Песня для этой части: Bea Miller — Young Blood
Тёплое дыхание Стайлза, направленное в район моих губ, приятно щекочет кожу, из-за этого я просыпаюсь и открываю глаза. Первым делом пытаюсь привыкнуть ко мраку, немного разрушаемый светом полной луны. Мне удается разглядеть только парня, спящего в нескольких сантиметрах от меня. Его лицо непроницаемо и по-детски безобидно. Длинные густые ресницы подрагивают, губы несколько сжаты, ссадина покрылась плотной коркой, но выглядит весьма воспалённой. Рана задела несколько из многочисленных родинок на его лице, надеюсь, это не прибавит лишних проблем к состоянию Стилински. Парень пытается улечься поудобней, повернувшись со спины набок. Чувствую как его рука, находящаяся у меня под головой, слегка дёргается, а другая — скользит чуть выше талии. Теперь мне становится ясно, в какой непосредственной близости друг к другу мы находимся. Наши лица прибывают параллельно друг другу, а расстояние между телами не более десяти или пятнадцати сантиметров. Стайлз, конечно, хорошо устроился, но не мне его упрекать, ведь сама не отличаюсь скованностью. Моя левая рука упёрлась в его грудь, а правая — лежит на шее парня. Всё было бы закономерно, если бы моя нога по-хозяйски не накрыла обе ноги Стилински. Словом, наша поза — как игра в «Твистер». На первый взгляд, всё кажется таким милым, романтичным и даже несколько пошлым, что на ум не сразу приходит слово «странно». Едва между нами завязалась дружба, как мы уже спим в обнимку. Дружескую обнимку. Несколько раз нам доводилось делать вместе совместные задания по физике и биологии, но тогда наши отношения даже не двинулись до уровня «привет» и «пока», а что теперь? Всё перевернулось с ног на голову. Мы спим в одной палатке, и он спас меня от озабоченного одноклассника. Думаю, надеяться на романтику и лёгкий флирт в наших взаимоотношениях — слишком глупо и бессмысленно. Он мой друг. Конечно, о подобных ситуациях, когда дружба перерастала во что-то большее, написано множество книг и песен, но это, однозначно, к нам не относится. Да и о чём я вообще думаю?.. Лежа на боку и чувствуя под правой рукой пульс Стайлза, понимаю, что мне стоит убрать руку, так как подобная близость вводит меня в ступор. Аккуратно убираю свою ладонь, чтобы его не разбудить, но Стилински, неожиданно для меня самой, хватает мою кисть и сжимает её. — Чего тебе не спится? — медленно, почти по слогам, и лениво спрашивает он. — Я спала бы, если моя рука лежала на моей половине нашей импровизированной кровати, — несколько возмущенным шепотом отвечаю ему и пытаюсь выдернуть свою руку, но Стайлз лишь крепче её сжимает. — Мне нравилось, как лежала твоя рука, — произносит он и открывает глаза, сонно оглядывая меня. — Оставь всё как было и спи. На улице ещё темно, а она решила дискуссии разводить. Негромко хмыкаю от его слов. Стайлз аккуратно и непринуждённо кладёт мою руку обратно себе на шею и, не убирая своей, пододвигается вплотную ко мне, разрушая то небольшое расстояние, которое было между нами. — С тобой, на удивление, приятно спать, Лидия, но ты портишь идиллию. Однако, на первый раз я тебя прощаю, — шепчет он, утыкаясь своим носом мне в лоб. От его слов я вспыхиваю, как спичка, и сон снимает как рукой. Ощущение, словно кожа горит от каждого его прикосновения и тает, как медуза на солнце, от дыхания. По телу пробегает приятная дрожь, и я лежу, ничего не ответив, стараясь размерено дышать, будто я сплю. Неожиданно во мне зарождается физическая потребность в объятиях со Стайлзом, но всё проходит как минутный порыв, за который мне теперь стыдно. Рядом с ним я становлюсь какой-то странной, словно дурочка. Возможно, так кажется только мне, но факт, что присутствие Стилински творит со мной что-то странное, — остаётся фактом. Стайлз — человек, который буквально соткан из сарказма с примесью лёгкой иронии, ведёрка доброты в смешении с капелькой сочувствия и простого юмора. Хоть мы и дружим без года неделю, но мне нестрашно быть с ним настоящей. Полагаю, я нашла свою родственную душу. Стайлз Стилински — подарок, предначертанный мне судьбой. Его дыхание становится ровным. Он засыпает — и его рука ослаблено сваливается с моей и падает на другую мою руку. Он, наверное, на автомате загребает её к себе, смачно причмокнув напоследок. Улыбнувшись от этого милого зрелища, закрываю глаза и пытаюсь провалиться в сладостный сон, как мой друг, и забыть обо всех заботах предстоящего дня.***
Шелест травы, хруст ломающихся веток, отдалённое рычание, перерастающие в глухой вой… Резко открываю глаза и приподнимаюсь на локтях, чувствуя, как рука Стайлза сначала сваливается, а потом крепко хватает меня за бедро. Не знаю, сколько прошло времени с моего предыдущего пробуждения, но на улице всё ещё темно, однако свет луны уже не направлен на нашу палатку, в которой стало совсем темно. — Ты чего снова не спишь? — внезапно, с явной взволнованностью в голосе, спрашивает проснувшийся Стайлз. — Ты слышал этот вой? Он был совсем близко… — с некой озабоченностью и страхом спрашиваю я, скорее саму себя, чем парня. — Тебе приснилось, — лениво отвечает он. — Боишься? — А ты бы не испугался? Стайлз задумался. Тишина начинает давить на меня, но я не решаюсь торопить его с ответом. — Может быть, но точно сказать не могу. Всё зависит от ситуации и размера волка, — уверенно отвечает он. — А в нынешней ситуации испугался бы? — попытаюсь его подловить на этом. — Не думаю. — Почему? — Кто тогда защитит тебя? У меня не находится подходящих слов для ответа, я лишь тяжело вздыхаю и ложусь обратно на его руку. — Ладно, проехали, — отвечает парень. — Иди сюда. И он вновь обнимает меня. На этот раз за плечи. Мне становится тепло, но сон так и не хочет завладеть мной. — Лидия, что не так? — сдержано спрашивает Стайлз. — Хочешь, я уберу руки. — Нет-нет, всё отлично, просто мне не даёт покоя этот вой, да и место в целом. Вдруг мы совсем не в той безопасности, которая нам кажется? Стилински вновь задумался — и в разговоре повисла неловкая пауза. Чувствую, как быстро стало колотиться его сердце. Удар, второй, третий… — Нам срочно нужно к Эллисон и Скотту! — восклицает он и садиться, резко вынув руку из-под моей головы. — Ты с ума сошёл? Волк может быть где-то поблизости! — отвечаю я, внимательно вглядываясь в его лицо под покровом тьмы, вновь приподнявшись на локти. — Мы тихо и аккуратно дойдём до них. Их палатка расположена близко, буквально через две или три от нашей, поэтому, в случае чего, мы сможем быстро вернуться обратно или добежать до них, — тараторит Стайлз, прибывающий в явном возбуждении от мысли, которая посетила его голову за минуту до этого. — Это всё ещё звучит как план самоубийства, — скептически отвечаю я, присаживаясь рядом с ним. — Тогда я иду один! — Ещё чего! Ты и так пострадал из-за меня вчера, а теперь я так просто должна отпустить тебя на съедение дикому зверю? Либо ты идёшь со мной, либо остаёшься здесь до рассвета, — возмущенно говорю я, сложив руки на груди. — Твои слова звучат так, словно ты моя жена или, во всяком случае, девушка, — хмыкнув, отвечает Стайлз. И правда, всё перевернулось с ног на голову… У меня настолько давно не было нормальных отношений с людьми, что теперь я дорожу ими, не отпуская ни на шаг? Кажется, развивается паранойя. Однако, мне всё равно совершенно не хочется отпускать Стилински, поэтому… Я иду с ним. — Мечтать не вредно, — спокойно говорю я. — Так что ты решил? — Не знаю как ты, но я сто процентов иду, — отвечает он, натягивая ветровку. — Ты, конечно, сумасшедший, но я иду с тобой. — Тогда ты тоже сумасшедшая. Не ответив на его слова, натягиваю олимпийку, в которой запросто могу замёрзнуть. Стайлз подползает к «выходу», высунув голову, осматривается снаружи по сторонам, а затем вылазит. В следующую минуту я тоже подползаю — и он подает мне руку. Оказавшись на «свободе», в нос сразу же ударяет запах сырости и тлеющего костра. Штанины мокнут от росы, а холод пробирает до костей. Словом, типичное предрассветное время. Никаких следов волка и лесная тишина приятно расслабляют, но Стайлз внезапно начинает тянуть меня в сторону палатки «влюблённых». Мы достаточно быстро и тихо добираемся до места назначения. Вокруг мёртвая тишина, редко разрушаемая чьим-то сопением. Однако, в палатке Эллисон и Скотта горит свет, похоже, фонарика. Ладонь одной руки начинает мёрзнуть, а вот другую — согревает Стайлз. Подойдя к проходу в «дом влюблённых», он отпускает мою руку и приглашает пролезть первой. Истинный джентльмен. Мы оказываемся внутри — и мне сразу же бросается в глаза свет карманного фонарика, подвешенного на браслете. Опустив взгляд, замечаю сидящую в углу Эллисон с заплаканным лицом и трясущимися руками. Она смотрит в одну точку и немного раскачивается туда-сюда, наверное для того чтобы унять дрожь, лицо её бледное, как мрамор, а в глазах застыл страх и ужас, одинокая слеза скатывается по щеке, но девушка так и не обращает на нас внимания. От этого зрелища кровь стынет в жилах, и я не сразу обращаю внимание на погром: мешок, по-видимому, Скотта разорван, настил около него также исполосован следам от длинных когтей, словно какой-то зверь пытался выпотрошить его. На странность, стены палатки невредимы и мешок Эллисон тоже, только вот её рюкзак изодран в клочья. Чтобы здесь не происходило, она, похоже, отбивалась. Возможно, волк увидел свет и залез к ним в палатку, но самое главное — Скотта нет. — Лидия, — шепчет мне на ухо Стайлз, стоящий позади меня. — Успокой её, умоляю. Ты девушка и у тебя явно получится лучше, чем у меня. — Я бы на твоём месте не была так уверена в моих способностях. Мне себя порой трудно успокоить, а тут ещё кого-то. — Хотя бы попытайся. Если у тебя не выйдет, то я попробую. — Ладно, давай испытаем судьбу на прочность. Делаю неуверенный шаг по направлению к Эллисон. Она неожиданно поднимает на меня глаза и из её груди вырывается облегченный вздох. Её лицо становится менее напряженным, но дрожь так и не проходит. — Эллисон, — как можно увереннее обращаюсь к ней. — Тебе ничего не угрожает, кроме нас, никого больше бодрствующего нет. Присаживаюсь перед ней на корточки и беру её руки в свои. Они у неё ледяные, словно она была всё это время на двадцатиградусном морозе. — Расслабься и расскажи, что произошло с тобой и Скоттом, — подключается Стайлз, пытающийся мне помочь. Девушка судорожно выдыхает, пытаясь собраться, но вместо этого начинает плакать. На мгновение я перестаю осознавать происходящие, но опомнившись, присаживаюсь рядом с ней и обнимаю одной рукой за плечо, а другой — глажу по волосам. Оказывается, дрожат не только её руки, а всё тело целиком. Кажется, будто каждая её косточка содрогается от её негромких всхлипов. — Эллисон, всё нормально, никто тебе не угрожает. Просто скажи, что произошло, и мы всё решим, — пытается ободрить её парень. Интересно, кто это «мы»? Если он имеет ввиду меня, то это слишком громко сказано! Я не подписывалась на это… — Стайлз, Скотт… Он сбежал, — сквозь череду всхлипов отвечает девушка и утыкается лицом себе в ладони. — Можно конкретнее, а то я не совсем понял. — Можно ли об этом говорить при ней? — более тихо спрашивает она, постепенно приходя в себя. Лицо Стилински приобретает и задумчивый, и удивлённый вид одновременно. Похоже, я вмешиваюсь в то, во что мне вмешиваться не нужно. Странно, что между этими ребятами уже есть какая-то тайна или, правильнее, секрет. Понятно, что между Стайлзом и Скоттом может быть что-то такое, но вот Эллисон… В общем-то, это не моего ума дело, лезть в чьи-то отношение — не в моём характере. — Лидия, я тебе позже всё объясню, — отвечает парень и переводит взгляд на Эллисон. — Говори. — Всё произошло очень внезапно, я даже толком не успела ничего осознать, — начинает свой рассказ девушка, набрав в грудь воздуха. — Мы со Скоттом спокойно легли спать и ничего не предвещало беды, но примерно полчаса назад я проснулась от звука рвущейся ткани. Сначала, меня посетила мысль, что у моего спального мешка просто-напросто расходится молния, но я всё же решила открыть глаза, чтобы удостовериться. То, что мне пришлось увидеть, повергло меня в шок. Скотт сидел и тяжело дышал, словно у него начался приступ астмы, — она у него была? — но спустя полминуты, он повернулся ко мне и я увидела, что его глаза светятся жёлтым, как у беты, — что они с ним тут курили? какая-то белиберда! — Лидия, я вижу, как ты смотришь и, наверное, думаешь, что я несу какую-то чушь, но поверь, всё настолько же реально, как-то, что мы сейчас находимся здесь, — предельно спокойно вторит она и продолжает: — Ты мне говорил, что он научился себя контролировать, однако, Скотт непременно начал обращаться! Оказалось, что я проснулась от звука его рвущегося мешка, а не от того, о чём изначально подумала. Итак, когда он попытался встать, то порвал настил. Скотт уже хотел броситься на меня, но я кинула в него своим рюкзаком и тем самым отпугнула! Тогда он зарычал и бросился наружу, — из её глаз вновь начали течь слёзы, было прекрасно видно, как трудно ей обо всём этом говорить. — Это, конечно, странно, но ты же знаешь обо всех его обращениях и их нюансах, неужели это так напугало тебя? — спрашивает её Стайлз. — Нет, Стайлз, не это, конечно же. Перед тем как ему подняться, я услышала краем уха протяжный вой, после которого он окончательно озверел. Ты ведь понимаешь, что это значит? Что-то произошло. И это «что-то» не самая приятная вещь, — на последних словах её голос приобрёл более грубоватый оттенок, но нотки напряжения всё же не покидали его. — И что ты предлагаешь? — несколько язвит парень. — Идти сейчас в лес и бессмысленно в нём бродить, не зная, куда мы направляемся? — Совсем скоро рассвет, да и кроме Дерека ему идти некуда. — Дерек? Мне известен только один парень с таким именем — Дерек Хейл. Он жив и живёт… в лесу?! — Ладно, но это опасно и у нас нет ничего, чем можно было бы отбиваться, в случае чего, — обдумав её слова, отвечает Стайлз. — У меня есть пара штуковин, не переживай, — успокаивает его Эллисон. — Нам нужно торопиться, иначе всё может обернуться плохо не только для Скотта, но и для нас, и всего Бейкон Хиллс.***
— Итак, вы двое предлагаете просто уйти из нашего «лагеря», чтобы потом подняли шумиху из-за нашего отсутствия? — спрашиваю я Стайлза и Эллисон, вертя в руке небольшой нож. — Других вариантов нет, — предельно спокойно отвечает Стайлз. — Может, мы успеем до того, как все проснуться. — А если нет? — Скажем, что ходили в туалет, — предлагает Эллисон, убирая в карман куртки маленький спичечный коробок. — Вдруг они будут искать нас несколько часов? Получится тупая отговорка… — Не наводи панику, Лидс, — давно я для тебя «Лидс», Стилински?! — Всё образуется. Мы стоим на окраине поляны. Впереди простирается череда деревьев и бесконечная тьма. Лес окружает нас звуками: шелест сухой листвы, далёкое карканье ворона, хруст веток. Не самая приятная обстановка для прогулки. Конечно, я могла бы отказаться от этого всего, но во-первых, меня распирает любопытство, касающиеся местонахождения Скотта и его якобы «способностей», во-вторых, у меня может появиться подруга, возможно, и друг. Такая перспектива устраивает меня намного больше, чем сидеть одной в палатке. Наша небольшая группа входит в густую чащу. Сырость буквально давит на плечи, а столь большое пространство заставляет голову идти кругом, но холод помогает придти в себя. Сначала мы двигаемся тихо, чтобы никто не услышал наших отдаляющихся шагов, но пройдя вглубь Стайлз нарушает молчание: — Думаю, тебя всё ещё вводит в огромное заблуждение вся эта затея и большинство наших терминов наподобие «бета» и прочие? Тогда, я начну этот огромный рассказ длинною в полтора месяца, — ты даже не представляешь насколько ужасно это звучит со стороны, Стайлз. — Думаю, ты наслышана о нападении волка, которое произошло не так уж и давно, — говорит он, на что я уверено киваю ему в ответ. — Замечательно, тогда теперь ты услышишь историю, которая берёт начало от этого самого нападения. Итак, на следующую ночь после происшествия, я и Скотт пошли в лес, чтобы увидеть своими глазами место преступления и попытаться найти следы преступника. Да, звучит очень странно и глупо, но мы всегда ищем себе приключения на жопу. Собственно, мы пошли туда после обеда и провозились со всем этим делом, примерно, часа три или четыре, уйдя далеко вглубь. Начинало темнеть, тогда нами было принято решение двинуться в сторону города, что мы собственно и начали делать. По дороге мы шли и обсуждали предстоящую игру по лакроссу, школьные тренировки и прочую фигню. Всё было бы нормально, если позади нас не послышался шелест, а затем хруст ветвей. Я и Скотт обернулись и увидели силуэт, стремительно движущийся на нас. Мне, ясное дело, бежать было проще, чем Скотту, так как его астма изрядно портит — точнее портила — ему жизнь. Пробежав чуть меньше километра, Скотт упал на землю, и я увидел, как его ингалятор отлетает от него в сторону. Ринувшись за ним, понял, что это «нечто» нас догоняет и попытался немного ускориться, но прошедший прошлой ночью дождь портил всё. Собственно, мне удалось отдать ему ингалятор и мы побежали дальше. Итак, дело оставалось за малым, после преодоления дистанции в километр, нам оставалось пробежать лишь метров двести и оказаться на центральной трассе, но всё случилось также внезапно, как и сегодняшний инцидент. Скотт, бежавший рядом со мной внезапно падает на землю, причём на ровном месте, а это «некое» существо, о котором я тебе расскажу позже, скрылось из нашего поля зрения. Следом я помог ему подняться и увидел, что на его футболке, в районе поясницы, кровь, приподнял её — и мне открылся вид на след от зубов. Я пытался настоять на том, что ему надо ехать в больницу, Скотт отказался, поэтому мне пришлось отвезти его домой. — Прости, что перебиваю, но как вы могли так быстро бежать по сырой земле, которая, скорее всего, была похожа на грязь. — Это по рассказу кажется, что всё произошло за минуты, на самом деле мы бежали около двадцати или двадцати пяти минут, останавливаясь, чтобы восстановить дыхание, но всё же, выброс адреналина сделал своё дело. Я могу продолжить? — Киваю в ответ, смотря вперёд, где идёт Элиссон, попутно уклоняясь от низкой ветки дерева. — На следующий день я пришёл его проведать, и знаешь что? Его рана зажила, даже не оставив шрамов! Всё это показалось мне странным, но у меня не было ни единого объяснению этому. Божья помощь, чёрт возьми! В тот день Скотт предложил мне потренироваться в подачах, и я не стал протестовать. Во время игры мне посчастливилось заметить, что за всё время у него не было одышки, как это всегда происходило раньше, и ссадина на повреждённом колене даже не кровоточила, как, например, моя вчера. Я не мог ума приложить, как это может быть связано с его раной и тем загадочным типом, но связь оказалась намного прочнее, чем можно подумать. Как сейчас помню, на следующую ночь было полнолуние, и спал я крепко, поэтому не смог услышать воя, о котором мне рассказал Скотт на утро следующего дня. В общем, буду краток, ведь всё пересказываю с его слов. Сейчас будет самое интересное и ещё более нереальное… Во время полнолуния Скотт спал дома. Однако, прозвучит это очень и очень странно, проснулся он в лесу, полуголый и увидел перед собой Дерека. Дерека Хейла, который всё это время жил в своём сгоревшем доме и был как бы охранником города от всякой сверхъестественной фигни. Он рассказал Скотту, что это он его укусил, но не из злых побуждений. По его словам, Дерека, укус — это подарок. Также Хейл поведал, что теперь мой друг является частью его стаи, а он её альфа, то есть вожак, а Скотт его бета — что-то вроде рядового солдата. Ещё он сказал, что это первое полнолуние привело его к нему, как к оборотню, который его обратил, да и сам Дерек хотел его попробовать вызвать, чтобы узнать, укусил он его или нет, но всё решилось само собой. Наверное, они бы долго ещё беседовали, если отец Эллисон, мистер Арджент, и его дружная компания не посетили их закрытую вечеринку в виде непрошеных гостей. К слову, мистер Арджент — охотник. Охотник на оборотней, каковым являются и Дерек, и Скотт. Думаю, понятно, что между охотниками и оборотнями вражда. Тогда Скотту вновь не повезло и он подхватил стрелу в плечо, заправленную волчьим аконитом, который может навредить оборотням. Собственно, это вроде бы всё, что ты должна знать и что знаю я. — Ты отличный рассказчик, Стайлз, но всё это так странно… Почему Дерек остался здесь? Это он убил того человека? Какие бывают ещё последствия от полнолуния? Оно действует на оборотней как наркотики? — Так, обо всём по порядку. Не думал, что ты так этим проникнешься, да и вообще поверишь во что-то. Итак, мотивы нахождения Дерека здесь известны только ему, а вот убийство он отрицает: мол, вообще не имеет к этому никакого отношения. Полнолуние заставляет оборотней терять контроль над своими силами, да и они вообще сходят с ума. Хейл говорил, что часто из-за подобных ситуаций происходят убийства, потому что никто из оборотней не осознает своих действий, а на утро ничего не помнит. Однако, как я понял, первое полнолуние не опасно, так как организм ещё не до конца принимает тот факт, что у него есть дополнительные силы к выживанию, и, как правило, все беты приходят к своему альфе, типа традиция такая. Также, альфы учат, или сами беты учатся, себя контролировать в полнолуние. Все всплески силы происходят из-за перевозбуждения, поэтому главная задача — научиться контролировать своё возбуждение. — Миленько. А какое отношение имеет к этому всему Элиссон? — тихо спрашиваю я, чтобы она не услышала. — Самое прямое. Без понятия, как они познакомились со Скоттом, но без неё он бы сто раз мог угодить под стрелу её отца, который, плюс ко всему, при Эллисон делает вид, что относится к моему друг совершенно адекватно, а не как к добыче. — Какой ужас… Теперь надо всю эту информацию переварить и воспринять, найдя ей подтверждения в реальности. — Думаю, Скотт тебе покажет пару трюков. Ты теперь одна из нашей банды, так сказать. Скотт — эпицентр, у него есть сила, Эллисон — первоклассный охотник и, как шпион, работает на два фронта. На нас и свою семью. Я — ум, стратег и всё такое прочее, а с тобой ещё определимся, думаю, ты сможешь мне помогать, мне кажется, ты умная. Улыбаюсь ему в ответ. Конечно, все его слова звучат как сюжет какого-то фантастического фильма, но Стайлз говорит об этом с такой серьезностью, что не поверить в это невозможно. За всё это время, пока он повествовал историю, мы ушли достаточно глубоко в лес, что мне даже становится как-то страшно, ведь я почти ничего не знаю о том, куда мы направляемся. Вдруг, я просто повелась на их уловку и всё это ни что иное как обыкновенная инсценированная шутка? Но с другой стороны, зачем им рвать мешок и настил, носить с собой ножи? Как всё это странно… — Слушай, Стайлз, а куда мы идём? — интересуюсь я у парня, который задумчиво смотрит себе под ноги. — Домой к Дереку. — Далеко ещё? — Да нет, минут через пятнадцать придём. Быстро, однако. У меня какое-то странное предчувствие, касательно этого похода, что произойдёт что-то ещё. Дело принимает интересный оборот, и кажется, я не смогу сделать так, чтобы предотвратить это всё. Стайлз старается идти как можно ближе ко мне, словно боится чего-то или кого-то, хотя, послушав его историю, можно понять, почему он так отречено ведёт себя в лесу. Я бы тоже боялась находиться здесь среди людей, которые, по сути дела, не смогут тебя защитить. Конечно, Эллисон охотник, но в то же время она девушка, поэтому надеяться на неё не приходится, тем более учитывая её эмоциональное состояние на данный момент… И вдруг Скотт всё ещё не пришёл в себя? Он ведь порешать нас всех может запросто! Возможно, именно эта мысль и крутилась у меня на задворках, не давая мне покоя, с тех пор как мы вошли в чащу. За несколько лет моя жизнь не смогла сдвинуться с мёртвой точки после развода родителей, а тут за два дня произошло столько, что мне буквально хочется плакать от счастья и нервозно смеяться от внезапности всего происходящего. Но у меня сейчас не то положение, чтобы уйти обратно домой, поэтому буду дальше накапливать эмоции и прочую фигню. — Стойте, — внезапно произносит Эллисон шепотом и останавливается впереди в полуметре от нас. — Тихо подойдите сюда и посмотрите на это. Я и Стайлз переглядываемся и делаем так, как сказала девушка. Подойдя к ней, я вижу пятеро человек. Первым мне удается разглядеть высокого, широкоплечего мужчину с русыми волосами, примерно тридцати пяти или сорока лет, вторым вижу молодого парня, лет восемнадцати или двадцати, с темно-русыми волосами и до боли наглым лицом, следующая попадается мне на глаза девушка, примерно, наша ровесница или чуть старше, у неё тоже русые волосы, немного смуглая кожа и карие глаза. Затем я узнаю Скотта… Его глаза горят жёлтым, как говорила Эллисон, большие клыки, которые не умещаются во рту, от висков до подбородка короткие волосы, похожие на бакенбарды. На нём нет ни футболки, ни кофты, ощущение, словно его тело греет всё в районе километра, потому что мне тоже становится жарко, но скорее от напряжение, которое явно чувствуется каждым человеком. Обращаю внимание на длинные когти, длинной в сантиметр-полтора. Поза, в которой он стоит, внушает явную готовность к нападению: ноги широко расставлены, руки тоже не сложены на груди или за спиной, а прибывают в полной боевой готовности. Рядом с ним стоит мужчина или парень, в общем трудно сказать наверняка, так как ему на вид от двадцати пяти до тридцати лет, скорее всего, это Дерек, ведь МакКолл придерживается его. Он высокий, с темными волосами, небольшой щетиной. Его глаза светятся синим, наверное, это отличительный знак, что он альфа. Хейл или не Хейл, стоит, примерно, также как и Скотт, готовый нападать. — Ну же, дети, выходите, поучаствуйте в нашей занимательной беседе, — неожиданно произносит мужчина, которого я заметила первым. — Смею вам представиться, меня зовут Питер, я дядя Дерека, — он указывает как раз на того, о ком я думала. — Собственно, все из вас, кроме юной леди с рыжими волосами, знают его так же, как и мне известны вы. Знакомьтесь, это часть моей небольшой стаи, точнее сподвижники моего дела: Малия — он указывает на девушку по правую руку от себя. — и Тео, — парень приветственно махает нам рукой, а мы ему киваем головами. — Я знал, что вы придёте, и чувствовал ваш запах, пока вы шли, поэтому не рассказал Дереку главной части своего плана. — Слушай, если тебе нужен дом, то бери, а их никого не трогай. Они ни в чём не виноваты, — говорит Дерек и жестом показывает нам спрятаться за его спиной, что мы собственно тот час же спешим сделать. — А мне нужен только один, точнее одна, из них. Не бойся, кроме того бедолаги, который попался мне на пути, там в лесу, я никого убивать больше не буду, во всяком случае пока что, — с несмываемой ухмылкой на лице произносит Питер. — Дерек, ты стал альфой, но на мой взгляд очень никудышным. Ты укусил паренька просто так, стаю собирать не собираешься, поэтому не лучше ли тебе передать этот статус человеку, который знает, как правильно им распоряжаться. — Питер, во-первых, альфой просто так не становятся, во-вторых, не тебе говорить мне, что делать, в-третьих, слишком многого и простым путём ты хочешь, поэтому мой ответ — нет и ещё миллион раз нет, — какой у него низкий и приятный голос, чудо просто! — Собственно, я знал, что ты будешь противиться, но решил рассмотреть тебя как кандидатуру, кто бы мог со мной в таком случае поделиться. Хорошо, тогда пойдём другим путём, — он развернулся, собираясь уходить. — И каким же? — спрашивает его Дерек. — Думаю, поговорить с твоей сестрёнкой Лорой. Она всегда любила дядюшку Питера и не будет такой занудой, как ты. — Только тронь мою сестру! Дерек побежал на Питера и повалил его на землю. Скотт, чтобы помочь своему вожаку, ринулся к ним, но Малия и Тео преграждают ему путь. Эллисон неожиданно взвизгивает, когда видит, как Тео роняет Скотта на землю и начинает душить, но тот худо-бедно от него отбивается. Стайлз стоит передо мной как вкопанный и наблюдает на происходящим с огромным интересом, сжимая в руке нож, который был чуть больше чем тот, что есть у меня. — Надеюсь, ты не собираешься во всё это вмешиваться? — спрашиваю его я. — Почему ты не сказал мне про чутьё? — У меня совершенно выпал из головы этот нюанс, хотя он достаточно важный, — отвечает он, не отрывая взора от поля битвы, точнее как поля — тут кругом одни деревья. Опускаю взгляд, чтобы вновь посмотреть на его руку, в которой он держит нож, и вижу, что костяшки на его пальцах побелели от силы, с которой он его сжимает. Видимо, его терпение на пределе — и он вот-вот ринется в эту бойню. Наверное, дружба Стайлза и Скотта станет для меня эталоном настоящей дружбы. За меня никто бы так не переживал. — Пожалуйста, не лезь туда. У них у всех есть необыкновенная сила, а ты хочешь идти к ним с обыкновенным ножом? — пытаюсь его отговорить и сжимаю его кулак. — Там мой друг. — Тут тоже твой друг, то есть подруга, которая не хочет, чтобы ты погиб. Он поворачивается ко мне и смотрит в глаза. В его взгляде можно увидеть смятение, чувство долга и обыкновенный страх с долей мужества. Как это всё может сочетаться в одном человеке? Не понимаю… Вокруг творится непонятно что, а он просто стоит и больше не пытается предпринять никаких действий, смотря мне в глаза, пытаясь найти в них что-то, что ему так необходимо. Я даже не замечаю, как начинает рассветать. Первые лучи солнца освещают верхушки деревьев, а небо становится нежно-оранжевого цвета, чуть насыщенней, чем чайная роза. Мир такой странный. Мы молоды, но уже по-своему печальны. Встречая рассветы, думаем, что что-то изменится, но сами себя расстраиваем, разбиваясь о жестокую реальность. Сейчас я и Стайлз стоим рядом, но уже не глядим друг на друга, а лишь смотрим на происходящую драку, где непонятно кто берёт верх. Дерек ранил Питера, но тот травмировал Скотта, а тот искалечил Малию. Какая-то дурацкая цепочка, которой могло бы и быть, если они со Стайлзом не пошли в этот злосчастный лес. У нас юная кровь течёт в жилах, поэтому нам кажется, что нас не уничтожить. В какой-то степени это и правда так, но всё намного сложнее. Иногда мы не рассчитываем наши силы и берёмся за дело, которое нам не по зубам. Для примера можно взять Скотта. Он, можно сказать, на днях вкусил, что такое оборотень, а уже пошёл драться на взрослого человека, знающего про это явно больше, чем он. Не слишком умно, мне кажется. — Мы должны как-то это предотвратить! — неожиданно восклицает Стайлз. — Мы бессильны. Если подадим знак, что готовы драться, то нам несдобровать, мы слишком уя… Чувствую, как мою талию, следом поясницу и оттуда верх по спине обжигает боль. Рефлекторно подаюсь вперёд и падаю в объятья Стайлза, и тот сразу же меня подхватывает. Вижу его лицо, полное страха и… переживания? Он становится бледным и крепче прижимает меня к себе, словно я сейчас куда-то пропаду, хотя бог его знает, теперь я готова ожидать всё что угодно. Из моих глаз текут слёзы, но я не произношу ни звука, лишь ощущаю металлический привкус крови во рту, и как она начинает стекать по подбородку. — Да, детка, уязвимы, — раздаётся позади меня голос Питера. Потом я слышу, как он отходит дальше, а затем крик. Но это не крик Питера. Это мой крик. Понимаю, что теряю сознание, звуки отдаляются, лишь какие-то отрывки фраз Стайлза остаются на задворках: — Лидия! Эй, Очнись… — Открой глаза… —… должна остаться, ради меня! — Лидия! — кричит он, но я уже не могу пошевелиться, всё тухнет — и я проваливаюсь в бесконечную тьму.