решения ничего не значат. Если что-то должно произойти, это произойдет. И как бы далеко ты не убежал в попытке скрыться от судьбы, она все равно нагонит тебя. Придется только смириться. Поэтому Уоррен смирился.