***
Лиам на самом деле заваливает ее работой. Но Луи справляется со всем этим стоически: женщина уверена, что так она приближается к какому-то рубежу, после которого невидимые оковы спадут с ее рук. Потому что прямо сейчас Лу словно что-то удерживает от того, чтобы твердо сказать: «Я счастлива». Она чувствует себя кобылкой на арене цирка: впереди столько изгородей, сколько она в жизни не перепрыгивала. Вот что вообще понадобилось этой старой суке? Неужели она не видела, как эти полгода Томлинсон выскребалась из дерьма? Это ведь ее сын посадил Лу на цепь и приказал стеречь дом. Это же он ни под каким соусом не позволял ей выйти на работу между родами и декретами. Или так ей и надо? Или это Луи сама виновата, что позволяла собой помыкать? Но какой у нее был выход, кроме как глотать обиду и слезы? С другой стороны, Гарри бы такого точно с собой сотворить не позволила. Но Луи окружили в тот период плотным кольцом неприятия. Она бы хотела такую же понимающую и поддерживающую семью, как у Стайлс. Луи усмехается, прикрывая лицо руками. Она просто испугалась, что жизнь перестанет быть такой комфортной. Вот так просто… Она спасовала перед отсутствием финансов. Девочка из семьи среднего достатка редко в чем испытывала нужду. Это в браке Лу поняла, что такое голодный паек и принуждение. Конечно, фигурально выражаясь. На одной чаше весов находилась жизнь на окраине и работа за гроши сразу после учебы, а на другой — трое детей, сравнительно беззаботное существование и возможность спокойно получать дополнительное образование. Имела ли она право жаловаться? И видела ли Луи именно в таком свете, как нахлебницу, мать мужа? Как бесхребетное недосущество? Но разве она не показала, что выросла из подгузников? Или этого все еще было мало? Что еще должна была принести в жертву Луи, чтобы богиня-мать осталась довольной? — Лу, прием, ты там где витаешь? — голос Лиама доносился откуда-то издалека. А голова была, как в тумане. — Ох, прости. Задумалась, — Лу нахмурилась, пытаясь вернуться с небес на землю. — Звучит не очень романтично, — решил пошутить мужчина. — Да. Забирала детей вчера от свекрови. Ну ты помнишь эту женщину из мрамора, — хмыкнула Томлинсон, вчитываясь в документы. — Разговоры с ней всегда выбивают из колеи. — Думал, ты уже привыкла к ее придиркам. Проверь, кстати, раздел «Ответственность сторон». — Ага. Я тоже думала, что привыкла. Оказалось, старая карга хочет отобрать у меня детей, — Луи пометила пункты в записной книжке, чтобы не забыть. — Чего?! — Лиам подумал, что ослышался. — Как это? — А вот так. Со ссылкой на то, что моя работа мешает воспитанию детей. Но Гарри всегда с ними. Или Найл. Или Зейн, — Луи выдохнула, поворачиваясь к начальнику. — Разве это справедливо, Ли? Это же мои дети. — Ну, Лу, я думаю, тебе не стоит так близко к сердцу воспринимать ее слова. Вряд ли маленьких детей, да еще и троих, доверят стареющей одинокой женщине. Что там у нее, остеохондроз? Грыжи? — Пейн задумался на мгновение, пытаясь вспомнить рассказы Боба о бесчисленных визитах его матушки в частные клиники. И этого было достаточно для Луи, чтобы она успокоилась. — Вот, почему ты главный у нас, Пейно! — она ударила в ладоши, приступая к работе с удвоенными силами. Контракт необходимо было проштудировать, а после успеть на деловой обед с новыми многообещающими разгильдяями-рокерами. Хм, слишком много рокеров развелось в последнее время. Кроме того, один парень из юридического отдела обещал поднатаскать женщину по части подводных камней и особенностей контрактов. Они обычно были стандартными, но Томлинсон хотела узнать, каких уловок стоит опасаться (чтобы не обещать чего-то невыполнимого или не попасться на уловки юриста клиента). Она хотела быть грамотным специалистом. А специалист всегда учится.***
Солнце давно отправилось спать, когда Лу припарковалась у дома. Устало выдохнув, она сделала над собой усилие, чтобы не начать биться головой о руль. И это был только понедельник. В окошко постучали. Лу открыла дверь, различив в свете фонаря знакомое лицо. — Хэй, детка, — Гарри опустилась на сидение, потянувшись обнять женщину. — Ты долго не заходила в дом, и я подумала выйти и встретить тебя. — Боже. Я так устала, Хазз, — Луи прижалась к девушке, ведя носом по коже на шее, вдыхая запах Гарри. От нее пахло чем-то сладким, едва уловимым. Возможно, это были ее духи, выветрившиеся под конец дня. Стайлс подвязала свои кудряшки косынкой в розовую крапинку, а губы были так ярко и провокационно накрашены красной помадой. — Уже всё. Ты уже дома, — она прошлась прохладными пальцами вдоль затылка Луи, и та задрожала. Черт, Гарри делала это снова: она посылала разряды возбуждения по телу, едва прикасаясь с Томлинсон. — Господи, так хотела поцеловать тебя весь день, — прошептала Лу, хотя никого кроме них двоих в машине не было. — Тогда чего ты ждешь? — Гарри подалась вперед к ней, усмехаясь краешками губ и являя миру милые ямочки. В зеленых глазах плескалось нетерпение. И Луи прижалась к ее губам, яростно врываясь в ее рот. Гарри тихо простонала, цепляясь за пиджак Луи обеими руками. Ее голова склонилась чуть в бок, а язык проворно ласкал чужой. Стайлс шумно выдохнула и недовольно загудела, когда Луи остановилась. — Лу, что за.? — шатенка не успела договорить, как Томлинсон вышла из машины, оббежала ее и вытянула девушку с переднего сидения. — Дети же спят? — с надеждой начала Луи, открывая дверь и скидывая весь хлам с заднего сидения. — Да, — Гарри переступила с ноги на ногу, все еще стоя в своей смехотворной блузе с фламинго (пуговицы которой она так и не удосужилась застегнуть до горла), а юбка обтягивала ее бедра так хорошо. Томлинсон хотела прямо сейчас столько всего сделать с такой Гарри: сжать ее попку до тех пор, пока там не остались бы синяки, зацеловать Стайлс до такой степени, чтобы ее губы опухли, а помада размазалась бы до подбородка. Луи могла поклясться, что ее всю трясло от того, насколько сильно она хотела прикоснуться с этой девушке. — Да, я уложила их. И в довершении ко всему, когда Лу закончила с экстренной уборкой и обернулась посмотреть на Гарри, щеки той алели. — Боже, ты невероятно хороша, — она шагнула вперед к Стайлс, взяла ее за руку и потянула за собой, лечь на заднее сидение. — Лу, — только и выдохнула Гарри, когда они отстранились на пару секунд: закрыть и заблокировать двери. Стайлс переместила свое длинное тело выше, нависая теперь над Луи и улыбаясь. — Я хочу тебя так сильно. — Я собиралась сказать это, не смей читать мои мысли, — наигранно возмутилась Томмо, хихикая и целуя Гарри в щеку, кончик носа, ведя ладонями по бокам шатенки. — Ты мне нравишься, Хазз. И я, правда, не хотела торопить события, чтобы не спугнуть тебя. Но у меня перед глазами всё плывет, когда ты касаешься меня. — Блять, Лу, — Гарри захныкала, вошкаясь на женщине и потираясь теперь о ногу Томлинсон своей промежностью. — Меньше слов, больше пальцев. И Луи со смехом возобновила мокрые поцелуи, сладкие причмокивания и медленное изучение талии и плеч Гарри. Кожа девушки чувствовалась так хорошо под тонкой блузкой. Томмо целовала ее плечи, не давая девушке до конца выпутаться из блузки, вдыхала запах и медленно умирала от вздохов Гарри. Сердце гулко отдавалось где-то в горле, когда Стайлс раз за разом двигала коленом между ног Луи. — Избавь меня от блядской одежды, Стайлс, — Луи закатила глаза, выгнувшись: Гарри запустила ладошку в трусы Лу. — А где волшебное слово? — Хазз посмеивалась, кусая ухо Луизы за хрящик. — Надо же, я всего лишь потрогала тебя, а ты уже так хорошо отзываешься. — Я не просила озвучивать всё на свете, боже! — когда это они поменялись ролями и трепетная лань Гарри обернулась искусительницей? Луи планировала оттрахать Гарри, а не наоборот. Томлинсон зажмуривается, когда партнерша стягивает ее брюки и не комментирует никак тот факт, что Гарри складывает (!) одежду и аккуратно кладет на переднее сидение. Бога ради, это что ОКР в разгаре их секса? — Не могу поверить, что добралась до этого милого тельца, — шепчет Хазз, склоняясь над женщиной и целуя ее живот. Это немного неожиданно, и дыхание слегка щекочет кожу Луи, так что та тихо хихикает. Ее бедра касаются ласково, не торопясь. Гарри скрывает то, как ей не терпится погрузить в Луи… что угодно на самом деле. Но когда Лу хныкает и начинает ерзать на месте, кусая губы, Гарри возвращается к ее губам. — Хазз, пожалуйста. Я не могу, — Томмо прикрывает глаза, потому что по ее спине пробегают мурашки, когда ладони Стайлс снова гладят ее внутреннюю поверхность бедра. Гарри слишком очевидно дразнит любовницу, и та теряет терпение. Они похожи на подростков, это даже смешно, как осторожничает Гарри. Стайлс все еще не уверена, что она хочет сделать с Лу в первую очередь: вылизать, довести до оргазма пальцами или… столько всего приходит в ее голову. Она сидит между ног Луи, юбка гармошкой собралась на талии, лямки бюстгальтера сползли с плеч, и ее саму начинает потряхивать. — Чего ты не можешь? — они обмениваются быстрыми поцелуями, часто дыша. Гарри ведет от того, какая Луи открытая для нее, как ее нижнее белье пропиталось влагой. Она медленно проводит двумя пальцами по расползающемуся пятнышку выделяемой смазки, и слышит, как Томмо скулит. — Ты намокла. — Господи, Хазз, ты собираешься взять меня? — она хватается за плечи Гарри, облизываясь. И, черт возьми, Стайлс хочет запечатлеть этот момент для себя, поставить в рамку и вспоминать каждый день. Она избавляет женщину от белья, наваливаясь на нее и беря в свободную руку небольшую грудь Лу. Та становится податливой, еще чувствительней, еще более жаждущей. Гарри прижимает тыльную сторону ладони к клитору Лу, начиная водить во кругу. Ее губы скользят от шеи к груди Луи, лаская подвернувшийся сосок. Томмо шумно выдыхает, скуля имя девушки. — Хочу слышать тебя. Ты так хорошо стонешь для меня, детка, — она смеется, слегка покусывая сосок. И Луи не может контролировать себя. Она отзывается буквально на все манипуляции: на то, как Гарри проникает в нее пальцами, как рот шатенки хорошо ласкает ее внизу, как левая рука Гарри сжимает ее бедро. Луи хочется раствориться в этих ощущениях: всё ее тело ощущается сладкой ватой, и Гарри плавит ее изнутри. — Хазз, ты… твое белье, — стонет откуда-то сверху Томлинсон. И ее голос сейчас — это что-то. Высокий, надломленный, умоляющий мед, стекающий медленно и томно. — А что с ним? — Сними его, блять, — она легонько отпихивает девушку от себя, чтобы та разделась. И, что ж, это то, что Лу всегда хотела увидеть: как Гарри заводит за спину руки и расстегивает бюстгальтер. Томмо тут же тянется к ее груди, берет в обе руки и нетерпеливо сжимает. Она чувствует себя неандертальцем, дорвавшимся до тела прекрасной богини, но ей хочется, так хочется ласкать нежную кожу, целовать ее. Она играет с этими мягкими упругими шариками, чувствуя, как рот наполняется слюной. — Это так неловко, — кашляет в кулак Стайлс, не зная, куда смотреть. — На мои сиськи еще никогда с таким благоговением не пялились. — Они миленькие, — признает Лу, облизывая правый сосок и теребя левый. — Ты называешь мою грудь миленькой? — Гарри пытается не засмеяться. — А я должна сказать «эй, шикарные буфера, красотка»? — она отрывается от грудей Гарри, даря девушке долгий поцелуй. После чего руки тянутся вниз, плавно переходя на славную попку Стайлс. — М-мм, Лу, — губы Луи целуют шею девушки, задерживаясь за ушком дольше. Томлинсон плавно сжимает полушария задницы Гарри, и ей так нравится, как при этом вся бравада кудрявой растворяется в небытие. Томмо жизненно необходимо оставить засосы аккурат под челюстью Стайлс. Собственница в ней просыпается в момент, когда она ощущает пальцами влагу между ног партнерши. — Возбудилась, пока пихала в меня свои пальчики? — она накрывает ее влагалище всей ладошкой, чувствуя, как девушка прогибается в спине, для лучшей стимуляции. — А, Хазз? — Лу-у-у, еще, — Гарри хмурит брови, поскуливая от слишком размеренных действий женщины. — Быстрее, еще, пожалуйста. Они заканчивают тем, что их рты покрыты следами от помады Стайлс, пока двое стонут друг другу в губы, доводя партнера до исступления и закатанных глаз с поволокой. Луи дрожит всем телом под напором Гарри, пока ее пальцы ритмично выбивают из Стайлс всхлипы и мольбы не останавливаться. — Господи… — шепчет Луи. Впервые за долгое время в ее голове пусто, а внутри так хорошо. Она оставляет легкий поцелуй на лбу Гарри, и та что-то бубнит ей в шею, обнимая. — В следующий раз я хочу засунуть в тебя страпон, — Стайлс бормочет, приподнимаясь и хищно ухмыляясь. Луи думает, что ей нравится Гарри всё больше и больше. И еще, что ее сиськи действительно миленькие. Они так подпрыгивают, когда девушка резко садится и пытается нашарить салфетки или что-нибудь в этом роде. Лу тянется обнять ее, разморенная после секса, лениво ловит губы кудрявой красавицы, и гладит ее по спине. И самое прекрасное в этих ночных объятьях на заднем сидении машины — то, что проблемы Луи не беспокоят ее. Гарри лежит рядом, что-то говоря полушепотом, мягко смеется и вселяет в Томлинсон уверенность в том, что из всякого говна ей удастся выбраться. Потому что сейчас она чувствует себя живой и способной двигаться вперед. Хотя в другой части города одна пожилая дама, набирающая знакомый номер, вовсе так не думает. — Анна, милая, добрый вечер. Ради бога прости за то, что звоню в столь поздний час. Но мне крайне нужно твое содействие в одном деле. Да, это по поводу моих ненаглядных крошек. Не могу быть уверенной в своей невестке, когда та в отчаянии и одиночестве.